Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
СОБЫТИЙ X в. 3 страница
ширваншаха Халилуллы (1417—1462), сказал, что он действовал «как Абумуслим, чья сила власти воздвигла свой трон в Аваре». Мы видим, таким образом, что более 500 лет тому назад среди восточнокавказских мусульман были распространены сказания эб Абумуслиме — завоевателе Хунзаха и прилегающих земель. В сел. Хунзах существует, как известно, традиционно почитаемая могила, приписываемая исламизатору Аварии шейху Абумус-лиму; в здании, возведенном над ней, хранятся сабля и халат2. Об этом святилище упоминает под 1828 г. Хрисанф: «в городе» Хунзахе «находится гробница кади Абдулмуслима», который согласно местной рукописной истории «ввел в том народе исповедание магометанское». Автор истории имама Шамиля Мухаммадтахир Ка-рахский один раз называет в своем труде «часовню шейха Абумуслима». В «Хунзах наме» последняя описана как здание с красивым куполом, внутри которого стояло надгробие с датой 111/729— 30 г., а рядом — флаг. В этом купольном здании находились, как пишется в последнем источнике, «его меч и его одеяние, на котором написаны аяты Корана», а кроме того, там же лежали «различные войлоки и дорогие ковры». Как видно из достоверных фактов, связанных с историей Хунзаха, названное надгробие не может быть предметом подлинным. В данной связи нельзя не упомянуть о том, что в кумухской мечети хранилось в прошлом мраморное надгробие, думается, не старше XIV—XV вв., которое считали изготовленным сразу после смерти шейха Абумуслима и предназначенным для отправки в Хунзах, но удержанным у себя для обретения частицы его благодати кумухцами. В «Хунзах наме» говорится, что после завоевания и исламиза-ции Аваристана шейх Абумуслим двинулся на Тушетию, но на подходе к ней заболел, а затем умер и был погребен в Хунзахе; в одной арабоязычной записи, найденной в сел. Рахата, говорится, что шейх Абумуслим был тяжело ранен в сражении, происшедшем около сел. Ансалта (Ботлихский район), и перед смертью завещал похоронить себя в Хунзахе. Известный кавказовед прошлого столетия А. Бакиханов писал, что шейх Абумуслим «жил с семейством своим в Дагестане» в V в. по хиджре (между 1009 и 1107 годами), в «Хунзахе показывают его могилу под каменным сводом», где «хранятся его сабля и верхняя одежда — халат». В уже упоминавшейся «Истории сел. Аргвани» сказано лишь то, что первый 2 Сабля, приписываемая Абумуслиму, имеет слегка изогнутое лезвие длиной 90 см и шириной 4 см с канавкой посередине, а также ручку длиной 12 см. На лезвии вырезана тамга и надпись, по-видимому, не позднее XIV в. Надпись эта читается с трудом по причине истёртости, но все же на ней можно, видимо, разобрать следующее: «Сделал медник Мухаммад ал-Езди» (?), то есть из иранского г. Езд. «имам» хунзахцев Абумуслим скончался в Хунзахе через тридцать лет после своего. появления там. Что же касается «Тарих Дагестан», то в ней написано, что Абумуслим был первым «имамом» Хунзаха н там же пребывал его внук, но где погребен названный шейх, не говорится. Итак, наиболее вероятно, что в пределах конца XI—начала XII в., скорее всего в период существования султаната иранских Сельджукидов, еще до разгрома кавказских мусульман Давидом Строителем (1120—1124), столица христианского Сарира Хунзах была захвачена пришедшим из Кумуха отрядом мусульманских фанатиков. Во главе его стоял воин и проповедник ислама Абумуслим, происходивший, возможно, от тех потомков Абумуслима Хорасани, которые осели в Южном Дагестане в X в. Этот Абумуслим, ставший первым мусульманским правителем Хунзахского плато, выступал при этом еще и как религиозный вождь — имам. Он скончался на территории Аваристана и был погребен в Хунзахе. В «Тарих Дагестан» сказано, что после подчинения