Подсудность третейских судов. Третейское соглашение

В юридической науке идут давние споры о содержании понятия «подведомственность» и его соотношении со смежным понятием «компетенция», а применительно к третейским судам - также понятием «арбитрабельность». На наш взгляд определение круга дел, отнесенных к ведению того или иного органа, все-таки правильнее определять через термин " подведомственность", как это и сделано, например, в главе 3 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Компетенция - это все-таки сфера властных полномочий публичных органов, включая государственные суды. Следовательно, через понятие компетенции можно описывать сферу возможностей органов, осуществляющих властную деятельность.

Таким образом, термины «компетенция третейских судов», «компетенция споров третейским судам» не вполне удачны. В настоящее время, характеризуя круг дел, отнесенных законом к ведению третейского суда, предпочтение следует отдать терминам «подведомственность третейских судов», «подведомственность споров третейским судам».

Термин «арбитрабельность», который означает предметную подведомственность споров третейским судам, в принципе может быть использован и активно используется как в российской, так и зарубежной литературе[42, с.1]. Так, О. Ю. Скворцов поддерживает внедрение термина «арбитрабельность» как понятия, отражающего способ определения категорий споров, подведомственных рассмотрению третейскими судами, но также отмечает, что «утверждение данного понятия в юридической теории и практике есть не что иное, как терминологическое усовершенствование» [116, с.385].

В литературе отмечается, что «нет и не может быть один раз и навсегда зафиксированной сферы общественных отношений, в которой может выступать в качестве юрисдикционного органа третейский суд. Конкретная сфера спорных правоотношений, которые могут передаваться на рассмотрение третейского суда, определяется законодателем с учетом множества социально-экономических и политических факторов»[116, с.391]. Это действительно так, но все же остается вопрос: как определить подведомственность споров третейским судам? Есть два возможных пути.

Первый путь - установление исчерпывающего перечня дел, подведомственных третейскому суду, что чрезвычайно важно, как полагает О.Ю. Скворцов, с точки зрения придания устойчивости этому правовому институту. Этот путь, хотя и возможен, на наш взгляд, менее предпочтителен, так как в условиях многообразия возможных споров и отсутствия общего критерия отнесения их к ведению третейских судов всегда сохраняется риск правильного определения подведомственности дел третейскому суду.

Второй путь определения подведомственности споров третейским судам более предпочтителен - это путь поиска общего критерия (общих критериев) отнесения споров к подведомственности третейских судов. Так, например, в соответствии с ГПК Австрии предметом арбитражного (третейского) разбирательства могут быть любые споры, по которым стороны способны заключить мировое соглашение (§ 577)[124, с.50].

Общий критерий отнесения споров к ведению третейских судов важен как гарантия прав лиц на альтернативную форму разрешения споров. Необходимость поиска такого критерия находит все большее понимание среди исследователей института третейского разбирательства.

Российское законодательство о подведомственности третейских судов представлено множеством законодательных актов, что само по себе вряд ли правильно, поскольку ведет к дублированию норм, часто приводит к разночтениям, ошибочному усмотрению различий соответствующих правил и ошибочному их применению, как это было показано выше на примере определения подведомственности споров, связанных с недвижимым имуществом, третейским судам.

Сравнение ГПК РФ и АПК РФ вообще показывает, что многие их положения дублируют друг друга. В процессуальной науке давно ставится вопрос о систематизации гражданского процессуального законодательства в едином Гражданском процессуальном кодексе РФ, включающем как общие процессуальные нормы, так и специальные нормы, рассчитанные на регулирование отношений в сфере предпринимательства[139, с.139-140].

Было бы правильно также иметь один закон о коммерческом арбитраже, с отражением в нем особенностей международного коммерческого арбитража, как того требует типовой закон ЮНСИТРАЛ, на основе которого принят действующий Закон РФ «О международном коммерческом арбитраже».

