ДИАГРАММА 2 13 страница

Я еще не полностью овладел этим, но меня очень привлека­ет концепция, что и пристрастием к юмору, и пристрас­тием к наркотикам движет одно и то же побуждение. Мне трудно прийти к решению, не пережив свой собственный опыт. Во мне все еще живы рудименты жуткой лжи: «ты особенный», которой матери пичкают своих детей. Это и делает мир невероятно трудным. Во мне всё еще сильна тенденция считать себя особенным, а свои обстоятель­ства — отличными от обстоятельств других людей, и я не уверен, по нутру ли мне принадлежность вообще к каким-то категориям, особенно к людям с эмоциональной зависимостью. Сама доктрина весьма привлекательна, но я еще не до конца сжился с ней.

Поскольку мы не понимаем, что боль — это сырье для радости, то большую часть времени волочем за собой багаж с мусором и не глядим вверх, чтобы увидеть, возможно ли исцеление. Участвуя в программе 1988 года, я знала, что все пристрастия исцеляются одним и тем же путем, но затем утратила это знание и вернулась к множеству решений для множества проблем, делению их на категории и т. д. Только в последние два года пришла ясность и определенность. Со вздохом облегчения я разрешаю чувс­твам быть во мне, не умаляя ни их, ни себя. Это просто осознавание их, и сам процесс становится действительно интересным.

Я помню, как пришел на один из семинаров Кэрол и как почти весь день мне хотелось плакать, настолько трога­тельным и прекрасным было то, о чем она говорила. Это явилось началом понимания, что есть всего одна проблема и, следовательно, всего одно решение; итак, приятие этой идеи стало просто делом времени. Я полагал, что уроки постигаются через боль. Я думал, что они повторяются вновь и вновь до тех пор, пока их не выучивают. Я никак не предполагал здесь единого процесса. Мне казалось, что обучение заключается в распознавании ошибок, в опреде­лении того, какие мои ожидания не исполнены другими людьми, или того, где я словом или делом был не прав. Я думал, что должен анализировать абсолютно всё, попол­нять свои знания, делая более пухлым мой банк данных, разрешающий понять, что сделано неверно, обходить это в будущем и впредь поступать иначе. Новый метод был лучше. Одно пристрастие не «особенней» другого. В тече­ние последних четырех лет постепенно приходило понима­ние того, что внутренняя мотивация едина для всех при­страстий и что все они исцеляются одним и тем же путем. Я знаю, что наш сегодняшний разговор не имеет целью славословие в адрес «Курса чудес» или его популяри­зацию, однако, я считаю встречу с «Курсом» самым луч­шим и самым значительным событием в моей жизни. Путь «Курса» легок и ясен, без туманных, «серых» мест. Он учит тому, «как оно есть» для всех и для всего, без исключений, вместо идеи исцеления пристрастия к нарко­тику одним путем, а алкогольной зависимости — другим, как это принято в нашем обществе. Ведь общество даже не подозревает о реальной проблеме.

До недавнего времени я даже не воспринимал идею отноше­ния ко всем проблемам как к одной-единственной проблеме, но, познакомившись с концепцией поближе, понял, что под­линность ее настолько очевидна, что обойти ее уже нельзя. Глядя в корень как непризнанных, приемлемых в обществе пристрастий, так и уже знакомых мне, я всё яснее предс­тавлял себе их динамику. У меня было множество при­страстий, которые иногда могли сменять друг друга, и понимание того, что можно избавиться от всех влечений разом, было прекрасной новостью. Нет нужды ни бороться, ни разбираться, какое пристрастие «работает» в настоя­щий момент, поскольку приятие любого огорчения всегда рассеивает его.

Я искал ответа в разных сферах жизни, но только по мере изучения «Курса чудес» стал ясно понимать, что сущест­вует всего одна проблема. Теперь я знаю: как только воз­никает огорчение, я должен иметь с ним дело, а не анализировать его. Я осознал, что все негативные чувства — не что иное, как отсутствие прощения. Не более того.

