СОБЫТИЙ X в. 2 страница

В связи с тем, что эмир Мансур ибн Маймун Дербентский вступил ранее, в 1025 г., в брак со знатной хунзахской девушкой — дочерью правителя Сарира (сделал он это с целью обеспечения военной поддержки сарирцев), встает вопрос: как же отразились названные обстоятельства на бойне, проходившей у «ворот» Хучни? Прямо об этом в источнике не говорится. Однако в одном месте отмечается, что оттуда спасся «только маленький отряд, включая правителя аланов», в связи с чем «властитель аланов» через год, в 1033 г., «вернулся снова, чтобы отомстить» дербентцам, «но и на этот раз с божьей помощью был разбит». В другом же месте «Ис-

2 В арабских текстах «Хучни» пишется Хушни; в рукописи «Истории Шир­вана и ал-Баба» мы имеем: Х-ш-б.

Сел. Хучни расположено в Табасаранском районе. ³ Старинное дагестанское и в том числе аварское название Дербента.

СОБЫТИЯ XI в.

В целом для этого столетия характерна активность сарирцев по отношению к мусульманам Восточного Кавказа.

Самое раннее событие XI в., в связи с которым в источниках упоминается Сарир, датировано 1021 г. Дело в том, что в ходе распрей, проходивших среди восточнокавказских мусульман, из Дербента был изгнан в 1019 г. эмир Мансур ибн Маймун¹, а город был передан под управление ширваншаха Язида ибн Ахмада, ко­торый, по сообщению «Истории Ширвана и ал-Баба», разместил там «гарнизон из своих войск». Изгнанному Мансуру ибн Маймуну решил, однако, оказать помощь властитель Сарира. Жители Дер­бента также склонились на сторону названного эмира. В резуль­тате поддержки сарирцев и использования позиций дербентцев эмир Мансур ибн Маймун «вступил» в Дербент в 1021 г. и «отнял крепость у ширванцев».

Через четыре года, в 1025 г., змир Мансур ибн Маймун же­нился на дочери владетеля Сарира Бохтйишо II, которую звали, кажется, Сария. Этот эмир — хунзахский зять — правил, кстати, до своей кончины в 1034 году.

Двумя годами раньше (1032 г.) было заключено соглашение между сарирцами и предками осетин — аланами, которые высту­пали под руководством своего правителя вместе с русами, по-ви­димому, тьмутараканскими, не подчинявшимися тогда великому князю Киевскому Ярославу Мудрому (1019—1054 гг.). Союзники-христиане напали на мусульманский Ширвап и взяли силой его столицу Язидию, располагавшуюся неподалеку от современной Шемахи. В том столичном городе, а также «в других местах» Ширвана воины, пришедшие с севера, перебили «свыше 10 тыс. че­ловек и оставались в стране 10 дней, копая землю и извлекая деньги и имущество, которое жители там спрятали. Когда их руки наполнились мусульманским добром, они направились в свою страну».

¹ В переводе с арабского: Маймун — «Счастливый».

Войско, состоявшее из сарирцев, алан И русов, возвращаясь домой, подошло к землям, прилегающим к Дербентскому эмирату. Далее на север было решено продвигаться через горы. Однако, едва северные союзники-христиане дошли до замка, именуемого «воротами Хучни» ² (где, кстати, до сих пор сохраняются остатки каменных укреплений), как были атакованы разгневанными из-за истребления и ограбления своих единоверцев мусульманами Дер­бента и прилегающих земель. Мусульманские воины во главе с эмиром Мансуром ибн Маймуном, «заняв теснины и дороги», напали на сарирско-алано-русских воинов и «убили многих из них: это была резня, о подобной которой никогда не упоминалось». Как говорится ниже в «Истории Ширвана и ал-Баба», относительно христианских воинов, возвращавшихся из района нынешней Ше­махи, мусульмане «предали их мечу, так что спаслись немногие. Они отняли у них всю военную добычу, живую и неодушевленную, которую те захватили в Ширване».

