Лекция 18. Скандинавский диффузионизм: Монтелиус и Софус Мюллер 12 страница

Кларк не отказался от своих идей, но то ли счел свою работу над экологией и экономикой первобытного общества завершенной, то ли утратил интерес к ней, увлекшись другими темами. Одна из этих тем – антропологизация археологии, превращение ее в науку о человеке вообще. В 1970 вышла в свет книга Кларка " Аспекты преистории". В этой книге Кларк расширяет свое понимание связи и зависимости человеческого общества от природной среды, постулируя принадлежность самого человека к природе. Он подает это как материалистический взгляд, как убеждение в силе законов природы. Человек не творенье божье и не самопроизвольный феномен, действующий по полной свободе воли. " Человек не создал себя". Он создание тех же естественных сил, которые сформировали остальной животный мир.

" Ясно, - пишет он, - что если мы примем полностью то, что следует из " Происхождения видов", если мы признаем без оговорок, что человек и его труды на деле есть продолжение того же самого эволюционного процесса, который создал вселенную, то тогда мы вряд ли можем рассматривать его как создавшего самого себя или поставившего вызов природе (Clark 1970: 60).

Он выразил уверенность в том, что соревнование между общинами ведет к отбору наиболее преуспевших, и, что в обществе, как и в природе, " естественный отбор действует в пользу тех, кто наиболее способен понять и эксплуатировать свою природную среду" (Clark 1970: 96 – 97). По мнению Кларка, в этом он следует Дарвину, хотя это, конечно, социальный дарвинизм, то есть спенсерианство.

Вторая тема, увлекшая Кларка, связана с первой. Чтобы изучать преисторию в антропологическом ключе, нужно расширить ее географический охват до глобального и всечеловеческого. Это превращение археологии в мировую. Для британских археологов, чьи подведомственные территории (в колониях) были разбросаны по всему миру, освоение этой мысли было более доступным, чем другим, но активное продвижение к этому началось во время Второй мировой войны, когда археологи Объединенных наций продумывали устройство послевоенного мира и судьбы археологи в нем. Это была реакция на злоупотребления тоталитарных национальных археологий межвоенного времени. Открывал Конференцию о будущем археологии в Лондоне в 1943 г. Грэйем Кларк, и в прениях он говорил: " Многие выступавшие подчеркивали национальный интерес, но я бы подчеркнул скорее интернациональный интерес" (CFA 1943: 70).

Он и в дальнейшем работал в этом направлении. Возможно, в какой-то мере здесь опять же сказалось влияние Дороти Гаррод, ездившей копать палеолит по всему миру (перед своей смертью Кларк напишет большую биографию Гаррод для энциклопедии). В 1961 г. вышла книга Кларка " Преистория мира". В этой книге издании были главы об Америке, Австралии и полглавы занимала первобытная Африка. Но 57 % текста было отведено всё же западной Евразии, т. е. в основном Европе и прилегающим землям. Кларк продолжал работать над этой темой. Он завел себе кабинет с железными сейфами, где собирал информацию по всем странам. На каждую главу в этом кабинете был отведен один шкаф. Во втором издании, вышедшем в 1969 г. доля западной Евразии снизилась до 52 %. В третьем издании, 1977 г., Евразии было уделено только 33 %.

На второе и третье издания этой книги (издания 1969 и 1977 гг.) последовали резко отрицательные рецензии молодых археологов. Брайан Фаган, указав, что книга " повелительная" (" magisterial") по тону и содержанию, писал в " Антикуити":

" Кларк называет свое третье издание " Преистория мира в новой перспективе". Сколь нова эта перспектива? Оправдано ли это смелое название? Если новая перспектива – это лучший охват малоизвестных областей мира, то Кларк дает нам новые виды. Но если мы поищем новых объяснений относительно изменений культуры, то решительно получим разочарование. " Преистория, - автор говорит нам, - это о том, что случилось, а очень мало случалось в общинах, закукленных в состоянии, обозначаемом советскими преисториками как первобытный коммунизм ". Это утверждение право же поднимает у многих молодых археологов, включая меня, волосы дыбом. Грэйем Кларк проявляет явный интерес к адаптивным способностям и изобретательности человечества, но, кажется, мало интересуется объяснениями и способами, которыми археологи стараются объяснить происхождение земледелия на Ближнем Востоке или в Мезоамерике. … В чем первичные причины в противовес многопричинным объяснениям изменений культуры? Что мы знаем о социальных изменениях в преистории? … Книге не хватает теоретической глубины, она скользит по великим спорам и показывает мало интереса к работам молодых коллег, которые делают продолжающееся изучение мировой преистории столь увлекательным" (Fagan 1978).

