XXXVIII 23 страница

У Фрэнка подогнулись ноги, словно от удара.

– Нет, – печально сказал Смерть. – Несправедливо. Но все же ее время пришло. В Смерти нет справедливости. Если вы освободите меня, я исполню свой долг, но эти призраки, конечно, попытаются вам помешать.

– Значит, если мы тебя освободим, – подытожил Перси, – то нас сметет толпа этого черного дыма с золотыми мечами. Отлично. Как нам разбить твои цепи?

Танатос улыбнулся.

– Цепи смерти могут быть расплавлены только огнем жизни.

– Пожалуйста, можно обойтись без загадок? – спросил Перси.

– Это не загадка. – Голос Фрэнка дрожал.

– Нет, Фрэнк, – с ужасом проговорила Хейзел. – Должен быть и другой способ.

Из‑ за ледника раздался смех, похожий на раскаты грома. Потом зычный голос возвестил:

– Мои друзья! Я так долго ждал вас!

У ворот лагеря стоял Алкионей. Размерами он превосходил Полибота, гиганта, которого они видели в Калифорнии. У него была металлическая золотая кожа, доспехи из платиновых звеньев и железный посох размером с индейский тотемный столб. Ржаво‑ красные драконьи ноги грохотали по льду, когда он вошел в лагерь. В его красных сплетенных в косы волосах сияли драгоценные камни.

Хейзел не видела Алкионея сформировавшимся полностью, но знала его лучше, чем собственных родителей. Это она сотворила его. Много месяцев Хейзел извлекала золото и драгоценности из земли, чтобы создать этого монстра. Она знала алмазы, из которых состоит его сердце. Она знала ту нефть, что бежит по его жилам вместо крови. Больше всего в жизни она хотела уничтожить его.

Гигант приблизился, ухмыляясь ей, оскалив мощные серебряные зубы.

– А‑ а‑ а, Хейзел Левеск, – сказал он, – твое вмешательство дорого мне обошлось! Если бы не ты, я бы восстал много десятилетий назад и этот мир уже принадлежал бы Гее. Но это не имеет значения!

Он распростер руки, показывая на ряды солдат‑ призраков.

– Добро пожаловать, Перси Джексон. Добро пожаловать, Фрэнк Чжан! Я – Алкионей, погибель Плутона, новый хозяин Смерти. А это ваш новый легион.

XLV

Фрэнк

«В Смерти нет справедливости». Эти слова неотступно звучали в ушах Фрэнка.

Золотистый гигант не пугал его. И армия призраков тоже. Но при мысли об освобождении Танатоса Фрэнку хотелось закрыть глаза и свернуться в клубочек, как эмбриону в материнской утробе. Этот бог забрал его мать!

Фрэнк понял, что должен сделать, чтобы пали цепи Танатоса. Марс предупреждал его. Он сказал, почему так сильно любил Эмили Чжан: «Она всегда на первое место ставила долг. Долг превыше всего. Даже превыше жизни».

Теперь наступил черед Фрэнка.

Он чувствовал тепло материнской медали у себя в кармане. Наконец‑ то Фрэнк понял выбор, сделанный его матерью: ценой собственной жизни спасти товарищей. Теперь ему стали ясны слова Марса: «Долг. Самопожертвование. Это не пустые слова».

Наконец‑ то горький комок злости и обиды – тот, что оставался в его груди со дня похорон, – стал растворяться. Фрэнк понял, почему его мать не вернулась домой. Были вещи, за которые стоило умирать.

– Хейзел, – сказал он, стараясь говорить ровным голосом. – Тот сверточек, что я тебе дал, – он мне нужен теперь.

Хейзел в смятении посмотрела на него. На Арионе она выглядела королевой, всесильной и прекрасной, ее каштановые волосы ниспадали на плечи, а вокруг головы образовался венец из инея.

– Фрэнк, нет! Должен быть другой способ!

– Прошу тебя. Я… я знаю, что делаю.

Танатос улыбнулся и поднял скованные руки.

– Ты прав, Фрэнк Чжан. Без жертвы тут не обойтись.