Скорее всего именно эта совместная с русскими битва сарир­цев против мусульман, происшедшая в 1032 г. относительно неда­леко от Дербента, отложилась в памяти хунзахцев и сохранилась в форме устного предания до XVIII в., когда оно было записано по-арабски и стало составной частью «Тарих Дагестан». Это пре­дание гласит о совместной борьбе горцев Дагестана и русских про­тив прибывших с Востока арабов-мусульман, которая происходила неподалеку от Дербента, судя по контексту, в пределах XI—XII вз. и закончилась победой мусульман. («Когда Дагестан узнал» о прибытии мусульманского войска, «войска его проклятых невер­ных и армии Уруса, заключив соглашение о пребывании вместе и в радости и в горе, собрались около города, именуемого Чор³, с намерением оказать сопротивление исламу, броситься вперед и нанести вред армиям мусульман»).

В связи с тем, что эмир Мансур ибн Маймун Дербентский вступил ранее, в 1025 г., в брак со знатной хунзахской девушкой — дочерью правителя Сарира (сделал он это с целью обеспечения военной поддержки сарирцев), встает вопрос: как же отразились названные обстоятельства на бойне, проходившей у «ворот» Хучни? Прямо об этом в источнике не говорится. Однако в одном месте отмечается, что оттуда спасся «только маленький отряд, включая правителя аланов», в связи с чем «властитель аланов» через год, в 1033 г., «вернулся снова, чтобы отомстить» дербентцам, «но и на этот раз с божьей помощью был разбит». В другом же месте «Ис-

² В арабских текстах «Хучни» пишется Хушни; в рукописи «Истории Шир­вана и ал-Баба» мы имеем: Х-ш-б.

Сел. Хучни расположено в Табасаранском районе. ³ Старинное дагестанское и в том числе аварское название Дербента.

тории Ширвана и ал-Баба» сказано, что после хучнинской бойни «русы и аланы вознамерились отомстить» и поэтому в 1033 г. дви­нулись через горы в сторону Дербента и прилегающих мусульман­ских «пограничных областей». У одной из последних, однако, (око­ло Уркараха) мусульмане «перебили множество аланов и русов». В результате этого властитель алан был «силой отражен от ворот» Уркараха и «навсегда были прекращены притязания неверных на эти исламские центры». Все это и прежде всего отсутствие упоми­нания о сарирцах в описании боя вблизи Хучнинских «ворот» и их реакции на это событие позволяет в свете факта близкого родства между дербентским эмиром Майсуром и сидевшим в Хунзахе Бохтйишо Вторым предположить, что стараниями названного эми­ра подданные его тестя не пострадали в названном бою.

Вторая половина XI в. дает нам целый ряд свидетельств учас­тия Сарирского государства в усобицах, имевших место среди мусульман Восточного Кавказа.

Летом 1055 г. «благодаря посредничеству владетеля Сарира» и при участии жителей Хунзаха дербентцы «ввели в пограничную область» Дербента ранее изгнанного местной знатью эмира Ман-сура ибн Абдулмалика. Отметим, что этот эмир Майсур был вну­ком эмира Мансура ибн Маймуна (ум. в 1034 г.), чья жена была дочерью правителя Сарира Бохтйишо II. Возможно, в этой под­держке, оказанной эмиру Майсуру владетелем, пребывавшим в Хунзахе, следует видеть продолжение политической линии, ко­торая была создана при его деде.

В связи с нападениями врагов ширваншах Фарибуз ибн Салар летом 1063 г. «послал своего сына Афридуиа» в сопровождении курда Ануширвана ибн Лашкари и Сарнр. Он должен был «про-сить помощи у сарирского правителя, который был его дедом» по линии матери, против закавказских, аррапскпх мусульман. Проведя в горах три месяца, воочию ознакомившись с прелестями непри­ступного Хунзахского плато, посол ширваншаха, однако, «ничего не получил» от своего деда и в связи с наступлением холодов п предстоящим выпадением снега «вернулся домой».

Для нас интересным является тот факт, что в XI в. самые мо­гучие мусульманские правители Закавказья досельджукского вре­мени считались с военной силой правителей, сидевших в Хунзахе, и вступали в брачные связи со знатными хунзахскими девушками.

