Нагрудные кресты с иконографическими изображениями

Поскольку в восприятии христианства на Руси важней­шую роль играли иконы, то и кресты с иконографическими изо­бражениями получили в последующие века широкое распро­странение. Они отражали процесс развития русской иконописи.

В XIV столетии иконописное искусство Древней Руси, развив новые духовно-эстетические идеи, родившиеся в византийской культуре в эпоху «палеологовского ренессанса», достигло своего расцвета, и значение иконы в сознании русского человека все больше возрастало. Она являлась одним из важных путей к Богу, идеалом Красоты и объектом поклонения, обла­давшим чудотворной силой. В свою очередь тельные кресты, являясь в русской Церкви обязательным атрибутом таинства крещения (греческой Церковью крест при крещении не давался), становились первым училищем богословия для кре-щаемого. Естественно, что для усиления этой функции креста потребовалось все больше вводить в его пространство иконы. Большинство крестов с XIV века имеют иконографические изображения как на лицевой, так и на оборотной стороне.

Форма иконографических крестов в этот период повторяла описанные выше древние четырехконечные кресты и энколпионы, изменяясь в сторону латинских пропорций. Изначально предпочтительны были простые и строгие формы, удобные для помещения икон. В дальнейшем, особенно к XVII веку, они все больше усложняются, развивая форму и символику древних крестов. Концы прямых или расширяющихся балок

креста могли принимать крестообразную форму с прямыми или скругленными углами (рис.30, 64), а также вид секиры или трилистника (крина) (рис.47). Иногда в иконографических крестах, как это было и в древних тельниках, появлялось сходство с раннехристианскими символами корабля или якоря, как это видно в кресте XVII века. (рис.31).

Кресты-мощевики XIV века стали значительно отличаться по форме от своих предшественников, энколпионов домон-

Рис. 31

Рис. 32

гольского периода, больше напоминая древнейшие четырех­угольные ящички для мощей. Они приобрели форму квадри-фолия¹ с уступчатыми, скругленными или килевидными кон-цами (рис.32, 34, 9). Такая форма могла возникнуть как более функциональная для мощевика, а также, как мы увидим далее, под влиянием литургической символики.

Похожую форму имели в XIV веке церковные рипиды, изначально несущие символику Небесных Сил (рис.33). Иконо­графия рипид и мощевиков также часто совпадала. В форме

¹ Квадрифолий (лат. quadrifolium — четырехлистник) — форма, образованная наложением двух пересекающихся квадратов, часто с закруглением углов одного их них.

32

уступчатого квадрифолия видели сходство с изображением Не­бесного града Иерусалима, а когда края принимали плавные очертания, она напоминала изображение Ангельских Сил (рис.32). Поэтому такие формы мощевиков и крестов рас­крывают исповедание веры, во второе пришествие Господа во Славе, в Силах и в Вечную Жизнь в Небесном Граде. Иконогра­фические кресты XIV — XVII и последующих веков, благодаря количеству и значимости помещенных на них рельефных икон,

Рис. 33

Рис. 34

на Руси и сами назывались иконами.

Типы литургической символики, влиявшей на форму креста. Так как в основе церковного искусства лежит литургическая символика, то и в нагрудных крестах, выпол­нявших богословскую функцию, она широко используется. Поэтому при анализе крестов следует учитывать литургический опыт, выработанный святыми отцами Церкви, начиная с VI века. Отметим, что символическое восприятие богослужения разви­валось по двум направлениям.

Одно разрабатывало умозрительную символику, возво­дящую к небесным иерархиям, используя принцип «неподобного подобия». Главным его теоретиком был преподобный Максим Исповедник (VII век), развивший идеи Дионисия Ареопагита.

Второе же стремилось символически связать литургию с земной жизнью Христа и использовало в большей степени ал­легорические и топологические принципы, как более доступные для широкого понимания. С этим направлением связаны имена святых патриархов Кирилла Иерусалимского (IV-V век) и Гер­мана Константинопольского (VIII век), а также архиепископа Симеона Солунского (XV век). Последнее направление получило большее развитие, так как было рассчитано на коллективное вос­приятие.

Иконография лицевой стороны крестов греческих пропорций. Основные богословские идеи раскрывались на лицевой стороне креста, а оборотная их дополняла. Рассмотрение иконографии на крестах начнем с лицевой стороны и с наиболее древних сюжетов и образцов, чтобы проследить, как постепенно раскрывалась древняя символика креста в свете евангельского учения, проявляя то или иное символическое значение бого­служения. Иконографические образы и сюжеты, находясь в определенной части креста, могли принимать различное зна­чение, зависящее от формы креста и всего комплекса изобра­жений. Так, кресты греческой и близкой к ней формы в большей степени передавали космический символизм и воспринимались «умозрительно».

Образ Христа находился в центре, иллюстрируя древнее пророчество: «Бог содела спасение посреде земли». В самом простом случае, когда на кресте присутствует только образ Спасителя, такое сочетание представляет модель четверочастного мира, созданного и упорядоченного Господом, который и сам воспринял тварную плоть, состоящую из четырех стихий: огня, воды, воздуха и земли. Это модель нового, Христова мира, просвещенного светом Евангельского учения. Облегчает такое прочтение наличие на концах крестов образов евангелистов или их символов в виде четырех животных, окружавших престол Вседержителя в Откровении Иоанна (4, 7-8). Хорошей иллю­страцией в этом случае является створка энколпиона XIII века из собрания Б.И. и В.Н. Ханенко (рис.35).

Евангелисты (или их символы) служат хранителями и

основой нового Христова мира. Каждый из них представляет собой один из элементов, способствовавших воплощению Гос­пода: Марк — огонь, Иоанн — вода, Матфей — воздух, Лука — земля. Согласно блаженному Иерониму (IV век), евангелистам соответствуют следующие символы: Марку — лев, Иоанну — орел, Матфею — человек, Луке — телец.¹ Это определение принято современной Церковью, как православной, так и като­лической. Обычно крестообразное сочетание этих символи-

Рис. 35

Рис. 36

ческих образов называется тетраморфом. Кроме значения симво­лов евангелистов святые отцы Церкви давали ему и другие толкования. Так Ефрем Сирин (IV век) и Григорий Великий (VI век) рассматривали тетраморф как символ самого Христа в различные фазы жизни: при рождении он — человек, при смерти — жертвенный бык, при воскресении - лев, при вознесении -орел. Согласно Герману Константинопольскому (VIII век) четы­ре символических существа означают деятельность Сына Божия: «Первое, подобное льву, представляет Его силу, царственную власть. Второе, подобное тельцу, знаменует Его священнический чин. Третье, имеющее человеческое лицо, явно изображает при-

¹ Подробнее об этом — Н.В. Покровский «Евангелие в памятниках иконографии», стр.ХХХII - XXXIV.