Так, в части третьей статьи 3 ГПК РФ указано, что «по соглашению сторон подведомственный суду спор, возникающий из гражданских правоотношений, до принятия судом первой инстанции судебного постановления, которым заканчивается рассмотрение гражданского дела по существу, может быть передан сторонами на рассмотрение третейского суда, если иное не установлено федеральным законом»[7]. В АПК РФ также установлено, что «по соглашению сторон подведомственный арбитражному суду спор, возникающий из гражданских правоотношений, до принятия арбитражным судом первой инстанции судебного акта, которым заканчивается рассмотрение дела по существу, может быть передан сторонами на рассмотрение третейского суда, если иное не установлено федеральным законом»[4]. По Федеральному закону «О третейских судах в Российской Федерации» в третейский суд может по соглашению сторон третейского разбирательства передаваться любой спор, вытекающий из гражданских правоотношений, если иное не установлено федеральным законом (пункт 2 статьи 1)[9]. Аналогичным образом определяется круг дел, которые могут быть подведомственны международному коммерческому арбитражу по Закону РФ «О международном коммерческом арбитраже»[10].

Из всех приведенных выше законодательных положений видно, что для определения подведомственности споров третейским судам используется формулировка «споры, возникающие из гражданских правоотношений, если иное не установлено федеральным законом». Иначе говоря, критерии отнесения споров к ведению третейского суда, закрепленные в российском законодательстве, нельзя признать вполне определенными и достаточными. В связи с этим в юридической науке предпринимаются дальнейшие попытки поиска более определенных критериев отнесения споров к ведению третейских судов.

Однако нередко при этом некоторыми авторами за критерии отнесения споров к ведению третейского суда выдаются условия передачи спора на разрешение третейского суда. Так, В.А. Копылов, говоря о критериях отнесения споров к ведению третейских судов, выдает за них, по существу, условия передачи споров на разрешение третейского суда: наличие третейского соглашения; непринадлежность спора к исключительной компетенции государственных судов; отсутствие решения государственного суда по спорному правоотношению[74, с.60].

То же замечание следует сделать и в отношении предложения С. А. Курочкина, который выдает за критерии отнесения споров к ведению третейских судов следующие условия передачи спора на разрешение третейского суда: наличие третейского соглашения; характер спорного правоотношения; субъектный состав участников спора; критерий спорности или бесспорности права[78, с.326-328].

Под критерием отнесения споров к ведению третейского суда следует понимать не условия передачи спора на разрешение третейского суда, а те содержательные признаки, которые характеризуют спор как подведомственный третейскому суду.

Особенно важно определиться с критериями отнесения споров к ведению третейских судов в тех случаях, когда спор, возникающий из гражданских правоотношений, прямо законодателем не изъят из ведения третейского суда, а в практике деятельности третейских судов возникают проблемы, связанные с признанием и исполнением их решений, например решений по делам о признании права собственности на недвижимое имущество.

Обратимся еще раз к критериям подведомственности дел третейским судам, как их определяет российский законодатель. Он исходит из трех критериев.

Во-первых, из характера дела, т.е. это спор, возникающий из гражданского правоотношения. Следовательно, на рассмотрение третейского суда не могут быть переданы споры по делам, возникающим из административных и иных публично-правовых отношений.

Теоретически правы те авторы, которые полагают, что дела об установлении фактов, имеющих юридическое значение, могли бы рассматриваться третейским судом[111]. Однако такие дела не рассматриваются третейскими судами, потому что они носят бесспорный характер и «обладают своего рода публично значимым эффектом». Действительным препятствием для отнесения указанных дел к ведению третейских судов является их публично значимый эффект.

Таким образом, освещая первый критерий - характер дел, передаваемых на рассмотрение третейского суда, видно, какая широкая палитра законодательных подходов и научных мнений характеризуют его.

Во-вторых, при определении подведомственности дел третейским судам российский законодатель исходит из критерия состава участников третейского разбирательства - как частных лиц, как участников спорного гражданского правоотношения.

