Тайная рука в Ватикане. 3 страница

За ними вслед подчас целые семьи англиканцев воспринимали практику Высокой Церкви. Число учащихся, готовившихся к богослужению или к тому, чтобы стать монахинями, обещало Церкви доброе будущее. Шла волна прилива, вызванная оппозицией к Реформà ции. Знаки оживления католицизма распространялись по лицу всей части мира, говорящей по-английски.

Как ни странно, это явление совпало с нарастанием коммунизма и с широко распространившемся крушением нравственных и общественных ценностей, происшедшем в войне 1939-го года. В течение войны, к концу которой коммунизм был на подъеме, Ватикан был одним из немногих абсолютно нейтральных центров в мере, из-за чего он подвергался резкой критике со стороны коммунистов, которые истолковали эту позицию, как молчаливое присоединение к противной стороне. Это критическое настроение усилилось, когда папа издал распоряжение об отлучении от Причастия тех католиков, которые вступили в коммунистическую партию, или содействовали ей так или иначе.

Это было продолжение тому предупреждению, изданному предшественным папою Пием Х1-м в его Окружном послании " Сороковые год": " И никто не может быть добросовестным католиком и в те же время настоящим социалистом".

Эти слова, несомненно, были написаны в адрес континента, а не демократии, говорящей на английском. Однако в них содержалось и осуждение не только революционным принципам, но и более мягким формам политических выражений, которые при тщательном рассмотрении оказывалась поощрением на подпольную подрывную работу.

Так оно и было. Линия раздела между Римом и его врагами была прочерчена точно и ясно. Как та, так и другая сторона подняла свой флаг и бросила вызов. Одну сторону вдохновляла мессианская идея безрелигиозного пламени, обещавшего всякие блага, как только будут разрушены существующие общественные формы: другая же сторона - несомненно верующая и утвержденная на сверхестественном обетовании, которых было обозначено, что она не может пойти ни на какие компромисы, и не пойдет.

Ч.2.

Как уже было сказано раньше, встреча тайных обществ, при которое были приняты резолюции эпохального значения, имела место в Париже в 1935-м году, и около того же времена одному епископу из Северной Италии, который был представителем папского трона в турецкой столице, в Стамбуле, пришлось пережить странное событие, которое превратило самое незначительное решение тайных обществ в грандиозную действительность.

Епископ, о котором идет речь, был Анжело Джузеппе Ронкалли. Рожденный в 1881-м году, рукоположенный в 1904-м, он вскоре обратил на себя внимание Ватикана, как доктор богословия и профессор церковной истории. В 1921-м году он был зачислен в Конгрегацию Пропаганды и после возведения в сан епископа в 1935-м году он вступил в дипломатическое служение Церкви.

Первые поручения повели его на Балканы, - часть мира, которая, как установил Ронкалли, никогда не была расположена к какому бы то ни было влиянию католицизма. Будучи тар д-афер папского трона в Софии он оказался вплетен в дипломатическое осложнение по отношению к королю, и это хотя в незначительное и более того личное дело повело к тому, что в 1935-м году он был переведен на должность Апостольского Делегата в Стамбуле.

А там в то время полным ходом полыхала горячка модернизации, которую проводил Мустафа Кемаль. Некоторые его закона тяжело отражались на религии, как на исламе, так и на христианстве, с ношение одежды духовного чина в общественных местах было строго запрещено.

Ронкалли попал в обстановку, заставлявшую его чувствовать, словно на нем смирительная рубашка, что никогда он не имеет свободы, потому что за ним следят и все его передвижения на учете. Какие либо связи, которые он мог завязать, были отдаленными и было их мало и он привык непременно в конце дня вернуться домой, одиноко, спокойно, как чужестранец и никому неизвестный случайный встречный.

Однажды, к вечеру, он чувствовал особую усталость и не раздеваясь потушил свет и бросился на кровать. На стене были воспоминания о его прежней жизни, фотографии родных, виды деревни в Ломбардии, где они вместе росли. Он закрыл глаза и пробормотал обычные молитвы. Словно видение перед ним носились как в тумане лица людей, которых он не замечал бредя по улице. Среди них было лицо старика, седого, смуглого и этот цвет лица давал старику какой-то восточный вид..