шествие Его как человека. А четвертое, подобно летящему орлу, указывает на дар через Святого Духа».

Часто встречаемая на крестах композиция Деисис, когда центральному образу Христа предстоят в молении справа от него—Божия Матерь, слева — Иоанн Предтеча, а сверху и снизу

— архангелы Михаил и Гавриил, более многозначна (рис.36).

Если исходить от формы креста, то возможно понимание его аналогично тетроморфу, где значение четырех стихий рас­пределяются следующим образом: Божия Матерь — земля, так как она дала земную плоть Господу, Иоанн Предтеча — вода, так как он крестил Его водою, Архангелы и по сути своей при­надлежат к огненно-воздушной стихии.¹

Но предпочтительнее толкование таких крестов, когда оно исходит от значения самой иконы. Деисис — в переводе

с греческого значит моление. Этим словом называется основная трехчастная икона, помещаемая в храме над царскими вратами,

— «ходатайство Новозаветной Церкви в лице молитвенно
обращенной ко Христу Богоматери по правую от Него сторону,
и ветхозаветной Церкви в лице Предтечи, по левую».²

Она является тем ядром, из которого развился весь иконостас. Образы Архангелов на вертикальной балке креста символически дополняют моления земных Церквей ходатайст­вом Небесной Церкви. Интересно, что на Руси греческое слово Деисис было образно воспринято как составное из двух русских

— «Деяния Иисуса», поэтому его написание в русском языке —
через «у» — Деисус. «На Руси пошли по пути раскрытия основного
и максимального смысла центрального образа Христа в со­
ответствии с чинопоследованием литургии, как дела Христова»³.
На кресте, который и сам понимается как Дело Божие, литур-

¹ «Сам Он — Создатель и Творец Ангелов приведший их в бытие из не
сущего, создавший их по образу Своему бестелесною природою, как бы
некоторым духом и не вещественным огнем, как говорит божественный Давид:
Творя ангелы своя духи, и слуги своя пламень огненный» Иоанн Дамаскин
«Точное изложение православной веры» кн.2, гл.III.

² Л. Успенский «Вопрос иконостаса».
' Л. Успенский «Вопрос иконостаса».

гическое значение Деисиса выступает особенно ярко.

Иконография лицевой стороны крестов латин­ских пропорций. Изображения Распятия. Безусловно, самым распространенным иконографическим сюжетом на крестах было Распятие. Все чаще присутствуя на крестах, оно со временем стало изменять их форму от греческих пропорций к латинским, более соответствующим фигуре распятого Спаси­теля. В этом случае космический символизм, свойственный

Рис. 37

Рис. 38

равноконечному кресту, уходил на второй план, выдвигая вперед идею иерейской искупительной Жертвы Христа и самого искуп­ления.

Эта идея стала глубоко осмысляться Церковью с момента обретения Животворящего Креста Господня царицей Еленой (326 г.) и все больше находила отражение в литургической символике. Именно вертикаль креста, в силу заложенного в ней значения духовной оси, осуществляющей связь небесного с земным, и наоборот, могла в большей степени выразить идею искупительной Жертвы как сама по себе, так и с помощью раз­мещенных на ней иконографических сюжетов и изображений.¹ Фигура распятого Христа, располагаясь в средокрестии и сама прообразуя крест, указывала на две сущности Спасителя: Боже-

¹ О символическом значении вертикали см. приложение 3.

ственную (вертикаль) и земную (горизонталь).

На древних крестах прямая фигура Христа с поднятой головой и открытыми глазами только обозначает Распятие. Спаситель представлен живым, воскресшим (рис.37, 38). Рас­простертыми руками Он объединял воедино все народы, иудеев и язычников, знаменуя евангельские слова: «И когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе»¹. Крестная Жертва Спа­сителя только подразумевалась, а показывался ее результат — торжество Господа, победившего смерть и дарующего спасение всем народам. Такие изображения преобладали как на Востоке, так и на Западе до IX века включительно, а на нагрудных кре­стах, благодаря своей лаконичности и выразительности, встре­чались и в последующие века.

В V — VII веках Церковь вела догматическую борьбу с монофизитской ересью. Монофизиты утверждали, что челове­ческая сущность Христа полностью поглощена Божеством, и поэтому в нем следует признавать только одну Божественную природу. Поэтому на христианском Востоке, где богословские споры были наиболее обострены, появилась необходимость более полно раскрыть сюжет Распятия во всем величии искупительной Жертвы Бого-Человека. Первым известным изображением, где Христос показан принявшим смерть на кресте, была упомянутая выше иллюстрация Анастасия Синаита (рис.5), как раз и слу­жившая аргументом в споре с монофизитами. С этого времени в Церкви зарождается иконография Распятия, в которой художе­ственными методами решается сложная догматическая задача — показать в равной степени и единстве две сущности Христа — Человеческую и Божественную, одновременно показать и смерть, и победу Спасителя, передать конкретный исторический образ и в нем раскрыть другую реальность — реальность духовную и пророческую.

Такая иконография получает свое окончательное догма­тическое обоснование в 692 году в 82-м правиле Трульского Собора. Собор создает канон, который определяет дальнейшее

¹ Ев. от Иоанна 12, 32.

развитие православного искусства, где главным является со­четание исторического реализма с реализмом Божественного Откровения, выраженного посредством известных форм, соответствующих духовному опыту Церкви.

В лучших образцах русской иконописи XIV — XVI веков Спаситель изображается умершим на кресте (рис.39). Глава склонена вправо¹, тело прямое или слегка изогнуто. Руки имеют горизонтальное положение, открытые ладони пробиты гвоздями.

