Действующие лица. Вслед за заглавием пьесы следует перечень действующих лиц

Вслед за заглавием пьесы следует перечень действующих лиц. Отбор действующих лиц —одна из важнейших идейно-художественных акций драматурга.

В жизни, как известно, любой человек связан бесчис­ленными нитями со множеством других людей, каждый из которых, в свою очередь, вступает во взаимные отно­шения с большим или меньшим кругом лиц, которые точно так же имеют свой крут родственников, знакомых, сослуживцев, соседей, земляков в т. д. и т. п. Перед драматургом, следовательно, стоит задача отобрать из бес­численных нитей, связующих между собой людей как общественных индивидуумов, такие, которые были бы необходимы для наиболее целесообразной организации драматического действия.

При этом можно идти двумя путями: либо от собы­тий — к характерам, либо от характеров к событиям. Каким же путем шел Островский?

Послушаем свидетельства современников Островского и собственные признания драматурга.

«Драматург, — вспоминает Д. Аверкиев слова Алек­сандра Николаевича, — не изобретает сюжетов — все наши сюжеты заимствованные. Их дает жизнь, история, рассказ знакомого, порою газетная заметка. У меня, по крайней мере, все сюжеты заимствованные. Что случи­лось, драматург не должен придумывать, его дело пока­зать, как оно случилось или могло случиться. Тут вся его работа. При обращении внимания на эту сторону у него явятся живые люди и сами заговорят».

Достоверность воспоминаний Аверкиева подтверж­дается почти текстуальной близостью приписываемого драматургу высказывания со следующим замечанием Ост­ровского в его объяснительной записке «К проекту пра­вил о премиях дирекции императорских театров за дра­матические произведения»: «Драматический писатель меньше всего сочинитель; он не сочиняет, что было — это дает жизнь, история, легенда; его главное дело — пока­зать, на основании каких психологических данных совер­шилось какое-нибудь событие и почему именно так, а не иначе».

Таким образом, Островский, как видим, шел от со­бытий к характерам: дело драматурга показать, как случилось, на основании каких психологических дан­ных совершилось событие; при этом у него явятся живые люди и сами заговорят.

Но продолжим выписку из «Дневника писателя» Аверкиева, и мы прочитаем, что Александр Николаевич «упоминал о случае, когда перед драматургом является живое лицо, создается характер, ради выяснения которого он ставит действующего в различные положения».

Об этом свидетельствует в своих воспоминаниях дру­гой современник драматурга — С. Максимом: «Плана, предназначенного, законченного, Александр Николаевич не записывал, полагаясь на свою необыкновенную па­мять. Он подчинялся тому влечению творческого духа, когда завязка и развязка были на втором плане, а фабула зависела уже от характера задуманных и выполненных действующих лиц».

Сам Островский писал М. Погодину по поводу своей пьесы «Неожиданный случай»: «Я хотел показать только все отношения, вытекающие из характеров двух лиц, изображенных мною...».

Островский, следовательно, шел от характеров к событиям: перед драматургом является живое лицо, создается характер, ради выяснения которого он ставит действующего в различные положения; фабула зависит от характера задуманных и выполненных действующих лиц; драматург показывает только отношения, вытекаю­щие из характеров изображенных им лиц.

Противоречие? Никакого. Просто иногда Островский шел одним путем, а иногда — другим.

Аверкиев считал, что эти два пути «соответствуют аристотелевскому, делению драм на такие, где преобла­дает действие, и такие, где главное внимание обраще­но на изображение характера». Но причем здесь преоб­ладание? Ведь Островский говорит не о результате, а о творческом процессе. С чего бы ни начинал драматург, он стремится к гармоническому единству характера и дей­ствия.

Иногда Островский шел от событий к характерам, иногда — от характеров к событиям. Но всегда — от жиз­ни. И всегда — к наиболее целесообразной организации единого драматического действия.