Кайтага, Кумуха и Хунзаха в пределах XI—XII вв. арабы-корейшиты в соответствии со своим обычаем назначали в «каждое селение и в каждый город», которые они захватили мечом, по одному правителю-эмиру «из числа своих потомственных эмиров». Они, кроме того, расселяли в такие населенные пункты и простых мусульман-чужеземцев, чтобы при их поддержке — у тех ведь другого выхода, по сути дела, не было — «верховенствовать» над местным покоренным населением. Верховный глава названных корейшитских эмиров, согласно тексту данного исторического источника, пребывал в Кумухе, который при тогдашних дорогах находился как бы в центре горного Дагестана и в то же время в местности, относительно легкодоступной для кавказских мусульман. В знак признания верховной власти этого кумухского правителя остальные эмиры по их древнему обычаю должны были делать ему определенные подношения. В другом дагестанском источнике — «Дербенд наме» названная информация отчасти подтверждается. Там говорится, чю Абумуслим подчинил мусульманскому правителю, посаженному в Кумухе, многие округа горного Дагестана и обязал их жителей платить ему дань; правда, в этом историческом сочинении названное мероприятие отнесено к VIII в. н. э., чего, как известно, в действительности быть не могло. Идея, что в первое время после завоевания Хунзаха Абумуслимом политическим центром мусульманства в Дагестане являлся горный Кумух, проведена и в «Хун-яах наме». Приведенные сведения, которые своим источником имеют, скорее Ёсего, не документ, а устное предание, толковать нужно, по-видимому, следующим образом: в пределах конца XI—начала XII вв. в Сулакском бассейне и на прилегающих землях была создана конфедерация мелких мусульманских княжеств-эмиратов, одним из которых был Хунзахский эмират, а центром данной конфедерации было выбрано сел. Кумух. Ь первой половине XII в. продолжали сохраняться связи хунзахцев с Дербентом. Осуществлялись они прежде всего по ответвлению «Лекетской дороги», проходившему через Муги, Ура-хи, Башлы. Так, например, по сообщению арабского путешественника Абухамида ал-Гарнати, посетившего территорию современного Дагестана в ИЗО г., в горной местности вблизи Дербента проживал знатный военачальник по имени Абулкасим, владевший восточными и дагестанскими языками, в том числе и сарирским — аварским3. Он собирал вокруг себя стремившихся к знаниям горцев, среди которых встречались и сарирцы, и проводил среди них исподволь исламскую пропаганду. Этот Абулкасим приглашал к себе и ученых мусульман, приезжавших в Южный Дагестан с Востока, поручал им читать лекции, содержание которых он переводил затем на языки своих гостей-горцев. Ал-Гарнати, к примеру, в доме Абулкасима излагал труд по шафитскому праву Ки-таб ал-Мукни (авт. Ахмад ибн Мухаммад ал-Махамили). Зная, что старейшие в Аваристане памятники арабского письма и ислама находятся в Хунзахе (XI—XII вв.), можно предполагать, что среди сарирцев, искавших в Дербенте знаний мусульманского Востока, бывали и жители находившегося в то нпе-мя в руках корейшитов Хунзаха — древней столицы Сарира. Горская историческая традиция, донесенная до нас «Тарих Дагестан» и «Хунзах наме», гласит, что ис-ламизация обитателей Хунзаха и всего плато произошла в два приема. В первом источнике говорится, что примерно лет через 40 после утверждения мусульман в Хунзахе эмиром последнего был Ахмад, якобы правнук вышеназванного эмира Мавсумбека. В то время в названном населенном пункте проживал и Абумуслим II, сын Юсуфа, сына шейха Абумуслима — завоевателя столицы Сарира. Современником их обоих был якобы внук Сураката по име- 3 По сообщению ал-Гарнати, этот эмир Абулкасим знал также следующие языки: лакзанский, то есть лезгинский; табасаранский; кайтагский; зирихгеран-ский, то