Но так или иначе, сдвиг произошел, и в этом большую роль сыграли обобщающие труды Кларка. В 1969 г. К.-А. Муберг писал, что в прежние времена археология

" могла быть удовлетворена своим региональным характером, в том смысле, что существовала возможность концентрироваться на национальной, скандинавской, европейской, европейски-ориентальной археологии, или, по крайней мере, на археологии Старого Света, противостоящей Американской археологии Нового Света. В большой мере было вохможно примириться с ситуацией, когда каждый работал на своем собственном поле интересов. Такой, каким он был, этот подход вряд ли принес какие-нибудь эффективные результаты, но в то же время он не вызвал и больших кризисов. Было возможно собирать широкие специализированные конференции, где каждый мог слушать доклады и посещать семинары, подходящие его археологической картине мира. В этом ключе " коллекционеры марок" могли сравнивать свои " марки и их зубчики". Социальное развитие изменило всё это. Мир сросся. Вся деятельность рассматривается теперь в ее глобальных связях. За последние несколько лет археология по многим причинам заметно глобализировалась" (Moberg 1969: 21).

В 1969 г. возник в Лондоне и журнал " Уорлд Аркеолоджи" (" Мировая Археология").

Третья новая тема, увлекшая Кларка, тоже как-то связана с предшествующими и с его общей установкой на изучение природы – это кооперация археологии с естественными науками. В рамках этой темы в 1966 г. по его инициативе на месте растаявшего Комитета по исследованию болот был организован Проект Ранней Истории Земледелия (Early History of Agriculture Project = EHAP), проведший до своего распада в 1976 г. 235 комплексных экспедиций. С начала 70-х в этой организации вокруг Грэйема Кларка собрались талантливые ученые, из которых наиболее известны занявшие особое место в истории науки Эрик Хиггз и Дэвид Кларк. Грэйем Кларк в эти годы (рис. 8) отошел от конкретного руководства археологическими исследованиями, занятый преподаванием как профессор, поездками в Лондон на всякого рода заседания, делами по управлению колледжем и написанием своих книг. Заправилами всех конкретных дел и центрами кристаллизации молодежи были Хиггз и Дэвид Кларк. Ранняя смерть обоих в 1976 г. и привела к распаду Проекта. Учитель пережил их на два десятилетия.

Именно упор на естественные науки, в частности на радиоуглеродное датирование, тогда еще новинку, позволил Кларку развернуть критику ориентоцентрического диффузионизма. В статье 1966 г. " Гипотеза инвазии в британской археологии" он критикует миграционизм в большинстве интерпретаций в британской археологии ХХ века - " инвазионный невроз" - и отстаивает взамен " внутреннюю эволюцию". Но эта эволюция понималась Кларком не по-эволюционистски: он отвергал телеологический прогрессизм. Нормальным состоянием общества он считал подвижное равновесие, как это постулировал антрополог Эванс-Притчард в своей классической книге 1940 года об африканском племени нуэр. А толчками, выводящими общество из равновесия, по Кларку, являются изменения природной среды, в конечном счете, изменения климата.

В письме ко мне (от 18 апр. 1973 г.) он так излагал свое кредо:

" Насколько это будет возможно, я хочу дезавуировать категории, применяемые в археологии, которые дают повод для споров, не так уж много нам говорящих. …я хочу продвинуться, насколько я смогу с двумя категориями – пространства и времени, - а не то, чтобы спорить о воображаемых 'культурах' и их предполагаемых передвижениях и взаимоотношениях. Разрушительный факт, который выступает, - это что заселенность непрерывна (continuous). Насколько возможно, поэтому я попытаюсь обойтись без этого множества смешиваний и драматических походов народов".

Кларк осторожен. Обратили внимание на эти повторяемые " насколько возможно"? А насколько это возможно? На мой взгляд, это возможно, и то в малой степени, лишь в социально-экономических обобщениях.

