А все те же пантюркистские измывательства и глумления.

Основанный в самом конце сороковых годов прошлого века, Сумгаит располагается на берегу Каспийского моря, в 30 км севернее Баку. Именно в этом городе в феврале 1988г. традиция младотурецких ритуалов пережила «буйный ренессанс». Двадцатый век, возможно, оказался способным подогнать десятки разрозненных племенных союзов под искусственное понятие «азербайджанец», однако его уже не хватило на то, чтобы наделить их - составляющих эту новую общность племен - гуманизмом и цивилизованностью. В этом отношении он оказался немилосердным в первую очередь – к ним.

Резня армянского населения отражала жуткую панораму знакомых событий начала века: шайки убийц врывались в дома, насиловали и убивали, сжигали заживо, разрубали мертвые тела и глумились над обрубками, на глазах искалеченных родителей расчленяли детей; обезумевшее от страха армянское население города кидалось с крыш домов, с балконов, искало спасения там, где его не нет, взывало к милосердию и умоляло союзные власти помочь. Тщетно: в течение трех дней и ночей «качество жизни» зловещего города определялось количеством смертей, изощренностью форм ритуальных измывательств.

Эмму Григорян обнаженной вывели с четвертого этажа на улицу, посадили на скамейку перед подъездом, издевались, обжигали тело сигаретами. Потом отвели к соседнему дому, где над ней надругались, затем разбили голову, переломали ребра, воткнули во влагалище металлическую трубу.

Лолу Авакян раздели около дома, вывели на улицу, заставляли танцевать, кололи ножами, резали грудь, тушили на теле сигареты, изнасиловали, убили, после – изуродовали тело так, что опознать ее удалось лишь по мизинцу.

Раису Мелкумян растерзали с мужем и тремя детьми; ее обнаженной вывели в подъезд дома, а после убийства над телом издевались подростки. Заживо был сожжен ее сын Игорь. Дочь Ирину обнаженной вывели на улицу, изнасиловали, после – избили до смерти и сожгли.

Валерия Аванесяна убили вместе с братом Альбертом; кровоизлияние, ушибленная рана скуловой области, проникающая колото-резаная рана живота с повреждением брыжейки.

Размеллу Арушанян видели у железнодорожного переезда (на улице Мира) обнаженной, среди бесчинствующей толпы. И подобных примеров не счесть, измывались без особой статистики…

В те дни завершались зимние Олимпийские игры в Калгари, принесшие победу в общекомандном зачете сборной СССР; было завоевано 29 медалей, причем 11 – золотых. Далеко позади остались американцы. Впервые зимняя Олимпиада проходила на родине хоккея, но и канадцы уже были биты нашими, что доставляло особую радость советскому руководству. 28 февраля все жили ожиданием финального матча по хоккею между сборными Советского Союза и Финляндии, а также торжественного закрытия турнира. Финальный аккорд оказался триумфальным: в последние февральские дни 1988г. Советский Союз уверенно побеждал в Западном полушарии. И только в Сумгаите он терпел одно поражение за другим; секундомер отсчитывал обратный ход: это был путь назад, к началу века…

1905г. Баку: «Три дня Балаханы, Забрат, Раманы напоминали ад: озверевшая толпа била, грабила, расстреливала, жгла <...> Раненых швыряли в горящие мазутные ямы, дорезывали. Подле промыслов Манташева окружили безоружную толпу человек в тридцать и всех искрошили кинжалами и бейбутами. В Раманах замучили, перестреляли, сожгли более 300 человек»^[374]. Газета «Новое обозрение» отмечала: «По улице двинулась толпа, состоявшая из босяков, безработных и нескольких интеллигентных лиц. Один армянин был зарезан прямо у подъезда генерал-губернаторского дома. Было сожжено до двадцати армянских домов…»^[375].

1909г. Адана: «По всему городу шла погоня за людьми, на обезумевший от ужаса народ. Мужчины, женщины, дети бежали со всех сторон, растерянные, без всякой цели, ударялись о стены, падали, как пораженные молнией. Их убивали выстрелами из ружей, ударами ножей, дубинами, топорами, камнями. Вот толпа из тридцати-сорока разбойников ожесточенно нападает на одну лишь жертву… Город во власти людей, у которых нет больше ничего человеческого. Они прибегают, убивают, колют, режут на части и уходят, задыхаясь, покрытые потом и кровью, завывая, как дикие звери»^[376].

1918г. Баку: «Такие картины, как ребенок, сосущий в течение двух дней грудь убитой матери или играющий в крови родителей, – были обыкновенными явлениями... У нас в лазарете имеется старуха лет семидесяти, которой рассекли мягкие седалищные части; дети пяти-восьми лет, у одного из них вывихнута рука, ободраны покровы, мышцы все обнажены, зияет грудь; у другого – то же с ногой, у третьего рана и пуля в голове, – масса мужчин с обрубленными руками, ногами, повреждениями в черепе, тяжелыми ранами и увечьями. А город весь усеян трупами армян, которые разлагались несколько дней»^[377].