есть кубачинский; гумекский, то есть лакский; аланский и асский, то есть языки, близкие к нынешнему осетинскому. ни Амирсултан, прятавшийся в Тушетии. Последний, намереваясь «занять престол своих предков», сначала заимел сторонников на плато и конкретно в Хунзахе. Затем, согласно «Тарих Дагестан», он собрал войска в верхней части бассейна Андийского Койсу и в горной Чечне — «начиная от Цумтал», то есть цунтинцев, «и кончая Аришти», то есть карабулаками. С этими отрядами он «темной ночью» пробрался на Хунзахское плато и тайно разместил своих воинов в различных селах последнего, в «домах тех жителей, которые оставались среди мусульман, ложно приняв ислам». Пока они выжидали удобного момента для захвата мусульманской крепости в Хунзахе с минимальными для себя потерями, что должны были осуществить специально выделенные «храбрецы», Абумуслим II перебрался в Кумух. Он якобы во сне увидел, что «неверные победили мусульман в городе Хунзахе». Как бы там ни было, но, действительно, скорее всего, до рассвета «неверные» храбрецы-коммаидос пробрались в крепость, убили эмира Ахмада, «отрубили ему голову и выставили ее над крепостью», стоявшей в Хунзахе. В этот день они, согласно «Тарих Дагестан», убили «всех мусульман, живших здесь». После этого внук Сура-ката «занял престол своего отца», и при этом хунзахцы открыто отказались от ислама. В «Хунзах наме» говорится, что после подчинения Хунзаха мусульманской власти и исламизации хунзахцев Абумуслим, назначив там своего наместника-наиба, возвратился в Кумух. Покидая горный Хунзах, шейх Абумуслим сказал якобы оставленному там наибу: «Не доверяй этому аварскому племени. Я думаю, что их мусульманская вера смешана с сомнениями и лицемерием». Хунзахцы же, раскаявшись вскоре в том, что они бросили религию предков и будучи не в силах соблюдать исламские установления— шариат, тайно обратились к Суракату, который скрывался где-то б далеких горах, с предложением возвратиться в столицу. Они при этом со своей стороны пообещали в случае его прибытия убить наиба Абумуслима. Суракат, не доверяя полностью жителям столицы древнего Сарира, прислал сына Андуника. Когда, однако, он прибыл туда вместе со своими дружинниками, хунзахцы «выказали радость» и убили наиба вместе с его окружением. После этого, отказавшись от ислама, они «занялись удовлетворением своих закоренелых запретных страстей». В «Истории сел. Аргвани» при описании событий, происшедших между 1038/39 и 1247/48 годами сказано, что после кончины Абумуслима в мусульманском Аваристане появился никогда не изменявший исламу потомок Сураката «по имени Хунзах», в руках которого «осталась султанская власть над Аваристаном». Ниже в названном источнике сообщается, что «каждый из эмиров Хунзаха происходит из потомства Сураката». Факт обнаружения в Хунзахе грузинографических надписей (на грузинском и аварском языках) XIV в., отдельные сообщения грузинских письменных источников и некоторые другие моменты заставляют, однако, думать, что общая канва событий более правильно изложена в «Тарих Дагестан» и в «Хунзах наме». В пределах XII в., скорее всего где-то во второй—третьей четверти названного столетия, в эпоху грузинско-христианской гегемонии на Кавказе, опираясь на поддержку разочаровавшихся в исламском режиме хунзахцев, один из потомков Сураката вместе с наиболее смелыми и искусными в военном деле дружинниками тайно проник в Хунзах, а затем в крепость, где пребывали глава мусульман эмир Ахмад и его ближайшее окружение. Эмир Ахмад, чья могила, кстати, до сих пор сохраняется на Самилахском кладбище Хунзаха, был ими убит. Мусульман-пришельцев и, видимо, некоторых наиболее активных хунзахцев, приверженцев ислама, также лишили жизни. В ходе данной акции были, кроме