Студопедия

Главная страница Случайная страница

КАТЕГОРИИ:

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Табун Громобоя






Обоих, и Тауру, и Урагана, напугал зычный голос громадного жеребца, приходившегося им отцом, и любопытство, проявленное другими кобылами и жеребятами.

Крупный каштановый жеребенок обнюхал Тауру, а потом ни с того ни с сего больно куснул его за холку. Таура спрятался за мать, а она прижала уши и прогнала чужого жеребенка. Тут же подскочила небольшая злобного вида кобыла и оскалила зубы на Бел Бел.

— Это мой жеребенок, Бел Бел, — буркнула она.

— Так я и подумала, — огрызнулась Бел Бел. — Сразу видно, что наружностью он в отца пошел, — от тебя, Брауни, ему взять было нечего.

Когда бурая лошадь отошла в сторону и оставила их в покое, Бел Бел сказала Тауре:

— Остерегайся этого жеребенка, сынок. Он, может, и старше-то тебя всего на неделю, но много крупнее. И хоть наружностью он в отца, подлый характер он унаследовал от матери.

— Мало того, — добавила Мирри, — она вечно разыгрывает из себя важную особу оттого, что родила жеребенка, похожего на Громобоя. — И она громко крикнула Брауни: — Как ты назвала своего сына?

— Дротик, — отозвалась та.

Хотя последовавшие недели были для табуна спокойными, для Тауры и Урагана таковыми они не были. Дротик не мог, очевидно, простить им того, что они родились дальше и выше, чем доводилось бывать ему. Стоило Бел Бел и Мирри отойти подальше, когда они щипали траву, или самим жеребятам ускакать от матерей, как тут же откуда ни возьмись возникал Дротик и норовил быстро их укусить или лягнуть, проскакивая мимо. Остальные жеребята тоже по большей части побаивались его и склонны были следовать его примеру, если брали на себя этот труд. К счастью для Тауры и Урагана, они делали это очень редко — ведь куда приятнее носиться галопом и скакать по мягкой траве или плескаться в ледяной воде в ручье и любоваться разлетающимися золотистыми брызгами.

Бел Бел и Мирри знали, что Дротик верховодит среди жеребят и что он недолюбливает Тауру и Урагана. Матери не спускали с жеребят глаз, особенно когда игра становилась слишком грубой, но в то же время они понимали, что жеребята должны уметь постоять за себя.

Дни у жеребят проходили одинаково. Друзья пили материнское молоко, спали на солнышке или резвились. Они научились расставлять пошире передние ноги, чтобы нагнуться и потом, вытянув шею, щипать вкусную снежную траву. Узнавали они и другие вещи. Бел Бел и Мирри учили их распознавать следы динго, чей вой доносился до них сквозь ночной мрак, различать тропки вомбата в сыром кустарнике или узкий след на песке, оставленный змеей. Кобылы учили их также запоминать следы копыт каждого члена их табуна и чуять чужих лошадей, когда те подходили близко.

В Каскадах паслось и несколько других табунов брамби. Как-то раз, когда Бел Бел и Мирри захотели побродить одни, они взяли жеребят и стали подниматься вверх на холм Соляного Двора, что в верховье главной долины Каскадов. И тут они увидели большой табун. Таура взволновался, обнаружив чьи-то следы, и был очень горд, когда понял, что они чужие. Он еще больше возгордился, когда Бел Бел с Мирри особенно заинтересовались одной группой следов, одним определенным запахом.

— Это Бролга. — Они возбужденно выдохнули воздух из ноздрей. — Большой у него табун.

— Кто такой Бролга? — спросили оба жеребенка.

— Молодой серый жеребец. Отличный конь. Могучий. Когда-нибудь он станет вожаком двух табунов, после того как войдет в возраст и в полную силу и победит Громобоя.

Таура и Ураган к этому времени многое уже знали и поэтому представляли себе, что схватка будет смертельная, и теперь, поднимаясь вверх по травянистому склону, мечтали увидеть великого Бролгу и его табун.

Взволнованные кобылы щипали траву, продвигаясь к южному склону холма, и тут вдруг внизу, на плоском днище долины, увидели Бролгу с кобылами и жеребятами.

Ураган заржал было от возбуждения, но Мирри быстро ущипнула его за плечо.

— Тихо, глупый, — сказала она. — Может, они совсем не рады нас видеть.

Таура весь дрожал.

— Смотри-ка, — сказала Бел Бел, — у него три серые кобылки.

— Пошли, — Мирри подтолкнула сына. — Лучше вернуться назад другой дорогой.

Солнце пригревало, и здесь, на склоне, было так хорошо. Сверху им открывалась вся знакомая местность, сверкающие ручейки сбегали в долину, а там, объединившись вместе, мчались по каменистым порогам. Пороги эти давали начало огромному водопаду, который падал вниз, все глубже и дальше, а насколько далеко — не знала ни одна дикая лошадь.

В этот день снежные эвкалипты как-то особенно сияли, будто листья их источали солнечный свет. Все четыре лошади, удовлетворенно поглядывая вокруг и пощипывая траву, двигались поперек склона. Потом они немного поспали и тогда только пустились в обратный путь к своему табуну.