Рис. 39 Рис. 40

Ступни ног пригвождены, каждая отдельно своим гвоздем. Его фигура выражает Божественный покой и величие, она как бы наложена на крест, и Господь, как и в древних Распятиях, открывает свои объятия всем народам, сходя с креста навстречу людям. Крестчатый нимб с греческой надписью , что зна-

чит сущий, символически подтверждает Божественную сущность Христа³ и говорит о Крестной Жертве Господа.

' «Когда же Иисус вкусил уксуса, сказал: свершилось! И приклонив главу, предал дух»(Ев. от Иоанна 19, 30).

² О надписи на нимбе Христа см. приложение 4.

³ Потому что «Бог сказал Моисею: Я есмь Сущий». (Исход 3, 14).

Римская Церковь не поняла и не приняла правил Труль-ского Собора, и в VIII — IX веках осуждала Восточную иконо­графию, как умаляющую божественное достоинство. В то время Запад оставался сторонником идеализированного и символи­ческого изображения Христа. На Распятиях он изображался живым, часто в царском обличий, в длинном одеянии и короне.

В средние века на Западе отказались от идеализации в пользу земного реализма, и возник тот тип Распятия, который принято называть католическим (рис.40). Его черты навеяны духом того времени и отражают учение средневековых схоластов и проповеди Франциска Ассизского. Христос на кресте изобра­жается как умерший или испытывающий муки крестной казни человек. Натуралистически передается тяжесть провисающей на руках, страдающей плоти, перекрещенные ступни ног пригво­ждены одним гвоздем¹, глава увенчана терновым венцом. Такое реалистическое изображение с достоверными анатомическими подробностями является правдивой иллюстрацией казни, но ничего не говорит о главном — торжестве Господа, победившего смерть и открывшего нам жизнь Божественную. Концентрируя внимание на муках и смерти, оно обладает лишь простым эмо­циональным воздействием, вводя в соблазн сравнения своих греховных страданий с безгрешными искупительными Страстями Христа.

Изображения распятого Спасителя, сходные с католи­ческими, встречаются и на православных крестах, особенно часто в XVIII — XX веках. Единственным различием между православным и католическим Распятием, в этом случае, оста­валось только положение ступней ног Христа, особо отмеченное в русском иконописном подлиннике.

Форма Креста Господня. Титло и подножие. При изображении Креста Господня в православных нагрудных крестах не ставилась задача максимально точно показать орудие казни, тем более, что подробных описаний креста не сохрани­лось. Главным было, как и при изображении фигуры Спасителя,

новшество конца XIII века.

40

выразить идею Его Крестной Жертвы. Поэтому на древних нагрудных крестах орудие крестной казни или отсутствует сов­сем, или только слегка выступает из-за фигуры Распятого.

Основной формой Креста Господня, принятого визан­тийской и русской иконописью, является четырехконечный крест, дополненный двумя небольшими перекладинами сверху и снизу. Если верхняя перекладина прикрывает собой оконеч­ность креста, то он — семиконечный, а если верхний конец воз­вышается над перекладиной, то — восьмиконечный. Если на кресте отсутствует изображение Распятого, то, как правило, это восьмиконечный крест.

Верхняя перекладина на кресте обозначает дощечку с надписью вины Христа, установленную по приказу Понтия Пилата и упомянутую во всех четырех Евангелиях.¹ Ввиду того, что этой надписи не придавалось догматического значения, на древних иконах и крестах она отсутствует, а вместо нее с VII по XVI век пишется — (рис.34, 38). Надпись, отражающая

текст Евангелия от Иоанна, «Иисус Назорей — Царь Иудейский», впервые появляется на Западе, а в русских памятниках — в виде славянских монограмм — с XVII века (рис.39).² Обычно

она присутствует только совместно с фигурой распятого Христа. Эта надпись на крестах, принятая Православной Церковью и старообрядцами поповских толков, вызывала ожесточенные споры в старообрядческой, безпоповской среде.³

Иначе обстояло дело с нижней перекладиной креста, которая обозначала подножие. Несмотря на то, что в Евангелии о подножии не говорится, и достоверных археологических данных о его существовании нет, оно упоминается многими от­цами Церкви и имеется на византийских и русских изображени-

¹ Ев. от Матфея 27, 37, от Марка 15, 26. от Луки 23, 38, от Иоанна
19, 19.

² Н.В. Покровский. Евангелие в памятниках иконографии. Стр.349.
' В основном старообрядцы безпоповских толков допускали в качестве

надписи на «пилатовой дщице» только титулатуру иногда дополняя ее

надписью Царь Славы, и только «федосеевцы» отстаивали титулатуру за что получили свое дополнительное название «титловщины».

ях Распятия с древнейших времен. Большинство исследователей считает, что подножие, согласно византийскому церемониалу, означает величие изображаемого лица.¹ Об этом говорят и слова псалмов: «Привозносите Господа, Бога нашего, и поклоняйтесь подножию Его; свято оно»², «Поклонимся подножию ног Его»³. На древних крестах оно имело кубическую форму (рис.38) и было похоже на подножие, изображаемое на иконах у престола Вседержителя, тем самым показывая Спасителя и на кресте как Царя Славы.

Постепенно с девятого века объемное кубическое под­ножие в византийском и русском искусстве превратилось в широкую доску. В русских крестах XVI — XVII века она изобра­жается скошенной правым концом вверх. Возможно, таким образом художник условно передавал объем подножия, а может стремился подчеркнуть характерное для русских икон положение фигуры Христа, когда тело и голова склонены в правую сторону, а правая нога слегка приподнята. Подножие такой формы по­любилось и утвердилось в русском иконописании. Ему было при­своено новое символическое значение — «мерило праведное»⁴.

Находясь между двумя распятыми разбойниками, подно­жие обозначало перекладину весов страшного суда. Один конец опущен вниз под тяжестью грехов нераскаявшегося, низводя его в ад, а другой, освобожденный покаянием «благоразумного разбойника», поднят вверх, вознося его, согласно обетованию Спасителя, в рай. Тем самым символически выделялось значение покаяния, как пути к спасению⁵. Именно эту роль прежде всего выполняли изображения распятых разбойников на древних иконах (рис.4). И мы в молитве перед причащением Святых Да­ров говорим: «Яко разбойник исповедую Тя: помяни мя, Господи

¹ Н.В. Покровский «Евангелие в памятниках иконографии» стр. 347.

² Псалом 98, 5.

³ Псалом 131, 7.