Частные лица - это физические и юридические лица. Публичные органы, являясь субъектами права, выступают в разного рода отношениях (выступают вовне в разных правовых масках): как публичных (основное назначение), так и частных (вспомогательное назначение). Этим определяются особенности их правового положения.

С одной стороны, публичные органы (министерства, службы, агентства и т.п.) – это субъекты публичного права, участники публичных правоотношений. Для осуществления этой основной своей деятельности они наделяются компетенцией, т.е. определенными властными полномочиями. С другой стороны, публичные органы – это субъекты гражданского (частного) права. Государственные органы наделяются правами юридического лица, т.е. гражданской правосубъектностью, что обеспечивает им участие в гражданских правоотношениях. В этих случаях публичные органы действуют не как властные органы, а как рядовые участники экономического оборота со всеми вытекающими отсюда последствиями. Следовательно, с теоретической точки зрения нет препятствий для участия в третейском разбирательстве государственных органов как участников спорных гражданских правоотношений[5].

Требует уяснения и термин «гражданское правоотношение». Гражданские правоотношения - это имущественно-стоимостные и личные неимущественные отношения, основанные на равенстве, автономии воли и имущественной самостоятельности участников (ст. 2 ГК РФ). С теоретической точки зрения нет препятствий к тому, чтобы частные жилищные, трудовые, семейные, земельные, экологические, корпоративные, инвестиционные и т.д. правоотношения были отнесены к ведению третейских судов. Такой подход соответствует позиции Европейского суда по правам человека, в практике которого термин «спор о гражданских правах и обязанностях» трактуется широко[118, с.84].

В-третьих, при определении подведомственности дел третейским судам российский законодатель исходит из критерия отсутствия прямо предусмотренных федеральным законом исключений из подведомственности дел третейским судам. Например, по Федеральному закону от 26 октября 2002 г. «О несостоятельности (банкротстве)» дела о банкротстве прямо исключены из подведомственности дел третейским судам. Как уже отмечалось, такие исключения - прерогатива усмотрения законодателя. Задача юридической науки - показать законодателю возможные варианты решения нормотворческой задачи, показать, как исторически развивалось решение соответствующей задачи, как решается эта задача законодателями зарубежных стран, - все то, что может повлиять на решение законодателя.

Следует особо подчеркнуть, что случаи исключения дел из подведомственности третейских судов могут быть установлены исключительно федеральным законом. Подзаконными нормативными актами такие исключения установлены быть не могут.

Можно по-разному оценивать российское законодательство, определяющее подведомственность споров третейским судам. На наш взгляд, в настоящее время это законодательство не вполне совершенно. Но как бы мы ни оценивали это законодательство, хотелось бы, чтобы государственные органы и должностные лица соблюдали его в практике своей деятельности.

Ярким примером неоднородности правоприменительной практики являются дела о признании права собственности на недвижимое имущество. В соответствии со статьями 11, 12 ГК РФ, приведенными выше статьями федеральных законов, устанавливающих подведомственность третейских судов, статьей 28 Федерального закона «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» решение третейского суда рассматривается как одно из возможных оснований государственной регистрации прав на недвижимое имущество. Однако в условиях действия одного для всех законодательства государственные органы даже одной системы выражают разные позиции, а главное, по-разному осуществляют свои функции, что, безусловно, неприемлемо, поскольку подрывает гарантии прав граждан и организаций.

Например, по мнению Главного управления Федеральной регистрационной службы по Санкт-Петербургу и Ленинградской области, выдача исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда о государственной регистрации права собственности на нежилые помещения затрагивает публичные правоотношения: такие дела неподведомственны третейским судам[99, с.90].

Прямо противоположную позицию по этому вопросу занимает Учреждение юстиции по государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним на территории города Москвы: решение третейского суда может и должно являться основанием для регистрации перехода права собственности на недвижимое имущество. Указанный государственный орган, руководствуясь нормами действующего законодательства, зарегистрировал переход права собственности на недвижимое имущество на основании решения третейского суда[30, с.90].

