Студопедия

Главная страница Случайная страница

КАТЕГОРИИ:

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Не могу иначе






 

Я часто сталкивалась с обманом в жизни и выработала какой-то защитный рефлекс на прошение милостыни. Я мягкий человек, это кому-то, получается, на руку. Расскажу только о двух таких случаях.

Первый произошел несколько лет назад. Летом, в парке Славы нашего маленького городка. Шла по аллее и увидела на тротуаре пожилую женщину, которая повторяла: «Подайте, ради Христа». Я православный человек и меня воспитывали в семье, где упоминание имени Господа всуе считалось грехом. В моем понятии, если человек так просит, значит, что-то серьезное. Не удержалась и положила в руку женщины деньги. Это не была мелочь, но и большой купюрой ее нельзя назвать. Через какое-то время я снова проходила, поэтому же парку и увидела ту же самую женщину. Теперь возле нее стоял солидно одетый человек. Замедлила шаг и услышала их разговор.

— Пошли, я тебе сказал. Сколько ты меня будешь позорить? — говорил негромко мужчина.

— Сынок, ну что мне дома делать? Тут хоть люди.

Мужчина провел мать через дорогу и усадил в шикарный джип, на который мне нужно копить не одну жизнь подряд.

Мне не жалко тех денег, что дала этой женщине, просто стала противна ее ложь.

Второй случай был такой: спешила в пиццерию, где меня ждала подруга. Оставалось всего пройти несколько шагов, как услышала голос сбоку:

— Доченька, купи лук, а то на хлеб не хватает.

Я обернулась и увидела старушку, торгующую несколькими килограммами картофеля и пучком лука. Мне стало жалко бабушку, хотела помочь ей, но, вспомнив один из своих предыдущих опытов, перешла дорогу и купила в ближайшем магазине буханку. Вернувшись к старушке, протянула ей хлеб.

— Что это? — с недоумением в глазах спросила меня бабушка.

— Хлеб, — ответила я, понимая, что снова попалась. — Вы же сказали, у вас нет денег на хлеб, вот возьмите.

— На хоть картошки, — сказала старушка, протягивая мне пакет.

— У меня все есть. Не надо, — ответила и, отдав хлеб, ушла, вспоминая удивленные глаза старухи.

И уже изолировав себя от этого мира, увидела человека, который не оставил меня равнодушной.

Наступила поздняя осень, температура близилась к нулю.

Я прогуливалась по парку и решила заскочить в магазин, посмотреть новинки одежды. Перешла дорогу и увидела на ступеньках продуктового магазина старушку с протянутой рукой. Она сидела и молчала, держа ладонь открытой. Бросив брезгливый взгляд на пожилую женщину, я ускорила шаг. «Много вас таких», — подумала я. Но проходя мимо, посмотрела в руку, в которой лежало две монетки. Мелкие деньги, копейки, что часто оставляют в магазине. Сердце екнуло, что-то не давало мне покоя. Может, тишина и скромность этой женщины? Возможно, старая, местами зашитая и легкая для такой погоды одежда. Обувь, просящая срочного ремонта. Или просто сгорбленный и дряхлый вид. Я остановилась и еще раз оглянулась на просящую. Старушка сидела с опущенной головой, не поднимая взора, и дрожала. Одной рукой прижимала дырявую шаль, наброшенную на плечи.

Я помялась. Что делать? Зарекалась больше не подавать. Но смотря на эту женщину, не могла поступить иначе. Не выдержав, зашла в продуктовый магазин, на ступеньках которого сидела старушка. Обнаружила, что хлеба нет. Покрутившись в магазине, я взяла булочку и в придачу захватила пакет молока. Выйдя из магазина, присела рядом и положила на колени старушки купленные продукты. Бабушка медленно подняла на меня удивленные глаза и тихим голосом произнесла:

— Спасибо.

Она прижала к себе булочку и молоко двумя руками, смотря на меня таким трепещущим взглядом, которого я не смогу описать.

— Не за что, — с натянутой улыбкой ответила я.

В душе что-то заскрежетало, и круглый комок непроходимого воздуха застрял в горле.

— Спасибо, — повторила старушка, прижимая продукты к себе. Она протянула ко мне дрожащую руку и взяла меня за запястья. — Спасибо.

Я аккуратно убрала руку, пытаясь изо всех сил не заплакать и, улыбнувшись, встала. Старушка подняла глаза, и все так же прижимая продукты, еще раз поблагодарила меня. С ее глаз покатилась большая горькая слеза отчаяния и боли.