Бел Бел часто оглядывалась по всегдашней привычке, и когда начало вечереть, она увидела нечто, от чего сердце у нее подпрыгнуло. На довольно далеком расстоянии от них, опустив голову и принюхиваясь к их следам, бежал Бролга, а с ним несколько лошадей, как догадывалась Бел Бел, жеребята и молоденькие кобылы.

— Оглянись, Мирри, надо удирать со всех ног, со всей быстротой, на какую способны наши жеребята, — сказала Бел Бел.

Мирри оглянулась через плечо и спокойно фыркнула, но уши у нее заходили взад и вперед.

— Вы двое сами найдете дорогу к табуну, — резко сказала она Урагану, — а мы с Бел Бел немного отстанем и попробуем отвлечь Бролгу.

— Нет, лучше держаться всем вместе, — возразила Бел Бел, она знала, что ее жеребенок отчетливо виден даже в сумерках. — Быстро.

Она пустилась вскачь, жеребята поскакали вслед, Мирри замыкала цепочку. Бел Бел знала: как только они перешли на галоп, стук их копыт сразу услышали Бролга и его свита, но, несмотря на медлительность жеребят, все-таки у них был неплохой шанс — благодаря их отрыву от Бролги они успеют достичь своего табуна прежде, чем тот их догонит.

— Скорей! — крикнула она через плечо. И хотя Бел Бел не слышала никаких других звуков, кроме стука собственных копыт, она успела заметить скачущих далеко позади них лошадей.

Сами они мчались вперед и вперед, и Бел Бел слышала, как тяжело дышат жеребята. Они проскакали вслед за нею через ручей, разбрызгивая воду, а затем она обогнула несколько каменных глыб и свернула в узкую долину, идущую вверх, где последнее время проводил все ночи табун Громобоя. Там она вскинула голову и издала пронзительное ржание — крик о помощи, при этом не уставая понукать жеребят.

В сумраке она разглядела в верхнем конце долины Громобоя. Высоко задрав голову, так что его золотистые грива и хвост словно струились, внимательно вглядываясь в долину, он приближался мелкой рысью. Бел Бел снова заржала, и Громобой с частью табуна пустился галопом.

Где-то позади нее раздался бешеный рев жеребца. Она оглянулась. Бролга стоял при входе в долину, подняв одну переднюю ногу, вскинув голову кверху.

Бел Бел выдохнула воздух сквозь зубы. И что же будет теперь? Она замедлила шаг. Жеребятам больше незачем выбиваться из сил, Бролга теперь забудет обо всех, кроме Громобоя.

А тот перешел на настоящий галоп. Он с грохотом промчался мимо них в конец долины, его золотые грива и хвост струились на ветру, который создавала его собственная скорость. Обе кобылы остановились и, обернувшись, стали наблюдать. Бролга двигался по долине, вскидываясь на задние ноги, издавая громкие вопли. Бел Бел бросила взгляд на Тауру: по временам он тихонько ржал от страха и глядел вокруг расширенными глазами, раздувая ноздри.

«Ну что ж, все равно ему надо знать, что такое настоящий бой, — подумала она. — Когда-нибудь и самому придется драться».

Оказавшись уже недалеко от Бролги, Громобой прекратил свой безудержный галоп и стал рыть копытом землю и громко взвизгивать. Затем оба жеребца начали с громким ржанием сходиться, вскидываясь на дыбы, пока не очутились в пределах досягаемости друг для друга и могли теперь наносить противнику жестокие удары передними ногами.

Даже в сумеречном свете, с которым, казалось, сливался серый Бролга, остальные лошади видели, что он не такой рослый, не такой мощный, как Громобой. Все знали, что Громобой с его многолетним опытом, нажитым в драках, научился всевозможным приемам и приобрел необычайную сноровку. Возможно, думали они, вожак не сочтет правильным или стоящим убивать или сильно калечить младшего жеребца, он только накажет его за то, что тот гнался за лошадьми из его табуна.

Стоял оглушительный рев. Разобрать в сумерках можно было только, что два жеребца стоят на задних ногах, один — каштановое пятно, бледное в слабом свете, другой — еще более бледное серое пятно, и время от времени они сцепляются, кусают и бьют друг друга передними ногами. Порой они отскакивали друг от друга, становясь на все четыре ноги, и плясали, выбирая удобную позицию, чтобы лягнуть противника. Громобой старался не отпускать от себя Бролгу далеко, так как более молодой и более увертливый жеребец уже ухитрился нанести старшему свирепый удар задней ногой.

Наблюдавшие лошади дрожали и покрывались потом от страха и возбуждения. Лошади табуна Бролги отошли немного подальше. Иногда их ржание прорывалось сквозь рев жеребцов.

— Слышите? Они зовут своего глупца, — проговорила Бел Бел и тихонько добавила: — Темнеет.

Дерущиеся сделались почти неразличимы.

— Глядите! Они пятятся назад, но глаз друг от друга не отрывают, — сказала Мирри. — Слишком темно, да и Громобой достаточно его наказал.

Бел Бел еле различала смутный силуэт Бролги, он продолжал стоять на задних ногах, но отступал при этом в глубь долины. Затем чернота сгустилась полностью.

Громобой, фыркая, с тихим ржанием пустился рысью вверх по долине, потряхивая прекрасной головой. На плече и на шее у него темнели пятна крови.

 


Поделиться с друзьями:

mylektsii.su - Мои Лекции - 2015-2024 год. (0.007 сек.)Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав Пожаловаться на материал