В этих ответах особенно много сходства. Никто в нашей группе прежде не осознавал, что все пристрастия вызваны одним и тем же внутренним опытом. В итоге, каждый научился распозна­вать общую боль за всеми влечениями. Многие говорили о том, насколько ясными и очевидными стали для них обстоятельства их жизни, и изумлялись своей прежней неспособности видеть это. Как отмечалось ранее, способность понять что-либо нахо­дится в прямой зависимости от желания понять. Пожелав уви­деть связь чего-то с чем-то, мы непременно ее увидим. Боль­шинство участников программы также отметили огромное об­легчение, явившееся в результате осознания, что есть всего одна проблема, а следовательно, и одно решение. Для миллиона сво­их проблем они безуспешно искали множество решений с по­мощью разных способов и стратегий. Многие были предельно откровенны, рассказывая о своих трудностях в принятии этой простой концепции, о длительных периодах сомнений. Но к тем, кто отважился внедрить эту концепцию в свою практику, пришла награда.

Шаг 8:

Мы научились испытывать чувство стыда за прошлое поведе­ние, и вина, ассоциируемая с ним, и есть подлинный источник нашей боли. Поскольку для возвращения душевного спокойс­твия и избавления от пристрастий необходимо освободиться от этой вины, мы сделаем теперь еще один шаг в целительном процессе. Практикуйтесь в признании следующих положений или же в вашей собственной версии их с высоко поднятой голо­вой, помня о своем праве находиться в этой вселенной. Полез­но произносить эти слова громко, прислушиваясь к тону и силе своего голоса. «Да, я был эгоистичен. Да, я был злонамерен. Да, я не был честен или достоин доверия. Да, я … (заполните сами). Да, я совершал ошибки. Но я не грешник. Я достоин любви. У меня есть чем поделиться, и сегодня я делаю выбор жить иначе». Мы боимся того, что предыдущие утверждения о нас правдивы, но они —просто фантазия. В действительности, всё наоборот, и нам необходимо практиковаться в изменении подобного мышления на обратное.

Признание этих прошлых убеждений о себе не позорит вас, не делает вас «плохим» и незаслуживающим всего самого луч­шего. Они описывают только поведение, а не вас самих. Они означают лишь слепоту в отношении к истине, а не вашу «скверность». Слушайте же внимательно: ваше прежнее пове­дение, служившее оправданием для вины, ушло! По мере того как вы становитесь добрым и участливым к себе и к остальным и начинаете вести достойную жизнь, вчерашние ошибки пре­образуются и исчезают. Сегодняшний выбор и решение стать любящим стирает всё, что не было продиктовано любовью, че­рез процесс, который нам непонятен, но который приводит к чудодейственным результатам. Мы властны изменить свой опыт благодаря всегда присутствующей способности изменять мышление и начинать сначала.

Вас изумит то облегчение, которое придет с произнесением in л ух нелестных слов о себе вместо утаиванья их, и с признанием собственных страхов вместо игры с ними в прятки и попы­ток притворства. Заметьте, однако, насколько незнакомым окажется чувство, пришедшее вместе с собственной поддерж­кой и с возможностью сказать что-то хорошее и о себе, и о вносимом вами вкладе в жизнь. С равной твердостью и позитивным отношением принимайте то, чего боитесь, и салютуйте тому, что вам дано. Позволите ли вы осознанию и просветле­нию прийти к вам и осенить вас так же, как это сделали участ­ники нашей группы? Подобное осознание может прийти как внезапное внутреннее озарение — или же проявляться в малых дозах. Но каким бы путем это ни происходило, тот путь будет для вас идеален.

9. Каким оказался ваш опыт после встречи с собственным страхом и восстановлением равновесия?

Большинство людей всю свою жизнь живут с известной долей страха. Разница между нами лишь в том, в какой мере мы умертвили себя для его восприятия. Когда мы действительно исходим время для того, чтобы обратить свой взор внутрь себя, даем себе возможность почувствовать собственную боль и признать, что больше не в силах жить подобным образом, когда мы решаемся на то, чтобы стать естественными и не фальши­вить, наш страх буквально преображается в благополучие.

Решив принять свои чувства, мы вносим в них компонент любви, не романтическую фантазию, а безусловное сочувствие и заботу. Признание своих чувств без осуждения приносит на­шу тьму к внутреннему свету, страх — к любви, а боль — к исцелению. Точнее, когда мы включаем свет нашей истинной, исполненной любви природы, тьме негде укрыться. Вообразите такую ситуацию. Вы сидите в темной, заполненной людьми комнате. В этой кромешной тьме вы просидели так долго, что уже не представляете себе других условий. Много неожиданных и неловких ситуаций возникает, когда вы, ничего перед собой не видя, натыкаетесь на разные предметы или же падаете, спот­кнувшись о препятствие.