Что произошло дальше могло быть сновидением, да так оно и казалось, когда наступил день. Но в тот момент, в тишине комнаты Ронкалли ясно слышал, как старик спросил его: " Узнаешь меня? ", и не зная, что его подтолкнуло Ронкалли ответил: " Да. Всегда."

Пришедший продолжал: " Я пришел, потому что ты звал меня. Ты стоишь на пути, но многому еще должен поучиться. Но скажи, готов ли ты? "

У Ронкалли никогда не было ни малейшего сомнения. Все было заранее подготовлено для него. Он сказал: " Жду тебя, Маэстро."

Старик улыбнулся и трижды спросил, узнает ли его снова Ронкалли, и трижды Ронкалли дал ему утвердительный ответ.

Настало утро, но и в свете утреннем в том, что произошло ночью, не чувствовалось нечего необыкновенного. Ронкалли знал, что оно повторится и как-то, знал, что в происшедшем было какое-то особенное значение.

Он знал, что настал момент, когда, он встретит того же самого старика. Он ждал его у его квартиры, и он также чувствовал, что возникла некоторая близость, почему Ронкалли пригласил старика к обеду вместе с ним.

Старик покачал головой. " Сегодня вечером мы будем обедать с тобой за другим столом". Сказав это он отправился и Ронкалли вслед за ним в кварталы тихих, темных улиц, где до тех пор Ронкалли никогда не бывал. Узкое отверстие вело к двери, перед которою Ронкалли остановился, словно инстинктивно, а старик сказал ему идти наверх и ждать его.

Над входом была небольшая лестница, за нею другая, и еще одна. Света не было, но в почти что полной темноте, казалось, что сверху слышались голоса, говорившие Ронкалли, чтобы он шел дальше. Остановиться пришлось у двери, которая была меньше других. Она была приоткрыта и толкнув ее Ронкалли оказался в широкой пятиугольной комнате с голыми стенать. Было два больших окна. Оба были закрыты.

В центре комнаты был стол из кедрового дерева. У стен стояло три стула, на одном из которых лежала полотняная туника, три запечатанных конверта и несколько разноцветных поясков. На столе лежал меч с серебряной рукоятью, а его лезвие, казалось, полыхало пламенем в свете полусвета, который излучала канделябра с тремя ветвями. Во втором канделябре тоже было три свечи, но они не были зажжены. Тут же была кадильница, обвязанная цветными лентами, и три искусственных розы из легкой материи, на стеблях, которые перекрещивались между собою.

Около меча и кадильницы лежала открытая Библия, и довольно было беглого взгляда, чтобы видеть, что открытая странна была из Евангелия от Иоанна и говорила о мысли Иоанна Предтечи, - отрывки, которые всегда особенным образом вдохновляли Ронкалли: " Был человек, посланный от Бога: имя ему Иоанн"... Имя " Иоанн" имеет особенное значение у тайных обществ, у которых бывает встреча 27-го декабря, праздник Евангелиста и 24-го июня праздник св. Иоанна Предтечи. Они часто упоминают святых по имени Иоанн.

Ронкаллли услышал легкие шаги позади себя в отвернулся от стола. Это был кто-то, к которому, как Ронкалли слышал, обращались, как " Маэстро". На нем была длинная полотняная туника до полу в цепь из узлов на шее, на цепи были разные серебряные символы. Он положил руку на плечо Ронкалли: " Спустись на правое колено".

Когда Ронкалли стоял на правом колене, Маэстро взял один из конвертов со стула. Открыл его так, что Ронкалли мог увидеть лист синей бумаги, на котором было написано несколько правил. Взяв и открыв второй конверт, Маэстро передал такой же лист в руки Ронкалли, который, теперь уже стоя на ногах, увидел, что там было написано семь вопросов.

" Думаешь, ты можешь на них ответить? ", - спросил его Маэстро. Ронкалли ответил утвердительно и вернул бумагу. Маэстро взял и этим листом зажег одну из свечей второго канделябра. " Эти свечи, - сказал он, - для тех Маэстро, которые были, и которые здесь среди нас", - пояснил он.

