Сцена третья. Гаврилов сидит за столом, что-то пишет

ГАВРИЛОВ сидит за столом, что-то пишет. В левой руке держит пистолет, приставленный к виску. Сворачивает бумагу в комок, кидает его в угол. Опять пишет. Опять кидает. Щелкает курком несколько раз подряд. В ярости бросает револьвер на маленький столик. Сидя спиной к зрителю начинает мастурбировать. Входит МАРИЯ.

МАРИЯ: Твою же мать!
ГАВРИЛОВ: Не надо лицемерия! Как будто в первый раз голого мужика видишь.
МАРИЯ: Никто из моих долбаных клиентов не был таких долбаным извращенцем, как ты!
ГАВРИЛОВ: Даже тот жирный жирдяй, который заплатил тебе сапогами?
МАРИЯ: Даже тот жирный жирдяй!
ГАВРИЛОВ: Ого.
МАРИЯ: Что?
ГАВРИЛОВ: Я думал он извращенец.
МАРИЯ: Так, хватит болтать, кто тут извращенец, а кто нет. Мне нужно найти этого сраного Дворского.
ГАВРИЛОВ: Так это не он рыдал? Скотина, педиком меня назвал.
МАРИЯ: Нет, это была его служанка. Кто-то сказал ей, что она уродина.
ГАВРИЛОВ: Может, кто-то из посетителей?
МАРИЯ: Нет, там только Лиственницкий, он на такое не способен.
ГАВРИЛОВ: Это этот твой богатенький Буратино?
МАРИЯ: Он вовсе не Буратино.
ГАВРИЛОВ: Ну да, нос у него не большой. Но я бы проверил кое-что другое у этого красавчика…
МАРИЯ: Будь добр, не рассказывай мне о своих фантазиях.
ГАВРИЛОВ: Как скажешь. Тебе с ним повезло.
МАРИЯ: Я знаю.
ГАВРИЛОВ: Жаль, что он не гомик.
МАРИЯ: Нет, ни капельки не жаль! У такого должна быть красивая жена, как я!
ГАВРИЛОВ: И такая же непорочная, как дева Мария.
МАРИЯ: Опять начинаешь?
ГАВРИЛОВ: Что начинаю? Всё же сходится.
МАРИЯ: Смотри мне.
ГАВРИЛОВ: Ага.

МАРИЯ закуривает и мечтательно поднимает глаза.

МАРИЯ: Мы с ним наделаем кучу детишек! Так что готовься, скоро станешь дядей.
ГАВРИЛОВ: Велико счастье.
МАРИЯ: Молчал бы!
ГАВРИЛОВ: Иметь на себе кучу спиногрызов, зачем?
МАРИЯ: Не смеши! Дети – цветы жизни.
ГАВРИЛОВ: Мне больше котята нравятся.
МАРИЯ: Это почему?
ГАВРИЛОВ: Среди детей столько говнюков и засранцев, что состаришься быстрее, чем сосчитаешь. А котята милые.
МАРИЯ: Дети милые!
ГАВРИЛОВ: Да?
МАРИЯ: Да!
ГАВРИЛОВ: А ты какашки за ними убирала?
МАРИЯ: Это ты на что намекаешь?
ГАВРИЛОВ: Ни на что.
МАРИЯ: Допустим, не убирала, и что с того?
ГАВРИЛОВ: А я убирал.
МАРИЯ: Давно это было, не хочу об этом говорить.
ГАВРИЛОВ: Да? Пока матушка полола огурцы, я целыми гребаными днями сидел с тобой и убирал твои какашки.
МАРИЯ: Но ты ведь мой братец.
ГАВРИЛОВ: Не отрицаю. Так вот о чем я. Как-то раз, ты обгадила папочкино кресло, которое он привез хрен пойми откуда и не давал никому на нём сидеть.
МАРИЯ: Да слышала я эту героическую историю, перестань.
ГАВРИЛОВ (не слушая): И он решил, что это я обоссал его кресло, потому что за два дня до этого он сломал мою любимую, сука, модель. И выпорол меня так, что я неделю сидеть не мог, да что там сидеть, я и стоять то особо не мог.
МАРИЯ: Уж прости, братишка, что в детстве я себя не сдерживала. И не держи зла на всех остальных малышей.
ГАВРИЛОВ: На малышей я не держу.
МАРИЯ: Как же! Сам обзывает их говнюками, а зла совсем не держит!
ГАВРИЛОВ: Говнюки – это которые постарше. Они уже не срутся где попало, у них говно в характер уходит.
МАРИЯ: В каком смысле?
ГАВРИЛОВ: Вернемся к котятам. Они хоть и гадят везде, но никому вреда не приносят, потому что они безмозглые по природе. А вот какой-нибудь маленький засранец, мало того, что истерики устраивает из-за сломанной игрушки, на которую сам же и сел, так он еще над тем же котенком ради собственного удовольствия начнет издеваться. А это уже другая безмозглость, человеческая.
МАРИЯ: Не все же такие.
ГАВРИЛОВ: Не все, ты у нас любила животных. Даже комаров не убивала, а отпускала.
МАРИЯ: Они такие хорошенькие…
ГАВРИЛОВ: Так вот. Все не все, но такие говнюки есть. А потом из них вырастают такие ублюдки, как наш отец. Так что я за котят.
МАРИЯ: Ладно, ладно, но хорошие тоже есть. Вот у меня будут хорошие.
ГАВРИЛОВ: Учитывая, кто их дед, сомневаюсь.
МАРИЯ: Так! Ты на что намекаешь?!
ГАВРИЛОВ: Ты знала, что некоторые гены передаются через поколение?
МАРИЯ: И?
ГАВРИЛОВ: Вдруг ген хуевости передается через поколение?
МАРИЯ: Что?
ГАВРИЛОВ: Ты глухая?
МАРИЯ: Какой ген?!
ГАВРИЛОВ: Хуевости. Ху-ё-мать его-сти.
МАРИЯ: Мда-а.
ГАВРИЛОВ: Что?
МАРИЯ: Сам придумал?
ГАВРИЛОВ: Нет, в энциклопедии прочитал.
МАРИЯ: В какой?
ГАВРИЛОВ: Обычной.
МАРИЯ: Ну и энциклопедии нынче.
ГАВРИЛОВ: Ага.
МАРИЯ: Нет, я думаю, если до зачатия ребенка не думать об отце пару месяцев, то ребенок нормальный будет.
ГАВРИЛОВ: Что?!
МАРИЯ: Ну, знаешь, мысли позитивно и всё такое.
ГАВРИЛОВ: Ааа. Ага. Тогда и во время беременности тоже.
МАРИЯ: Да, хорошо бы ребенок был в Лиственницкого. Богатый, красивый, умный…
ГАВРИЛОВ: Богатство не всегда по наследству передается.
МАРИЯ: Моему передастся! Нет, моим передастся!
ГАВРИЛОВ: Ладно, ладно, не кипятись.
МАРИЯ: То-то же.
ГАВРИЛОВ: Как бы ты назвала мальчика?
МАРИЯ: Борисом. Да, Борис Маркович.
ГАВРИЛОВ (фыркая): Почему Борисом?
МАРИЯ: Красивое имя. Похоже на Брюса.
ГАВРИЛОВ: Брюс? Где ты вообще такое имя услышала?!
МАРИЯ: По телеку. Там рассказывали о каком-то миллиардере Брюсе Уэйне. Он такой классный! На Джорджа Клуни похож…
ГАВРИЛОВ: Ааа. Ну да. Только по ночам он супергерой.
МАРИЯ: Опять твои шуточки?
ГАВРИЛОВ: Я серьезно
МАРИЯ: Да, конечно! Сам слышишь, что говоришь? Красавчик-миллиардер по ночам становится супергероем!
ГАВРИЛОВ: Дура ты! Это фильм такой!
МАРИЯ: Какой?
ГАВРИЛОВ: Про Бэтмена! Чувака, который очень богат, но ночью борется с преступностью.
МАРИЯ: Ну и бред!
ГАВРИЛОВ: Сама ты бред! Это классика комиксов.
МАРИЯ: Ладно, ладно. Глупость сморозила, с кем не бывает?
ГАВРИЛОВ: Действительно.