Еще более удручает разнобой судебной практики. Так, Верховный Суд Российской Федерации, следуя букве закона, исходит из того, что «решение третейского суда является основанием для регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» [16].

Высший Арбитражный Суд Российской Федерации занял иную позицию: «Арбитражный суд отказывает в удовлетворении заявления о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда, которое обязывает регистрирующий орган зарегистрировать право собственности на недвижимое имущество за стороной третейского разбирательства, так как вопросы публично-правового характера (регистрация недвижимости) не могут быть предметом рассмотрения в третейском суде»[24].

Такой несогласованный подход к решению одного и того же вопроса двумя ветвями судебной власти лишний раз свидетельствует о целесообразности их объединения в единую судебную систему. Как минимум в интересах обеспечения стабильности и единообразия судебной практики.

На наш взгляд, определяя подведомственность дел третейским судам, необходимо правильно понимать и применять установленные законодательством критерии отнесения споров к ведению третейского суда.

Необходимо понимать, что институт третейского разбирательства в России, как и во всем мире, представляет собой не что иное, как один из элементов гражданского общества, его экономической сферы. Институт третейского разбирательства в России нуждается в поддержке и дальнейшем развитии.

Согласно статье 5 Федерального закона от 24.07.02 №102-ФЗ «О третейских судах в Российской Федерации» гражданско-правовой спор может быть передан на разрешение третейского суда при наличии заключенного между сторонами третейского соглашения. Иными словами, заключение контрагентами третейского соглашения является правообразующим юридическим фактом, порождающим право (устанавливающим компетенцию) третейского суда на рассмотрение конкретных споров между сторонами.

Заключая третейское соглашение, стороны предоставляют определенному ими третейскому суду приоритетное право на рассмотрение конкретных споров между ними. Это право выражается в том, что иные третейские суды не вправе рассматривать соответствующие споры, не вправе рассматривать такие споры и государственные суды (суды общей юрисдикции, арбитражные суды), но только при условии, что хотя бы одна из сторон будет возражать против рассмотрения спора государственным судом. Отсутствие третейского соглашения или признание его недействительным, напротив, лишает третейский суд права рассмотреть спор между сторонами, а также является основанием для отмены решения третейского суда или отказа в выдаче исполнительного листа.

Согласно пункту 1 статьи 432 ГК РФ договор считается заключенным, если между сторонами в требуемой для подлежащих случаев форме достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора. Единственным существенным условием третейского соглашения является его предмет. Определенным предмет третейского соглашения можно считать только в случае, если указано полное наименование конкретного третейского суда и указано какие споры (все или какие-то определенные) стороны обязуются передать на рассмотрение третейского суда. В противном случае третейское соглашение не будет считаться заключенным[6].

Так, Федеральный арбитражный суд Восточно-Сибирского округа признал обоснованным вывод Арбитражного суда Красноярского края об отсутствии заключенного третейского соглашения между сторонами, поскольку в соответствующем разделе договора не было определено наименование конкретного третейского суда.

На практике также имеют место случаи, когда в третейском соглашении указывается неточное название третейского суда. Например, «Третейский суд при Торгово-промышленной палате Томской области» вместо «Третейский суд при Томской Торгово-промышленной палате». С одной стороны, в приведенном примере волеизъявление сторон очевидно, поскольку Торгово-промышленной палаты Томской области не существует, а территория деятельности Томской ТПП в соответствии с ее уставом охватывает всю область. С другой стороны, формально указан другой суд, и вполне возможно, что он существует. Это тем более вероятно, если третейский суд создан, скажем, при юридической фирме.

