Генерал-лейтенант

Л. Д. Твердый

{259}

ПЕЧАЛЬНАЯ ПОВЕСТЬ

Вследствие больших потерь, понесенных японцами во время октябрьских и предшествовавших атак на северо-восточном фронте, Порт-артурская армия была пополне­на свежими частями. Затянувшийся характер действий осадной армии и приближение эскадры Рождественско­го, настоятельно требовавшее освобождения японского флота от охранной службы под Порт-Артуром, ставили перед японским штабом задачу немедленного захвата крепостных позиций, удобных для обстрела и сохранив­шихся еще в крепости русских военных судов. Такой позицией, являлась, прежде всего, Высокая Гора (высо­та ее 203 метра).

4 ноября (По старому стилю) прибыла на Ляодунский полуостров, под командой генерал-лейтенанта Озака, японская 7-ая армейская дивизия. Она состояла из молодых солдат, уро­женцев Хоккайдо, прибывших прямо с родины, и счита­лась одной из лучших дивизий в армии. Вновь прибывшие под Артур войска были единственной дивизией, не при­нимавшей еще участия в Русско-японской войне и оставшейся на родине в то время, когда все остальные ди­визии уже отличились в боях. Слушая рассказы своих товарищей, солдаты 7-й дивизии испытывали естествен­ные муки неудовлетворенного воинского честолюбия. На­конец, пришел и их черед проявить свою доблесть. Импе­ратор поручил им взять Артур, около которого уже мно­го месяцев разбивались все японские планы и расчеты.

Хотя дивизия и была полна пыла и жажды подвига, но, чтобы не дать царившему в ней настроению остыть, ей не разрешили иметь общение с другими частями, в которых уже начали сказываться упадок духа и неуве­ренность в скором овладении крепостью.

Войска осадной армии от беспрерывного тяжелого напряжения — физического и морального, — стали про­являть признаки массового нервного расстройства. Так, {260} среди осаждавших создалось наводившее на них сверхъестественный ужас представление о том, будто бы около форта № 2 (Северного Киквана) имелась превосходно замаскированная русская позиция, местонахождение ко­торой им не удавалось установить. Этой воображаемой позиции дано было наименование, отвечавшее произво­димому ею впечатлению: «Траншеи привидений».

7 дивизии приказано было атаковать Высокую Гору.

Еще в начале сентября по ст. ст., японцами было произведено энергичное наступление на укрепления за­падного фронта крепости, в результате которого ими бы­ли заняты Длинная Гора (Намаока) и вся территория к западу от Высокой Горы, вплоть до проволочных загра­ждений. Завладеть же самой Высокой Горой японцам, невзирая на все их усилия, не удавалось.

Как Высокая Гора, так и смежная с ней Длинная не были укреплены долговременными фортами, фортифи­кационные сооружения на них состояли из хороша защи­щенных траншей и блиндажей. К этим укреплениям японцами были подведены очень глубокие и широкие подходы.

14 ноября на рассвете начался девятидневный бой за Высокую Гору.

Первый штурм — утром, второй — после полудня, и третий — в 4 часа дня — были рус­скими отбиты.

Атаки с неослабевающей яростью производились до 17 ноября. В эти дни были пущены в дело части 7-й дивизии. Страшное испытание постигло молодых солдат, никогда не видевших сражений.

Тысячами ложились они на склоне Высокой Горы, стремясь к поставленной им микадо цели и не достигая ее. Русские удержали вершину с ее тылом, обращенным к городу и оттеснили японцев к их апрошам и парал­лелям.

Утром 17 ноября был предпринят общий штурм всех вершин Высокой. Дважды в этот день японцы на корот­кое время овладевали господствовавшими на позициях пунктами. С началом усиленной стрельбы в штаб 5-го Восточно-Сибирского стрелкового полка прибыл генерал Кондратенко, наблюдавший за ходом боя.