⁴ Существовали даже иконы с таким названием. Пример — икона
«Мерило праведное», приведенная в каталоге христианских древностей,
собранных Н.П. Постниковым. М., 1887.

⁵ О скошенном подножии см. приложение 5.

Господи во Царствии Твоем». Таким образом, скошенное под­ножие служило лаконичным символом, помогающим полнее вос­принять сюжет Распятия и объясняющим определенные догматы Церкви. Но не стоит впадать в крайность, свойственную старо­обрядцам, которые при отстаивании восьмиконечного креста со скошенной перекладиной, перестали признавать четырехко­нечный крест подобием истинного Креста Христова.

Нужно помнить, что сама символика — не догмат, а только

Рис. 41

Рис. 42

средство его выражения. И если догмат остается незыблемым, то символика, как мы уже видели, может со временем изменяться как раз для того, чтобы сохранить в людских умах неизменным догмат.

Восьмиконечный крест, имея на Руси самое широкое рас­пространение, становится символом Русской Православной Церкви, при этом не умаляя значения четырехконечного креста и креста с двумя перекладинами, которые также признаются образами Креста Христова. Он оказал влияние и на основную четырехконечную форму нагрудного креста. К концу XV, а осо-

бенно к XVII веку появляются нагрудные кресты восьмиконеч­ной формы (рис.41) или имеющие выступы на вертикальной балке, имитирующие элементы восьмиконечного креста (рис.42). В иконографических крестах, как мы увидим далее, это дает возможность усилить значение вертикали за счет допол­нительных сюжетов, размещенных на поверхности выступов.

Копие и трость. Рядом с крестом изображаются копие и трость с губкой — орудия страстей, которым также оказывается поклонение. На некоторых нагрудных крестах с изображением Распятия копие и трость находятся в руках воинов, по преданию носящих имена: Лонгин (с копием) и Стефатон (с тростью и губкой).' Часто воин с копием отождествляется с сотником Лон-гином, ставшим христианином и принявшим мученическую смерть.

В Евангелии от Иоанна (19, 34), где говорится о про­бодении ребра умершего на кресте Спасителя, не указывается, какой именно бок был пронзен. Но в древней церковной традиции правая сторона всегда имела положительный характер. А так как рана Христа от копия имеет важное символическое значение: кровь и вода, истекшие из раны, по святому Августину ( 430), являются символами Святых Таинств — Евхаристии и Крещения, которые знаменуют и саму Церковь, родившуюся из ребра Христа — Нового Адама, то она и располагается справа — на стороне вечной жизни. Значение Церкви и ее Святых Таинств часто подчеркивается на иконах Распятия наличием потира, куда стекает кровь Спасителя. Пронзание копием правого бока Христа изображается практически на всех древних памятниках (визан­тийских и русских) (рис.4) и отражено в проскомидии, «где воспоминание об этом событии соединяется с прободением десной страны евхаристического агнца».²

Трости с губкой не придавалось такого важного симво­лического значения, как копию, поэтому она изображается слева

' Пример — крест №55 из каталога собрания древностей графа А.С. Уварова, отд. XI рис. 149.

² Н.В. Покровский. Евангелие в памятниках иконографии. Стр.361

от Спасителя и напоминает нам крестные муки Христа и древнее пророчество: «И дали мне в пищу желчь, и в жажде моей напоили меня уксусом»¹. На некоторых крестах трость изображается как бы процветшей, с отростками по бокам (рис.43). Это отражает слова Евангелия от Иоанна (19, 29), где говорится, что губка с уксусом была наложена не на обычную трость, а на иссоп — растение, употребляемое у евреев как кропило в обрядовых

Рис. 43

очищениях. В Библии, в книге Исход (12, 22), пучком иссопа, смоченном кровью пасхального агнца, евреи мазали пере­кладины и косяки дверей своих жилищ.

К началу XVII века символика раны Христа стала забы­ваться, и на крестах с этого периода иногда встречаются изобра­жения орудий страстей, когда копие расположено слева от Спасителя, а трость — справа (рис.56).

Иерусалимская стена. За крестом с распятым Спаси­телем часто встречаются изображения стен Иерусалима. Уже в V —VI веке Распятие на дверях церкви святой Сабины в Риме

Псалом 68, 22.

показано на фоне стены (рис.3). На русских крестах такие изображения получают широкое распространение с XV века (рис.42, 47). Их главная задача — помочь шире раскрыть сюжет Распятия как искупительную Жертву Христа. Видя в них стену исторического Иерусалима, мы вспоминаем, что согласно Евангелию, Распятие свершилось вне стен города. Святые отцы Церкви придавали этому особое значение. По словам Иоанна Златоуста: «потому Она [Жертва] принесена вне города, за его стенами, дабы ты знал, что эта Жертва вселенская, дабы ты знал, что это приношение за всю землю, и что это — общее очищение всего естества нашего»¹.

Кроме образной передачи значения указанной подроб­ности Распятия, иконография Иерусалимской стены возводит нас к образу Горнего Иерусалима — Царствия Небесного, откры­того для человека искупительной Жертвой Христа. Сам распя­тый Господь на фоне стены являет евангельский образ врат нашего спасения: «Я есмь дверь: кто войдет мною, тот спасется»². Часто в стене по сторонам Спасителя изображаются еще двое врат, что соответствует модели стены Небесного Иерусалима, данной Иоанном Богословом в Откровении (21, 12-13). Такое же значение прослеживается и в храмовой алтарной преграде с тремя вратами, где центральные Царские врата представляют образ Христа и вход в Небесный Иерусалим.³ Тем самым, изо­бражение стены за распятым Спасителем вносит в сюжет Рас­пятия и символику литургии.

Как мы увидим в дальнейшем, в стремлении показать на русских крестах Распятие как литургию, могут использоваться и другие образы и художественные приемы.

Образы на горизонтальной балке креста. Рассмо­трев на нагрудном кресте центральное изображение распятого

' Иоанн Златоуст. Беседа вторая о кресте, сказанная в Святой Великий Пяток.

² Ев. от Иоанна 10, 9.

³ Эта же символика входа в Царство Небесное могла быть заложена
и в изображении Распятия на дверях церкви святой Сабины (рис. 3).
(прим. автора).

