БУДДИЗМ Дело мастера Бо

Около 95% процентов населения Таиланда – буддисты. Практически все стороны жизни и культуры тайцев так или иначе связаны с этим философско-религиозным учением. Придется и нам, чтобы разгадать душу страны и ее народа, хоть немножко в нем разобраться. По крайней мере, попытаемся…

Будда (от санскритского буддха – «просветленный, пробужденный», откуда, кстати, и наше «будить») – существо, достигшее наивысшей святости. Один из будд, прозванный в земной жизни Шакьямуни (отшельник из рода шакьев), дал людям дхарму (учение), на основе которой и возник буддизм. Вот что гласит легенда. После бесчисленных перерождений в качестве бодхисатвы (существа, стремящегося к просветлению) грядущий Будда по просьбе богов, обеспокоенных судьбой грешного мира, согласился родиться в облике человека и возвестить людям путь к спасению. Он избрал местом своего рождения маленькую страну племени шакьев в Северной Индии, а своими родителями – царскую семью из знатного рода Гаутама. Царице Маха Майе приснилось, что в ее лоно вошел белый слон (с этим символом мы еще не раз встретимся), и сон был истолкован как добрый знак рождения великого человека.

Будущий Будда родился в майское полнолуние 563 года до н.э. Отец дал сыну блестящее образование и всячески старался оградить чадо от темных сторон жизни. Царевич Гаутама рос в роскоши и наслаждениях, женился на своей двоюродной сестре Яшодхаре и не знал забот и печалей. Но однажды он увидел четыре знамения. Первые три (старик, больной и труп) показали ему всю горечь человеческих страданий и неустойчивость круговорота бытия, а четвертое (встреча с монахом) указало путь к спасению. Царевич замыслил побег. Дождавшись рождения сына, Гаутама покинул дворец и присоединился к аскетам. А было ему тогда 29 лет. Через несколько лет усердного умерщвления плоти Шакьямуни понял, что такой метод не дает спасения. Тогда отшельник сел под деревом бо (баньян – вид фикуса Ficus religiosa) и погрузился в медитацию, решив не вставать, пока не достигнет просветления – познания причины человеческих страданий и способа избавления от них.

Бог смерти Мара, страшась за незыблемость своего царства смертей и перерождений, всячески мешал ищущему просветления, но не тут-то было – целая армия демонов-искусителей и даже чувственные танцы прекрасных дочерей Мары так и не смогли отвлечь Шакьямуни от 49-дневной медитации. Достигнув просветления в возрасте 35 лет в ночь майского полнолуния, Будда прикоснулся к земле (этот жест бхумиспарса мудра мы часто увидим в его изображениях), призывая ее в свидетели свершившегося. Земля задрожала – Маре вкупе со всеми его злыми силами пришлось срочно ретироваться. А Будда возвестил людям " четыре благородные истины". Первая – всякое существование есть страдание. Вторая – причина страдания заложена в самом человеке (это его жажда жизни, наслаждений, власти, богатства, славы). Третья – прекратить страдание можно, освободившись от жажды жизни, от страстей и желаний. Четвертая – указание " благородного срединного восьмеричного пути", то есть " праведного воззрения, праведного стремления, праведной речи, праведного поведения, праведной жизни, праведного учения, праведного созерцания, праведного размышления".

Получается, что человек сам создает свою дальнейшую судьбу, форму своего следующего перерождения и карму (плод действия) – силу, определяющую конкретные черты перерождения. И дело вовсе не в запретах, жертвах и обрядах, а в мыслях и поступках человека. Высшая цель буддиста – полное прекращение перерождений и достижение нирваны – блаженного состояния полного покоя и свободы. Вот вам и разгадка тайского национального характера – ярко выраженный индивидуализм и при этом абсолютная терпимость к окружающим. Всю оставшуюся жизнь Будда с учениками ходил по городам и весям долины Ганга и проповедовал свое учение. В майское полнолуние 483 года до н.э. в возрасте 80 лет Будда отбыл в нирвану. По всей стране широко отмечается День майского полнолуния Висакха Пуча – трижды святой день – в память о рождении Будды, его просветлении и погружении в нирвану.