Затем; он произнес тексты таинств Ордена, пользуясь словами, которые, казалось, вступали в дух Ронкалли и произносились через него, не оставаясь там, но тем не менее он как-то чувствовал, что он всегда были частью его сознания. Затем Маэстро склонился над ним. " Мы знаем один другого по имени, которое мы сами избираем. Этим именем каждый из нас опечатывает свою свободу и схему своей деятельности, своей работы, и таким образом составляет новое звено в цепи. Что будет твое имя? "

Ответ был уже готов. Колебаний не было: " Иоанн", - отвечал ученик. В его духе всегда было его любимое Евангелие. Маэстро поднял меч, и приставил кончик лезвия к его голове: С этим прикосновением сквозь каждую частицу его существа промчалось нечто, что Ронкалли мог сравнить только с волнующим восхищением, с чем-то новым и с чувством, подавить которое было невозможно. Маэстро не чувствовал никакого удивления.

" То, что ты чувствуешь в этот момент, Иоанн, ощущали многие до тебя. Так я, так: другие Маэстро прошлого времени и другие братья по всему миру. Ты думаешь об этом чувстве, словно оно свет, но у него нет имени."

Они обменялись братским приветствием, и Маэстро поцеловал его семь раз. После этого он говорил шепотом, объясняя Ронкалли опознавательные знаки, жесты, которое надо было делать и ритуалы, которые надо было совершать ежедневно, точно в те моменты, что отвечают прохождению солнца.

" Точно в эти моменты, трижды в день, наши братья по всему мè ð ó повторяют

те же самые фразы и делают те же телодвижения. В этом скрыта великая сила, и простирается сна далеко. День за днем эта сила отражается на всем человечест­ве".

Маэстро взял остававшийся запечатанный конверт, вскрыл его и прочитал Иоанну его содержание.. Речь шла о формуле клятвы с торжественным обещанием не обнаруживать тайн общества к работать всегда на пользу добра и, что важ­нее всего, уважать каждый закон и почитать Его служителей, (довольно двусмысленное предусмотрение, если принять во внимание всю окружающую обстановку).

Иоанн приложил свое имя к этой бумаге, прибавив к этому знак и номер, как показал ему. Маэстро. (Титул маэстро обозначает существо совершенное, начальст­во над человечеством, прошедшее через ряд посвящена до состояния высокого самосознания).Так была утверждена его степень и вступление в Орден, и вновь через все его существо пробежало ощущение неземной силы.

Маэстро взял бумагу, сложил ее семь раз в велел Иоанну укрепить ее на кончике меча. Снова пламя вдруг пробегало вдоль всего лезвия. Его перенесли на свечи, которые все еще горели " о тех маэстро, которые жили в прошлом".

Пламя поглотило бумагу и Маэстро развеял пепел. Затем он напомнил Иоанну о торжественности принесенной им клятвы и говорил о том, как она принесет ему чувство свободы, истинной свободы, которую ощущают все братья. Он снова поце­ловал Иоанна, а тот был слишком переполнен чувствами, чтобы ответить словом Ели жестов. Он только плакал.

Спустя несколько недель Иоанну (он же Ронкалли, как мы будем именовать его в дальнейшем) сказали, что теперь он достаточно подготовлен в культе, что­бы пройти следующую, заключительную фазу - вступление в Храм.

Маэстро подготовил его к тому, и он никогда не скрывал этого от Ронкалли, что должно было быть мучительным процессом, и восприятие этого у Ронкалли повышалось, когда он узнал, что, как он, так и все, только посвященные в пер­вую степень, получал право вступления в Храм, только тогда, когда ему поруча­лась и вверялась задача великой важности.

Что же ожидало Ронкалли в дальнейшем? Не преподносился ли ему вид неко­его кресла, или трона в те минуты, когда он шествовал ко Храму?

Там были собраны братья. Это было знаком, что Ронкалли избран для какой-то особой миссии. На стенах были таинственные слова " Азот" и " Тетрагамматон" (Azot, Tetragammaton). Последнее обозначает полное ужаса, несказанное и непроизносимое имя создателя вселенной, с котором говорят, что оно вписано в верхнюю площадь куба, имя камня основания во Святом Святых в Иерусалимском Храме.

Его можно видеть в схеме, применяемой для вызывания злых духов, или иног­да для защиты от них, схема, известная, как великий магический круг, вырисованный на полу. Он имеет диаметр около восьми футов, и в него вписан другой, вторичный круг. Между линиями обоих кругов, состоящих из бесконечных линий, что символизирует вечность помещены разные предметы, как распятие, какие-то травы, кувшины с водой, о которых говорятся, что это чтобы влиять на злых духов..