Но суть в том, что Грэйем Кларк обратил географический подход в археологии с изучения природной среды на изучение экономики общества. Множество его учеников разнесли его принципы и методы по странам и континентам. Он гордился этой " диаспорой" из Кембриджа, и опубликовал в своей книге " Преистория в Кембридже и вне его" (1989) карты локализации своих учеников и их раскопок в мире (рис. 9).

7. Хиггз. Из учеников и помощников Грэйема Кларка особое место занял Эрик Хиггз (Eric Higgs, 1908 – 1976), моложе Грэйема Кларка всего на год. Это он возглавил при кафедре Кларка " проект" (программу научного коллектива) по изучению ранней истории сельского хозяйства (EHAP), проводя на скудные средства полевые работы в разных районах мира. В конце года в своем кабинете он помечал места работ следующего года цветным карандашом на вырванной из атласа карте, как полководец - цели атаки, и студенты называли сплотившихся вокруг Хиггза ассистентов и аспирантов, выезжавших с ним на эти работы, " the storm-troopers" (" десантниками", " штурмовиками").

Хиггз (Bailey 1999) родился в графстве Шроппшир, учился в Лондонском университете сельскохозяйственной экономике и до археологии перебрал много профессий и занятий: во время экономической депрессии какое-то время зарабатывал на жизнь как профессиональный игрок в карты, работал на стройках, а с 1939 г., перевалив за тридцать, занялся фермерством в родном Шроппшире. В зимние периоды наступало вынужденное безделье, и он в эти месяцы думал над происхождением тех занятий, которые составляли его труд летом. Это обратило его к университетским консультациям, а для тех, кто изучал использование первобытными людьми природных ресурсов, был любопытен его фермерский опыт. Только в 1954 г., сорока четырех лет, он поступил на двухгодичные курсы первобытной археологии при Кембриджском университете, где его руководителями стали Чарлз МакБёрни по палеолиту и Грэйем Кларк по первобытной экономике. В 1956 г. 47-летнего Хиггза приняли ассистентом на кафедру (" отделение") археологии Кембриджского университета, а с 1958 г. в поле у него начались сердечные приступы. В 1968 г. он был назначен руководителем проекта, а уже в 1976 г. вынужден был выйти в отставку и в том же году 58-летний Хиггз умер от инфаркта. Вся его работа в археологии продолжалась 20 лет, из которых последние восемь – руководителем проекта.

Хиггз пришел в археологию пожилым человеком (рис. 10) с опытом сельского хозяйства, но как аутсайдер в археологии, понимающий, что по традиционной лестнице научной карьеры у него нет времени подниматься, поэтому готовый ставить под вопрос любые условности и традиционные истины. Да и Грэйем Кларк говаривал, что " Ph. D. (степень) – это для тех, у кого нет работы". Многие его ученики и не стали защищать диссертации. В их числе и Хиггз. Кларк еще говорил, что традиционная археология – это источник " интеллектуальных игр для меритократии (для власти заслуженных. – Л. К.)" (Bailey 1999: 533). Хиггз стремился превратить археологию в рудник важной информации и сделать эту информацию доступной простым людям (Bailey 1999: 536).

Следуя учению своего патрона, он применял палеодемографический и палеоэкономический подходы к археологическим материалам из своих больших палеолитических раскопок в Греции (рис. 11). Это было начало того, что позже получило название " археологии, опирающейся на естественные науки". Вместе с Доном Бротвелом (Don Brothwell) он издал в 1962 г. сборник " Естественные науки в археологии" (" Science in archaeology"). Он основал в Кембридже " Кабинет Костей" (Bone Room), где обычно и восседал, сгорбившись на столе и попыхивая трубкой. Он язвительно критиковал так наз. междисциплинарные исследования, когда суммируются результаты, полученные порознь археологией, палеонтологией, палоеоботаникой и т. д. Анализ костей животных, считал он, надо не оставлять полностью в руках зоологов, а делать самим археологам, ставя археологические вопросы и учитывая разные данные (следы разруба, статистику убойного возраста и проч.).