{261} Дружными усилиями нескольких рот 5-го и 28-го полков, 1-й пешей охотничьей команды и морских де­сантных частей оба раза положение было восстановлено. В следующие дни осаждавшие атак не предпринимали, но уничтожили артиллерийским огнем всё, что могло слу­жить прикрытием для оборонявшихся. Снаряды всех ка­либров, начиная с 11-дюймовых мортир и кончая 37-мил­лиметровыми «свистульками», непрерывно сверлили зем­лю Высокой. Траншеи были разрушены полностью. Дерево, рельсы, стальные части превратились в бесфор­менные груды. И среди этих дымящихся обломков пол­зали русские стрелки, пользуясь телами убитых товари­щей, как брустверами.

По единодушному свидетельству очевидцев, вид Вы­сокой Горы в дни последних на ней боев был необычайно страшен. Так как атаки отбивались, главным образом ручными гранатами, то не было почти ни одного трупа, не истерзанного от взрывов динамита и пироксилина. У большинства трупов, от громадного количества которых почернела Высокая, не хватало или ног, или рук, или голо­вы. Все эти трупы сбивались в кучу, вышиной в 4-5 фут.

«Это было какое-то рагу из изуродованных тел и оторванных частей в соусе из крови, мозгов и внутрен­ностей», — сообщал своей газете один из иностранных корреспондентов, описывая место сражения на Высокой.

Высокая Гора сделалась ареной не боя, но бойни.

Воодушевленный своими храбрыми начальниками, полковниками Ирманом, Третьяковым, Семеновым, Сейфуллиным, гарнизон Высокой Горы делал всё возможное для ее защиты, но с каждым днем численно уменьшался, так как сильная демонстрация японцев на восточном фронте, связывая русское командование, препятствовала ему бросить резервы на место главной атаки.

Тот, кто отправлялся на Высокую, уже не рассчиты­вал на благополучное возвращение. В начале боя ко­мендантом Высокой Горы состоял капитан Веселовский, помощниками коменданта — поручики Оболенский и Рафалович. Капитану Веселовскому оторвало голову до нижней челюсти, рядом стоявшего Рафаловича осыпало землей и залило кровью убитого коменданта. Рафалович {262} попросил полк. Семенова сменить его, хотя бы на не­сколько часов. Разрешение было дано и Рафалович явил­ся к своему начальнику. Красивый юноша, рослый, здоровый и сильный, дрожал как в лихорадке, глаза его бы­ли налиты кровью и блуждали точно в горячечном бреду. Семенов спросил его:

— Что это у вас лицо в крови, вы ранены?

— Никак нет, господин полковник, — отвечал тот, — это не моя кровь, это мозги капитана Веселовского.

Через несколько часов было получено донесение, что пулей в лоб убит поручик Оболенский. Рафалович немед­ленно был отослан обратно на Высокую, и в скором вре­мени его постигла та же участь.

В виду серьезности положения ген. Кондратенко вы­сказал пожелание о командировании в качестве комен­данта на Высокую Гору подполк. Бутусова, пользовавше­гося предоставленным ему на несколько дней отдыхом. Кондратенко со своей обычной деликатностью обратил­ся к Семенову:

— Скажите Бутусову, что я не приказываю, а очень прошу отправиться ему на Высокую, он там нужен, по­просите его от моего имени.

Семенов, провожая Бутусова, направившегося к ме­сту назначения, сказал своему адъютанту: «И этот не вернется»... На следующий день Бутусов был убит. Здесь же погиб и генерал-майор Церпицкий, инспектор госпи­талей, выехавший на Высокую для осмотра перевязочных пунктов.

В полдень 22 ноября японцы приступили к оконча­тельному штурму. После 12-ти часового беспрерывного боя гарнизон Высокой Горы ранним утром 23 ноября очистил свои позиции и отступил к форту № 4.

В этой операции русские потеряли 5000, а японцы 10000 человек. Потеря Высокой означала для Порт-Артурской эскадры неотвратимость предстоявшей ей гибе­ли в самом непродолжительном времени.