В этом Храме также был крест, вырисованным красным и черным, и число 666 - число зверя из Апокалипсиса. Тайные общества, уверенные в том, что повсюду царит незнание о них, теперь сделались достаточно уверены в себя, чтобы показать свою руку. Американцев сейчас знакомят со знаком Зверя из бездны, помещаемым в фабричных марках рекламы в общественных объявлениях и спрашивается по случайному ли, только совпадению число 666 оказалось частью кода в адресе на письмах к Британцам, военнослужащим сейчас в Южной Атлантике?

Сейчас обозначало май 1982-го года. Об этих числах говорится, что они делают чудеса магизма и вязаны с богом солнца философии или религии гностицизма.

Гностики, секта, имевшая большое распространение в первые века христиан­ства, отрицали божественность Христа, отвергали откровения и веровали, что все материальное, включая и человеческое тело, есть зло. Они считали, что спасе­ние может быть обретено только знанием (самое их название происходит от гре­ческого гнозис – знание).- О евангелической истории они учили, что это аллегории, ключ к разумению которых может быть найден в правильном понимала Кнефт- бог солнца, представляемый в виде змея и о котором говорится, что он есть отец Озириса и тем самым - первое исхождение высшего Существа и Христос их секты.

Ронкалли в своей заключительной и самой высокой роли, к которой его подготовляло его посвящение, должен был выносить на перчатке образ Солнца Бога, окруженного лучами славы.

Гностики особо почитала цвета черный и красный. Ими же пользовались сатанисты. Это так же цвета Кали, священной матери и индусской мифологии, где является, некоторая связь между отклонениями от христианства дохристианскими культами. Следует заметить, что эти же цвета находятся на знаменах Интернационального Движения Анархистов, пророком которого был Михаил Баку­нин (1814-76)- пионер либертарианизма, противоположного государственному социализму..

Пока Ронкалли осматривался в комнате, братья поднялась со своих мест у стены и стали приближаться медленно и почти что незаметно все ближе и ближе к нему. Когда они образовали цепь они двинулись вперед и стали касаться его своим корпусом, что было знаком, что к нему переходит их сила, испытанная в предшествовавших церемониях.

Он вдруг ощутил, что без того, чтобы' он их составлял, ему давались слова силы., исходящей из него голосом, который он не мог назвать своим. Но он был в состоянии видеть, что все сказанное им записывалось одним из них, к которому обращались, как к Великому Канцлеру Ордена. Он писал на листе синей бумаги, имевшей заголовок " Рыцарь и Роза".

Судя по этому и другим знакам выходило, что Ронкалли вступал в Роза-Крест, в Розенкрейцеры, в общество, основанное Христианом Розенкрейцером (Christian Rosenkreuts), рожденному в 1378-м году, однако, как говорил сам орден, - " Орден Розы и Креста существовал с незапамятных времен, е его мистический ритуал практиковался и мудрость его преподавалась в Египте, в Елевзии, в Самофракии, Персии: Халдее и Индии в еще более отдаленных странах, и так потомству передавалось тайное знание Древних Веков».

О том, что возникновение этого ордена остается тайной, подтверждается словами Дизраели, который в 1841-м году сказал: " Тайные его истоки не подда­ются исследованию".

После путешествий по Испании, посещении Дамаска и Аравии, где он был пос­вящен в Арабскую магию, Розенкрейцер вернулся в Германию и создал братство незримых. В здании, которое он называли Domus Sanсti Spiritus (Дом Святого Ду­ха) они занимались тайными разнообразными науками, как тайны природы, алхимия, астрология, магнетизм, общение с умершими и медицина.

О Розенкрейцере говорят, что он умер в перезрелом возрасте, 106-ти лет, а когда была открыта его могила, ранее того потерянная на много лет, то в ней нашли знаки и символы и таинственные рукописи.

Полный отчет о посвящении Ронкалли находится в книге «Les propheties pape Yonh XXIII» (Пророчества папы Иоанна ХХ111-го) автора Пьера Капри (Pierre Capri)Б псевдоним итальянца, который очевидно вступил в тот же орден, что и Ронкалли. Книга переведена на французский, но в данное время ее крайне трудно достать.(Jean-Claude Lattes, Alta Books. 1975).