Отлично. Если Смерть одобряет его план, то Фрэнк не сомневался: последствия для него самого будут губительны.

Гигант Алкионей сделал несколько шагов к ним, сотрясая землю драконьими ногами.

– О каком свертке ты говоришь, Фрэнк Чжан? Ты принес мне подарок?

– Мой подарок не сулит тебе ничего хорошего, позолоченный придурок, – сказал Фрэнк. – Сплошной геморрой.

Гигант разразился смехом.

– Слышу, слышу сына Марса! Жаль, что мне придется тебя убить. А этот… ах‑ ах, я так ждал встречи со знаменитым Перси Джексоном.

Гигант ухмыльнулся. Серебряные зубы в его рту напоминали решетку автомобильного радиатора.

– Я следил за тобой, сын Нептуна, – сказал Алкионей. – Ты сражался с Кроносом? Отлично. Гея ненавидит тебя больше всех остальных… кроме, возможно, этого выскочки Джейсона Грейса. Мне жаль, что я не могу убить тебя прямо сейчас, – мой брат Полибот хочет иметь тебя в качестве домашнего зверька. Он считает, что будет забавно держать на цепи любимого сынка Нептуна, когда он уничтожит этого бога. А после этого у Геи есть на тебя собственные планы.

– Ну да. – Перси поднял Анаклузмос. – Это очень лестно. Но вообще‑ то я – сын Посейдона. Я из Лагеря полукровок.

Призраки зашевелились. Некоторые из них обнажили мечи и выставили щиты. Алкионей поднял руку, призывая их подождать.

– Греки или римляне – это не имеет значения. Мы растопчем оба лагеря. Титаны… они мыслили ограниченно. Они хотели уничтожить богов и их новый дом в Америке. Но мы, гиганты, умнее! Чтобы уничтожить сорняк, нужно вырвать его с корнем. Теперь, когда мои силы громят ваш жалкий римский лагерь, мой брат Порфирион готовится к настоящему сражению в древних землях! Мы уничтожим богов в самом их истоке.

Призраки, одобряя сказанное, застучали мечами по щитам.

– В истоке? – переспросил Фрэнк. – Ты имеешь в виду – в Греции?

– Ты об этом можешь не беспокоиться, сын Марса. – Алкионей усмехнулся. – Ты не доживешь до нашей окончательной победы. Я сменю Плутона на посту повелителя Царства Мертвых. Я уже захватил Смерть. А когда мне будет служить Хейзел Левеск – все богатства подземного мира будут в моем распоряжении!

– Я не буду тебе служить. – Хейзел покрепче ухватилась за рукоять спаты.

– Но ведь ты дала мне жизнь, – напомнил Алкионей. – Да, мы надеялись пробудить Гею во время Второй мировой войны. Это было бы великолепно. Но на самом деле и теперь мир не в лучшем состоянии. Вскоре ваша цивилизация будет уничтожена. Врата смерти будут открыты. Те, кто служит нам, станут бессмертными. Мертвые или живые, вы трое войдете в мою армию.

Перси покачал головой.

– Ничего у тебя не выйдет, позолоченный придурок. Ты вернешься под землю.

– Постой! – Хейзел пришпорила Ариона. – Это я вырастила этого монстра из земли! Я дочь Плутона! Я и должна его убить.

– Ах, малютка Хейзел… – Алкионей ударил посохом о лед. В его волосах сверкали драгоценности на миллионы долларов. – Ты уверена, что не хочешь по собственной воле присоединиться к нам? Ты могла бы стать весьма… ценной для нас. Зачем тебе умирать еще раз?

Глаза Хейзел горели гневом. Она посмотрела на Фрэнка и вытащила из кармана обгорелую деревяшку, завернутую в кусок материи.

– Ты уверен?

– Да.

– Ты тоже мой лучший друг, Фрэнк. – Хейзел облизнула пересохшие губы. – Я должна была сказать тебе об этом раньше. – Она кинула ему сверток. – Исполни свой долг. Перси… ты сможешь его защитить?

– Против такой жалкой армии? – Перси посмотрел на ряды призрачных римлян. – Конечно. Нет проблем.