Спасителя и Его Креста, обратимся к образам, размещаемым на горизонтальной балке. В случае, если концы креста особо вы­делены, образуя медальоны различной формы, то в них, как правило, изображаются образы предстоящих: Божией Матери — справа от Христа, и Иоанна Богослова — слева. Когда горизонтальная балка прямоугольной формы — предстоящих может быть больше: к Иоанну Богослову добавляется сотник Лонгин, а к Богородице — кто-то из святых Жен Мироносиц. Обычно они показаны погрудно, в скорбных позах, обращен­ными к кресту.

Иногда вместо Иоанна Богослова изображается Иоанн Предтеча (рис.43).Такая композиция несет значение не только Распятия, но и Деисуса как дела Христова.

В расположении образов святых на нагрудных крестах можно увидеть значение, которое имеет положение на дискосе частиц, изъятых из просфор при совершении проскомидии, где центральное место занимает Жертва Христова, по правую сторону — частица в честь Божией Матери (потому что она на небесах одесную Бога), а по левую — девять частиц в честь девяти ликов всех святых, и множество частиц внизу за живых и мертвых, всех верующих во Христа.

На горизонтальных оконечностях некоторых крестов иногда встречаются поясные изображения первоверховных апостолов Петра и Павла или вселенских святителей и творцов литургии — Василия Великого и Иоанна Златоуста. Эти допол­нения указывают на понимание креста с распятым Спасителем как престола, на котором происходит таинство литургической жертвы.

Самое важнейшее в алтаре место — святой престол, отцы Церкви трактуют как истинный жертвенник и трон Господень, как гробницу и символ Воскресения.¹ Естественно, что в на­грудных крестах, выражавших аналогичную символику, мог использоваться образ святого престола. Он угадывается, когда над Распятием на иконах и крестах (чаще поклонных) изобра-

¹ Подробнее о святом престоле см. «Новая Скрижаль» ч.1, гл.III.

жается киворий, подобный надпрестольной сени¹ (рис.44). Вы­деление в средокрестии нагрудных крестов квадрата с изобра­жением распятого Христа или Спаса Вседержителя также помогает увидеть в нем образ четверочастного и четвероуголь-ного престола, возвышающегося среди алтаря. Наиболее заметно это в квадрифолийных крестах-мощевиках XIV века, где цен­тральный квадрат является еще и вместилищем для мощей (рис.34), так как под престолом по церковному обычаю «устро-

Рис. 44

Рис. 45

яется как бы гроб, ковчежец, в котором полагаются и погреба­ются мощи мучеников или других святых»².

Рассмотрим иконографические композиции, встречаю­щиеся на вертикальной балке нагрудного креста. Они литур­гически развивают центральный сюжет Распятия Спасителя и

' «Святые отцы, как бы небо, устрояют покров над святою трапезою, и под сим покровом, называемым киворием (сень), среди четырех столпов, возвышается как земля, священный престол. В устройстве-то этой сени и исполняется слово пророческое: Бог содела спасения посреде земли» Новая Скрижаль ч1, гл.4.

² «Новая Скрижаль» ч.1, гл.III §5.

48

показывают результат Крестной Жертвы — победу над адом и открытие дверей рая, Воскресение и Вознесение Господа.

Иконография нижней части креста. Нижняя часть креста обычно посвящена Воскресению и победе над адом. Здесь раскрывается смысл слов воскресного канона: «Смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав». Сокрушение ада показывается на древних иконах и лицевых Псалтирях как попирание Крестом Христовым змия, дракона или бородатого мужчины, являющихся олицетворением ада и сатаны. На резной константинопольской иконе XI века это сделано с такой убеди­тельностью, что крест буквально пронзает чрево сатаны, о чем свидетельствует и греческая надпись (рис.44). Возможны и лаконичные варианты в виде пасти дракона или устрашающей головы сатаны.

Но в мелкой пластике антропоморфные изображения ада крайне редки, так как без соответствующих надписей их легко спутать с образом восставшего Адама, который также присут­ствовал внизу древних Распятий, иногда совместно с драконом (рис.45).

Наиболее ясно эти образы выступают в широко распро­страненной с VIII века композиции «Сошествие Христа во ад», где воскресший Спаситель сокрушает ад и выводит из него Адама и Еву. В ней выражена основная идея Крестной Жертвы -Воскресение Господа и искупление первородного греха. Поэтому «Сошествие во ад» часто изображали на нагрудных крестах (обычно под Распятием), а иногда этот сюжет становился главным и единственным на кресте, как, например, на энкол-пионе XI века (рис.46). Но сложность его изображения на небольших нагрудных крестах вызывала необходимость в ла­коничном символе, передающим идею искупления. Таким символом стало изображение под крестом главы Адама в виде черепа. Оно появляется на нагрудных крестах не позже IX века и получает в дальнейшем повсеместное распространение. Этому способствовало существование теснейшей внутренней связи между Адамом и Христом. Из церковного Священного Придания известно о захоронении черепа Адама именно на месте Распятия

Спасителя — горе Голгофе', отчего она и получила свое название - лобное место². Об этом упоминает Василий Великий и Иоанн Златоуст. Отцы Церкви называют Христа Новым Адамом, иску­пившим первородный грех и открывшим человеку путь к Жизни вечной.³ Эта связь Христа и Адама была широко отражена в христианской литературе и поэтому не требовала никаких пояс-

Рис. 46

нительных надписей на иконах. Зато на простых крестах, не имеющих ни Распятия, ни Адамовой главы, встречались надпи-

¹ Предание о захоронении Адама см. приложение 7

² Гора Голгофа (др. евр. Gilgeiles-Golal — череп, лобное место) своей
формой напоминала череп и.служила у евреев местом казни преступников.

³ «Первый человек из земли перстный, второй человек Господь с неба»
(Первое послание коринфянам апостола Павла 15, 47).

«Как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут» (Первое послание коринфянам апостола Павла 15, 22).

«Как преступлением одного (Адама) всем человекам осуждения, так правдою одного (Христа) всем человекам оправдание в жизни» (Послание к римлянам апостола Павла 5, 18)

⁴ Надпись из ватиканской рукописи слов Григория Богослова 1063
года. (Н.В. Покровский. Евангелие в памятниках иконографии, стр. 356)

си, древнейший пример которой приводит Н.В. Покровский⁴:

или (Адам падший или первозданный восстал крестом)

Эта криптограмма, наравне с

(место лобное стало раем), становится обыч­ной на греческих крестах XVII века и оттуда, по мнению Н.В. Покровского, в русском варианте попадает на русские кресты.