В начале 60-х годов XI в. в Дербенте продолжалась междо­усобная борьба. В ходе ее произошла перегруппировка внутрен­них сил — в 1064 г. «народ» перешел от местной знати к эмиру Мансуру ибн Абдулмалику, опиравшемуся ранее па дружину. Знать сумела, однако, привлечь на свою сторону владыку, сидев­шего в Хунзахе. И вот в 1064 г., когда горные дороги очистились от снега и выросла трава для выпаса коней, как сказано в «Исто-

рии Ширвана и ал-Баба», правитель Сарира «по подстрекатель­ству» названной знати «собрал большое скопище» немусульман, по-видимому, горцев «и различных тюрков», кочевавших в степях Северного Кавказа. Всего более 4 тыс. конных воинов. Двинув­шись с ними к Дербенту, он расположился там лагерем. Затем правитель Сарира послал к городу свое войско во главе с коман­дирами, носившими кочевнический, употреблявшийся и аварами титул тархан, а также христианский, византийский титул батрак — «патриций». Отряд этого войска внезапно подошел к Кирхлярским воротам Дербента и угнал стадо, которое паслось перед ними. Среди горожан поднялся крик и раздались призывы к оружию. За крепостные ворота, которые назывались тогда воротами Священ­ной войны, вышел эмир Мансур ибн Абдулмалик примерно с 200 конными и пешими воинами. При первом сближении враждебных сторон стычки не произошло, но тут к дербентским мусульманам присоединилось около сотни табасаранцев, и тогда сарирский от­ряд был атакован. Согласно «Истории Ширвана и ал-Баба», за­хваченное ранее стадо дербентцы и их союзники, совершив атаку, отбили. Сарирцы в конце концов были отогнаны от стен Дербента и «разбитые вернулись к своему господину — владетелю Сарира». После этого, несмотря на моральную поддержку со стороны дер­бентской знати, представители которой дошли до того, что во вре­мя стычки подстрекали врага, благодаря «божьей помощи владе­тель Сарира» имеете со своими хупзахцамм и прочим окружением «должен был с позором отступить» от Дербента'¹. Не в yroii ли битве с «неверными» в 1064 г. были убиты то мусульманские ион-ны, которые похоронены на кладбище перед КирхЛярскдаи норо-тами? Ведь надписи на их надгробиях, насколько видно из начер­тания букв, относятся к XI — XII вв.

Весной следующего 1065 года один из главарей дербентской знати Муфарридж ибн Музафар в связи с нашествием южан-шнр-ванцев «уехал в Сарир и нашел убежище у его владельца» в Хун­захе, как говорится в тексте «Истории Ширвана и ал-Баба». Затем вместе с правителем Сарира Муфаррндж двинулся на земли, ле­жащие в округе Дербента, где в присутствии главы сарнрцев дер-

----------------

t He секрет, что отдельные доморощенные историки настырно распростра­няют, в том числе и через печать, мнение, что государство Сарир располагалось якобы в бассейне Казикумухского Койсу. В качестве одного из аргументов, опро яергающих названную точку зрения, можно привести сообщение «Истории Шир-вана и ал-Баба» (с. 74), где после рассказа об отражении дербентскими мусуль­манами правителя Сарира и о последующих смутах, происходивших в Дербенте, говорится: «Ввиду наступившего разлада гумикские неверные напали на селения ал-Баба, убили много мусульман и разграбили их имущество. Затем, наложив харадж на оставшихся в живых, они вернулись домой».

бентская знать в мае того же 1065 г. признала своим эмиром несовершеннолетнего Абдулмалика ибн Лашкари.