Проходит время. Вы и ваши компаньоны постепенно устае­те от проблем, обусловленных столь долгим пребыванием в кромешной тьме. Вы собираетесь вместе, пытаясь выяснить, откуда взялась тьма, кто в ней повинен, и строите множество теоретических предположений на этот счет. Но всё это время где-то в глубине брезжит мысль: всё, что вам нужно сделать, — это включить свет. Всё, что вам нужно делать, — это любить и ценить друг друга, а не пытаться понять причину происходяще­го. Наши друзья, сидящие во тьме, игнорируют эту весть, ре­шая взамен создать группу совместного обучения. И так они втягиваются в бесконечные, бессмысленные дебаты, разраба­тывают бесчисленные стратегии для избавления от тьмы, тем самым игнорируя единственное решение, которое неминуемо приносит свет.

В какой-то момент кто-то всё же догадается заглянуть в ин­струкцию и включить свет, т. е. начать любить. Заметьте, что тьма не станет возражать. Это не борьба между светом и тьмою. Тьма есть просто отсутствие света, и с его появлением проблема решена. Заметьте также, что для включения света нужен всего один человек. Выигрывают же от этого все. Не важно, как долго каждый из них просидел во тьме. С включением света приходит новый опыт, и нет никакого смысла размышлять над тем, на­сколько плотной была тьма. Вы наконец свободны, чтобы ви­деть! Подобным же образом исчезнут ваши беды, как только вы решите стать добрыми по отношению к себе и относиться к себе и другим людям с любовью и приятием. Отказывайтесь слушать этот гнетущий, древний, злобный голос эго, держащий вас во тьме. Что проку? Включите свет!

Во мне роятся одновременно несколько чувств. В большин­стве случаев ко мне приходит некая абсолютная истина, и тогда происходит изменение не столько в разуме, сколько в сердце. Я все больше осознаю глубокое и искреннее желание заботиться о людях. Иногда при разрешении неприятной ситуации я чувствую мгновенную усталость, но ей на смену приходит ровное спокойствие и ощущение единства со всем миром.

Я чувствую себя в ладу с самим собой, в полном покое, и ощущаю изобилие. Сейчас, в данный момент, все хорошо в отличие от прежнего отношения: «Если бы я сделал боль­ше сейчас, то в будущем...». Я определенно чувствую себя лучше, чем раньше.

Приятие характерно еще и тем, что ты никогда уже не возвращаешься на прежний уровень. Во мне живет ощуще­ние покоя, превосходства над проблемой. Я уже никогда не вернусь к жизни неосознанной, мотивированной исключи­тельно физическими наслаждениями, как это было раньше. Я еще не полностью пробужден, но у меня уже есть опыт безбоязненного отношения к боли, ибо я знаю, что, только встретившись с ней лицом к лицу, а не убегая от нее, можно чувствовать себя лучше.

Теперь, по мере приближения к ответу, я чувствую себя гораздо лучше, спокойней и полней. Если кто-то другой огорчает меня, я ощущаю большую любовь по отношению к этому человеку. При всех видимых трудностях мои взаимо­отношения изменились в своей основе. Не всегда это проис­ходит мгновенно, иногда процесс занимает какое-то время, но достижение этого я воистину расцениваю как дар.

Мои реакции неоднозначны. Иногда я чувствую мгновенное освобождение. Иногда я сдерживаю боль и отпускаю ее постепенно. Но в конце концов после окончательного избав­ления от огорчения приходят покой и ощущение радости и счастья. Я рассматриваю боль как шанс для исцеления. Например, в любой данный момент я не просто ощущаю дискомфорт, но наблюдаю исторически длинную цепь чувс­тв и ситуаций. Если я в состоянии увидеть это именно так, я исцеляю также множество других связей. У меня возникает возвышенное отношение к себе самому, и в ли­нейном плане я продвигаюсь гораздо дальше и нахожусь в более безопасном и совершенном месте. Я больше не реаги­рую на то, что автоматически вызвало бы гневный ответ несколько лет назад.

Я ощущаю покой. И уже не расстраиваюсь столь часто, как раньше. Но, когда огорчение всё же возникает, я быстро узнаю его и говорю себе: «Ага! Это интересно! Хотелось бы узнать, о чем это и зачем я это создаю?»