На первый взгляд и поскольку речь идет о деятельности тайного общества, возникает впечатление, что Турции " даже вообще нет на географической карте". Однако, в 1911-м году Макс Гейндел (Max Heindel), основатель Содружества Розенкрейцеров (Rosicrucian Fellowship) и Розенкрейцеровского Космо-Восприятия (Rosicrucian Cosmo-Conceptiоn) писал об этой стране таким образом, что было видно, какое внимание этой стране оказывали люди, работавшие, постоянно всматриваясь в религиозное, политические и социальное будущее. " Турция, - пишет он, сделала большой шаг к свободе под управлением Младо-Турков Великого Востока (Young Turks of the Grand Orient).

В последние десятилетия мы узнаем многое из того, что прежде скрывалось, относительно ритуалов, паролей и практика тайных обществ. Но относительно того, как они из рядового состава бездеятельных людей, изыскивают тех, кого они счи­тают способными проводить их планы, удалось найти очень мало указаний. Но есть. Одна из инструкций в этом отношении гласит: " Ты должен научиться управ­лять людьми и господствовать над ними не страхом, а посредством добродетели, то есть - соблюдая правила Ордена". Но в Нью-Йорке появилось тайное писание, дающее несколько большую ясность. " Сейчас ведутся опыты, зачастую без того, чтобы об этом знал исследуемый... люди во многих цивилизованных странах нахо­дятся под наблюдением и к ним применяется такой метод стимулирования и интенсификации, посредством которого они сами принесут к сведению Великих массу информации, способной служить руководством последующих операций расы". К этому добавлено острое замечание, обязующее слово: " Вы давно уже у нас под наблюдением и мы вас хорошо изучили".*

4.3.

Кончался декабрь 1944-го года. Ронкалли собирался к отъезду из Турции в Па­риж, куда он был назначен на пост папского нунция к Четвертой Французской Рес­публике. Война еще продолжалась, и различие между правыми и левыми, в политике, разделявшей Францию, было совершенно очевидно, так что и наблюдатели, суждение которых не затуманивалось церковными титулами, очень скоро увидели, что врожденные симпатии Ронкалли шли по левой стороне.

Именно по его рекомендации Жак Маритен был назначен на пост посла в Ватикан (Jacques Maritain). Маритен пользовался авторитетом как мирской мыслитель и конечно, как один из наиболее выдающихся католических философов. До сих пор полную силу его " интегрального гуманизма" умеряла перспектива Аквината. Но позднее эту плоскость его философии заслонила противоречивая, унижающая мысль, что социальное родство Христа могло удовлетворять понятиям средневековых умов (Фома Аквинат был наставником Маритэна), но это уже теперь не удовлетворяло людей, просвещенных прогрессом французской и большевистской революций.

Его положение, как капиталистического философа, оказывается сомнительным еще и потому, что, как он сам об этом говорил, обращением своим он обязан не какому либо духовному движению, или какому либо богословскому или историческому аргументу, а сочинениям Леона Блой /1846-1917/.

Несмотря на свой певучей, музыкальный стиль, писания Блоя едва ли способны обратить кого либо в христианство. Он идентифицировал Святого Духа с Сатаной и себя описывал Люциферовым пророком, изображая самого Люцифера восседающим на вершине мира, ногами

х См. " Письма об оккультном размышлении» Алисы А.Бейли (Letters on occult meditation).Она была Высокой Жрицей в одной оккультной школе, связанной с обществом Просвещенных умов - Society of Illuminati minds.

упершимся в углы земли. Отсюда он, Люцифер, управляет деятельностью людей и отечески ведет этот отвратный рой человеческого потомства. По сравнению в величественном Люцифером, Бог изображается, как неумолимый хозяин, работа которого завершатся окончательным крушением, когда Сатана его заменят, как король.

Как признавался сам Блой, к тому, что он и его последователи, называли христианством, он был обращен не чем иным, как бредовыми речами жалкой проститутки, имевшей видения, и после связи с Блоем оказавшейся в сумасшедшем доме, где вскоре и умерла.

