Изображение поместного дворянства в романе А.С. Пушкина «Евгений Онегин».

Это изображение далеко не однозначно. И уж, во всяком случае, московское и петербургское дворянство обрисовано в романе более сатирическими красками. Недаром Татьяна, очень давно не выезжавшая из деревни в Москву, так характеризует своих московских родственников, когда наконец с ними встретилась: “Но в них не видно перемены; // Всё в них на старый образец…”. Конечно, и деревенские помещики вызывают не только улыбку автора. На Татьяниных именинах перед нами предстают и “Гвоздин, хозяин превосходный, // Владелец нищих мужиков”, и “Скотинины, чета седая”, не случайно, разумеется, своей фамилией отсылающая нас к помещикам фонвизинского «Недоросля», “И отставной советник Флянов, // Тяжёлый сплетник, старый плут, // Обжора, взяточник и шут”.

А с другой стороны, как не обратить внимание на мазурку, которую отплясывают гости на тех же Татьяниных именинах? Как не обратить внимания на звуковой рисунок автора, на его аллитерации в описании танца: “Мазурка раздалась” — “зур-разд” и дальше:

Бывало,
Когда гремел мазурки гром,
В огромной зале всё дрожало,
Паркет трещал под каблуком,
Тряслися, дребезжали рамы…

Кстати, автор не просто описывает, как танцуют деревенские гости Татьяны. Он сравнивает эту мазурку с тем, как исполняют её в столице:

Теперь не то: и мы, как дамы,
Скользим по лаковым доскам —

и снова возвращается к деревенской, где

Ещё мазурка сохранила
Первоначальные красы:
Припрыжки, каблуки, усы
Всё те же…

Даже усы — те же, что и понятно: не “как дамы, скользим”!

Стало быть, в поместном дворянстве куда меньше изломанности, куда больше естественности, чем в столичном!

Разумеется, и в поместном дворянстве немало пошлости, которую, в частности, олицетворяют мать и сестра Татьяны, не самые худшие представители помещиков в романе. Не зря возненавидевший свет Онегин не смог ужиться и со своими деревенскими соседями, которые так его характеризуют: “Он дамам к ручке не подходит; // Всё да да нет; не скажет да-с // Иль нет-с… ”, свидетельствуя о собственной жеманности — то есть о ненатуральном поведении. И всё-таки, наверное, не случайно для второй — деревенской главы «Онегина» автор взял два эпиграфа. Один по латыни из Горация: “O rus”, а другой — рифмующееся с Горацием восклицание: “О Русь! ” Смысл переклички в том, что “rus” Горация означает “деревня”. Перекликаясь со старым былинным названием России, она как бы указывает на нравственные истоки героев пушкинского романа. Недаром ведь блестящая княгиня Татьяна, которая родом “из глуши степных селений”, смогла покорить, подчинить себе “цвет столицы”!

Вообще, если судить именно по Татьяне, её тяготит не деревенская жизнь, но именно, как говорит она Онегину, столичная “пышность эта, // Постылой жизни мишура”.