Если учесть символику имени Адама, где каждая буква в греческом языке означает часть света: А — (Восток),

D- (Запад), А-(Север), М -

(Юг), и они образуют крестообразную модель вселенной, то восстание Адама понимается как восстановление всего падшего мира. Аналогичная идея, как мы уже видели, выражается в древнейших крестах греческой формы. Таким образом, лако­ничное изображение черепа под крестом Спасителя, устанав­ливая связь с другими символами, раскрывает сложные догма­тические понятия. Поэтому будет большой ошибкой, вырвав его из контекста символических изображений, понимать череп как обычный символ смерти.

Иногда внизу под Распятием изображают сцену разде­ления одежд Иисуса Христа. Эта деталь входит в композицию Распятия с VI века на основании Евангелия от Иоанна¹ и пока­зывает, прежде всего, сбывшееся пророчество². Интересно, что в иконографии изображали обычно не четырех воинов, как ука­зано в Евангелии, а трех и показывали всегда не разделение одежд, а метание жребия о цельнотканном хитоне (рис.4, 44). Впоследствии, нераздираемый хитон стал символизировать единство Церкви.

¹ «Воины же, когда распяли Иисуса, взяли одежды Его и разделили на
четыре части, каждому воину по части, и хитон; хитон же был не сшитый, а
весь тканный сверху. Итак сказали друг другу: не станем раздирать его, а
бросим о нем жребий, чей будет, - да сбудется реченное в Писании: разделили
ризы Мои между собою и об одежде Моей бросали жребий». Ев. от Иоанна19,
23-24.

² Псалом 21, 19.

На некоторых русских нагрудных крестах с XVII века эта сцена в образе трех воинов, бросающих жребий, приобретает большую значимость. Ее помещают внизу креста (рис.47), компози­ционно противопоставляя образу Святой Троицы, который, как будет видно далее, занимает верхнюю часть креста.

Это можно объяснить тем, что в 1625 году Россия обрела

Рис. 47

великую святыню — часть ризы Господней, и был установлен церковный праздник: Положение честной ризы Господа нашего Иисуса Христа. Поэтому сцена разделения одежд на кресте, помимо указанного значения, могла символизировать почи­таемую чудотворную святыню — ризу Христа, и помогать закре­плению в памяти народа нового церковного праздника.

Иконография верхней части креста. Изображения в верхней части вертикальной балки нагрудного креста над Распятием раскрывают исповедание в Вознесение Господа и в Его Второе Пришествие как Судьи мира. Вознесение может быть

показано образами ангелов, которые руками поддерживают крест, как мандорлу с Христом на иконах Вознесения, и изображением небесной сферы и открытых дверей, характерных для иллюстрации в Псалтири слов 23-его псалма: «Поднимите, врата, верхи ваши, и поднимитесь двери вечные и войдет Царь Славы!»¹ (рис.48). Значение райских врат на нагрудных крестах может передаваться образом их стража — Херувима (рис.31).

Рис. 48

Рис. 49

Часто над распятием помещается образ уготованного престола, по гречески — Этимасия () (рис.49). Для

понимания его значения приведем цитату из Н.П. Кондакова: «Происхождение эмблемы кроется в обычае древних церквей греческого Востока выставлять по праздникам и во время соборов, приготовленные церковью престолы с книгою Святого Евангелия на них, а в Иерусалиме — с орудиями страстей Гос­подних и Святым Крестом. Самое наименование заимствовано из послания апостола Павла к Ефесянам (6, 15), приглашающе­го к «уготованию благовествования мира», и псалмов (9, 8 и 38), (64, 9) и (88, 14), которые воспевают Господа, «уготовавшего

' Эта мысль высказана А.Н. Овчинниковым в статье «Шиферное Распятие XIII в. из коллекции новгородского музея». А.Н. Овчинников. Символика христианского искусства. М., 1999.

на суд престол свой». На Ефесском соборе, по словам святого Кирилла Александрийского, Сам Спаситель являлся Главою собрания, ибо посреди собора было положено святое Евангелие на особо воздвигнутом для того троне. Таким образом эмблема «Уготованного Престола» была равно образом Самого Спасителя, Судии мира и Его Второго Пришествия, или Страшного Суда Христова и равно образом Церкви Небесной, утвержденной по

Рис. 50

Рис. 51

Вознесении Спасителем»¹. Изображение Уготованного Престола на нагрудных крестах встречается не только вверху (рис.43), но и в центре креста, заменяя собой образ Спасителя (рис.50). Другим распространенным изображением в верхней части креста является образ Ветхозаветной Троицы — Предвечного Совета и Источника бытия мира (рис.47, 42). Он являет нам единую Небесную Церковь, совершающую вечную евхари­стическую жертву. Поэтому, как в храме икона Святой Троицы находится вверху иконостаса, являясь примером литургического созидания Тела Христова, так и в нагрудном кресте, выполняя ту же задачу, она размещается тоже сверху. Эта роль подчер­кивается образами святителей, первоверховных апостолов и

¹ Н.П. Кондаков «Иконография Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа». Иконографический очерк. Стр. 78.

других святых Православной Церкви, размещаемых в нижней части креста и олицетворяющих земную Церковь (рис.42, 51). Как образ Первосвященника и Главы Небесной Церкви, наверху креста мог помещаться Нерукотворный образ Спа­сителя¹ (рис.52). Кроме того, ему придавалось победное и за­щитное значение, что связано с историей самой иконы, которая была создана Господом в помощь страждущему человеку (царю

Рис. 52

Рис. 53

Эдессы — Авгарю), а в дальнейшем, находясь над вратами крепости, служила защитой от врагов. О триумфальном хара­ктере Нерукотворного Образа на нагрудных крестах говорит сходство композиции крестов (рис.52) с памятниками ранне­христианского искусства, изображающими победный Крест Спасителя с образом Христа или Его монограммой наверху (рис. 1, 2, 53). На некоторых русских крестах Нерукотворный Образ встречается в средокрестии (рис.51), заменяя собой фигуру Распятого между двумя предстоящими — Богородицей и

¹ Об образе Христа — Великого Архиерея см. приложение 7.