– А я займусь этим… позолоченным, – решила Хейзел и поскакала на гиганта.

XLVI

Фрэнк

Фрэнк развернул тряпочку, взял в руки деревяшку и присел у ног Танатоса.

Спиной он ощущал присутствие Перси, тот размахивал мечом и выкрикивал оскорбления в адрес смыкающихся вокруг них призраков. Он услышал, как зарычал гигант и сердито заржал Арион, но не осмелился поднять взгляд.

Руки Фрэнка дрожали. Он поднес обгоревшую дощечку к цепи, которой была скована правая нога Смерти. Он подумал об огне, и деревяшка тут же загорелась.

Жуткое тепло разлилось по телу Фрэнка. Обледеневший металл начал плавиться, пламя горело так ярко, что слепило глаза сильнее, чем лед.

– Хорошо, – проговорил Танатос. – Очень хорошо, Фрэнк Чжан.

Фрэнк слышал о том, что перед смертью вся жизнь пробегает перед глазами умирающего. Теперь он убедился, что это не пустые слова. Он увидел маму в тот день, когда она улетала в Афганистан. Она улыбалась и обнимала его. Он старался вдыхать ее жасминовый запах, чтобы никогда его не забыть.

«Я всегда буду гордиться тобой, Фрэнк, – сказала она. – Настанет день – и ты пойдешь дальше, чем я. Ты замкнешь круг нашей семьи. А потом пройдут годы, и наши потомки будут рассказывать о герое Фрэнке Чжане, их прапрапра…» Она легонько, как в старые времена, шлепнула его по животу.

Потом Фрэнк увидел себя на садовой скамейке у Лосиного перевала, когда он смотрел на звезды и северное сияние, а Хейзел мирно посапывала рядом. Перси сказал ему: «Фрэнк, ты – лидер. Ты нужен нам».

Он вспомнил, как Перси провалился в трясину и как Хейзел прыгнула за ним. Вспомнил, как он остался один и держал лук… каким абсолютно беспомощным Фрэнк чувствовал себя тогда! Он взмолился богам – даже Марсу, – просил их помочь его друзьям, но знал, что власть богов сюда не распространяется.

Со звоном развалилось первое звено. Фрэнк быстро переместил огонь под цепь, сковывавшую другую ногу Смерти.

И рискнул бросить взгляд через плечо.

Перси сражался, как вихрь. Да что там – он и был вихрем. Небольшой смерч из воды и ледяных паров крутился вокруг него – он нападал на врагов, отгонял римских призраков, отражая их копья и стрелы. Откуда у него такая сила?

Перси врубался в ряды противника, двигался сквозь них, и хотя возникало впечатление, будто при этом он оставляет Фрэнка без защиты, враг был полностью поглощен этой схваткой. Фрэнк не понимал, куда направляется Перси… но потом увидел. На одном из черных дымчатых призраков была львиная накидка знаменосца, и в руке он держал шест с золотым орлом, покрытым инеем и мелкими сосульками.

Штандарт легиона!

Фрэнк увидел, как Перси пробивается сквозь ряды легионеров, разбрасывает их щиты своим персональным смерчем. Вот он сбил с ног знаменосца и схватил орла.

– Хотите его вернуть? – прокричал Перси призракам. – Попробуйте!

Он отвлекал их, и Фрэнк восхитился его смелой стратегией. Да, эти призраки хотели удержать в плену Танатоса, но прежде всего они были римскими легионерами. Их разум в лучшем случае был затуманен, как и у духов, которых Фрэнк видел в Полях асфоделей, но одно они помнили четко: они должны защищать своего орла.

И все же Перси не мог бесконечно сражаться с таким количеством врагов. Невозможно долго оставаться вихрем. Несмотря на холод, на его лице уже выступили капельки пота.

Фрэнк поискал взглядом Хейзел – ни ее, ни гиганта не было видно.

– Смотри на огонь, мальчик, – остерег его Смерть. – У тебя его мало – нельзя тратить попусту.

Фрэнк выругался. Он отвлекся и не заметил, что расплавилось второе звено цепи.