Каким-то образом всё выровнялось для меня, пришло в равновесие, окрасилось покоем. Уже не бьют внутри мощные колокола, не воют сирены, не взрываются бомбы. Отноше­ние ко всему стало ровным.

Вчувствывание в свои чувства давалось нелегко, однако, уровень доверия во мне значительно возрос. Вместо неис­товых, клокочущих, бурлящих чувств я обретаю равновесие и покой.

Как вы, вероятно, помните из ответов на первые семь вопросов, душевное равновесие было явлением весьма редким в нашей группе до тех пор, пока участники не приняли решения посмот­реть в лицо своему страху. Бедствия, которые, по их мнению, должны были обрушиться на их головы в том случае, если они скажут правду и разрешат себе переживать свои чувства, поче­му-то не появлялись. А вместо них приходил покой. Наши участники теперь относятся к своей способности чувствовать как к дару, приносящему большую награду. Эта способность либо позволяет переживать опыт безопасности и удовлетворе­ния, либо сигнализирует о том, что настало время менять образ мыслей.

Выходя из неприятных ощущений, я чувствую себя сильнее и значительней. Деревья вижу более зелеными, а небо — более голубым. Я не знаю, как это выразить словами, но возрастает ощущение моей значимости. По мере прохож­дения через подобный опыт я с каждым разом ощущаю глубже и осознанней свою природу. Моя способность радоваться жизни растет. Всего становится больше. Просто больше. Дискомфорт теперь означает, что я опять удерживаю собственные ожидания или суждения относительно себя или других. Выходя из этого опыта, я каждый раз замечаю, что ноша упований, с которой мы приходим в этот мир, становится все легче. По мере роста моей готовности участвовать в процессе, ноша из огромного тюка съежилась до небольшого рюкзачка. А если я буду продолжать в том же духе, то и он исчезнет. Это на редкость полезный процесс.

Ощущение равновесия приходит позже. Когда печаль пере­полняет меня, всё, что я могу сделать, — это помнить о том, что существуют и решение, и безопасное место, и благой исход, хотя я и не знаю, где их найти. Переживание опыта нелегко, но я выхожу из него на ярко освещенное место. И никогда уже не возвращаюсь на прежний уровень. Я становлюсь лучше, действительно просветленней. Это изумительный опыт, и он стоит всех трудностей, связан­ных с данным процессом.

Каким-то образом впервые в моей жизни я стала свободней. Даже совершая ошибки, я ощущаю свое достоинство и ценность. Сразу же после «большой ошибки» я думаю: «Ну и что с того? Пожалуйста, не делай из этого трагедии». Я прихожу к такому месту, где нет борьбы. С нею покон­чено, и проблема перестает существовать. Кроме того, когда ничто не служит укрытием, я могу углубиться в себя и сделать более свободный выбор, услышать внутреннее руководство «реальной себя», а не пытаться угождать другим людям.

Что же до дискомфорта, то он всё еще посещает меня, но теперь я осознаю его. «Ага! Опять эта вина!»

Я даже не должна притягивать сюда Бога. Я разрешаю чувству просто быть, и оно исчезает само по себе.

Присматриваясь к происходящему и позволяя ему учить меня тому, до какой степени дошло мое самоосуждение, я возвращаюсь в лучшее место. Я всё еще изумляюсь тому, как практика прощения в случае раздора с кем-то транс­формирует негативное чувство в благодарность. В итоге я чувствую себя полноценней и в большей безопасности.

Каждый раз, когда мне удавалось установить контакт с тем, что, по моему мнению, служило причиной расстройс­тва, и оказаться с этим лицом к лицу, ничего радикального не происходило, всё оказывалось не таким уж большим делом, не столь важным, каким я себе представлял. Как только вы остаетесь лицом к лицу со своим страхом, ситуация меняется, становясь приемлемой и почти ком­фортабельной.

Разговаривая с мамой, мы заспорили, и между нами возник­ло значительное напряжение. Я была до такой степени разгневана, что, поднявшись наверх в свою комнату, запла­кала. Но, когда мне показалось, что на лестнице послыша­лись мамины шаги, я немедленно осушила слезы и заняла оборону. Тогда тихий голос в голове произнес: «Посмотри, что ты делаешь!» Я спустилась вниз и разрешила себе разрыдаться. Мама меня обняла, и мы опять стали по- прежнему близки. Ничего плохого не случилось. Я могла дышать, а не задыхаться от горечи. И я, и мама почувствовали себя намного лучше. Разрешив себе заплакать, я испытала значительное облегчение.