того, сброшены вниз арабские куфические надписи на каменных плитах, являвшиеся символами ислама. После убийства эмира Ахмада в Хунзахе была восстановлена власть Суракатовской династии с ее староиранскими традициями, одним из материальных проявлений которых является известная хунзахская колонна с сасанидской символикой, датированная П. М. Дебировым XII—XIII вв. Государственной религией было объявлено христианство православного, грузинского толка. Наиболее вероятно, что именно тогда, в пределах второй—третьей четверти XII в., в горной Аварии была создана метрополия грузинской православной церкви, которую возглавил «католикос хундзов». • В 1185 г. половцами был разбит Новгород-Северский князь Игорь Святославович, и это событие нашло отражение в гениальном русском произведении XII в. «Слово о полку Игореве». В нем при описании Трубчевского и Курского князя Всеволода Святославовича (ум. в 1196 г.) говорится: «Яр-тур Всеволод! Стоишь ты всех впереди, мечешь стрелы на поганых, стучишь о шлемы мечами харалужными. Куда, тур, поскачешь, своим золотым шлемом посвечивая, там лежат поганые головы половецкие. Порублены саблями калеными шлемы аварские тобой, яр-тур Всеволод!» Здесь прежде всего следует отметить, что по мнению западноевропейских ученых в приведенном отрывке из «Слова о полку Игореве» речь идет о «кавказских аварах Дагестана» (М. Р. Фасмер, К. Г. Менгес и др.). Зная же, что в средневековую эпоху термин «Авар» являлся восточным, чаще всего «татарским» синонимом понятия «Хунзах», мы имеем все основания говорить, что приве- денная цитата из «Слова о полку Йгореве» несет информацию, имевшую отношение к хунзахцам — обитателям столицы Сарир-ского государства. Кстати, факты, имеющие отношение к исторической географии Северо-Восточного Кавказа, которые приводятся в этой работе, теоретически допускают возможность стычки между бродящими по степи воинами Всеволода Святославовича и отправившейся в набег хунзахской знатью, приведшей к тому, что «шеломы оварьскыя» оказались побитыми «саблями калеными».
Знаменитый на весь иранский культурный мир азербайджанский персоязычный поэт XII—начала XIII в. Ильяс Низами Гянджеви (ум. 1211 г.) — выходец, как считают многие ученые, из древнего цахурского сел. Кум («хотя я и затерян в море Гянджи, словно жемчужина, но я из горного городка Кум»), расположенного в нынешнем Кахском районе АзССР — в своей поэме «Искендер-наме», написанной на закате жизни, уделяет большое место Сариру. Сведения, приводимые Низами, — это рассказ о поездке Александра Македонского в местопребывание правителя Сарира, чтобы увидеть тамошние достопримечательности — трон Кейхосрова и его волшебную, «отражающую мир» чашу. Материал этот, конечно, мифический по своему содержанию. Он, однако, интересен как свидетельство тому, что для образованных мусульман Закавказья и Ирана XII—начала XIII вв. Сарир являлся хорошо известным государством, а его столица Хунзах — местом хранения таинственных легендарных святынь иранской доисламской государственности. Кстати, примерно это же видно и из текста современного Ильясу Низами персоязычного географа МухамМада ибн Наджиба Бакрана. Последний, давая в своем «Джихан наме» описание Сарира, заключает, что исторической достопримечательностью его столицы — «города владельца трона» — является легендарный трон, который, «как говорят, и сейчас находится на своем месте». Что же касается обстоятельств, при которых названный трон попал в самый центр горного Дагестана, то об этом автор «Джихан наме» дает следующую информацию: «В древности эту страну захватил один из царей Персии — великий и грозный падишах, большой политик. Там он сделал золотой трон и восседал на нем. Когда тот царь скончался, население той страны уважило тот