В том же 1065 г. Муфарридж вместе с одним из родственни­ков правителя Ширвана и знатными уркарахцами отправился в округ Маскут, расположенный к югу от р. Самур, для сбора повинностей с местного населения. По сообщению «Истории Шир­вана и ал-Бяба», Муфарридж после недолгого пребывания в Мас-куте, почувствовав там противодействие представителей ширван­шаха, «обратился за помощью к своему тестю — владетелю Са-рира», которого звали Токо⁵. Последний, как сказано в источнике, «прибыл лично и помог ему». При поддержке явившегося из горного Хунзаха Токо Муфарридж Дербентский прогнал ширван-цев из Маскута, и от завоевания названного округа «дела его процвели». Этот дербентец разослал тогда своих сборщиков пода­тей по селениям Маскута, а сам тем временем «вместе с власти­телем Сарира» и его состоящим из немусульман войском отпра­вился к г. Шабрану. Целью Муфарриджа было завоевание его. Однако горожане и профессиональные воины Ширванского госу­дарства дали знатному дербентцу и его горским союзникам отпор. В этой стычке отряд Муфарриджа был разбит, в «ряды сарирцев» было внесено смятение и ширванцы даже захватили их тяжелый обоз. Сам же Муфарридж был при этом захвачен в плен и «вместе с толпой дербентцев и сарирцев», в цепях доставлен к ширван-шаху Фарибурзу ибн Салару.

В следующем 1066 г., как гласит «История Ширвана и ал-Ба-ба», в ходе проходивших в Дербенте смут, город временами пере­ходил в руки ширваншаха, а временами в руки дербентской знати п ее вождя Муфарриджа ибн Музаффара, которого поддерживал его тесть Токо — правитель Сарира.

После упоминания о событиях 1066 г. сведения о горском го­сударстве с центром в Хунзахе исчезают со страниц «Истории Ширвана и ал-Баба», составленной около 1106 г., в которой по­следние приводимые события датированы 1075 г. Информация об истории Хунзаха конца XI в., когда Закавказье находилось под властью великой Сельджукской империи, и более позднего време­ни имеется, однако, в «Тарих Дагестан» и в местном, правда, более позднем историческом сочинении, условно названном «Хун-зах наме».

В «Тарих Дагестан» говорится, например, что предпоследним

s В рукописи: Т-ку, сын Ф-руджа (варианты К, -рудж // К-рух). Имя это употреблялось среди хунзахской знати еще в XVII в.

доисламским правителем Аварии был носивший старинное араб­ское имя князь Суракат, сын якобы Сиртана. В правление его сына произошел захват Хунзаха мусульманами, пришедшими (че­рез Ширван) из Кумуха, который привел к исламизации его насе­ления; отметим здесь, что, согласно «Истории сел. Аргвани» и упо­мянутого «Хунзах наме», Хунзах был захвачен мусульманами в правление самого Сураката. Мы же прекрасно знаем из досто­верных источников XI—XII вв., что ширванские мусульмане за­хватили населенный «неверными» христианами Кумух в начале второй половины XI в. (в одной из поэм, посвященных ширван-шаху Фарибурзу ибн Салару, есть строки: «Разве отряд войска Вашего не совершил набег и Гумиком не овладел врасплох?»), а ислам его жители приняли лишь в последние годы названного столетия, в период полного владычества мусульман Сельджукидов во всем восточном Закавказье. Приведенные факты дают основа­ния предполагать, что Суракат правил Аварией, скорее всего. в конце XI в. Отметим здесь, что согласно «Истории сел. Аргвани» названный Суракат правил в промежутке 1038/39 и 1247/48 гг.

Местопребыванием Сураката, согласно «Тарих Дагестан» и «Хунзах наме», был «город» Тануси⁶. В последнем историче­ском источнике проведена при этом мысль, что в Тануси, наиболее труднодоступном населенном пункте Хунзахского плато, Суракат просто-напросто прятался от арабского войска Абумуслима.

Из истории Дагестана мы знаем, что князья, не ладя по той или иной причине с населением своей столицы — крупного насе­ленного пункта, нередко перебирались вместе с ближним окру­жением в мелкие селения.

Иногда в таких случаях князья даже строили новые села, на­селение которых формировалось из вольноотпущенников и клиен­тов. При этом, однако, прежнее княжеское местопребывание со­храняло статус столицы. Пример тому — столица послемонголь-ского Кайтага, издревле огромное сел. Башлы. В нем кайтагские уцмии фактически не жили, имея местопребывание в мелких тогда «раятских» селах Великент, Маджалис, Янгикент. Думается, что в истории Аварии мы имеем аналогичное явление. В конце XI в.