В 1947 году Президентом Французской республики был избран Винсент Ориоль (Vincent Aurial). Он был участником заговора против Церкви, одним из тех заядлых анти-клерикалов, которые часто встречаются на европейском континенте. Несмотря на это у него возникает не только сближение с Ронкалли как то могло быть по занимаемому ими положению, а настоящая, тесная дружба. Причиной тут была не христианская любовь с одной стороны и дипломатическая вежливость с другой, а была та церемония, через которую Ронкалли прошел в Стамбуле.

Это подтвердилось достаточно явно в январе 1953-го года. Архиепискон Ронкалли был возведен в кардналы, и Ориоль настоял на том, чтобы исполнить свое право, традиционное право Главы Французского государства, возложить красный берет на ново-посвященного князя Церкви. Это произошло при церемонии в Елисейском дворце, когда Ронкалли сидя в кресле (данном в долг из одного музея), на котором короновался Карл X, получил аплодисменты и одобрение от лю­дей, которые поклялись втоптать в прах как его самого, так и всех, кого он представлял, и было это по плану, по которому он сам дал обет работать на это самое.

Три дня спустя он был переведен в Венецию на пост Патриарха, и в течении пяти лет, пока он там находился, он, точно так же, как раньше того в Париже он проявляя склонность идеологиям левого направления, что иногда озадачивало итальянскую прессу.

Во время понтификата Пия Х11-го несколько священников в Ватикане стали понимать, что где-то под поверхностью не все благополучно. Потому что странное влияние, которое им не понравилось, стало ощущаться и они его проследили до группы, выступавшей в качестве экспертов, советников и специалистов, и оказав­шейся окружением папы, причем окружением настолько плотным, что о них, хотя в полушутливом тоне говорили, что Папа их пленник.

Но были священники, относящиеся к делу весьма серьезно. Они создали цепь наблюдения здесь и в Америке, где их выразителем был отец Евстафий Эйгерс (Eustace Eikers), член Коннгрегации Страстей в г. Бирмингем, Алабама. Это дало возможность установить факт, что в иллюминаты давали себя чувствовать в Риме посредством специально тренированных инфильтратов, происходивших поблизости из того места в Германии, откуда Адам Вейсгаупт хвалился, что по его плану он весь Ватикан сведет к выеденному яйцу.

Ясность того, что иллюминаты были замешены в этом деле, пришла тогда, когда патера Эйлерса, которым говорил, что он опубликует те факты, нашли мертвым, очевидно от одного из тех сердечных припадков, которые нередко случались с людьми, оповещавшими, что они готовы опубликовать дела тайных обществ.

Пий Х11-тый умер 9-го октября 1958-го года, а 29-го числа того же месяца после того, как конклав кардиналов проголосовал одиннадцать раз, Анжело Ронкалли сделался двести шестьдесят вторым папой Католической Церкви. Ему было семьдесят семь лет, однако корпусом он был достаточно силен, чтобы выдержать шестьдесят фунтов церковных облачений, которые он носил при своей коронации 4-го ноября.

Ч.4.

Избрание Ронкалли было сигналом к взрыву приветствий, зачастую из самых неожиданных мест в эхо от них гремело по всему миру. Не-католики, агностики и атеисты, все были согласны в том, что Коллегия Кардиналов сделала великолепный выбор, самый лучший за долгие годы. Свет нисшел на человека мудрости, смирения святости, который очистит Церковь от поверхностных наростов в поведет ее назад к простоте Апостольского времени и, хотя это стояло последним по поряд­ку, но не по значению, среди его достоинств, обещавши благо в будущем, было то, что новый напр. был крестьянским сыном.

Даже долголетние католики не могли вспомнить случаев той теплоты и восхи­щения, с которою его приветствовали журналисты, корреспонденты, радиокоммен­таторы и группы работников телевизии, съехавшиеся в Рим изо всех стран. Ибо внешний мир до тех пор об Анджело Ронкалли почти ничего не знал, кроме того, что он родился в 1381-м году, был патриархом в Венеции и замещал дипломати­ческие посты в Болгарии, в Турции и во Франции. Что касается его смиренного происхождения, то крестьяне не раз и до тех пор бывали папами. Церковь их принимала так же легко, как Первосвященников аристократического происхождения и академической образованности.