Я почти убегала от старушки, чтобы не зареветь, но пройдя несколько секунд, поняла, что шла совсем в другую сторону. Повернувшись, увидела, как бабушка убрала булочку и молоко в старую матерчатую сумку и, подняв трость, медленно пошла домой. А я стояла и понимала, что не могу иначе.

 

На ту же тему:

 

Листья медленно падали с веточек. Деревья уже почти стояли голыми, только изредка желтые и оранжевые напоминания о красивой осени кружились по ветру.

Под ногами шуршали листья. Теперь их трудно было узнать. Большинство потемнело, превратилось в коричнево-черный комочек. Некоторые уже распались на кусочки и беззаботно перекатывались из стороны в сторону.

Я наступила на одни из таких бывших листьев. Послышался легкий шелест, из-под ступни полетели меленькие ошметки былой красоты.

Вдохнув прохладный воздух поздней осени, я поправила сумку и завернула за угол. Я шла платить за электроэнергию. Платеж пришел позднее остальных, хотя это нисколько меня не удивило. Не удивило и подорожание, каждый квартал цены росли. Хотя бы раз что-то изменилось в меньшую стоимость.

Я очередной раз проверила в голове список покупок, что набросала накануне на листе бумаги. Лишнего ничего не хотелось брать, но как только зайду в магазин, рука обязательно схватит какой-нибудь как бы нужный товар. На красивых полках лежали продукты, которые нельзя назвать первой необходимости, но почему-то именно они попадали в корзину.

Решив точно не покупать ничего лишнего, я приблизилась к главпочтамту. Заглянув в окно и увидев большую очередь, неуверенно шагнула к двери. С уверенностью, что занята буду теперь минимум час, вздохнула и потянула ручку на себя. В нос приятно проник запах клея и залежавшейся бумаги. Так пахло только здесь. В местах уплаты жилищных долгов, получения пенсий, выдачи и отправки посылок. Раньше еще пахло сургучом, свежий терпкий запах можно было уловить еще на улице, теперь эту коричневую субстанцию заменила клейкая лента.

Я заняла очередь и стала усердно ждать, медленно продвигаясь к нужному окошку. Изучив все вывески и стекла с ненужной информацией, перешла на людей. На это удивительное занятие меня натолкнул А. Конан Дойль. Изучать и исследовать окружающий мир способен не каждый. От этого становится лишь интересней.

Мы все такие разные и удивительные, что получаешь массу положительных эмоций при изучении остальных. Сегодня эта большая очередь особыми униками не отличалась, а сильно заострять внимание я не стала. Меня привлекла старушка, которая что-то тихо рассказывала соседке по очереди. Та сочувственно кивала, искренне смотря в глаза.

— Раньше, когда ноги не болели, на дачу ездила. Укропчик, петрушечку нарву, продам. Хоть какая-нибудь копеечка была, — говорила старушка. — А сейчас совсем туго стало. Хожу плохо, помочь некому. От магазина еле приползаю. Вот сейчас заплачу за все, и останется у меня две тысячи двести рублей. Как жить? Когда дед мой жив был, вроде и деньги были.

Старушка вздохнула и вытерла слезу, медленно скатившуюся по щеке.

— Летом оно легче, за отопление платить не надо. А зимой…

Старушка замолчала, губы крепко сжались. Дрожащей рукой она достала из кармана платок.

Я присмотрелась к старушке. Старая, потрепанная куртка, скорей всего мужа. Грубо нашитые карманы, грузно-зеленый цвет и крупные пуговицы говорили о мужском фасоне этого изделия. Колготки были аккуратно зашиты в нескольких местах. Сапоги износились еще несколько лет назад и сейчас представляли собой напоминание обуви.

Было видно, что эта женщина не может позволить купить себе что-то новое. Для нее эта большая роскошь. Жить на две тысячи в месяц — это не жизнь, а жалкое оттягивание смерти.

Я грустно вздохнула и попыталась отвлечься, но уши настойчиво ловили дальше рассказ старушки:

— Я свет стараюсь не включать. Как только стемнеет — спать ложусь. Только холодильник работает, да и его отключу, все равно пустой. Не знаю, почему так много наматывает. Мне говорят, в жилкомсервис иди, так я не могу…

Я закрыла глаза, чтобы полностью погрузиться во что-то другое. Больше не могла это слушать. Что за страна, где старики, проработавшие всю жизнь на это государство должны голодать? Неужели и меня ждет такая старость? В голове возникла картинка: как я стою перед почтой. Держу в руке платеж, на который у меня нет денег, и прохожим людям рассказываю про свою жизнь. А с глаз катятся слезы.

 

* **

 


Поделиться с друзьями:

mylektsii.su - Мои Лекции - 2015-2024 год. (0.009 сек.)Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав Пожаловаться на материал