⁶ Коснувшись данного села, прежде всего отметим, что в стену мечети од­ного из Танусинских хуторов, по сообщению Д. М. Атаева, вставлена древнегру-зинская надпись — наследие христианской эпохи в истории Аварии. Существо­вание сел. Тануси под его нынешним названием в XVII в. сомнений не вызывает; в 1669/70 г. в правление Мухаммад-хана Аварского, сына Дугру-хана, некий Тайгиб (Харахинский?) обучался у «кадия селения Тануси». Интересным исто­рическим источником является хранящаяся в собрании М.-С. Д. Саидова руко­писная книга по праву ал-Мухаррар (авт. ар-Рафии), переписанная в 1479 г. Переписчиком ее назван дервиш Имадуддин, сын шейха Мухаммада. Есть осно­вания полагать, что он был из сел. Тануси.

не ладивший с хунзахцами Суракат вместе со своими дружинни­ками, слугами и рабами переселился в труднодоступное инопле­менное, «не аварское», хебдалальское сел. Тануси, которое, кстати, контролировало жизненно важный для хунзахских барановодов путь на Терско-Сулакскую низменность; зачатки неприязни между правителем Аварии и населением ее столицы существовали, ду­мается, еще в IX в., о чем косвенно свидетельствует проживание правителя не в городе вместе с народом, а в цитадели на г. Акаро. Интересно, что территория, подвластная Суракату, согласно «Тарих Дагестан», примерно соответствовала Сариру IX в., извест­ному нам по описаниям этого государства мусульманскими авто­рами классической эпохи; «ему причитались» разнообразные по­винности «от всех обитателей Дагестана, начиная от Черкессии», т. е., видимо, Малой Кабарды, располагавшейся у входа в Дарь-яльское ущелье, и вплоть «до города Шемахи» в Ширване.

Отметим, что в Хунзахе и близлежащих населенных пунктах сохраняется целый ряд материальных памятников христианства, которые изучены Д. М. Атаевым и Г. Г. Гамбашидзе. Памятники эти представляют собой кресты с древнегрузинскими надписями, церкви и могильники. В «Тарих Дагестан» религиозная принад­лежность доисламских правителей Аварии, в том числе Сураката, не указана, сказано лишь то, что он был «неверным», но зато его подданные охарактеризованы как идолопоклонники. Что же ка­сается «Истории сел. Аргвани», то там сказано, что все население Хунзахского плато в «суракатские» времена было христианским, но правящая верхушка придерживалась тогда иудаизма («Эмир Аваристана Суракат и его брат Кахар — да будут они прокляты! — появились со стороны реки, от Чирюрта, а были они оба неверны­ми из числа иудеев»); кстати, в названном историческом сочине­нии приверженцами иудаизма названы также еще андийцы и салтинцы.

При нынешнем уровне наших познаний об истории Хунзаха и Аварии вообще наиболее вероятной представляется мысль, что в ХГ в. хунзахцы и их правители были христианами.

Согласно восточным по происхождению письменным источни­кам средневековой эпохи и «Тарих Дагестан», Сарир с центром в Хунзахе в X — начале второй половины XI вв. являлся одним из сильных и влиятельных государств Кавказа. Если он и входил на правах широчайшей автономии в состав какой-либо более мощной

державы, то такой державой можно считать только Византию центр восточного христианства.