Но мир мирской, как было очевидно по наиболее " популярным" изданиям в Англии, настоятельно говорил, что в Риме произошло нечто важное и это вели­кое обещало последствия еще более грандиозные, а в это же время хорошо осве­домленные католики, годами низшие жизнью церкви, почесывали себе затылок и дивились. Не проскользнула ли какая то справка мимо них, мимо тех, кто всегда жил жизнью религии, и прямо в руки тех господ, что хватало кое какие сведения и из них лепили всякую правду и неправду, чтобы сбывать с толку всю публику.

Один ирландский священник, как раз в это время бывший в Риме, говорил о необычайном спросе на интимные детали в жизни Ронкалли: " Газетам, радио, телевизии и журналам никак не хватало информации и прошлом, о продолжении служ­бы, о семействе и о деятельности Святого Отца. Все нужно было больше и больше. День за днем, от дня закрытия конклава и до коронации, от первого слова по радио до открытия консистории, справки о деятельности нового Папы преподносились миру в рамке самых выигрышных для него деталей на показ всему миру. (См, священник Франциск Х.Мурфи " Иван ХХ111-ий. - Папа с полей". Герберт Дженкинс, 1959.)

Всякие соображения участились, когда стало известно, что новый Папа желает быть известным по имени Иван Х111-ий. Что это? Было это в память его отца, по имени Ивана, или это было из почтения к Ивану Крестителю? Или это было желание подчеркнуть его готовность выйти из обычных рамок, или даже внести потрясения в традиционные взгляды? Именем Иоанна назывались многие папы. Однако, зачем задерживать перечисления?

Ведь раньше того был же Иоанн ХХ111-ий, анти-папа, смещенный в 1415-м году. Ему есть могильный камень в папстве во Флоренции, а его портрет поя­вился в " Папском ежегоднике" (Annuario Pontifico), церковный ежегодник недавнего выпуска! С тех пор его убрали. К чести его мы не знаем ничего, ибо единственное записанное за ним его достижений, - если можно верить такому развратнику, как он, - состояло в том, что он соблазнил более ста женщин и в том числе свою невестку.

Тем временем из-за границы шло ощущение, что церковь стоит накануне разрыва со своим традиционным прошлым. Ее характерным свойством всегда был гордый отказ, гордое сопротивление окружающему влиянию. Ее всегда охраняла некая незримая броня сопротивления моде времен. Но теперь появилась готов­ность подвергнуться собственной своей реформации, хотя бы столь же драматической, как та, которой Церковь подверглась от внешних сил в ХУ1-м веке.

Некоторые высказывали чувство, что теперь христианская доктрина будет подведена к сегодняшнему уровню, - желанным к неизбежный процесс нового обра­щения, в котором на месте старого католицизма придет католицизм более глубокий и вечно распространяющейся.

Как бы тень, бегущая впереди, с осторожностью такую перемену усматривала люди, смотревшие на одно из ранних заявлений Иоанна ХХ111-го, когда он сказал: " От востока до запада веет ветер, словно рожденный духом, вызывающем внимание в надежду у тех, кто украшен именем христианина."

Слово о " Добром Папе Иоанне" (и как быстро это имя приобрело эту добавку) было не только пророческим. Это слово говорило о переменах в когда-то мону­ментальной Церкви, которые введет он сам.

4.5.

.Американские коллекционеры всякого рода справок о церковных событиях должны были заметить, что вскоре после избрания папы Иоанна в некоторых изданиях церковного характера стали появляться объявления о продаже некоторых предметов. Эти предметы описывались, как копии личного, персонального креста, избранного и санкционированного Иоанном 23-м.

В этих крестах не было ничего общего с тем наперстным крестом, которые носит каждый Первосвященник и епископ, как знак своей архиерейской власти. Этот последний делается из золота, украшается драгоценными камнями, и в каж­дом из них вделывается частица какой-то святыни. Возлагая на себя этот крест, прелат читает положенную молитву, вспоминающую Страсти Господни, и просящую о ниспослании ему благодати для преодолении зла, которым начальник зла будет досаждать весь день.

Но крест, предложенный внимание американской публики по благословения Ронкалли, связывался с иными представлениями. У него в центре, вместо предс­тавления фигуры Распятого находилось всевидящее Око иллюминатского ордена, вписанное в треугольник или в пирамиду, и эти кресты, рекламированные в епархиальных изданиях в Бруклине и в Бостоне и хранившиеся без почтения к ним и без достоинства, как вошло в поговорку и продавались по двести пятьде­сят долларов.