МАРИЯ подходит к полкам и берёт член с зубами.

МАРИЯ: Мне нужно отдать это Дворскому. И вечером я уезжаю с Лиственницким.
ГАВРИЛОВ: Вечером?!
МАРИЯ: Да.
ГАВРИЛОВ: Так скоро?
МАРИЯ: Да. Не волнуйся, я буду высылать тебе деньги, потом заберу тебя отсюда.
ГАВРИЛОВ: Обещаешь?
МАРИЯ: Обещаю. Ты будешь писать мне? Я, конечно, не обижусь, если не будешь… Хотя нет, сразу говорю, я обижусь.
ГАВРИЛОВ: Хорошо, я буду писать тебе.
МАРИЯ: Вот и славно. Мне нужно отдать это Дворскому.
ГАВРИЛОВ: Дворскому? Но он ведь подарил зубы.
МАРИЯ: Я знаю. Я наплела Марку, что это зубы отца и пообещала с ним помириться.
ГАВРИЛОВ: Ха-ха-ха! Браво!
МАРИЯ: Не стоит, не стоит. В любом случае, папенька не дал бы мне благословения.
ГАВРИЛОВ: Это точно. А где сейчас твой красавчик?
МАРИЯ: В баре. Надеюсь, не сильно скучает по мне. Я беспокоюсь. Еще и страшила эта…
ГАВРИЛОВ: Так сходи, проверь его.
МАРИЯ: Нет уж. Я должна все отдать. А потом прощай, братец!
ГАВРИЛОВ: А ты и рада.
МАРИЯ: Ничуть. Хотя, может быть, капельку. Впервые за десять лет не буду спать с тобой в одной комнате.
ГАВРИЛОВ: Иди уже. Дворский, должно быть, пришел.
МАРИЯ: Ага. Скоро увидимся, братец.
ГАВРИЛОВ: Мария!
МАРИЯ: Да?
ГАВРИЛОВ: Проваливай.

МАРИЯ сердито смотрит на него и уходит.

ГАВРИЛОВ: Какого парня отхватила, шлюха. Почему мне так не везёт? Вот ведь сучка!

ГАВРИЛОВ берет в руки пистолет и начинает беспорядочно его крутить.

ГАВРИЛОВ: Ну ничего, у меня ещё есть шанс. В баре, значит? Уже бегу к тебе, милый!

ГАВРИЛОВ уходит. Лампочка медленно гаснет.