Ключом ко всему было желание увидеть свой страх перед каким-то поступком — и всё же совершить его, невзирая на страх. Последствия всегда были приятней и лучше, чем я ожидал. Прежде, испытывая страх, я интеллектуально знал, что «и это пройдет». Но это мало помогало.

Страх был для меня знаком, предупреждающим сигналом. Как только он возникал, в течение сотой доли секунды я мог думать: «Ага! Здесь требуется некое самопрощение». Я осознал, что обратная сторона страха — это непроще­ние себя. В моем выздоровлении очень важно было осознать мою связь с Богом, или Высшей силой, и понять, что эта связь никогда не прерывалась. Я ощущаю это как истину,

иная, что каждое мгновение каждого дня достойно моего доверия.

Это подобно очищению. К примеру, вчера я плакал, считая, что некто портит мои отношения с моими собственными детьми. Сейчас я чувствую себя намного лучше, уверенней и в большей безопасности. Раньше я испытывал такое чувство, будто стянут резиновыми обручами. Позволив себе выразить свои чувства, заплакать и даже закричать, я почувствовал, как некоторые из этих обручей начали лопаться. Как бы в продолжение этого замечательного процесса в моей жизни стали появляться люди, способные сказать то, что мне нужно было услышать. Услышать не только их слова, обращенные ко мне, но и мои слова, обращенные к ним. Интеллектуально я знал, что нужно делать, но не мог. Я был слишком закрыт, слишком напря­жен, слишком упрям, и, как только наступило эмоциональ­ное освобождение, я стал намного мягче. В результате практики я испытывал большую физическую yсmалость и сонливость, но затем всё приходило в норму.

Вследствие данного процесса развилось осознание того, что «демоны» были не чем иным, как нашим собственным вос­приятием. Всё, о чем бы мы ни думали, проявляется «во­вне». Вчера вечером мы смотрели «Одиссею», и я подумал, что древние греки знали об этом факте уже тысячи лет назад. Отчего же мы до сих пор не постигли этого? Да просто потому, что у нас никогда не возникало сомнений в модели нашей культуры. Спросите кого-либо: «Чем же так страшен дискомфорт?» — и ответом вам послужит гро­бовое молчание. Идея того, что дискомфорт дает возмож­ность распознать вредоносные убеждения в нашем разуме, открывает совершенно новый ранее полностью недоступ­ный пониманию аспект в мышлении. Толчком к подлинному пониманию послужил пример с женщиной, весьма известной в движении «Нью-Эйдж». Познакомившись с ней, я был шокирован тем, какие жаркие споры и полемику она всегда вызывала в кругу близких ей людей. Я не мог представить себе, чтобы лицо, которое, по идее, должно знать истину, может испытывать подобные трудности в общении. Те­перь я понимаю, что, пока дискомфорт не поднимется к поверхности, ты не исцелен. Явилось новое осознание, и я усматриваю в нем больше смысла.

Кажется, я стал более стабильным, уравновешенным. С гораздо большей уверенностью и готовностью я рискую поделиться чувствами с другими. Я уже не выискиваю людей, чтобы решить их проблемы. Люди находят меня. Вместо решения их проблем я делюсь с ними своим опытом, тем самым давая им возможность работать над проблема­ми самим.

Сейчас я в вихре перемен. Однако покой не покидает меня. Он всё еще не кажется мне нормальным, но уже и не вызывает тревоги. Просто необычное состояние. Я не при­вык к нему, но к прежнему состоянию возвращаться не желаю. До недавнего времени я чувствовал себя в покое довольно неуютно.

У меня появилось ощущение благополучия. Я чувствую заботу о себе там, где была бесцельность и бессмыслен­ность существования. Мое доверие процессу ничем не нару­шалось. Иногда мое состояние ухудшается, но это всегда есть результат отсутствия работы над собой, надежды на то, что я могу перехитрить систему, или же следствие не совсем искренней просьбы о помощи.

Я чувствую себя отменно. Когда какое-либо огорчение зав­ладевает мной, я думаю: «Это совсем не я. Я — не греш­ник. Никогда им не был. Я в полном порядке такой, какой есть». Раньше я не делал этого. И наступал долгий период болезненных переживаний по поводу себя, называемых сты­дом, или виной, или просто низкой самооценкой. Эти пере­живания исчезли. Мое доверие растет, и я больше не попа­даю в ситуации, от которых мне хотелось бы убежать.