Теперь Фрэнк перенес огонь на цепь, сковывавшую правую руку бога. Деревяшка уже сгорела почти наполовину. Фрэнка затрясло. Перед его глазами снова замелькали воспоминания. Он увидел Марса, сидящего рядом с кроватью бабушки, бог уставился на него ужасными глазами – ядерными взрывами. «Ты – секретное оружие Юноны. Ну, ты уже сообразил, в чем состоит твой дар?»

Потом Фрэнк услышал голос матери: «Ты можешь быть кем угодно».

Потом он увидел строгое лицо бабушки, ее кожу, тонкую, как рисовая бумага, седые волосы, разметавшиеся по подушке. «Да, Фрэнк Чжан. Твоя мать не просто хотела повысить твою самооценку. Она говорила тебе правду в буквальном смысле».

Фрэнк вспомнил медведицу гризли, которую его мать перехватила на краю леса. Большую черную птицу, кружащую над пламенем, в котором сгорал дом их семьи.

Звякнула, спадая, третья цепь. Фрэнк перенес горящую дощечку к последней цепи, сковывавшей бога. Боль пронзила его. Перед глазами плясали желтые пятна.

Он увидел Перси в конце виа Принципалис, отбивающегося от армии призраков. Перси перевернул колесницу и разрушил несколько зданий, но каждый раз, когда он отбрасывал водяным вихрем волну нападающих, они просто вставали и снова шли в атаку. Стоило Перси разрубить одного из них своим мечом, как тот тут же возрождался. Перси отступил практически до самого предела. За его спиной были боковые ворота, а еще в двадцати футах – пропасть, конец ледника.

Что касается Хейзел, то в ходе ее схватки с Алкионеем была разрушена большая часть казарм. Теперь они сражались у руин перед главными воротами. Арион затеял опасную игру в пятнашки с гигантом – скакал вокруг Алкионея, а тот пытался припечатать его своим посохом, оставляя громадные расщелины во льду. Только скорость Ариона спасала коня и всадницу.

Наконец звякнула последняя цепь, удерживающая Смерть. С отчаянным криком Фрэнк сунул остатки деревяшки в снежный сугроб и погасил огонь. Боль стихла. Он все еще был жив. Но когда Фрэнк вытащил из снега свою дощечку, оказалось, что от нее осталось всего ничего – не больше сникерса.

Танатос вскинул руки.

– Свободен, – удовлетворенно провозгласил он.

– Отлично. – Фрэнк моргнул, прогоняя точки из глаз. – Так сделай что‑ нибудь!

– Сделать что‑ нибудь? – Танатос неторопливо улыбнулся. – Конечно. Я буду наблюдать. Те, кто погибнет в этом сражении, останутся мертвыми.

– Спасибо, – пробормотал Фрэнк, засовывая остаток деревяшки в карман. – Ты так любезен.

– Не за что, – миролюбиво ответил Танатос.

– Перси! – прокричал Фрэнк. – Теперь они могут умирать!

Перси кивнул, подтверждая, что понял, но видно было – он на пределе. Его ураган поутих. Удары становились медленнее. Вся армия призраков наступала на него, постепенно отжимая к краю ледника.

Фрэнк натянул лук, но опустил его. Обычные стрелы из охотничьего магазина в Сьюарде здесь были бессильны. Фрэнк должен воспользоваться своим даром.

Ему показалось, что он понял наконец, в чем этот дар состоит. Глядя на горящую деревяшку, ощущая едкий запах дыма собственной жизни, он приобрел какую‑ то странную уверенность.

«Справедливо ли, что твоя жизнь сгорит так быстро и ярко?» – спросил у него Танатос.

«Нет такого понятия, как справедливость, – сказал себе Фрэнк. – Если уж мне суждено сгореть, то я хочу гореть ярко».

Он шагнул в сторону Перси. В этот момент с другого конца лагеря раздался крик Хейзел. Заржал и Арион – гиганту удалось нанести точный удар. Его посох послал коня и наездника кувырком по льду, прямо на бастионы.

– Хейзел! – Фрэнк оглянулся на Перси, жалея, что при нем нет копья. Если бы он сейчас мог вызвать Серого… ведь сам он не может находиться в двух местах одновременно.