Тайцы – приверженцы единственной дошедшей до наших дней школы тхеравада (" учение старейших") – южной ветви буддизма хинаяны (" малая колесница", или " узкий путь"). Будда в хинаяне – личность, которая отличается от прочих несравненно большим совершенством, но не обладает никакой божественной властью. К нему обращаются с жалобами, размышлениями как к высшему советчику, а не как к богу в нашем понимании. Он – образец человеческого существа, пример для других, ибо любой человек в принципе может стать буддой. Идеалом является архат – " достигший освобождения" – лицо, неуклонно стремящееся к личному совершенствованию и не так чтобы слишком озабоченное совершенствованием других, что сильно отличает его от бодхисатвы в северной ветви буддизма махаяне (" большая колесница"), отказывающегося от нирваны во имя спасения остальных. Потому-то для сторонников тхеравады особое значение имеет отрешенная жизнь в монашеской общине (сангхе). Недаром же тремя драгоценными камнями буддизма – триратана – называют Будду, его учение дхарму и монашескую общину сангху (с триратаной мы встретимся еще не раз).

В монахи посвящается мужчина, достигший двадцати лет и получивший разрешение родителей. Он бреет голову и надевает хлопковое одеяние шафранного цвета, состоящее из трех полотнищ ткани – одно обертывается вокруг талии, другое перекидывается через плечо, а третье, самое длинное, служит плащом-балахоном. Теперь вся жизнь монаха регламентируется двумястами двадцатью семью строгими запретами и еще кучей всяческих менее важных предписаний. В основе этого свода нравственных и этических правил лежат глубокое уважение и безграничная терпимость ко всем формам проявления жизни.

Традиционно каждый монах имеет шесть моральных обязательств перед обществом:

1. Удерживать людей от злых поступков.

2. Побуждать людей творить добро.

3. Всегда выказывать людям доброжелательность.

4. Учить людей новому.

5. Исправлять и разъяснять уже известное им.

6. Указывать им путь к миру и счастью.

Ничего себе задачки! Сколько же надо мудрости и терпения…

Более юные могут стать послушниками (саманара). Мало того, почти каждый таец-мирянин хоть раз в год отправляется на несколько дней в монастырь, а уж коли впереди какое-то серьезное событие (к примеру, свадьба), то бреет голову, надевает белые одежды как символ чистоты и уходит в обитель на целых три месяца (как правило, в сезон дождей).

Жизнь в сангхе суровая: подъем в 4.30; с 5 до 6.30 – утреннее пение священных текстов и медитация в вихарне (общем зале); 6.30–7.30 – сбор милостыни (в основном в виде еды); 7.30–8.30 – завтрак; 8.30–9.00 – уборка келий и территории; с 9 до 11 – занятия (опытные и сведущие преподают, остальные учатся; предметы могут быть разными – от языка пали и основ буддизма до обычных школьных предметов); 11–12 – последняя трапеза; 12–13 – отдых и личное время; 13–17 – опять занятия; 17–18 – уборка своей спальни, стирка, мытье и т.п.; 18–19.30 – вечернее песнопение и медитация в вихарне; 19.30–21 – или учеба, или уборка, или общественные мероприятия; 21–22 – личное время для занятий; 22–23 – индивидуальная медитация и отход ко сну. Это примерный распорядок монастырской жизни, но каждая сангха имеет свои особенности, а каждый монах свои обязанности. Например, в некоторых монастырях трапезничают лишь один раз в день, а многие монахи принимают участие в общественной жизни: их приглашают рассудить сельские споры, проводить различные церемонии – от похорон до открытия новых компаний.