трон, и никакой другой царь на нем не восседал из почтения к тому царю». По-видимому, к началу XIII в., когда писал Мухаммад ибн Наджиб Бакран в связи с реставрацией Сурака-товской династии и отказом от исламских порядков, в Хунзах был возвращен золотой трон владык Сарира, ибо произошло воссоздание Сарирского государства с его сасанидскими, иранскими, государственными традициями. О существовании к началу XIII в. относительно крупного государства с центром в Хунзахе, связанного с христианской Грузией и, возможно, признававшего верховенство последней, говорят и грузинские источники. Так, в сочинении XIII в. «Жизнь царицы цариц Тамар» утверждается, что Тамара (1184—1213) оказала благодеяния многим царькам и князьям, а далее говорится: «Свидетели тому — владетельные дома Ширвана и Дербента, хундзов, овсов», то есть осетин, «кашагов», то есть адыгов, «карнукалак-цев», то есть обитателей ныне турецкого г. Эрзерума, «и трапе-зундцев»4. Таким образом, в последние годы правления Тамары христианское государство с центром в Хунзахе являлось, с точки зрения культурных и осведомленных грузин, политической единицей примерно того же уровня, что Ширван, Алания и Трапезунд-ская «империя» Комнинов (1204—1461). Сведения о сарирцах, известных грузинам как «хундзи», относящиеся к первой половине XIII в., приводит знаменитый персидский источник Рашидуддин (уб. в 1318 г.). Он пишет, что в 1230 г. на территории нынешней Восточной Турции против хорезмшаха Джалалуддина стояла армия, в которой, наряду с турецкими, сирийскими и иными воинами, собранными в тех местах, были прибывшие к ним на помощь грузины, армяне, сарирцы, лакзы-лезги-ны, кыпчаки, сваны, абхазы и другие племена. Примерно к 20-м—30-м годам XIII в. относится описание Сарирского государства в географическом сочинении XIII в. Ад-жаиб ад-дунья. В этом труде домонгольского времени говорится, что Сарир — обширная труднодоступная территория, расположенная «между Абхазом, Кипчаком, Ширваном и Дербентом», то есть между Грузией и раскинувшейся за Тереком бескрайней Кипчакской степью, к северу от южнодагестанских земель, подвластных ширваншахам и дербентским эмирам. В начале XIII в. государство с центром в Хунзахе соответствовало, по-видимому, современному Аваристану, части горной Чечни и включало в свой состав равнинные земли к югу от Терека, где горцы пасли зимой свой скот. В названном сочинении подчеркивается, что земли в горной части Сарира очень хорошо возделаны и имеют густое население, которое персидский географ счел возможным охарактеризовать как «очень большое по количеству». В данной связи приходит на * Трапезунд — крупный приморский город в современной Восточной Турции. В XIII в. он являлся столицей небольшой Трапезундской «империи», которой правила византийская династия Комнин, память, что и в более ранних описаниях Сарирского государства имеются прямые и косвенные указания на густонаселенность его горной части, которой поддерживалась мощь его правителей, сидевших в Хунзахе. По-видимому, эта густонаселенность происходила в конечном итоге от благоприятных жизненных условий, связанных с потеплением, имевшим место вплоть до начала 2-го тысячелетия н. э., в условиях «малого климатического оптимума». Примерно с первой четверти нашего тысячелетия начинается постепенное глобальное похолодание, которое должно было с особой силой ударить по обитателям высокогорья. Хотя горный Дагестан с особенностями его климата (более сухой и теплый, чем в других местах Кавказа) не оказался тогда в критическом положении, однако и там это похолодание, известное в науке как «малый ледниковый период», продолжавшееся еще и в XVII в., привело к относительному обеднению горцев, сокращению их численности и к общему упадку горской