В целях исключения подобных недоразумений в Регламенте Третейского суда при Санкт-Петербургской ТПП содержится следующее положение: «Если в третейской оговорке (соглашении) в названии «Третейский суд при Санкт-Петербургской торгово-промышленной палате» вместо слов «Третейский суд» используются синонимы указанных слов, заимствованные из иностранных языков, либо иные синонимы, то в этом случае Третейский суд вправе принять дело к своему производству».

Такой подход вполне оправдан при рассмотрении споров с участием иностранных лиц, поскольку позволяет снять недоразумения при переводе названия суда на другой язык.

Согласно действующему российскому законодательству на рассмотрение третейского суда могут быть переданы все или определенные споры, которые возникли или могут возникнуть между сторонами в связи с каким-либо конкретным правоотношением. Другими словами, в современных условиях невозможно заключение генерального третейского соглашения, предусматривающего правило о рассмотрении всех споров, которые могут возникнуть в будущем между сторонами в рамках их длительных партнерских взаимоотношений. Кроме того, в третейский суд может быть передан спор, вытекающий только из гражданских правоотношений.

В соответствии с пунктом 3 статьи 7 Федерального закона «О третейских судах в Российской Федерации» в качестве неотъемлемой части третейского соглашения рассматриваются правила постоянно действующего третейского суда. Однако указанная правовая норма носит диспозитивный характер, то есть стороны могут предусмотреть в третейском соглашении иные правила третейского разбирательства. В содержание третейского соглашения могут быть включены и иные условия, позволяющие упростить и ускорить процедуру рассмотрения спора.

Требования к форме третейского соглашения установлены в статье 7 Федерального закона «О третейских судах в Российской Федерации». Третейское соглашение заключается в письменной форме. Оно может быть оформлено в виде отдельного документа, подписанного сторонами. В договоре может быть сделана ссылка на документ, содержащий условие о передаче спора на разрешение третейского суда, но она будет считаться третейским соглашением при условии, что договор заключен в письменной форме и данная ссылка такова, что делает третейское соглашение частью договора. Кроме того, третейское соглашение может быть заключено путем обмена письмами, сообщениями по телетайпу, телеграфу или с использованием других средств электронной или иной связи, обеспечивающих фиксацию такого соглашения.

При заключении договора (контракта) стороны могут включить в него третейскую оговорку. Наличие третейской оговорки свидетельствует том, что стороны разрешили вопрос о подведомственности спора третейскому суду. Это наиболее оптимальный вариант, при котором стороны изначально определяют порядок своих взаимоотношений, что позволяет им в дальнейшем при возникновении конфликта не тратить время и силы на переговоры. Кроме того, в случае окончания срока действия договора третейская оговорка сохраняет свою силу и служит правовым основанием для обращения в соответствующий третейский суд.

Однако в данном случае в силу пункта 1 статьи 452 Гражданского кодекса РФ к третейскому соглашению должны предъявляться такие же требования, как и к договору, в том числе нотариальное удостоверение, государственная регистрация.

Существенную помощь сторонам в составлении третейского соглашения призваны оказать сами третейские суды.

Включение в договор такой третейской оговорки позволит сторонам не только определить подведомственность третейскому суду споров, которые могут возникнуть между ними в будущем, но и решить ряд процессуальных вопросов, что в свою очередь даст возможность заметно сократить время рассмотрения дела. В приведенном варианте третейской оговорки стороны точно высказываются в отношении правил третейского разбирательства.

Одним из достоинств третейского разбирательства является возможность сторон определять судью (судей) для разрешения спора между ними. Однако при обращении в постоянно действующий третейский суд стороны, как правило, не знают третейских судей и доверяют в первую очередь авторитету самого суда, а не отдельных судей.

Согласно статье 30 Закона «О третейских судах в Российской Федерации» стороны вправе договориться не вести протокол в заседании третейского суда. Такое взаимное решение сторон упрощает процедуру рассмотрения дела. Указание в третейской оговорке на окончательный характер решения третейского суда исключает в соответствии со статьей 40 Закона «О третейских судах в Российской Федерации» возможность его оспаривания в государственном суде.