Иоанном Богословом.¹ В этом случае композиция внешне напоминает Деисис, но говорит о Распятии, как о литургической Жертве Христа. Здесь с большой силой выступает евхари­стическая символика Спаса Нерукотворного. Так A.M. Лидов тонко подмечает, что «чудо возникновения первой неруко­творной иконы сопоставлялось с чудом преложения Святых Даров в таинстве Евхаристии»².

Символика оглавия. На большинстве русских крестов Нерукотворный Образ изображался не на верху вертикальной балки, а на оглавии, имея такое же значение (рис.41, 42, 47, 56). В этом случае само оглавие — не только функциональная деталь креста, а еще и символ Небесной Церкви. Это подтверждают и изображения Ангельских сил на обратной стороне оглавия. Ши­роко известные бочкообразные оглавия древних крестов могли иметь такое же значение. Так как изображение бочки как сосуда, содержащего вино, данное виноградной лозой, часто встречается в раннехристианском искусстве и, по мнению графа А.С. Ува­рова, бочонок наравне с чашей следует понимать как символ Святого Причастия и Христовой Церкви.³ Это значение происхо­дит из символики виноградной лозы, основание чему положил Сам Спаситель, сравнив Себя с лозою, а учеников — с ветвями.⁴

Иногда верхнюю часть креста занимает образ Господа Саваофа в виде старца, часто с изображением Святого Духа в виде голубя (рис.54). В этом случае, совместно с Распятием они являют образ Новозаветной Троицы.⁵

На крестах XVIII века вместо Святой Троицы можно встретить символическое изображение Триединого Господа —

¹ Описание таких крестов приводит А.К. Жизневский. Описание
Тверского музея. М., 1888, стр.101.

² A.M. Лидов. Византийский антепендиум. В сборнике «Иконостас»
М., 2000.

³ гр. А.С. Уваров «Христианская символика» стр. 177-178.

⁴ Ев. от Иоанна 15, 1-5.

⁵ Подобные изображения не являются в строгом смысле каноничными,
так как были запрещены Большим Московским Собором (гл.43, «О иконо­
писцах и Саваофе»). Несмотря на это, они имели широкое распространение,
утверждаясь церковной практикой.

треугольник с исходящим сиянием (рис.55).

Иногда над Распятием помещают иконографический сю­жет «Вход Господень в Иерусалим». Он может быть заключен в круглый медальон, поддерживаемый Ангелами, как на кресте XVI — XVII века из собрания Ханенко (рис.56). Такое изобра­жение помогает воспринять икону «Вход Господень в Иеру­салим» не как простую иллюстрацию евангельских событий, предвещающих крестную смерть Спасителя, а понять ее проро-

Рис. 54

Рис. 55

ческий и прообразовательный смысл. «Самый вход в Иерусалим, в котором царственное достоинство Христово было проявлено с такой очевидностью и видимо всем Иерусалимом, вышедшем Ему навстречу, образно свидетельствует о Воскресении и о Втором Пришествии и Царстве Будущего Века, в котором Христос «всяческая во всем».¹

Инок Григорий (Круг). Мысли об иконе. Париж, 1978.

Основные композиционные схемы лицевой стороны креста. Обобщая сказанное об иконографических изобра­жениях лицевой стороны нагрудного креста, попробуем выде­лить две основные композиционные схемы. Они в общих чертах будут соответствовать двум указанным направлениям развития литургической символики.

Первая схема характерна для древних крестов греческих пропорций, когда композиция развивается равномерно во все

Рис. 56

четыре стороны от единого центра — образа Христа. Такого рода кресты раскрывают вселенское значение миссии Спасителя и возводят к пониманию структуры мира и небесных иерархий.

Вторая схема характерна для крестов латинских про­порций с ярко выраженной вертикальной балкой. В ней ком­позиция развивается от центра — распятия Спасителя — преиму­щественно вниз и вверх по вертикали, а горизонталь, по сути, принадлежит центру (см. приложение 3). Такие кресты в основ-

58

ном подчиняются наиболее распространенному языку ли­тургического символизма и широко раскрывают идею искупи­тельной Жертвы Христа, говоря о Его Воскресении, Вознесении и даже о Втором Пришествии во Славе.

Существуют кресты, на которых вокруг Распятия и на оборотной стороне изображены все двунадесятые праздники, максимально полно показывающие земную жизнь Иисуса Христа и годовой круг богослужения.

Конечно, предложенное деление условно, и две схемы могут присутствовать в одном кресте. Важно уметь их различать, чтобы понять в каком направлении работает конкретный символ.

Связь символики креста и храма. Пониманию символики креста помогает и сравнение его с православным храмом. Ведь храм — это образ Христова мира, Вселенской Церкви. Поэтому храм и называют церковью.

Как мы видели, именно древние кресты своей четырех -конечностью и четырехчастностью выражают идею преоб­ражения Христом вселенной. И сама форма храма в основе своей четырехугольна и крестообразна. Дополненная круглым куполом с образом Христа в центре, она изначально несет в себе сим­волику крестов греческих пропорций.

Дальнейшее развитие архитектурных форм и росписей стен православных храмов определялось литургической сим­воликой и могло, в свою очередь, влиять на форму и содержание нагрудных крестов, которые также ей подчинялись. Здесь сложно говорить о полной аналогии, так как, в отличие от креста, символика храма гораздо богаче, и развитие иконографических сюжетов в нем происходит по всему объему, а не на плоскости. Но все же определенная связь существует.

Кресты латинских пропорций, где основную роль играет вертикаль, можно сопоставить с вертикалью храма. Тогда центральная часть креста с изображением Распятия соответ­ствует алтарю — главной части церкви, расположенной выше собственно храма (наоса). Верх креста, говорящий о Вознесении Господа во Славе и имеющий образы главы Небесной Церкви, уподоблен куполу храма. А низ, где часто изображается земная

церковь в образах ее святых (рис.42, 51), может соответство­вать наосу, несущему ту же символику. Образы на горизонталь­ной балке креста могут быть связаны как с символикой алтаря, непосредственно примыкая к Распятию, так и выделенные в от­дельных клеймах, нести такое же значение, как и образы нижней части креста.

Обращение от лаконичных композиций и изображений на нагрудных крестах к их развернутым аналогам в храме, имею­щим непосредственную связь с литургией, позволяет лучше понять символический язык нагрудных крестов.