– Помоги ей! – закричат Перси, высоко держа золотого орла. – Я с ними справлюсь!

Фрэнк понимал, что Перси не справится. Сын Посейдона едва держался на ногах. Но Фрэнк бросился на помощь Хейзел.

Она лежала, наполовину погребенная грудой снежных кирпичей, еще недавно бывших бастионом. Арион, стоя над ней, пытался защитить девушку, вскидывался на дыбы, грозя гиганту передними копытами.

– Хэй, лошадка, – рассмеялся гигант. – Хочешь поиграть?

Алкионей занес посох.

Фрэнк находился слишком далеко, чтобы прийти на помощь… но он представил, как летит вперед, и его ноги оторвались от земли.

«Ты можешь быть чем угодно».

Он вспомнил орлов без перьев, которых они видели из окна поезда. Его тело стало меньше и легче, руки вытянулись в крылья, глаза приобрели тысячекратную зоркость. Фрэнк воспарил вверх, а потом спикировал на гиганта, выставив вперед острые как бритва когти, и царапнул врага по глазам.

Алкионей взвыл от боли. Он отпрянул назад, а Фрэнк приземлился перед Хейзел и вернулся в свой обычный облик.

– Фрэнк… – Девушка недоуменно смотрела на него, с ее головы сползала шапка из снега. – Что ты… как тебе?..

– Глупец! – прокричал Алкионей. Лицо его было здорово расцарапано, из глаз вместо крови капала черная нефть. Но раны уже начали затягиваться. – Я бессмертен на моей земле, Фрэнк Чжан! А благодаря твоей подружке Хейзел моя новая земля – Аляска. Ты не можешь убить меня здесь!

– Посмотрим, – сказал Фрэнк. Его ноги и руки наливались силой. – Хейзел, садись на коня.

Гигант пошел в атаку, и Фрэнк тоже перешел в нападение. Он вспомнил медведицу, с которой столкнулся нос к носу, будучи ребенком. Он побежал, и тело его на бегу становилось тяжелее, плотнее, мускулы выпирали из‑ под кожи. Он врезался в гиганта как взрослый медведь гризли – тысяча фунтов чистой силы. Хотя в сравнении с Алкионеем он все еще был мал, инерция броска оказалась настолько велика, что гигант влетел спиной в ледяную наблюдательную башню и та обрушилась на него.

Фрэнк тут же прыгнул на голову гиганта. Удар его когтей был равен удару бензопилой, нанесенному боксером‑ тяжеловесом. Фрэнк молотил по лицу Алкионея, пока металлические черты не начали проминаться под его руками‑ лапами.

– Уррр, – рычал гигант, пребывавший в полубессознательном состоянии.

Фрэнк вернулся в свою обычную форму. Его рюкзак все еще был при нем. Он схватил веревку, купленную в Сьюарде, быстро соорудил петлю и набросил ее на чешуйчатую драконью ногу монстра.

– Хейзел, держи! – Он швырнул ей другой конец веревки. – У меня идея, но мы должны…

– Убью… ггг… тебя… гг… – пробормотал Алкионей.

Фрэнк подбежал к голове гиганта, нашел ближайший тяжелый предмет – таковым оказался щит легионера – и впечатал его в нос Алкионея.

– Уррр.

– Как далеко Арион может оттащить этого типа? – тяжело дыша, спросил Фрэнк у девушки.

Хейзел смотрела на него, раскрыв рот.

– Ты… ты был птицей. Потом медведем. И…

– Объясню потом. А пока мы должны как можно скорее и как можно дальше оттащить этого типа на материк.

– Но Перси?..

Фрэнк выругался. Как же он мог забыть?

За руинами лагеря, у самого обрыва он увидел Перси. Его вихрь иссяк. В одной руке Перси держал Анаклузмос, в другой – золотого орла легиона. На него наступала вся армия призраков, ощетинившихся оружием.

– Перси! – прокричал Фрэнк.

Перси посмотрел в его сторону. Увидел упавшего гиганта и, казалось, понял, что происходит. Он прокричал что‑ то – кажется, «бегите!», – но ветер унес в сторону его слова.