В труде творившего в России грузинского автора XVIII в. ца­ревича Вахуштн Багратиони при описании правления кахетинско­го царя Квирике Великого (1010—1039) говорится, что последний создал должность мачинского эристава, которому он якобы подчи­нил территории «к востоку от Алазани» вместе с землями, под­властными городу Шеки и Хунзаху (Шакихи и Хунзахи). Текст Вахушти (ум. в 1757 г.)', где описывается деятельность Квирике по созданию эриставств-воеводств на подвластных ему террито­риях, позаимствован, однако, из грузинского же средневекового сочинения «Летопись Картли». В последнем упоминаются назван­ные у Вахушти эриставства XI в., причем имеются даже имена эриставов; так, например, эриставом мачинским был тогда некий Джеди, сын сестры Годерзи. Вместе с тем, однако, в «Летописи Картли» не говорится ни слова о вхождении Хунзаха, то есть Са-рирского государства, в состав Кахетии или одного из ее эрис-тавств. Учитывая информацию, содержащуюся в средневековых мусульманских источниках, а также в грузинских исторических сочинениях XI—XII вв., мы позволим себе усомниться в достовер­ности текста XVIII в. о подчинении могучего, упоминаемого во многих восточных сочинениях Сарира XI в. мачинскому эриставу, о существовании которого знали только грузины. Трудно отказать­ся от мысли, что перед нами всего лишь выдумка грузинского ученого, сидевшего в Москве, сделанная с целью составить в гла­зах высших кругов Российской империи преувеличенное мнение о могуществе своих царственных предков, что со временем долж­но было принести пользу его многострадальной родине.

Итак, нет каких-либо достоверных оснований считать, что в XI в. Сарирское государство, которое грузины называли по ее столице «Хунзахи», входило в состав Кахетии или хотя бы призна­вало над собой верховную власть последней.

Суммируя сообщения разнообразных источников об истории Хунзаха XI в., можно сказать следующее.

Хунзах являлся столицей христианского государства, в терри­ториальном отношении примерно соответствующего современному Аваристану. Государство это, именуемое на Востоке Сарир, по меньшей мере вплоть до начала второй половины XI в., до захвата Закавказья империей Сельджукидов, вело активную внешнюю политику, направленную на мусульманский мир Восточного Кав­каза. Каких-либо оснований говорить, что горское государство

с центром в Хунзахе подчинялось Кахетии или более широко — Грузии нет. Вместе с тем следует отметить, что к концу XI сто­летия Сарирское государство, где (под влиянием арабов, подчи­нения им а затем борьбы с ними) устанавливается настоящая деспотия 'поразил сильный внутренний кризис. Одним из внешних проявлений его был уход правителей из Хунзаха в «не аварское», т е не хунзахское по происхождению хебдалальское сел. Тануси, занимавшее, кстати, стратегически важную труднодоступную мест­ность, откуда можно было обозревать ситуацию, складывающуюся на плато.

СОБЫТИЯ XII—XIII вв.

•

Для этого периода древние иноземные сведения о Сарире и его столице Хунзахе довольно ограничены.

•

Так, например, скончавшийся в 1229 г. знаменитый мусуль­манский ученый Якут ал-Хамави, который использовал при со­ставлении своего многотомного географического словаря более ранние источники, пишет, что грузины — христианская горская народность. Затем он разъясняет, что «они проживали» до взятия Тбилиси из рук мусульман в 1121 г. «в горах Кабк и стране Са-рир». Данное указание Якута можно, конечно, понять буквально, тем более что в Сулакском бассейне и особенно на Хунзахском плато, а также в горной Ингушетии найдено значительное число христианских по содержанию надписей на грузинском языке. Бо­лее вероятной, однако, представляется следующая интерпретация текста, приводимого Якутом: в процессе ликвидации мусульман­ской власти в Тбилиси, который проходил под руководством зна­менитого грузинского царя Давида IV Строителя (1089—1125), приняли участие наряду с собственно грузинами христианские на­роды, обитавшие в горах Кавказа, и в том числе сарирцы; это толкование в определенной мере подтверждается грузинским ис­точником «Картлис Цховреба», где говорится, что царя Давида при завоевании им Ширвана (1117—1124) поддерживали леки. Текст Якута дает также основания допускать, что после событий 1121 г. часть населения «страны Сарир» выселилась в Восточную Грузию и вошла в состав грузинского народа.

Отметим также то, что согласно мусульманскому автору Та-хиру ал-Мервези государство с центром в Хунзахе продолжало существовать к началу XII в. как крупная, хорошо известная на мусульманском Востоке единица. Так, он пишет, что седьмой «кли­мат» начинается на востоке от страны Яджуджа, проходит через страну кочевого племени Тогузогузов и «землю тюрков», затем

«через страну Аллан», то есть северокавказскую Аланию, «затем через Сарир, затем через Бурджан», то есть Бургундию в Европе и «затем через некоторые страны славян».