Иконографические кресты без образа Спасителя. Как исключение из приведенных выше схем, встречаются на­грудные кресты, у которых на лицевой стороне отсутствует изображение Спасителя. К ним принадлежат некоторые эн-колпионы X века восточного происхождения (сиро-палестин­ский регион). Их лицевая и оборотная стороны без образа Христа равнозначны, и каждая имеет гравированное изображение в рост Божией Матери (рис.59), архангела Михаила, либо святых воинов Георгия Победоносца, Димитрия Солунского, Феодора Стратилата, либо других местнопочитаемых святых. На Руси они появились благодаря паломникам.

Другим похожим примером служат так называемые Борисоглебовские энколпионы, представляющие образцы русской продукции XI — XII веков. Они имели ростовые, чаще рельефные, изображения святых князей-мучеников — Бориса и Глеба, которые обычно изображались на энколпионах: один на одной, а другой — на оборотной стороне, каждый с моделью вверенного ему в управление города (Ростова или Мурома). Такая иконография, с городом в руке, подчеркивает защитную функцию Борисоглебовских энколпионов.

Особо выделяются нагрудные кресты XVI — XVII веков, на лицевой стороне которых имеются изображения: в центре — архистратиг Михаил в полный рост, в доспехах, с мечом в руке; в верхней части — поясные образы святых Зосимы и Савватия Соловецких; на горизонтальной балке — поясные образы свя­тителей: Николая Чудотворца и Василия Великого (рис.57).

На оглавии таких крестов имеется Нерукотворный образ Спасителя. Исходя из иконографии, можно предположить, что подобные кресты были связаны с героической историей Соловецкого монастыря, основателями которого являются Зосима и Савватий. С конца XVI века монастырь являлся важ­ным стратегическим пунктом, из которого исходила защита всего северного Поморья, и его иноки не раз отражали нападение

Рис. 57

Рис. 58

врагов на северные рубежи России. Поэтому кресты с архи­стратигом Михаилом и Спасом Нерукотворным могли принад­лежать монахам-воинам, так как эти образы всегда присут­ствовали на воинских доспехах и боевых знаменах.

Обратная сторона иконографических нагрудных крестов дополняла содержание лицевой, раскрывая идею воплощения Господа и созидания Церкви Христовой. Она также выполняла защитную функцию и могла содержать образы святых защитников и покровителей Церкви и владельца креста.

Самым древним и самым распространенным до наших дней изображением на обороте креста является образ Богородицы.

Это связано с особым всеобщим почитанием Божией Матери, давшей земную плоть Господу. Ее образ, как «невместимого Бога вместилище», символизировал Церковь Христову, и в то же время Богородица, как сострадательная мать и ближайшая к Господу из всех людей, являлась заступницей всего рода чело­веческого и земной Церкви. Известно много произведений церковной гимнографии, посвященных Богородице, в которых

Рис. 59

Рис.60

ей усваивается различное символическое значение, часто свя­занное с ветхозаветными пророчествами. Существует множество особо чтимых чудотворных икон Божией Матери. Это церковное творчество, посвященное Богородице, находит отражение и в нагрудных крестах.

На обороте древних крестов-энколпионов образ Божией Матери обычно помещался в центре: или один, или дополнен­ный по краям креста медальонами с изображениями четырех евангелистов.

Иногда по сторонам Богоматери представлялись святые (обычно Петр и Павел), подчеркивающие значение Богоро-

дицы как Церкви Христовой, или два Архангела, показывающие ее как образ «одушевленного рая».

Часто на крестах с изображением Божией Матери можно встретить изображение святителя Николая. Его образ был особо тесно увязан с Богородицей в византийско-русской традиции, что заметно и на большом количестве совместных икон.

Наиболее распространенными типами икон Богоматери на древних крестах, согласно Н.П. Кондакову, были: ¹

Рис. 61

Рис. 62

1.0ранта — фигура молящейся Божией Матери с подня­тыми или распростертыми руками, наиболее соответствующая форме креста. Она чаще других изображений встречалась на ранних гравированных крестах (рис.58).

2.0ранта с младенцем, как бы стоящим (или сидящим) передней (рис.59).

3.Кипрская — изображение Богоматери, сидящей на троне и держащей младенца обеими руками перед собой.

4.Одигитрия — стоящая Богоматерь с младенцем на левой

Н.П. Кондаков «Иконография Божией Матери», стр.261-264.

руке (иногда на правой) (рис.60).

5.Никопея (победа) — фигура Богородицы, держащая пе­ред грудью медальон с Христом.

б.Кириотисса — стоящая Богоматерь, держащая младенца двумя руками перед собой (рис.61).

Чаще других на литых византийских и русских крестах XI-XIII веков встречался образ Божией Матери — Одигитрии. Это связано с особым почитанием этой иконы в Византии. По преданию, она была написана апостолом Лукой и являлась покровительницей Константинополя и всей Византии.¹ Понят­но, что ее изображения присутствовали на многих византийских крестах, оказывая защиту и покровительство их владельцам. Интересным примером из русской истории служит чудотворный образ Купятитской Божией Матери (рис.62), являющий собой створку бронзового энколпиона XII века с изображением иконы Одигитрии.

На византийских крестах, выполненных в технике гравировки, рядом с изображением Богородицы можно встретить греческие надписи: — Матерь Божия,

— Всесвятая, — Богородица. Эти

имена рядом с изображением Девы Марии утверждают догмат Церкви, возникший в результате несторианских споров, о ее почитании как Богородицы.² На русских крестах присутствует только традиционная для Богородичных икон надпись — Также рядом с изображением Божией Матери встречается надпись что означает «Богородица помоги»,

¹ Одигитрия означает путеводительница. Это имя икона получила от
названия храма — Одигон , где она хранилась. В свою очередь, храм
получил свое название благодаря святому источнику, находившемуся в нем и
исцеляющему слепых, нуждавшихся в поводырях ( — поводырь,
путеводитель).

² Иоанн Дамаскин. защищая наименование Богородицы, говорит, что
«это имя показывает все таинство воплощения, если родившая есть Бого­
родица, то без сомнения Рожденный от нее есть Бог, без сомнения также и
человек, ибо как бы мог родиться от жены Бог, существующий прежде веков,