Страх имеет, если можно так выразиться, и прекрасную сторону. Например, совсем недавно я страшно обозлился на администратора Госпиталя Ветеранов Войны, в котором работаю. Произошло некое событие, накалившее мою ярость до такого предела, что я готов был задушить этого человека собственными руками. Примерно три дня интроспективного письма и медитации ушло на то, чтобы докопаться до лежащего на самом дне чувства неуверенности в себе самом, отсутствия в себе какой-либо ценности. Я понял, что желал контроля над всеми обстоятельствами. Осознав это, я отпустил ситуацию. Немедленно пришло удовлетворение, вся обстановка разрядилась, и проблема больше не возникала.

Пару лет назад в жизни моей жены наступил период значительных изменений, и она начала использовать меня в качестве боксерской груши. Моей первой реакцией было: «Что я такого натворил?» Несколько дней ушло на осо­знание того, что я не имею к этому никакого отношения. Всё исходило от нее. Мы обсудили проблему, и это принесло мне понимание и покой, достаточные, чтобы сказать: «Я люблю тебя и желаю тебе всего самого лучшего, но я не несу ответственности за твое счастье. Оно должно прийти изнутри». Я должен был отпустить ощущение необычай­ной ответственности за нее, поскольку именно оно прино­сило мне дискомфорт.

Процесс моего роста подобен восхождению по лестнице, где я постоянно оказываюсь на разных уровнях. Я не переживаю, когда делаю небольшой шаг назад, поскольку следующий шаг вперед будет гигантским. Затем какое-то время я следую обычным, размеренным шагом.

Душевный покой часто понимают превратно. Это не состояние скуки или застоя, не отсутствие изменений или проблем. Это состояние, допускающее все упомянутые выше вариации люб­ви; это чувство внутреннего роста и силы, чувство большего комфорта и доверия, больших возможностей, большей благо­дарности, безопасности, баланса, жизненности, ясности и опы­та, движения вперед или ввысь. Выражение «расширение сознания» — не пустые слова. Это попытка отразить мириады чувственных состояний, появляющихся, когда страх трансфор­мируется в любовь. Особенно важно заметить, что никто из наших участников не ощущал движения вспять и не считал свой страх оправданным. Совсем наоборот.

Эти позитивные чувства, возможно, и ускользали от вас до сего момента, несмотря на ложно направленные попытки об­рести их через большие старания, самоусовершенствование, че­рез поиск бесцельных наслаждений или бессмысленных приоб­ретений. Всё это время страх — сырье для достижения покоя и удовлетворения, толковался превратно. Любовь и покой, тер­пеливо ожидающие вашего возвращения к здравомыслию, по­являются изнутри, а не приобретаются из вне. В вашей готов­ности недоставало лишь желания быть просто собой, а не при­творяться тем, кем вам никогда не стать.

По мере обработки и редакции записей различных выступ­лений на ум невольно приходила аналогия с энергией бетховенской шестой симфонии «Пастораль». Мелодия вступления при­ятна и солнечна, затем начинают собираться тучи. Разражается яростный шторм, и в финале снова приходят спокойствие и безмятежность. Истории, представленные здесь, весьма сходны с подобным развитием темы. Многие жизни начинаются хоро­шо и спокойно, или нормально, или с некоторой надеждой на то, что мирские дороги в конце концов приведут их к ожидае­мому благу. Люди верят, что жизненный принцип «всё должно быть помоему» доставит им обещанное счастье. Со всё увели­чивающейся тревогой они замечают, что этого не происходит, а боль и ощущение загнанности в ловушку возрастают.

В финале, так же как в симфонии, гнев вырывается наружу, раздается стон отчаяния, и кажется, всё рушится, обращаясь в руины, а попытка притвориться, что с нами всё в порядке, тер­пит крах. Мы сдаемся, эффектно или тихо, и тогда туман на­чинает рассеиваться. Спокойствие, отсутствующее поначалу, нисходит на нас. Услышьте и почувствуйте в этих словах не поражение и не безропотность, а новый уровень покоя и уве­ренности. Почувствуйте честность, достоинство и аутентич­ность наших участников, а не инфантильность отрицания или попытку заполучить чье-то одобрение или кому-то угодить.