После этого он вонзил Анаклузмос в лед у своих ног. Весь ледник сотрясся. Призраки попадали на колени. За спиной Перси из залива хлынула волна – стена серой воды, еще более высокой, чем ледник. Вода фонтанировала из щелей и трещин во льду. Волна ударила – и задняя часть лагеря обрушилась. Весь край лагеря словно корова языком слизнула – он обрушился в пустоту, унося с собой здания, призраков и Перси Джексона.

XLVII

Фрэнк

Фрэнк был настолько ошарашен, что Хейзел пришлось дюжину раз прокричать его имя, прежде чем он понял, что Алкионей снова приходит в себя.

Он принялся колотить щитом по носу гиганта, пока тот не начал хрипеть. Ледник тем временем продолжал разрушаться, его кромка подползала все ближе и ближе.

Танатос слетел к ним на своих черных крыльях, на лице его застыло безмятежное выражение.

– О да, – удовлетворенно сказал он. – Вон несколько душ отлетели. Тонут. Тонут. Лучше вам поторопиться, мои друзья. А то утонете и вы.

– Но Перси… – Фрэнк с трудом произнес имя своего друга. – Он?..

– Пока еще рано говорить. Что касается этого… – Танатос с отвращением посмотрел на Алкионея. – Здесь вам его никогда не убить. Ты знаешь, что делать?

Фрэнк оцепенело кивнул.

– Кажется, знаю.

– Тогда наша миссия завершена.

Фрэнк и Хейзел нервно посмотрели друг на друга.

– Ммм… – Хейзел никак не могла начать. – Ты хочешь сказать, что не… что не собираешься…

– Забрать ваши жизни? – спросил Танатос. – Ммм, сейчас посмотрим…

Он достал из воздуха абсолютно черный айпод, несколько раз щелкнул по экрану, Фрэнк при этом мысленно заклинал всех богов сразу: «Пожалуйста, пусть там не окажется программы пожинания душ».

– Я не вижу вас в списке, – сказал Танатос. – Плутон дает мне конкретные указания касательно бежавших душ. Почему‑ то он не издал приказа относительно ваших. Может, он чувствует, что ваши жизни не закончены. А может, это просмотр. Если хотите, чтобы я позвонил и выяснил…

– Нет! – воскликнула Хейзел. – Все в порядке.

– Ты уверена? – услужливо спросил Смерть. – У меня есть функция видеоконференции. Где‑ то тут у меня есть скайп‑ адрес…

– Нет‑ нет, не надо. – У Хейзел был такой вид, будто с ее плеч сняли груз в несколько тысяч фунтов. – Спасибо.

– Урррр, – пролепетал Алкионей.

Фрэнк снова шарахнул его по голове.

Смерть оторвал взгляд от айпода.

– А что касается тебя, Фрэнк Чжан, то и твое время еще не истекло. У тебя еще осталось немного горючего. Только не думайте, что я кому‑ то из вас делаю поблажку. Мы еще встретимся при менее приятных для вас обстоятельствах.

Ледяной утес продолжал обрушаться, до края оставалось теперь только двадцать футов. Арион нетерпеливо заржал. Фрэнк знал, что им нужно уносить ноги, но он должен был задать еще один вопрос.

– А как насчет Врат смерти? – спросил он. – Где они находятся? Как нам их закрыть?

– Ах да. – По лицу Танатоса промелькнуло раздраженное выражение. – Мои Врата. Закрыть их было бы неплохо, но, я боюсь, это выше моих сил. Как это сделаете вы – понятия не имею. Не могу точно сказать, где они находятся. Их местонахождение… понимаете, это не какая‑ то физическая точка. Их нужно будет найти в ходе поиска. Могу вам сказать, что начать поиск нужно из Рима. Из первого Рима. Вам понадобится особый проводник, который, в конечном счете, и приведет вас к моим Вратам.

Под их ногами во льду появились трещины. Хейзел потрепала Ариона по шее, чтобы он не пустился вскачь.

– А мой брат? – спросила она. – Нико жив?