цивилизации. Дальше мы увидим это конкретно на примере истории Хунзаха и территорий, подвластных хунзахским ханам. Знаменитый трон и волшебная чаша древнеиранского шаха Кейхосрова, которая якобы позволяла видеть события, происходившие в любой части мира, а также его корона продолжали сохраняться в особом заповедном месте и пользовались огромным уважением. Правитель государства, как сказано в Аджаиб ад-дунья, принадлежал к «древнему роду», то есть к Суракатовской династии. На каждый Новый год он направлялся к месту хранения трона, садился на него и в торжественной форме давал обещания, заключал договоры, приносил обеты и после этого возвращался назад. Интересно, что мусульманин, автор Аджаиб ад-дунья, отмечает, что народ Сарира и, как видно, его столицы — характера прямого, но «грубый». Ни ученых, ни науки там нет, однако пришлым ученым сарирцы служили хорошо. Учитывая религиозную принадлежность этого автора, приведенное заявление следует понимать, видимо, в том смысле, что в Сарирском государстве не было тогда мусульманской науки, хотя интерес к ней существовал. Говоря о походе монголов в горы Дагестана, предпринятом в 1239/40 г., ученые обычно обращают внимание на селения Рича и Кумух, где действительно произошли ожесточенные сражения между азиатскими кочевниками и местными мусульманами. Интересно, однако, что сами монголы, когда они организовывали поход на территорию Дагестана в 1239/40 г., считали, что войско во главе с Бугдаем5 направляют к «Тимур-кахалка», то есть Дербентско- s В другой рукописи: Токдай. 78 му оборонительному комплексу, с тем, чтобы этот военачальник «занял его и область» Авар6. Как известно, мусульманские крепости, расположенные в бассейне Курахской речки, верховьях Чи-рахчая и в долине Казикумухского Койсу, которые, думается, входили в систему Тимур-кахалка, татары в 1239/40 г. взяли. Буг-дай выполнил первую часть данного ему приказа. Что касается «области», подчиненной Авару, то есть Хунзаху, то о проникновении туда татар, а тем более о занятии ее в 1240 г. ни в местных — дагестанских, ни в восточных—мусульманских, ни в закавказских— христианских источниках не сказано ни слова. С другой стороны, по сообщению европейского автора XIII в. Плано Карпини, в числе северокавказских народов, побежденных татаро-монголами, ' были лишь кумухцы (комуки), аланы — предки осетин, «тарки» и черкесы; другой европеец — Рубрук пишет, что в начале второй половины XIII в. не было еще завершено покорение «лесгов». В свете приведенных фактов есть основание полагать, что вторую часть приказа Бугдай выполнить не сумел, так как был остановлен в бассейне Казикумухского Койсу. Таким образом, «область» Авар, то есть христианское государство с центром в Хунзахе, в 1240 г. не была покорена победоносной монгольской армией7. Вместе с тем, однако, горское государство, несомненно, лишилось тогда равнинных и предгорных территорий на Северо-Восточном Кавказе. Это, однако, в связи с отсутствием зимних пастбищ и благодатных мест для организованного расселения избыточного населения (без него сокращалось количество детей и происходило старение населения в горах) должно было привести к обеднению и последующему ослаблению Сарира. Одним из известных мусульманских географов XIII в. Ион Саидом ал-Гарнати, родившимся в Испании в 1214 г. и скончавшимся в Тунисе в 1274 г., упомянуто государство Сарир и отмечено, что его «население — смесь арабов и тюрков». Данное указание географа, жившего в западной части мусульманского мира, если только мы не имеем здесь дело с простой и вполне естественной для него ошибкой, весьма интересно. Его надо понимать, видимо, так: в XIII в. в столице Сарира проживало много знатных дербентских арабов и северокавказских тюрков, которые скрывались там от преследующих их победоносных татаро-монголов. 