Анализируя их, он всё больше переходил от межрегиональных сопоставлений к фокусированию на местном использовании земли, к изучению возможностей среды в радиусе 100 миль от каждого местонахождения. Начиная с 1970 г. вместе с Клаудио Вита-Финдзи они выдвинули идею " site catchment analysis" (" анализа ресурсов, доступных из местонахождения"). В названии использован термин " catchment" из гидрологии; " catchment area" это 'водосборный район', в экономическую географию его впервые перевел М. Чисхольм в 1962 г. (Roper 1979). Анализ этот (" site catchment analysis") был у Хиггза и Вита-Финдзи определен как " изучение отношений между техникой и теми природными ресурсами, которые лежали в пределах экономической доступности из отдельных поселков". " Территория эксплуатации местонахождения" – это территория окрестностей поселка, эксплуатируемая обычно обитателями", а " годовая территория" – это " вся территория, эксплуатируемая человеческой группой за год" (Vita-Finzi and Higgs 1970: 5, 7).

Изучал он и неравное географическое распределение природных благ по сезонам, делавшее необходимым сезонные перемещения человеческих общин, начиная с палеолита. Разные наборы индустрии могли соответствовать разным фазам сезонного обитания одной и той же общины. Он комбинировал обследование окрестностей местонахождения (off-site analysis) с углубленным изучением самого местонахождения (on-site analysis).

Недостатки междисциплинарных исследований, по его мнению, лучше всего видны на примере изучения одомашнивания животных и культивации растений. Он не верил в традиционную поляризацию охотников и земледельцев с четким их размежеванием и с резким скачком от одних к другим – Неолитической революцией. Не верил и в диффузию сельского хозяйства с Ближнего Востока в Европу. Как писали Хиггз и Джармен в 1969 г., " термины доместикация и домашние животные затемняют постепенность перехода (градацию) одной формы в другую и проводят классификационную межу, которая может и не соответствовать природе" (Higgs and Jarman 1969: 38). В этом оба автора продолжают линию Грэйема Кларка. Вслед за американцем Ф. И. Зьюнером (F. E. Zeuner) Хиггз считал, что охотники за дикими животными, следуя за их стадами, постепенно входили с ними в отношение симбиоза, полезного для обеих сторон (охотники отстреливали слабых животных, улучшая стадо, охраняли их от хищников, постепенно начинали подкармливать и т. п.). Значит, между дикими и домашними животными был целый ряд промежуточных, переходных звеньев.

Взгляды Хиггза были весьма радикальны для английского археологического истэблишмента. Он считал, что палеоэкономический анализ позволяет выявить долговременные закономерности соотношений человеческого общества с природой, которые только затуманиваются мелкими и кратковременными историческими событиями. Историк поэтому лишь запутывает картину. " Получается преисторическая картина инвазий и движений народов, войн, и пирамида гипотез, всё ловушки исторической картины. Хвост истории виляет преисторической собакой" (Higgs 1968: 619). А вот археологические данные позволяют отрешиться от мелких флуктуаций и выявить эти долговремённые соотношения.

Всё это предполагает изрядную долю материализма и детерминизма. Веру в человеческую уникальность, прихоти, свободу воли и т. п. Хиггз считал ложными предпосылками. " Капризы, моды и свобода выбора, связанная с культурами, получает меньше значения…, чем изучение естественных механизмов в человеческом прошлом как истинных причин поведения" (Higgs and Jarman 1969: 40). " Самосознание и разум, символизм и язык в лучшем случае могут быть выведены слабейшей экстраполяцией из наличных преисторических данных, а душа не оставляет по себе скелета" (Higgs and Jarman 1975: 1 – 2).

Хиггз выступал с критикой как эволюционизма, так и диффузионизма и марксизма. Подобно функционалистам Хиггз считал, что традиционное изучение истории культуры сверх меры ориентировано на изменение, на восхождение по лестнице прогресса, тогда как на деле основные параметры палеоэкономики находились в долговременном равновесии, и археологические данные позволяют это установить. Никакой Неолитической революции, никакой диффузии производительного хозяйства с Ближнего Востока в Европу, никаких инвазий, а если они и были, то это мелочи истории. Оседлость, одомашнивание животных и культивация растений не являются какой-то резкой новацией, послеледниковым изобретением, а суть естественные процессы, которые случались и в палеолите, не образуя эволюционной прогрессии. " Социальную археологию" он отвергал, уверяя, что это просто присобачивание модного жаргона к традиционным археологическим данным. А традиционное изучение артефактов он называл " родом коллекционирования марок" и " усердным накоплением увеличивающихся объёмов информации неясной ценности" (Bailey 1999: 536).