Согласно «Тарих Дагестан», сын Сураката, носивший кочев­ническое имя Баяр', правил Аварией вплоть до приближения к Хунзахскому плато мусульманского войска, наступавшего со сто­роны Дербента, завоевавшего Кайтаг, затем Кумух, а уже оттуда повернувшего на Аварию. В данной связи напомним, что захват мусульманами Кумуха имел место в XI в., а в тексте «Тарих Даге­стан» прибытие мусульман на Хунзахское плато датировано примерно XI—XII вв. Здесь следует также отметить, что в Хунза-хе найдены две арабские надписи на местном камне исламского содержания, которые по почерку можно отнести к XI—XII вв. Все эти факты, вместе взятые, дают основания считать, что правление Баяра в Аварии имело место в пределах самого конца XI—начала XII вв.

Как можно понять из старинных аварских преданий, донесен­ных до нас «Тарих Дагестан», после того, как мусульманское вой­ско взошло на Хунзахское плато, поняв бессмысленность дальней­шего сопротивления, Баяр вместе со своим окружением бежал в Тушетию, обитатели которой были «его раятами»; последнее утверждение дагестанских исторических сочинений подтверждают грузинские и российские источники, о чем уже выше говорилось, В «Хунзах наме» приводится, правда, несколько иная версия. Прежде всего там не упоминается ни Баяр, ни вообще какой-либо сын Сураката. Там сказано, что глава мусульман, завоевавших большую часть Дагестана, пребывал летом в Кумухе, а зимой в Тарках. Когда же он решил завоевать Аварию и поднялся со своей армией на Хунзахское плато, пребывавший в Тануси Сура-кат после первой же неудачи бежал из того региона. Убегая, од­нако, он оставил для борьбы с мусульманами одного из своих при­верженцев в качестве наместника. Последний, однако, вскоре так­же убежал с плато вслед за Суракатом, причем в «Хунзах наме» названное событие датируется VII—началом VIII вв. Что же ка­сается «Истории сел. Аргвани», то там обстоятельства первого восхождения мусульманского войска на Хунзахское плато изложе­ны в значительной мере отлично от того, что мы находим в двух других источниках. Так, к примеру, в данной «Истории» совер­шенно не упоминается Кумух. В «Истории сел. Аргвани» сказано,

1 По преданиям, имеющим хождение в Упкратле (Цумадинский район), ко­торые стали доступны науке благодаря Д. М. Магомедову, сына Сураката звали Байсар.

Что из Кайтага, видимо, по предгорью или по Прикаспийской рав­нине, к Чирюрту с боем прибыло четыре достойных лица, у кото­рых была трость пророка Мухаммеда и это были «известный шейх» Шайхахмад, Абдулла, Абдулмуслим и Абумуслим. В Чир-юрте они сразились с Кахаром — братом Сураката и убили его, однако, во время дальнейших боев, проходивших в тех местах, были убиты Шайхахмад и Абдулла. Оставшиеся в живых Абдул­муслим и Абумуслим со своими войсками начали войну с Сурака­том, убили его и захватили всё, чем он владел.

В «Тарих Дагестан» сообщается затем, что мусульмане «си­лой», то есть с боем, «овладели городом хунзахцев», которые в этом источнике названы хумз; в отдельных списках данного со­чинения имеется форма Хумзах (Хумзахъ), то есть такая же как у ал-Масуди. В тексте «Хунзах наме» дается как бы дополнение к сказанному. Там говорится, что после победы над «неверными» воинами Сураката в местности, примерно соответствующей Арани, мусульманское войско проникло во внутрь сел. Хунзах при помощи обитателей «квартала» Самилах (по-аварски: Самилал), которых после этого из-за их предательства якобы прозвали унизительным Хамилал (Х1амилал) — «ослиными [детьми? ]». Мусульманские вои­ны тогда, согласно «Тарих Дагестан», перебили на Хунзахском плато много вооруженных мужчин, «пленили их жен и детей, за­брали их имущество и богатство».