6 В рукописи: Авир. 7 Мнение, что Авария не подверглась татаро-монгольскому нашествию, было высказано более 20 лет тому назад известным кавказоведом Л. И. Лавровым. Однако трудно согласиться с его предположением, что аварский «правитель покорился монголам без сопротивления». •В начале 60-х годов XIII в. среди монгольских государств имели место смуты, в ходе которых подверглась опасности жизнь воинов находившегося в Закавказье крупного подразделения золо тоордынской армии. Враги перекрыли им наиболее удобные пути на север, в Золотую Орду. Это подразделение было вынуждено по данной причине искать неординарное решение. По сообщению «Картлис Цховреба», «предводитель монголов Алатемур» подошел к Белоканам 8, оттуда шла дорога в горный Дагестан •— в Антль-ратль, а уже оттуда через Карах, Гидатль и Хунзахское плато в степи Северо-Восточного Кавказа. В «Картлис Цховреба» говорится, что названный монгольский военачальник «по Белоканской дороге вступил в Хундзетию», то есть страну, столицей которой был Хунзах. «Царь хундзов» попытался преградить Алатемуру «путь, но монголы победили, прошли хундзскую страну и пришли к монгольскому хану», под которым подразумевается, видимо, мусульманин Берке (1257—1267), брат Батыя. Данное сообщение является единственным достоверным свидетельством насильственного проникновения монгольских войск на территорию Аварии. Оно особенно интересно как указание на то, что даже во второй половине XIII в. в эпоху всеобщего и абсолютного монгольского владычества в Евразии обитатели Хунзаха и остальные сарирцы не покорялись потомкам Чингиз-хана. Приведенная выдержка из «Картлис Цховреба» свидетельствует также и о том, что в названное время в отличие от более позднего времени территория горского государства с центром в Хунзахе, видимо, не ограничивалась Хунзахским плато и прилегающими к нему землями. Как это было и во второй половине XVIII—начале XIX в., названное государство в те отдаленные века, думается, контролировало дорогу Хунзах—Белоканы, то есть включало в свой состав Антльратль, Гидатль и Карах. Кстати, заметный из текста грузинского источника факт, что во второй половине XIII в. государство с центром в Хунзахе было в территориальном аспекте весьма значительным образованием, подтверждает в своем сочинении Закария ал-Казвини (ум. в 1283 г.). В труде этого известного космографа и географа XIII в. сказано, что седьмой «климат» тянется, начиная «от мест обитания восточных турок через земли туркмен, страну хазар и аллан, и затем через Сарир проходит» мимо Константинополя — столицы Византийской империи. 1288/89 г. датировано единственное упоминание термина «Сарир» дагестанцем. Принадлежит оно Мухаммаду Кумухскому 8 Ныне город в АзССР. Исторически значительную часть населения Бело-кан составляют аварцы. SO '(ал-Гумики; из Гъумикъа), который учился в сел. Цахур. Этот человек на обложке словаря ал-Гарибайн написал: «Владелец этой» рукописи «Мухаммад ал-Гумики». Ниже его же рукой добавлено: «Хозяин этой книги Мухаммад пришел из Гумика в Сарир в месяце раджаб шестьсот восемьдесят седьмого (1288/89) года по хиджре». Данная памятная запись XIII в., принадлежащая даге-станцу-кумухцу, окончательно, как нам кажется, отметает утверждения дилетантов от истории о том, что страна Сарир располагалась в бассейне Казикумухского Койсу. И для мусульман Ближнего и Среднего Востока IX—XI вв. и для дагестанца-кумухца XIII в. Сарир был государством с центром в Хунзахе. С этим согласны все востоковеды и грамотные кавказоведы на Западе и в СССР. Суммируя сообщения самых различных источников, имеющие отношение к истории Хунзаха и хунзахцев XII—XIII вв., можно высказать следующие соображения. В названное