Нетрудно сообразить, что Хиггза воспринимали как нарушителя норм и всяких правил, тем более что он любил эпатировать чинных профессоров, заострял свои выводы, доводя до крайности. Если Грэйем Кларк был евангелистом географического подхода, то Хиггз стал его еретиком и создателем апокрифов. Его жестоко ругали при жизни и после смерти. Cам он цитировал с усмешкой еще одного своего покровителя сэра Джозефа Хатчинсона, профессора агрономии: " Пионера всегда скальпируют". Готовя совместную книгу со своим учеником Джарменом, он уговаривал Джармена убрать свое имя, чтобы не портить себе карьеру. Хиггз восстановил против себя многих британских археологов, и ему уделяют гораздо меньше места в историографии, чем он того заслуживает.

Многие его ученики, особенно те, кого он вовлек в археологию из других отраслей, покинули археологию после его смерти: Джон Харрис ушел в агрономию развивающихся стран, Пол Уилкинсон – в одомашнивание мускусных быков на Аляске, Дирек Стёрди – в инженерный бизнес, Эрл Сэксон завёл себе коммерческую фруктовую ферму в Австралии, Майк Джармен, который не убрал своё имя из совместной с Хиггзом книги, всё-таки ушел из археологии и основал крупный ресторан в восточной Англии. Но часть учеников осталась в археологии и весьма известна в ней сейчас. Это Пол Бан, Джон Бинтлиф, Джоф Бэйли, Клайв Геймбл и др.

8. Пространственная археология. Другой ученик Грэйема Кларка, Дэвид Леонард Кларк (David Leonard Clarke, 1937 – 1976), стал одним из лидеров Новой Археологии, и его биографию лучше рассмотреть, когда приступим к изложению и анализу этого направления. Но в отличие от другого лидера, американца Люиса Бинфорда, к этому направлению Дэвид Кларк пришел под влиянием Кембриджской школы Новой Географии, особенно под влиянием работ Р. Дж. Чорли (R. J. Chorley) и П. Хэгетта (P. Hagggett) – имеются в виду книги " Модели в географии" (1967) и " Локационный анализ в географии населения" (1965).

Уже в его первой монументальной и сенсационной книге " Аналитическая археология" (1968) содержалась глава " Пространственное направление" с примыкающей схожей по содержанию главой " Стратегии" (в совокупности с. 463 – 511). Там рассматривались возможности графического представления и математического анализа волн диффузии, распространения и густоты сети памятников (рис. 12), обеспеченности районов природными ресурсами, влиятельности и конкуренции центров (построение полигонов Тиссена).

В толстенном сборнике " Модели в археологии", вышедшем под его редакцией в 1972 г., во вступительной статье Кларка " Модели и парадигмы в археологии" есть и пространственный аспект (рис. 13). В сборнике 7 из 26 статей посвящены географическим проблемам археологии, и они помещены в сборнике сплошным блоком, в том числе и вторая статья самого Дэвида Кларка " Предварительная модель общества железного века и системы его поселений" (рис. 14 – 17), также статья его ученика Яна Ходдера (впоследствии лидера пост-процессуальной археологии) " Локационные модели и изучение римско-британского поселения" (рис. 18), а кроме того статья М. Р. Джармена (ученика Хиггса) " Территориальная модель для археологии: поведенческий и географический подход".

В 1976 г. в одном сборнике вышла большая статья Дэвида Кларка " Мезолитическая Европа: экономический базис" (перепечатана в посмертном сборнике статей Кларка " Аналитический археолог", 1979), прямо перекликающаяся с книгой его учителя Грэйема Кларка. В статье Дэвид Кларк стремится устранить некоторые предвзятые идеи и стереотипы, искажающие на его взгляд реальную картину.