Нельзя не отметить роль монастырей в деле обучения и наставления мальчишек из неимущих семей, для которых это единственная возможность получить бесплатное хорошее образование. При всем том, что монашество – добровольный выбор каждого: кто-то останется в обители, кто-то пойдет работать, кто-то – учиться дальше.

А миряне-буддисты зарабатывают себе очки, совершая традиционные добрые дела – выпускают на волю птичек (предварительно отловленных и засаженных в клетку), жертвуют средства на строительство и реставрацию храмов, а те, кто победнее, просто каждое утро готовят угощение для монахов, совершающих ритуальный «утренний обход». Вот они, блестящеголовые, в шафранных балахонах, с матерчатыми сумами наперевес, появляются, неторопливо укладывают все эти изящные мисочки из банановых листьев в свои черные лакированные чаши и возвращаются в сангху – там вся собранная еда станет общей трапезой (по принципу " есть, чтобы жить, а не жить, чтобы есть"). В конце сезона дождей тайцы длинной вереницей тянутся в храмы с дарами, среди коих, помимо одежд, буддийских книг и прочих необходимых вещиц, могут быть и бумажные деньги, закрепленные на ветвях " денежного деревца" – его гордо несут впереди процессии, а оно весело шуршит " листвой". Такое деревце частенько выставляют на несколько дней перед домом основного " спонсора", и каждый желающий… (нет, совсем не то, что вам сразу пришло на ум – так бы поступили у нас, да и дней не понадобилось, хватило бы секунд) прикрепляет свой " листок" к ветке. Вот ведь как бывает, а вы говорите – " их нравы" …

Еще об одном виде приношений просто невозможно не упомянуть – оно встречается повсеместно, да и вам, возможно, захочется купить и принести к очередной статуе Будды букетик из ароматических курительных палочек, свечей и цветков, обычно бутонов лотоса. Первый элемент символизирует сладостный аромат жизни, второй – мимолетность ее природы, а третий напоминает о недолговечности красоты. Не приходится удивляться, что вооруженные такой философией тайцы стоически переносят беды и напасти, стремятся спускать на тормозах любые конфликты и споры, стараясь наслаждаться сиюминутными радостями бытия. Чем от нас, абсолютно не умеющих жить настоящим, и отличаются. У нас ведь либо " что пройдет, то будет мило", либо " будущее светло и прекрасно", а между ними пустота и уныние. Тайцы же, приветствуя друг друга, произносят: " Санук май? " (Ты весел, доволен, счастлив?). И ответ может быть только утвердительным: " Санук" (А то!). Тайцы уверены, что все нужно делать с удовольствием или не делать вообще. Да и все проблемы они предпочитают решать (а еще лучше – вовсе не решать) без шума и крика. Всякий тайский мудрец посоветовал бы вам в любых ситуациях сохранять спокойствие. К примеру, местные полисмены доброжелательны и всегда стараются помочь, но не дай вам бог пытаться качать права или хамить – выйдет себе дороже.

И еще немного о главных символах (не подумайте, что занудничаем – вашей же пользы для), так как их изображения встретятся вам не один раз и у храмов, и в настенных росписях, и в архитектурном убранстве, а гиды или смущенно уходят от ответа, или несут околесицу. Раскрываем карты: золотые рыбки, зонт, раковина, узел, знамя, сосуд, лотос и колесо суть " восемь благих символов". Когда Будда находился еще на пути к просветлению и был до крайней степени истощен медитацией, одна женщина поднесла ему молоко. И Будда узрел на поверхности молока образы этих восьми предметов – знаки того, что он близок к цели.