1988г. Сумгаит: «Грудной ребенок, в возрасте нескольких месяцев. Скончался в здании клуба им. Вургуна < > Умер на руках у гражданина Бадасяна Завена. Ран и ушибов на теле не было, однако хаос, антисанитария, полное отсутствие медицинской помощи на первых порах позволяет отнести ребенка к числу жертв сумгаитской трагедии. 6 марта < > объявили, что в клубе в любой момент может вспыхнуть эпидемия дизентерии и тифа».

1988г. Сумгаит: «Погромщики потянули армянина в сторону насосной станции. Мы тоже направились туда, и по дороге я нашел топор. Подошли к толпе, которая возле насосной будки избивала армянина, и я топором нанес ему удар в лоб. Али Агаяров в это время где-то нашел арматуру и нанес три удара ему по голове. Потом я бросил топор и вернулся» (из протокола судебных заседаний. «Сумгаитское дело», т. 9-13, л. д. 7; 4.04.88 (свидетельство Закира Рзаева).

Из протокола судебного разбирательства по факту убийства 28 февраля 1988г. в Сумгаите Валерия Аванесяна, показания Агаева Алавсат Ахмед-оглы: «Он ударил потерпевшего Аванесяна Валерия обухом топора. Видел, как человек ударил Валеру топором, и тот упал. Бросил ли потом он топор на дорогу, я не знаю» («Сумгаитская папка», т. 8, л. д. 143-148; 4.04.88).

Поражает преемственность не только обрядов насилия, но и предлогов для его совершения. В преддверии каждой армянской резни османы и тюрко-татары распространяли слухи о якобы имевших место в каких-то отдаленных районах избиениях мусульманского населения со стороны «гявуров», об армянских планах по нападению на тюркские кварталы в тех или иных городах. В канун резни в Сумгаите был разыгран тот же традиционный сценарий: в Баку, Сумгаите, других регионах Азербайджана появились люди, рассказывающие об азербайджанских погромах в Капанском (Кафанском) районе Армении, о выселенных соотечественниках.

Показательно, что еще в начале прошлого столетия многие журналисты, миссионеры и дипломаты, работавшие либо в Османской империи, либо в Закавказье, отмечали, что сам факт распространения слухов о случаях насилия над мусульманами со стороны армян – первый симптом грядущей резни, предвосхищение новых армянских погромов^[378].

А.Адоссидес в 1909г. сообщал об обстановке в армянонаселенной Киликии в составе Османской империи: «Среди мусульман Аданы происходят бесконечные собрания и тайные сборища. Сговариваются и в лавках на базаре и даже на улице. Явно ищут повода спровоцировать армян на беспорядки. Если проходит армянин, его оскорбляют, толкают, плюют ему вслед или встречают насмешками и издевательствами <...> Утверждают, что это армяне готовятся к массовому истреблению турок, короче говоря, заботятся о том, чтобы умы продолжали оставаться возбужденными. Это есть классическое начало всякой резни в Армении»^[379].

Еще раньше, в 1905г., газета «Тифлисский листок» писала о ситуации в Восточном Закавказье: «В десятых числах августа Арешский, Джеванширский и другие уезды взбудоражил страшный слух: будто армяне у села Ванк напали

на мирных кочевников и вырезали много женщин и детей. Триста вооруженных всадников из Агдама двинулись на место происшествия и там удостоверились, что вышла перестрелка из-за семи украденных баранов, убито два татарина, ранено несколько армян. Подобные ссоры случались ежегодно, и гораздо более кровопролитные. Но повод был найден»^[380].

Подобный сценарий был разыгран также в январе 1990г. во время резни армян в Баку. Очевидец событий полковник В.Анохин сообщал: «Уверен, чем фантастичнее выдумка, тем скорее в нее верят люди. Приемы обмана иногда чудовищны. Например, в соседнем районе проходит траурный митинг по одной тысяче погибших в Кюрдамире. Когда я рассказываю об этом кюрдамирцам, они поражены: им-то известно, что здесь нет ни одного погибшего. Однако сами тут же рассказывают о сорока тысячах убитых азербайджанцев в Баку»^[381].

Двумя годами раньше (в 1988г.) «Социалистическая индустрия» писала в связи с Сумгаитом: «Чего стоят, например, истерические выкрики человека, поведавшего собравшимся на площади в Сумгаите страшную историю его семьи, якобы загубленной “армянскими убийцами”. Когда компетентные органы занялись “пострадавшим”, выяснилось, что он отнюдь не мирный житель Кафана, за которого себя выдавал, а ранее судимый рецидивист, ныне тунеядец, без определенного места жительства и вовсе без семьи»^[382].

Подобных свидетельств достаточно много. Между тем тиражируемый азербайджанской пропагандой «кафанский миф» имеет своих «проводников» в лице некоторых недобросовестных и не владеющих предметом представления публицистов. Резня армян в Сумгаите просматривается в историческом ракурсе и является лишь отдельным звеном более длинной цепи, обматывающей (по замыслу пантюркистов) перспективы армянского присутствия в регионе. Она продолжение все того же «кясара».

***