Шаг 9:

Не забывайте о том, что эти мужчины и женщины по своей природе не отличаются от вас или от меня. Они решили довериться процессу уважения к своим чувствам и отвергли предложение считать себя виновными в переживании их. Решение либо наказать себя, либо разрешить себе исцелиться зависит целиком и полностью от вас. Повторяю, благая весть состоит в том, что окно возможностей для изменения мышления никогда не закрывается. Надеюсь, что, выполняя рекомендации пре­дыдущих шагов, вы обрели проницательность, способность к более глубокому проникновению в суть вещей. Эти шаги провели вас через определенную внутреннюю практику, цель кото­рой — глубокое осознание действительной проблемы и разрушение внешнего слоя отрицания. Вы практиковались, аккурат­но описывая вслух свое прежнее, лишенное любви поведение и заявляя свои права на всё хорошее и правильное о себе. Вы разрешили комфорту, приходящему с раскрытием секретов, занять в вас свое место.

С этим последующим шагом вас побуждают включать дан­ную практику в свою жизнь. Возможно, вы избегаете каких-то разговоров, откладываете какие-то решения, возможно, есть какая-то активность, в которой вы отказываетесь принять участие. До сих пор вам удавалось убедить себя в том, что для этого у вас имеется достаточно необходимые или веские осно­вания — к примеру, нехватка времени. Оправданием могло служить и то, что вы не знали, как поступить, или то, что другие не пожелали что-то делать вместе с вами. Теперь вам нужно предстать перед вашим страхом и шагнуть вперед — к той за­даче или встрече, которым вы сопротивлялись. Всё, что бы вы пи выбрали, годится. Даже малый шаг может принести великое освобождение и опыт внутреннего роста, уверенности и силы.

Вы можете ощутить нервозность, можете начать ходить взад и вперед по комнате, чтобы придать себе мужества и на­чать действовать. Как бы велико ни было огорчение, признай­тесь себе в нем и не отступайте. Просите о помощи, отстаивая свое право находиться в этой вселенной, не извиняясь. Встреча со страхом не происходит теоретически или интеллектуально. Нужно предстать перед ситуацией лицом к лицу и двигаться в направлении того, от чего вы пятились до сих пор. Мы гаранти­руем, что страхи будут таять, а вы начнете изумляться тому, что раньше придавали им такое значение. Заранее этого не понять. Как говорится в телевизионной рекламе: «Просто делайте это!» Предпринимая мужественные шаги, наши участники не испы­тывали ухудшения своих жизненных ситуаций. Не испытаете его и вы.

10. Как бы вы описали качественное изменение своего мыслительного процесса с уходом пристрастия или, по крайней мере, с его уменьшением?

Никто не бывает счастлив, пребывая в замешательстве. Никто не испытывает радости, если он запутан, смущен, дезориенти­рован или испытывает депрессию. Ясность мышления необы­чайно важна для нас, ибо она обеспечивает тот фокус, с кото­рым мы творим наш здешний земной опыт. Мы — соучастни­ки в любых жизненных коллизиях, и никакой опыт не «сваливается» на нас, даже если и кажется, что он пришел извне. Какой бы крайностью это ни звучало, однако, это истина. И слава Богу! Если бы кто-то другой или что-то другое были в ответе за нашу жизнь, можно было бы махнуть на нее рукой уже сейчас. Но если мы используем закон, о существовании которо­го не подозревали, и используем его неразумно, нам лучше уз­нать об этом как можно раньше. Когда разум чист и ясен, мы наконец осознаем покой и все его сокровища, которые никогда не исчезали, но временно оказались недоступны. Замешатель­ство и загроможденность разума буквально делают нас слепы­ми к той помощи, которая доступна постоянно. Настало время затребовать эту помощь.

Припомните теперь, что главный тезис этой книги состоит в том, что, как бы ни выглядели внешние обстоятельства, какою бы ни была природа пристрастий, все они разрешаются одним и тем же путем, и все участники ощущали один и тот же положительный результат. События, оказавшиеся для них поворотным моментом, были разными, но попытки избежать дискомфорта, необоснованное убеждение о собственной никчёмности и исцеление, пришедшее вслед за встречей лицом к лицу со своим страхом, были идентичны. Не удивительно, что и ответы на этот вопрос были весьма схожими. Почти все в своих ответах упоминали умственную и эмоциональную ясность, покой и возросшую интуицию.