Войско, пришедшее из Кумуха, в котором были бойцы, видимо, из самых различных мест Восточного Кавказа, как нам представ­ляется, не встретило единодушного, отчаянного сопротивления со стороны населения Хунзахского плато. Причиной этому, вероятно, был внутренний раскол среди хунзахцев и вообще жителей плато, общественно-политический кризис. Проявлялся он в переселении еще в XI в. правителя Сарира из древней столицы — Хунзаха в Та­нуси, в переходе самилахцев на сторону мусульман, когда победа последних не была делом решенным, а также в прорыве врага на плато, что было возможным только при явной или скрытой под­держке местного населения.

Что касается причин кризиса, имевшего, думается, место на Хунзахском плато уже в конце XI в., то об этом в источниках ни­чего прямо не говорится. Учитывая, однако, особенность общест­венно-политического устройства Сарирского государства, донесен­ную до нас ал-Масуди (правитель Сарира привлекает из 12 тыс. сарирских селений на службу, близкую к рабской, любое количе­ство людей), можно предположить, что и элита, и народ были из­нурены существующими условиями жизни, сложившимися в эпоху арабского господства и сохранившимися по необходимости в пе­риод борьбы за освобождение от мусульманского владычества. В эпоху же, когда Сариру уже никто не угрожал и когда после

создания Сельджукской империи прекратились сарирские походы на кавказских мусульман, терпеть названную рабскую жизнь, ви­димо, никто уже не желал.

В «Тарих Дагестан» не сказано, кто был предводителем му­сульманского войска, захватившего Хунзахское плато и «город» Хунзах. Там указано, однако, что после бегства Баяра, сына Сура-ката, в Тушетию на престоле аварских правителей уселся «с ра­достью и достоинством» некий Мавсумбек, потомок Шайхахмада, потомка Хамзы — дяди пророка. В то же время, так как население плато «приняло ислам», в Хунзахе «обосновался» шейх Абумуслим в качестве имама, руководителя пятничной молитвы и третейского судьи — хакима. В «Хунзах наме» дается несколько иная версия. Там говорится, что предводителем мусульманского войска, впервые проникшего на Хунзахское плато, был шейх Абумуслим, ранее си­девший зимой в Тарках, а летом в Кумухе. После вступления в сел. Хунзах и последующей мусульманизации хунзахцев шейх Абумуслим, назначив в Хунзахе своего наиба и поставив в каждое селение кадия, возвратился, однако, назад в Кумух. Третья версия приведена в «Истории сел. Аргвани». В лей говорится, что Аб-дулмуслим и Абумуслим захватили подвластную Суракату терри­торию, однако Абдулмуслим вскоре умер и в живых остался лишь Абумуслим: «Он осел в Аваристане в качестве имама для каждого богобоязненного мусульманина, но затем через тридцать лет умер и Абумуслим». Четвертая версия изложена в «Дербент наме», где сказано, что в 733/34 г. н. э. корейшит, брат халифа, Маслама иби Абдулмалик после завоевания Кумуха, Кайтага и Табасарана дви­нулся на акушшщев и «аваров, столица которых — Хунзах». Мас­лама, согласно названному источнику, победил их, обратил мечом в ислам, построил на их землях мечети и, назначив там кадиев, сам вернулся в Сирию. В записке русского офицера Хрисанфа, посетившего Хунзах в 1828 г. с дипломатической миссией, сооб­щается, что «в этом городе» ислам распространил в 790/91 г. Аб­дулмуслим «силой оружия князя» Хамзата. В заключение здесь можно упомянуть и то, что говорит об отношении Абумуслима к Хунзаху арабоязычная «История Абумуслима», созданная в Лез-гистане. Согласно ей знаменитый политический деятель VIII в. Абдуррахман Хорасани, известный в истории как Абумуслим, был со своими войсками в Южном Дагестане, где занимался распро­странением ислама. Его дело продолжали там его же сыновья и внуки. Одна из. ветвей потомства Абумуслима переселилась за­тем в Кумух, а другая — в Авар, то есть в Хунзах. Особенно инте­ресна в разбираемом здесь аспекте поэма ширванского поэта на­чала XV в. Бадра Ширвани, который, восхваляя деятельность