время термин «Хунзах», точнее «хунзахцы» — хундзы, прямо упоминается в чужеземных, а именно в грузинских источниках. Хунзахское государство Сарир было тогда хорошо известно на мусульманском Востоке, а также в Закавказье как среди христиан, так и среди мусульман. В пределах самого конца XI—начала XII вв., использовав в своих целях общественный кризис, поразивший Сарир, сел. Хунзах и всё Хунзахское плато захватило пришедшее из Кумуха мусульманское войско, во главе которого стоял воин и проповедник ислама Абумуслим, ставший первым мусульманским правителем Аварии. После смерти Абумуслима и его погребения в Хунзахе, где-то во второй — третьей четверти XII в. в эпоху грузинско-христианской гегемонии на Кавказе, опираясь на поддержку разочаровавшихся в исламе хунзахцев, один из потомков прежних владык Сарира ликвидирует власть мусульман на всей территории Аварии. В Хунзах возвращается прежняя Суракатовская династия с ее староиранскими, сасанидскими традициями, но уже лишенная деспотической власти. Государственной религией объявляется православие, и, вероятно, тогда же создается должность «католикоса хунзахцев». В планы монголов входило завоевание горского госуд г т с центром в Аваре, то есть в Хунзахе, но это им не удало.ь. Ар мия, завоевавшая почти весь мир, не смогла сломить воинов хри стианского Аваристана. Монголы только лишили Сарир равнинных и предгорных земель на Северо-Восточном Кавказе, где располагались зимние пастбища воинственных горцев, СОБЫТИЯ XIV в. В одной из древних грузинских рукописей есть приписка, датированная 1310 г. В ней упоминается епископия Анцуха и христианские «храмы хундзов». В данной связи следует отметить, что в Хунзахе и его окрестностях, в том числе на горе Акаро, найдены кресты с надписями грузинским шрифтом на грузинском и аварском языках, которые по форме начертания букв относятся ко времени не позднее XIV в., а также развалины современных им церквей. Это обстоятельство подтверждает достоверность содержания приписки от 1310 г. Укажем, наконец, и на то, что в одном из грузинских текстов начала XIV в. упоминается «католикос хундзов» по имени Окропири. Все эти факты подтверждают, что хунзахцы, отошедшие от ислама в XII в., еще в начале XIV в. оставались христианами. Согласно одной из памятных записей кумухского происхождения, в 1315 г. в верхней части сел. Кумух в местности Кинула (современное название Чиккула) неким Кавтаром была построена крепость на 70 воинов. Данное событие нельзя, видимо, рассматривать в отрыве от сообщения «Тарих Дагестан» о том, что в 718/19 г. в правление шамхала Ахсабара Кумух был разгромлен войском, часть которого составляли пришедшие с юга кочевники— «тюрки». Речь идет, видимо, о хулагуидских воинах, ходивших, как сказано в «Тарих Шейх Увейс», в 1318/19 г. в поход на земли, лежащие за Дербентом. Другой же частью названного войска были подданные правителей Авара, то есть Хунзэхз. и незначительное количество представителей кайтагской знати. По-видимому, в ходе хорошо известной многолетней войны двух великих монгольских держав — Хулагуидского Ирана и Золотой Орды, кумухцы выступили на стороне последней; вполне вероятно, что названная акция последних получила свое отражение в труде персидского автора начала XIV в. Абдуллы Вассафа, который пишет: «Племена лекзов» к 1318/19 г. «из-за скверных намерений и дурных наклонностей имели большую связь с золото-ордынской стороной» и поэтому не исполнили своего долга перед Хулагуидами: «не дали знать» хранителю Дербента эмиру Тарам-тазу «о прибытии» в Прикаспий золотоордынской «армии» хана Узбека. По этой причине в том же 1318/19 г., после ухода золото-ордынских войск за Дербент, хулагуидские военачальники твердо решили подвергнуть Кумух репрессии.
|