Герцог ада

Внутренний голос твердил Мими, что с момента их прибытия в преисподнюю прошел почти месяц, но ничего не изменилось. Она не понимала, что Кингсли от нее хочет, и ее самолюбие стало глубоко уязвлено его равнодушием. Оливер сделался беспокойным. Если они задержатся в Тартаре еще на время, то больше не найдут дорогу наверх. Они привыкнут к здешнему воздуху. Преисподняя начнет опутывать их души. Пора уходить.

Мими наступила на горло собственной гордости и записалась на прием, чтобы побыть с Кингсли наедине. Она жила в его доме, но он почти всегда отсутствовал. Он не искал ее общества. Ей надоело быть незваным гостем! Если Кингсли не хочет об этом говорить, тогда Мими сама все выяснит! Она больше не может сидеть и ждать!

Нужно думать о ковене. Она отвечает за целую кучу народа и не может потворствовать своей слабости. Вероятно, его чувства изменились, тогда ей придется принять это к сведению.

Время ее приема к герцогу наступило. Кингсли сидел за длинным столом из черного дерева. Увидев Мими, он изумленно уставился на нее:

— Что за официальность, Форс! Должен признаться, когда я увидел твою фамилию в списке посетителей, то был ошеломлен. Если хочешь поговорить, то достаточно пройти по коридору, — произнес он, водрузив длинные ноги на край стола и заложив руки за голову. Он принялся покачиваться вместе со стулом и казался таким несерьезным, что вызвал у Мими раздражение.

— Верно, — согласилась она, мрачно усаживаясь напротив. — Только тебя не бывает дома.

— Ад вообще не маленький. Я занят, — парировал Кингсли. — Выкладывай, что у тебя на уме?

Теперь, когда Кингсли внимал ей, Мими заколебалась. Утром она отрепетировала свою речь, твердо намереваясь выложить парню все начистоту. Но фраза «я люблю тебя» являлась ненужной откровенностью для вступления, а вопрос «как ты ко мне относишься?» звучал слабовато. Мими не могла сказать о своих чувствах, когда он смотрел на нее с такой самодовольной ухмылкой. Слишком унизительно. Хотя девушка поклялась, что не позволит собственному самомнению или его безразличию помешать объявить о своих чувствах, внезапно она переменила мнение. Кингсли этого не стоит. Разве сейчас она не права? Наверху она думала, что он мучается, тоскует и встретит ее с распростертыми объятьями, как положено встречать героя‑ освободителя. Ничего общего с адской реальностью. Мими встала:

— Знаешь, ты прав. Все действительно нелепо. Я зря трачу твое время.

Кингсли подался вперед, едва не свалившись со стула, и на миг утратил самоуверенность. Равновесие он удержал, но закидывать ноги обратно на стол не стал:

— Погоди! Прежде чем уйдешь, я хочу задать тебе один вопрос.

Мими остановилась в ожидании.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Кингсли. — В смысле — в преисподней.

Мими решила, что он издевается, и свирепо уставилась на юношу:

— В каком это смысле? А ты как думал? Тебе еще не ясно? Я пришла за тобой!

Похоже, Кингсли смутился.

— За мной? То есть как? — Он забарабанил пальцами по щеке.

Мими почти возненавидела Кингсли. Он, видимо, собрался унизить ее окончательно! Он отличался холодностью и замкнутостью, но жестокости за ним не водилось. У парня был злой язык, но не сердце. Если он хочет, чтобы она разложила все по полочкам, то дождется! По крайней мере, он выслушает, что она желает сказать.

— Я имела в виду… я скучала по тебе. Я хотела увидеть тебя. Я пришла сюда за тобой. Ну, чтобы мы могли… — Мими заколебалась. В горле встал комок, а на глаза навернулись слезы, наверное, из‑ за враждебного взгляда Кингсли. Мими уже не могла этого выдержать. — Неважно. В смысле — раз тебе сейчас все равно…

Она, не договорив, развернулась и кинулась к двери.

Кингсли вскочил и поймал девушку за руку. Он сощурился и, судя по лицу, сильно разозлился:

— Погоди! Я думал, ты явилась в ад из‑ за ковена. Я знаю, что там стряслось. Тебе, возможно, потребовалось нечто в Царстве Мертвых. И ты хочешь, чтобы я поверил, будто ты явилась исключительно из‑ за… То есть… ты пришла из‑ за меня?

Мими готова была умереть от неловкости. Кингсли взирал на девушку так, словно в жизни не слышал подобной глупости. Слишком много невысказанного в их взаимоотношениях. Теперь Мими стало ясно: пока она считала его величайшей любовью своей жизни, Кингсли видел в ней очередную цыпочку, с которой он пару раз перепихнулся. Полное несовпадение. У Мими закололо в груди — она столько времени провела во власти иллюзий. Потратила целый год на попытки вернуть Кингсли, а в итоге — пустота!..

— Да. Из‑ за тебя. Доволен?

— Но почему? — недоумевающе спросил Кингсли.

— Чтобы спасти тебя.

Надо отдать Кингсли должное — юноша не смеялся над Мими. Он лишь нахмурился.

— Добраться до седьмого круга — дело непростое. Наверняка у тебя имелась более веская причина для путешествия. Почему ты не хочешь сказать честно, что тебе понадобилось? У тебя всегда имелась пара запасных ходов. Что тебе нужно в преисподней? Может, я смогу помочь?

Мими покачала головой. Она призналась Кингсли, а он ей не поверил… От потрясения девушка на миг потеряла дар речи. Она постаралась взять себя в руки и произнесла:

— Я не знаю, что еще сказать… Ты — единственная причина.

У нее задрожали губы. В отчаянии Мими уже не понимала, что хуже — ее искренность или недоверие Кингсли.

Парень вздохнул и запустил пятерню в волосы.

— Я думал, в память о нашей дружбе ты не станешь меня обманывать.

— Я и не лгу!

— Значит, великая Азраил отправилась в Царство Мертвых ради любви? В самом деле? — Кингсли ухмыльнулся. — Именно потому ты тогда собралась заключить узы с Аббадоном? Из‑ за великого чувства ко мне?

Мими влепила ему пощечину:

— Подонок! Я пришла сюда за тобой! Но теперь мне на это плевать! Можешь дальше гнить в аду!

Кингсли улыбнулся и вытер губы рукавом:

— О, теперь я вижу Азраил!