В том же году Ян Ходдер и Клайв Ортон выпустили книгу " Пространственный анализ в археологии". В 1977 г. под редакцией Дэвида Кларка вышел (для него посмертно) сборник " Пространственная археология" со статьей самого Дэвида Кларка " Пространственная информация в археологии" и статьей Яна Ходдера " Новые направления в локационном анализе археологических данных в региональной шкале (макро)".

Дэвид Кларк и его ученики формализовали географический подход к археологии. Однако их главный акцент был не на географии, а на формализации, и из этого выросло другое направление, которым есть смысл заняться отдельно.

9. Датская экологическая традиция. Паралельно с английской географической школой развивалось нечто подобное в Дании, начиная с разработки кьёккенмеддингов. Для их изучения была сформирована в 1848 г. междисциплинарная комиссия из зоолога Стеенструпа, геолога Форхгаммера и археолога Ворсо – позже она получила название Первой комисии по кьёккемеддингам. Тогда главное было выделить по данным разных наук ранний неолит. В 1893 г. была создана Вторая комиссия, проводившая образцовые раскопки кьёккенмеддингов Эртебёлле. В 1939 г. была создана Третья комиссия, но к этому времени ситуация изменилась. В 1916 г. швед Леннард фон Пост открыл споропыльцевой метод, первоначально для целей датировки. С середны 1930-х гг. Теркель Матиассен, возглавивший Национальный музей, стал применять этот метод и перенес раскопки с кьеккенмеддингов на торфяники, где лучше сохраняется всякая органика, в том числе споры и пыльца растений. Тогда же Йоханнес Иверсен использовал метод для изучения того, что казалось только средством датировки – для реконструкции самой растительности и ее хозяйственного использования.

В 1941 г. он издал основополагающую работу " Заселение земель Дании в каменном веке: споропыльцевое исследование влияния культуры земледельцев на развитие растительности". Эта работа была началом экологических реконструкций и вызвала ряд подражаний в соседних странах. Он и его младший сподвижник Трёльс-Смит научились выявлять многие десятки видов растений по пыльце и спорам. Карл Беккер, возглавлявший Национальный музей стремился сохранить основным направлением работы в музее типологию и естественнонаучные исследования не любил. После смерти Иверсена (в 1971 г.) Трёльс-Смит стал проводить у себя на квартире по субботам ежемесячные семинары, на которых прошли подготовку многие видные археологи нестандартного типа, местные и иностранные – Кристиансен, Ватерболк, Эндрю Шеррат (Kristiansen 2002).

10. Гамбургская географическая археология и " археология заселения" Янкуна. После Второй мировой войны в географическое направление включился видный немецкий археолог-первобытник Ганс-Юрген Эггерс (Hans-Jü rgen Eggers, 1906 – 1975), хорошо известный всем, кто изучает римское время Европы (рис. 19). Эггерс (Jankuhn 1977; Kossack 1986; Carnap-Bornheim 2001) – наш земляк: происходя из остзейских немцев (в Ревеле, то бишь, Таллине, обитал ряд старинных немецких фамилий – Эггерсы, Крузенштерны, Тизенгаузены, Дельвиги, Гиппиусы, Паульсы, Врангели), он родился в Петербурге, где его отец работал в Аненшуле (известная немецкая гимназия), Родившись за год до первой русской революции, Эггерс вместе с семьей в результате событий Первой мировой войны переселился из России в Грейфсвальд в Померании еще подростком и всю жизнь считал себя прибалтом и померанцем. Учился он германистике, народоведению и преистории в университетах Тюбингена, Берлина и Грейфсвальда. Лично знал Косинну, Шухардта и Гётце, но не был втянут ни в их острые схватки, ни в политику. В 1930 г. защитил в Грейфсвальде диссертацию о магических предметах в древнеисландской прозаической литературе. Поработав несколько лет в Берлине ассистентом, в 1933 г. 27-летний Эггерс поступил работать в краеведческий музей Штеттина, где и работал до конца войны. В 1937 г. вступил в НСДАП, но особой активностью не отличался. Хабилитационную диссертацию (эквивалентна нашей докторской) защитил в 1941 г. на тему " Княжеские погребения Любзовской группы". Когда Штеттин стал польским Щецином, добровольно передал коллекции польским коллегам и перебрался в Гамбург.