Танатос смерил ее странным взглядом – возможно, исполненным сожаления, хотя вроде бы Смерти не должна быть свойственна эта эмоция.

– Ответ ты найдешь в Риме. А теперь я должен лететь на юг – в ваш лагерь Юпитера. У меня такое ощущение, что там вскоре придется пожать немало душ. До свидания, полубоги. До встречи.

Танатос исчез в облаке черного дыма.

Трещины во льду под ногами Фрэнка расширились.

– Быстрее! – сказал он Хейзел. – Нужно оттащить Алкионея миль на десять на север!

Он вскочил на грудь гиганта – и Арион пустился с места в карьер, потащив за собой Алкионея, как самые уродливые в мире салазки.

Скачка продолжалась недолго.

Арион скакал по леднику, как по шоссе, мчался по льду, перепрыгивал через трещины, несся вниз по склонам с такой скоростью, от которой и у сноубордиста глаза бы на лоб вылезли.

Фрэнку не нужно было слишком часто стучать по голове Алкионея, потому что она и без того все время билась об лед. Они неслись с сумасшедшей скоростью, позолоченный гигант бормотал что‑ то похожее на детскую песенку.

Фрэнк и сам был ошарашен. Он только что превращался в орла, в медведя. Фрэнк чувствовал, как жидкая энергия струится по его телу, словно оно пребывает в состоянии, промежуточном между твердым и жидким.

И дело было не только в этом: они с Хейзел освободили Смерть и при этом оба остались живы. А Перси… Фрэнк подавил тревогу. Перси упал вместе с ледником, спасая их.

«Сын Нептуна со льда упадет, и рыбам пойдет на корм…»

Нет. Фрэнк не мог поверить, что Перси мертв. Не для того они проделали весь этот путь, чтобы потерять друга. Фрэнк найдет его. Но сначала они должны покончить с Алкионеем.

Он вообразил карту, которую разглядывал в поезде, когда они ехали из Анкориджа. Приблизительно он себе представлял, куда они направляются, но на вершине ледника не было ни вешек, ни маркеров. Ему придется действовать наугад.

Наконец Арион направился в пространство между двух гор, в долину, заполненную льдом и камнями и напоминавшую громадную чашку с замерзшим молоком и шоколадными шариками. Золотистая кожа гиганта побледнела. Фрэнк почувствовал слабые вибрации в собственном теле, словно камертон приложили к его груди. Он понял, что оказался на дружественной территории – домашней территории.

– Здесь! – закричал Фрэнк.

Арион резко ушел в сторону. Хейзел перерезала веревку, и Алкионей по инерции заскользил дальше. Фрэнк спрыгнул с него, перед тем как гигант врезался в камень.

Алкионей тут же вскочил на ноги.

– А? Что? Где?

Нос у него был свернут на сторону. Его раны затянулись, но золотистая кожа потеряла часть блеска. Он оглянулся в поисках своего железного посоха, оставшегося на леднике Хаббард. Потом он оставил поиски и ударом кулака размолотил в прах ближайший камень.

– Ты осмелился использовать меня как санки? – Он напрягся и принюхался. – Этот запах… так пахнут умершие души. Неужели Танатос на свободе? Впрочем, это не имеет значения. Гея по‑ прежнему контролирует Врата смерти. Ну, так зачем ты вытащил меня сюда, сын Марса?

– Чтобы убить, – сказал Фрэнк. – Еще вопросы?

Гигант прищурился.

– Никогда не думал, что дети Марса могут менять свою форму, но это не означает, что ты можешь меня победить. Ты думаешь, твой папаша, этот идиот‑ солдафон, наделил тебя достаточной силой, чтобы победить меня? В поединке?

Хейзел вытащила меч.

– А если двое против одного?

Гигант зарычал и бросился на Хейзел, но Арион проворно отскочил в сторону. Хейзел полоснула мечом сзади по ноге гиганта. Из раны хлынула черная нефть.

Алкионей споткнулся.

– Вам меня не убить, на свободе Танатос или нет!

Хейзел сделала хватательное движение свободной рукой. Невидимая сила подхватила драгоценности, вплетенные в волосы гиганта, отчего те встали торчком. Хейзел налетела на него и ударила мечом по другой ноге, бросилась прочь, прежде чем он успел выровняться.