Поскольку буддизм все-таки больше философское учение, нежели религия, он невероятно терпимк прочим религиям и верованиям, и тайцы до сих пор продолжают поклоняться своим древним духам, богам и божествам. Есть духи деревьев, гор, пещер, определенных клочков земли, где стоит дом, гостиница или транснациональный банк, есть духи деревушек, городков или крупных городов. Общее название таких невидимых существ – пхи, но те из них, кто получил статус божества, имеют собственное имя. Эти верования мирно уживаются с буддизмом и даже как-то вплетаются в его канву, удивляя лишь иностранцев. Перед каждым строением, будь то сельское бунгало или шикарный отель, установлен домик духа (иногда миниатюрный дворец), ежедневно сюда приносят подношения – тут и свечи, и благоуханные курительные палочки, и цветы, и угощение, порой из нескольких блюд (а как же иначе, ведь люди согнали духа с облюбованной им земли, и надо как-то компенсировать потерю!). Если духа не задобрить, он может мелко напакостить или даже жестоко отомстить. Один таец с европейским образованием на полном серьёзе поведал нам историю о том, как, вернувшись домой, он забыл поприветствовать духа и – что бы вы думали? – вечером попал в аварию и едва остался жив…

В ознаменование окончания сезона дождей в полнолуние (примерно середина ноября) тайцы в честь духов воды устраивают красивейший праздник Лой Кратонг – по рекам, каналам, озерам и прудам пускают тысячи крохотных, сделанных из банановых листьев, лотосоподобных лодочек, украшенных цветами, курительными палочками и мерцающими свечами. По легенде, первую лодочку смастерила примерно семьсот лет назад некая придворная дама, дабы развлечь Рамкамхенга, могущественного правителя королевства Сукхотаи. Королю затея понравилась, и он учредил особый праздник, главным событием которого стал пуск на воду подобных «плавсредств». С севера страны пришел обычай запускать в небо в эту ночь и кратонг саван – своеобразный воздушный шар (цилиндр из пергамента с масляной горелкой). Фитиль поджигают, воздух внутри нагревается, и примерно через 30 секунд цилиндр медленно поднимается вверх, постепенно превращаясь в сияющую звезду. Огни на воде, огни в небесах, что в чем отражается, уже и не понять, в воздухе душно-сладкий аромат курящихся палочек, кругом веселые лица старых и малых, кто-то принес еду из дома и кружком усаживается на земле, кто-то покупает снедь у многочисленных торговок, веселятся радостно, шумно, но не пьяно (дай бог, у компании две-три бутылки местного пива). Тайцы верят, что когда огонек скроется из виду, из жизни унесутся беды и напасти, и на смену им придут счастье и удача. Отпустить кратонг – значит отпустить прошлые страдания, а воды реки смоют все боли и печали.

Индуистский пантеон тоже органично вписывается в буддизм, в чем мы еще не раз убедимся. Этих небожителей чтят, порой самым странным для нас способом. Вот, к примеру, Раху – небесный персонаж, вызывающий солнечные и лунные затмения. О том, как и почему у него появились такие злобные желания, повествует древняя легенда. Когда боги вкушали амриту – напиток бессмертия – наш герой (тогда еще смертный) тоже потихоньку приложился и отхлебнул пару глотков. Солнце и Луна заметили такое безобразие и донесли Вишну. Грозный бог был скор на расправу и отсек нечестивцу голову. Но голове-то уже досталась толика бессмертной влаги, вот она и вознеслась на небо. С тех пор Раху, затаив вполне оправданную злобу на Солнце и Луну, время от времени их заглатывает.

Что же придумали тайцы, чтобы отвратить Раху от мерзопакостных намерений? Они справедливо предположили, что раз он заглатывает столь несъедобные предметы, то уж точно голоден. Выходит, надо на славу угостить любителя мрака, и тогда он вряд ли позарится на светила, льющие свое живительное сияние на тайскую землю. Для Раху готовят восемь черных блюд: зажаренную до черноты курицу (это они умеют!), черный кофе, черное крепкое спиртное (из обожженного клейкого риса), два разных черных десерта и черные куриные яйца. Касательно черных яиц: не пугайтесь, они не испорчены, а просто прошли особую обработку – их обмазывают землей, смешанной с солью и водой, и в таком виде выдерживают. Между прочим, исключительно рациональный древний способ сбережения яиц в жарком влажном азиатском климате.