С 1946 г. он работал в Гамбургском музее народоведения и преистории, заведуя отделом преистории (то есть первобытной археологии), а с 1949 г. – и профессором Гамбургского университета. В 1951 г. он издает свой капитальный труд " Римский импорт в свободной Германии" (с подзаголовком " Атлас праистории"), где каждый тип вещей картирован и нередко с наложением на природную среду. Классификации этого труда стали классическими, а обозначения – стандартными для всего массива римских вещей. Найдя какой-нибудь стеклянный римский сосуд, не нужно подробно описывать его – достаточно найти у Эггерса его тип и можно смело указывать просто его как " Eggers…" и проставить его номер по Эггерсу. На базе этого труда он в 1955 г. выпустил большую статью об абсолютной хронологии времени Римской Империи применительно к Германии.

С 1950 г. по 1960-е он издавал совместно с Гербертом Янкуном и Рольфом Гахманом в Гамбурге периодические выпуски " Архэологиа географика". Подзаголовок этого издания гласил: " Доклады по сравнительному географически-картографическому методу в первобытной археологии". Вокруг этого журнала сложилась целая школа археологов, интенсивно картировавших археологические типы и культуры и прослеживавших, как природная среда местности влияет на доступность территории археологическому обследованию (облесенность, распашка и т. п.) и, соответственно – на полноту ареалов на картах.

Однако эта идея – идея природных фильтров археологической информации, более полно выраженная в учебнике Эггерса " Введение в первобытную археологию", вышедшем в 1959 г., относится уже скорее к другому направлению, которому стоит уделить отдельную лекцию (отдельную главу).

Герберт Янкун (Herbert Jankuhn, 1905 – 1990; см. Steuer 2001) – почти сверстник Эггерса (старше на год). Учился в университетах Кёнигсберга, Йены и Берлина, был учеником Макса Эберта. В 1931 г. защитил диссертацию, в 1935 – вторую. Преподавал в Кильском университете и работал в Кильском музее, изучая укрепления викингов. Под его руководством с 1930 г. проходили раcкопки Хайтабу (Хёдебю) – торгового центра викингов (результаты опубликованы в 1956) (Vollertsen 1989). Позже он стал членом нацистской партии, разделял нацистскую идеологию и участвовал в эсэсовской организации " Аненэрбе" (" Наследие предков"), где он был главой секции преистории.

Вообще в нацистской Германии конкурировали две организации, претендовавшие на руководство археологией: ведомство Розенберга внутри нацистской партии, которому был подчинен Союз преистории Рейнерта, и эсэсовская " Аненэрбе" под протекцией Гимлера. Ведомство Розенберга вело расистскую пропаганду " Мифа ХХ столетия" (название книги Розенберга) и смогло мобилизовать только третьеразрядных археологов. Ведомство Гиммлера обращало больше внимания на исследование мест, перспективных с точки зрения нацистской преистории, и привлекло наряду с откровенными шарлатанами и карьеристами также серьезных ученых, искавших прикрытия от давления Розенберга и Рейнерта. Некоторые были не прочь принять и идеологию. Одним из таких соперников Рейнерта был Янкун. Он стал самым влиятельным археологом Рейха (Haß mann 2000).

Во время войны он проводил германизацию археологии в Норвегии и донес полиции на норвежского археолога Брёггера, отказавшегося передать важные находки немцам. Брёггеру было запрещено выступать с лекциями, позже он был отправлен в тюрьму и концлагерь. Потом Янкун был штурмбанфюрером СС, и сформированная вокруг него Sonderkommando Jankuhn грабила музеи в южной России и на Украине под прикрытием дивизии СС " Викинг". В связи с этим после войны Янкун был интернирован, но уже в 1952 г. поместил в " Археологиа географика" большую работу " Климат, население и хозяйство раннего железного века в бассейне Балтийского моря", а в 1956 г. стал в ФРГ профессором Гёттингенского университета. У многих это вызывало возмущение, но специалист был классный, а преступления его меркли по сравнению со многими зверствами главарей Рейха, так что Янкуну была предоставлена возможность работать. Вообще последыши Розенберга, Рейнерт и его люди, были изгнаны из археологии, а ряду членов эсэсовской " Аненэрбе", не только Янкуну, постепенно было возвращено положение в науке (рис. 20).