– Прекрати! – закричал Алкионей. – Это Аляска. Я бессмертен на своей земле!

– Понимаешь, – сказал Фрэнк, – у меня для тебя плохие новости на этот счет. Мой отец дал мне еще кое‑ что кроме силы.

Гигант зарычал:

– Что ты мелешь, ублюдок?

– Тактика, – сказал Фрэнк. – Вот тот дар, который я получил от Марса. Победу можно одержать, даже не начиная битву, если выбрать правильное место. – Он показал через плечо. – Мы пересекли границу – она в нескольких сотнях ярдов. Ты больше не на Аляске. Неужели ты этого не чувствуешь, Ал? А если хочешь вернуться на Аляску, то тебе придется пройти мимо меня.

Понимание медленно засветилось в глазах гиганта. Он недоуменно посмотрел на собственные раненые ноги. Нефть продолжала вытекать из рассеченных голеней, зачерняя лед.

– Это невозможно! – взревел гигант. – Я… я… А‑ а‑ а!

Он бросился на Фрэнка, исполненный решимости пересечь международную границу.[21]На долю секунды Фрэнк усомнился в реализуемости своего плана. Если ему не удастся еще раз воспользоваться своим даром, если он останется на месте, то он погиб.

«Лучше, если ты будешь хорошо знать это существо». Есть.

«Еще лучше, если тебе будет грозить смертельная опасность, например в бою». Тоже есть.

Гигант надвигался на него. Двадцать ярдов. Десять ярдов.

– Фрэнк! – с тревогой в голосе крикнула Хейзел.

Фрэнк не двинулся с места.

– Все под контролем.

Перед тем как Алкионей врезался в него, Фрэнк изменился. Он всегда чувствовал себя слишком большим и неуклюжим. Теперь он воспользовался этим чувством. Тело его увеличилось в размерах. Кожа уплотнилась. Руки превратились в мощные передние ноги. Изо рта выросли бивни, нос удлинился. Он превратился в того, кого очень хорошо знал, – в животное, которое любил, кормил, купал и у которого один раз даже вызвал несварение желудка.

Алкионей врезался в мощного десятитонного слона. Гигант пошатнулся. Он закричал от неудачи и снова бросился на Фрэнка. Но тут он оказался не в своей весовой категории. Фрэнк с такой силой боднул его, что Алкионей упал на спину и распростерся на льду.

– Ты меня… не можешь… убить, – прорычал Алкионей. – Не можешь…

Фрэнк снова принял человеческую форму, подошел к гиганту, истекавшему нефтью, от которой поднимался пар. Драгоценные камни попадали из его волос и зашипели в снегу. Его золотистая кожа стала разлагаться, отслаиваться ломтями.

Хейзел спешилась и подошла к Фрэнку, держа наготове меч.

– Можно мне?

Фрэнк кивнул. Он заглянул в горящие ненавистью глаза гиганта.

– Прими совет, Алкионей. Когда в следующий раз будешь выбирать себе дом в крупнейшем штате, не обосновывайся в месте, ширина которого всего десять миль. Добро пожаловать в Канаду, идиот!

Меч Хейзел опустился на шею гиганта, и Алкионей мгновенно превратился в груду очень дорогих камней.

Несколько секунд Хейзел и Фрэнк стояли рядом, глядя, как останки гиганта вплавляются в лед. Фрэнк подобрал веревку.

– Слон? – спросила Хейзел.

Фрэнк поскреб шею. Она опасался, что под конец сделал что‑ то такое, отчего Хейзел не захочет быть с ним. Фрэнк Чжан: нескладный олух, дитя Марса, а по совместительству хоботный.

И тогда она поцеловала его – настоящим поцелуем, в губы. Гораздо лучше того поцелуя, что достался Перси в самолете.

– Ты удивительный, – сказала она. – И из тебя получился очень красивый слон.

Фрэнк был так смущен, его ботинки чуть не растопили лед. Прежде чем он успел сказать что‑ нибудь, по долине прокатился голос: