![]() Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
Принятие решения о карьере как жизненная задача
...Карьера — это показатель интеллекта человека. (Из молодежной передачи.)
Начну не с рассуждений, а с фактов. Читаем вместе дневник Ирины В.: «...Я написала в отчете то, чем не удовлетворяет меня институт. Не обвиняя, не возмущаясь, просто изложила свои впечатления. Искренне, от сердца. Перед экзаменом встретила ребят, прочитала мой отчет. Они разделили мое мнение. Но и без этого внутри полная уверенность в своей правоте. Это мое мнение. 4 года эти выводы зрели во мне и я имею право их высказать. Но в глубине души я неисправимая идеалистка. Мне кажется, что преподавателям, несмотря ни на что, интересно мое искреннее мнение, они также чувствуют необходимость перемен и находятся в постоянном поиске. Меня пытались переубедить— я выдержала. Я выдержала даже, когда поняла, что мы, в принципе, подходим к вопросу по-разному. Моя мысль более глубинна и требует глобальных перемен. Они хотят опять ограничиться ретушью. Я понимаю, что «ломать — не строить», что их позиция реальнее, что изменить что-либо можно лишь упорным кропотливым трудом. Но все равно надо и вытолкнуть болото самодовольства и успокоенности. Труднее, когда видишь, что желание перемен для многих сильно лишь частью внешней маски. Живем, играем и перестаем чувствовать внутри насущную необходимость. Странно, что более всего говорящий о переменах, оказался внутри при разговоре наиболее консервативным и приверженным стереотипам человеком. Более того: игра в перемены — тот же стереотип. Понимаешь это, ставя с ног на голову его доводы. Почему же самые простые и естественные вещи стали казаться для них откровением и открытием? Почему я не могу поговорить с ними искренне. Они не могут быть откровенны. Как много теряется за умными словами и красивыми фразами. Я сегодня наполнена симпатиями преподавателей на уровне эмоций. Я перестала притворяться тем, чем меня хотят видеть. Пришла и сказала, что думаю, как человек человеку. Пригласили на заседание кафедры. Не испугалась. И не появилось тщеславие. Впервые. Это будет напоминать школу. Сначала на тебя смотрели как на «причуду», экспонат, «недочеловека». А потом... Потом смирились. Если следовать их правилам, то я еще неслышный прах, но если отбросить их в сторону, то все мы люди. Не студент преподавателю, а человек человеку открывает себя. Удержаться бы на своем. Мы считаем своими рабами созданные из чужих мыслей и слов. А это мои мысли. Вернее, они назрели у многих, но сказать выпадает мне. И я пойду. Не ради себя. Не собой. За мной есть больше, чем я...» Из дневника Марии А,: «Ничего не понимаю, чему нас учат. Уже целый год проучились, а ничему не научились. Может быть, это я ничему не научилась из-за своей глупости. Столько всяких предметов, а где то, ради чего мы сюда поступали? Еще ни одного человека не видели, если о них и говорят, то только как об испытуемых. Как-то не по себе от этого становится... Может быть, мне надо было другим заниматься?» Через полгода Мария А. пишет: «Сдаю, сдаю эти сессии. Наверно, надо бросать — не интересно, а только мучительно. Сегодня ходила узнавать, можно ли перевестись на другой факультет. Сказали, что можно. Ходила на биологический, но там такой запах формалина — я же хочу изучать живое, а не из формалина... Не знаю, все эти мои «пятерки» на экзаменах ничего не стоят, раз я не понимаю лучше людей. Не могла даже толком дома рассказать, чем буду заниматься после окончания факультета. Выбрала, называется, мечтала три года... Что делать?» Из дневника Владимира С: «Стыдно самому себе признаться, но я с каждым днем все больше разочаровываюсь в учебе, надо самому больше читать — времени совсем нет...» Как вы поняли, все эти три записи я вам показала для того, чтобы вы увидели, что быть студентом — это еще не значит решить жизненную задачу выбора карьеры. Поступление в вуз, в университет — это еще не решение этой жизненной задачи. В чем она? Постараемся разобраться, как молодые люди подходят к ее решению, какие психологические проблемы с ней связаны. Приведенные факты из дневников показывают, что (это типичное явление) получение профессии, особенно той, которую дает высшая школа, связано с особыми переживаниями. Психологи и педагоги, занимающиеся специально этими вопросами, отмечают, что существует особое состояние молодых людей —кризис второго курса когда переоценивается значимость обучения по той которая была выбрана. К концу обучения в вузе у многих формируется к нему критическое отношение. Есть особое состояние у студентов третьего курса, когда они впервые встречаются с учебно-производственной практикой. О них мы поговорим немного позже. Сейчас, благодаря дневникам, мы увидели, что социальное положение человека, определяемое его ролью студента, не тождественно решению таким путем жизненной задачи о карьере. Быть студентом — это еще не значит решить эту жизненную задачу. Вот пример того, как могут не совпадать выбранная для обучения специальность, полученное образование и карьера. Молодой человек начинал учиться на филологическом факультете, закончил обучение на историческом, стал работать в милиции и получил юридическое образование, сделав в милиции успешную карьеру. Другой пример. Девушка закончила психологический факультет, стала работать в спортивной команде, получила специальность тренера, сделала карьеру как тренер национальной сборной. Таких примеров успешных (и не очень) карьер можно привести множество. Они нужны для того, чтобы проанализировать вместе с вами психологическую роль образования и карьеры в жизни молодого человека. Думаю, что от известной истины, что «ученье — свет», мы отказываться не будем, но и бесконечно повторять ее тоже нет смысла. Теперь попробуем начать с вас. Вы уже студенты. Студент— это уже то, что у вас есть. Что у вас есть? Прежде всего — символы студенчества: студенческий билет, возможно, форма или эмблема вашего вуза или что-то подобное, что внешне — для всех — говорит о вашем особом статусе в обществе. Вы знаете, что раньше у студентов университетов была даже форменная одежда. Форменная одежда была и у строительных студенческих отрядов в СССР. Представители многих профессий имеют форму. Дело в том, что это — особый знак, который позволяет человеку самому опосредовать им свое поведение и одновременно этот знак дает возможность другим людям определить свое отношение к его носителю. Самым простым проявлением знакового отношения к студенту является, например, отношение к его финансовым возможностям: льготы при оплате многих социальных учреждений, если вы предъявляете знак студенчества — свой студенческий билет. Такие льготы существуют во всем мире и являются знаковым образованием, фиксирующим особое положение студенчества в обществе. В чем его особенность? Начинать надо с истории. Первые университеты были учреждениями особого типа — они представляли собой относительно замкнутую территорию, удаленную от населенных пунктов. Жизнь на этой территории протекала по правилам, которые создавались для нее специально. Выделялась эта территория из всех других тоже через особые социальные правила, которые являлись своеобразными гарантами независимости и самостоятельности университета как целостного образования. Университет становился целостной относительно замкнутой знаковой системой со своей границей и внутренней организацией. Говоря языком современной семиотики, он становился знаковой системой, граничащей с другими знаковыми системами, составляющими контекст культуры. Вы, став студентами, перешли из одного семиотического пространства в другое. Что это значит? Попробуем рассмотреть этот вопрос, опираясь на работы Ю. М. Лотмана, которые позволяют описать и проанализировать то, что происходит, говоря его словами, «внутри мыслящих миров». Одним из них должна быть (и есть на самом деле) высшая школа. В высшей школе ее семиотическое пространство строится как система научных, научно-популярных и литературных текстов, которые надо прочитать, для того чтобы... Пока здесь я поставлю многоточие и не буду продолжать это предложение однозначно. Семиотика сегодня представляет собой научную дисциплину, которая изучает знаковое общение в жизни общества. Кроме того, как считал Ю.М. Лотман, семиотику можно рассматривать как метод гуманитарных наук, как способ мышления, анализа, который задается не свойствами изучаемого объекта, а свойствами мышления о нем. В этом смысле один и тот же предмет как объект науки можно изучать путем семиотического или несемиотического анализа. Еще один аспект, который Ю.М. Лотман выделял в семиотике, он определял как своеобразие научной психологии исследователя, как строение его сознания, воздействующего на объект, выделяющего в объекте его именно семиотические структуры. Он сравнивал этот процесс с золотой рукой царя Мидаса, который все, к чему прикасался, превращал в золото. Подобное происходит с сознанием исследователя-семиотика. Это понимание семиотики, думаю, может быть важньм для вас, чтобы осмыслить, особенность того пространства, в котором вы сейчас находитесь, найти в нем свое место, сориентироваться в законах его функционирования. Мне думается, что работы Ю. М. Лотмана помогут разобраться в специфике интеллектуальной деятельности, которой занимаются люди в высшей школе — преподаватели и студенты. Используя понятия семиотики, можно выделить в интеллектуальной способности человека следующие функции, которые все представлены в работе высшей школы: передача имеющейся информации (текстов); создание новых текстов, обладающих определенной степенью непредсказуемости, не ориентированных на воспроизведение по какому-либо алгоритму; хранение и воспроизведение в памяти информации в виде текстов. В свое время Ю.М. Лотманом был сделан вывод, что все эти функции интеллектуальной способности свойственны и семиотическим объектам. Теперь внимательно прочитайте цитату из его работы «Внутри мыслящих миров» (15, с. 2-4): «...При этом было установлено, что минимальной работающей семиотической структурой является не один искусственно изолированный язык или текст на таком языке, а параллельная пара взаимно-непереводимых, но, однако, связанных блоком перевода языков. Такой механизм является минимальной ячейкой генерирования новых сообщений. Он же — минимальная единица такого семиотического объекта, как культура. Таким образом, культура оказывается двуединой (минимально) и одновременно неразложимо-единой минимальной работающей семиотической структурой... Одновременно оказалось возможным определить семиотические объекты этого рода как «мыслящие структуры», поскольку они удовлетворяют сформированным выше признакам интеллекта. То, что они для своей «работы» требуют интеллектуального собеседника и текста «на входе», не должно нас смущать... Для функционирования интеллекта требуется другой интеллект...Интеллект— всегда собеседник. Вопрос же о необходимости для «мыслящих» семиотических структур получить начальный импульс от другой мыслящей структуры, а текстогенерирующим механизмам — получить в качестве пускового механизма некий текст извне, заставляет вспомнить, с одной стороны, о так называемых автокаталитических реакциях, т.е. реакциях, когда для получения конечного продукта (или для ускорения протекания химического процесса) необходимо, чтобы конечный результат уже присутствовал в каком-то количестве в начале реакции. С другой стороны, вопрос этот находит параллель с нерешенной проблемой «начала» культуры и «начала» жизни. Напомним, что В.И.Вернадский отказывался отвечать на так поставленный вопрос, считая более плодотворными исследования взаимоотношений бинарно-асимметричных и вместе с тем единых структур. По этому пути мы и идем...» Что важно в процитированном тексте для понимания того, что происходит с человеком, который перешел из одного семантического пространства (школы) в другое (вуз или университет). Важно, на мой взгляд, следующее: он продолжает иметь дело с семиотическим объектом — это уже было в его жизни, когда он учился в школе. Значит, он умеет жить в знаковой искусственной среде, организованной текстами. Не будем пока обсуждать качество этого умения, но оно у него есть. Какая функция интеллектуальной способности превалировала в школе? Думаю, функция памяти как способность хранить и воспроизводить информацию, т.е. тексты. Естественно, были задействованы и другие функции интеллектуальной способности, но эта была главной, что объясняется местом школы в системе культуры. Студент имеет дело с текстами, которые отличаются от школьных тем, что они очень разнообразны (учебники и учебные пособия, монографии, научные статьи, тезисы, сборники, методические рекомендации и пособия, художественные произведения, критика, публицистика, справочная литература и т.п.) Контакт с каждым из них предъявляет разные требования к функциям интеллектуальной способности человека. Думаю, вы согласитесь, что чтение монографии и учебника — это разная работа, а чтение детектива и тезисов научного доклада также требует разных по качеству интеллектуальных усилий. В этом случае со всей очевидностью встает проблема смысла чтения, возможность понимания текста как смыслопорождающего устройства. Остается только напомнить то место из приведенной выше цитаты, где говорится, что смысл как интеллектуальное образование возможен только при наличии собеседника. Кто становится нашим собеседником при чтении текста? Безусловно — автор текста, но не только он. Собеседником становимся и мы сами для себя, когда ведем внутренний диалог при чтении текста, диалог с самим собой, меняющимся по ходу чтения. Это и будет та новая информация, непредсказуемая информация, которая будет создаваться вашим Интеллектом как смысл прочитанного. Чтобы ваш интеллект смог осмыслить тексты нового для вас строения и назначения в ситуации высшей школы, создаются специальные условия (это прежде всего лекции), где есть возможность встречи с другим интеллектом в лице преподавателя. Преподаватель и должен создать по отношению к тексту те плодотворные бинарно-асимметричные отношения, которые являются начальным импульсом для мышления. Мария А. пишет в своем дневнике: «Когда я слушаю лекции Л., особенно когда он, как сам говорит, высказывает «еретические мысли вслух», то у меня сама рука тянется к затылку. Для русского человека это что-то да значит! Такие мысли в голове возникают, что им даже тесно, и так радостно становится, что можешь понимать его...» Она же отмечала несколькими страницами позже: «М. я не понимаю, хотя понимаю, что он очень умный, но как-то не получается у меня его понимать, думаю, что это не по моему уму...» В дневнике Марии А. встречается много записей о впечатлениях от других людей — о преподавателях прежде всего. Она много пишет о том, что ей «мешает думать, когда говорят заученными словами», когда «повторяют одно и то же несколько раз», когда «от лекции не остается мыслей в голове» и т.п. Другими словами, молодой человек, встретившись в ситуации высшей школы с другим интеллектом (надо сказать, что именно такая встреча и есть смысл высшей школы), приобретает возможность создания новых научных текстов, и их специфике я говорила в первых главах, повторять не буду. Хочу только остановить ваше внимание на том, что встреча эта должна объединять встретившихся разных людей с разным интеллектом (текстами) в единую структуру. Такую роль на себя и берет университет или вуз, объединяя всех людей своими внутренними правилами и правилами взаимодействия с другими структурами культуры. Внутренние правила реализуются в существовании не только узаконенных официальных правил в виде устава или другого документа, но и в том, что называют интеллектуальной атмосферой, том контексте реальных отношений людей, которые составляют коллектив вуза — его преподаватели и студенты. Такая атмосфера обычно складывается как традиция, как школа и всегда связана с конкретным именем человека, ее начавшего. Университеты, как и высшие школы, чаше всего бывают известны и интересны своими научными школами, сильны теми образцами проявления интеллектуальной способности, которые привели к созданию новых текстов. Связь университетов и высших школ с внешней социальной жизнью, или жизнью практической всегда строилась по принципу максимальной их независимости, их самостоятельности — вольности, независимости ни от кого и ни от чего. Хартия вольности и следование ей — это лицо университета. Его можно исказить указами и приказами, его можно даже деформировать до неузнаваемости, его можно уничтожить материально и физически, но пока есть бинарно-асимметричные отношения в единой структуре (пока есть те, кто хочет читать тексты, и те, кто умеет уже это делать), сохраняются условия для появления мыслящих миров. Итак, вернемся к вопросу о том, что происходит с молодым человеком в новом семиотическом пространстве. Мы уже сказали, что он встречает новые тексты и людей, которые, в отличие от него самого, умеют читать эти тексты. Задача, которая возникает перед молодым человеком, отличается от той, которую он осознает. Осознает он возрастающие силы своего «Я», которые еще называют психологи «жаждой деятельности». Как она выглядит, мы еще увидим в дневниках. Высшая же школа предлагает особую деятельность — интеллектуальную, к которой еще, как выясняется, надо быть готовым, надо обладать своим текстом, чтобы воспринять тексты других людей. Это переживается и переживается по-разному, по мере изменения реального контекста жизни в вузе — при переходе с курса на курс. Первокурсника больше заботит внешняя сторона нового знакового пространства: контрольные, зачеты, экзамены — все представляется важным и находит отражение в дневниковых записях. Переживается подготовка к занятиям, усилия, связанные с написанием различных работ. Думаю, что это вам все знакомо. Уже у второкурсников почти нет выраженных переживаний внешней стороны вузовской жизни — у них в дневниках об этом только краткие записи или их вообще нет. Зато возрастает число записей о качестве преподавания, об учебных предметах, о преподавателях. У студентов третьих — пятых курсов соответственно уменьшается число записей непосредственно о содержании обучения, возрастает число суждений и рассуждений о знании вообще, о его значении для себя. Число высказываний о жажде деятельности от второго к третьему курсу возрастает очень значительно. Надо сказать, что большинство студентов третьего курса уже так или иначе работают и совмещают это с учебой. Жажда деятельности находит свое применение; это естественно снижает интенсивность переживаний, связанных с процессом обучения. Такова общая схема ориентации в новой знаковой cpeде — от освоения ее строения и поиска своего места в ней к границам этой знаковой области. Все новое, как не раз отмечал Ю.М. Лотман, рождается на границах семиотических сфер. Об этом мы еще поговорим. Студент-первокурсник готов к тому, что его будут учить что-то делать, т.е. он обобщает свое «Я» как студента в модальности «могу», которая должна измениться. Это ожидание можно сформулировать так: «Я смогу быть юристом, врачом, психологом, программистом, менеджером и т.п. «То, что ожидание именно такое, говорят факты («кризиса второго курса», когда обычно заканчивается преподавание общих дисциплин, а студенты ощущают затянувшуюся во времени специализацию как потерю времени («Долго не учат, как надо делать. Не показывают методы работы...»). За этим желанием — естественный рост силы «Я» и возможностей ее проявления. Это симптом юности, ее свойство, ее качество, без которого трудно представить становление «Я», которое ориентировано само на себя, на построение нового качества самообоснования своей активности. Высшая школа, естественно, обращена к этому качеству юности, но только в другой модальности «Я», которая далеко не всегда является самоочевидной для молодых людей. Это — модальность «Я» думаю. Именно она является смыслом тех текстов, которые организуют семиотическое пространство высшей школы. Можно сформулировать, предельно упрощая ситуацию, что высшая школа существует для того, чтобы сохранять, развивать и транслировать средства и способы человеческого мышления. Именно высшая школа поддерживает ту ситуацию наличия собеседника, которая необходима для порождения нового качества любого текста. Я сама благодарна жизни за то, что в момент пренеприятных переживаний, связанных с жизнью в роли студентки, я услышала мудрые слова о том, что университет не научит ничему, кроме смелости мышления. Для меня тогда они оказались ключом к решению многих жизненных задач. Жизненным кредо постепенно стали слова о том, что думать не может запретить никто. В юности это не очевидная истина и не простая задача — думать, быть готовым к этому, к созданию своих текстов. Однако юность делает это, прежде всего прибегая к литературному и музыкальному творчеству. Мышление — интеллект не возникает без собеседника. Воспринять другого человека (автора текста, преподавателя, однокурсника и т.п.) как собеседника — это тот путь, который ведет к решению задачи о карьере. Это тот путь, где возникает собственный интеллект, где появляется текст, который будет способен к созданию других текстов. Карьера — это жизнь среди других людей, ваша жизнь среди других людей. Какой она будет? Что в ней главное? Об этом чуть позже, а пока о состоянии юного ума, которое вызывает специфические студенческие переживания, связанные с освоением структуры вузовской жизни. Прежде всего это описанный уже не раз в этом тексте индивидуализм юности как стремление найти свои, особые пути в жизни, хотя часто все дело сводится к подражаниям и влияниям, только завуалированным, и для подражания выбираются люди, с которыми молодой человек не связан близким психологическим и реальным — физическим — пространством. Стремясь к самобытности, молодой человек занимает позицию отрицания, которая как интеллектуальная операция, легко осуществимая и быстро дающая результат, дает ощущение силы своего «Я. Надо сказать, что скептицизм молодых людей, даже если он распространяется на себя, носит часто неконструктивный характер. Отрицая, отвергая, он часто не предлагает конструктивного решения, так как еще не готов к созданию собственных текстов. Так рождается нигилизм — отрицание всего, резкие оценки и суждения, за которыми в принципе скрывается готовность принять любую обобщенную конструктивную идею, которая хотя бы минимально оправдывала содержание отрицания. Наряду с нигилизмом молодые люди демонстрируют и ригидность оценок и суждений, которая является вариантом догматизма.Сменить свою систему взглядов молодому человеку представляется невозможным, хотя он вместе с тем легко становится жертвой моды или влияния более сильного «Я». Самоуверенность молодых людей основывается на переходе от ощущения некоторой беспомощности и слабости к ощущению резко возрастающей силы тела и «Я». Субъективно возникает переживание, что и в дальнейшем будет идти такой же рост силы, т.е. относительный прогресс принимается за абсолютный. Это приводит к особому качеству мышления, которое характеризует молодых людей, — максимализму. Для юных людей характерен не только словесный максимализм, но и максимализм в самых малопривлекательных занятиях (обжорстве, например). Экстраординарное, необычное — это сфера проявления юношеского максимализма, который приводит молодых людей как к вершинам проявления силы человеческого «Я», так и к глубинам его падения. Юношеский максимализм рождается из недифференцированного переживания силы своего «Я», когда человек еще не может выделить те его качества, которые могут стать самообоснованием, а использует для организации жизни «Я» систему оценок, созданную другими людьми, в других контекстах жизни, естественно, других «Я». Есть еще одна важная черта умонастроения молодых людей, без которой не бывает здоровой юности. — это романтизм. Суть ее всегда трудно определить, но самое главное можно выделить — это интерес к универсальным проявлениям жизни (философии жизни), 'стремление к проявлению своей личности, стремление к жизни с доверием к чувствам, к фантазии и мечте, к красоте как к проявлению универсального. По сути своей это проявление коллективного бессознательного, которое не всегда осознается молодым человеком как его «Я»-переживание. Тогда он попадает в зависимость от него и не способен рационализировать. На его мышление будет оказывать влияние то качество психической реальности, которое К. Юнг называл Тенью. В итоге наблюдается та туманная мечтательность, которая является отражением слабости «Я», его невыраженной способности к проявлению своих качеств. Для юности это естественное состояние ожидания от жизни большего, чем она может предложить молодому человеку сейчас. Наверное, поэтому такой популярностью пользуется образ Асоль из книги А. Грина «Алые паруса». (О ней несколько раз писала в своем дневнике Ирина В.) Думаю, можно сказать, что ум молодых людей настроен не на реального собеседника, которым мог бы и должен стать реальный живой человек — преподаватель высшей школы, а скорее на некий образ человека — собеседника. Мечта о чем-то необычном хотя бы раз присутствовала у молодого человека, если он развивается не патологически. Если говорить об идеализме как об устремлении к будущему, то он и будет чертой юности. Юность, руководимая жаждой нового, жаждой перемен, часто устремляется против существующего, критикуя и отвергая, чувствуя в этом проявление своей нарастающей силы и независимости. Это приводит к нарушению общественных нравов и озорству, перерастающему в хулиганство, к фанатизму, когда молодой человек нашел то, по его мнению, новое, что достойно приложения его сил. Из всего сказанного об умонастроениях юности мне хотелось бы, чтобы вы увидели, что в ситуации высшей школы встречаются люди, которые строят свои тексты по разным основаниям. Это возможность быть собеседниками, возможность существования интеллекта в этой семиотической структуре, где есть два человека — студент и преподаватель — и есть текст, по поводу которого они строят свои отношения. Это объединяет их в относительно устойчивую структуру со всеми свойствами, необходимыми для проявления интеллектуальной способности. Сегодня это осознается как неудовлетворенность общением в этой ситуации обеими сторонами. Студенты проявляют свойственный их возрасту способ мышления — то умонастроение, которое характерно для роста силы «Я» и физического созревания, а взрослые в лице академика В.Ф. Взятышева говорят такие, например слова: «...мы довольно быстро поняли, что эти категории — деятельность и методология деятельности — не могут не быть первичными категориями в науке о профессиональной подготовке вообще и о подготовке к инновационной деятельности особенно...» (по материалам Академических чтений МАН ВШ 1997 г.) Это важные слова, которые мне хотелось бы для вас проинтерпретировать так: без обоснования содержания обучения в высшей школе законами деятельности человека (человека, а не наук о человеке) смысла ожидать от него творчества жизни. Иначе, если в вузе человек не приобретает опыта мышления ожизни, то какой опыт он вообще там приобретает… Вопрос становится риторическим, а понятие жизни - абстрактным, так как реальная жизнь (карьера, ваша карьера) — это ваша жизнь среди других людей. Особенность ее состоит в том, что вы должны будете творить ее — заниматься инновациями; без этого общество (и вы вместе с ним) останавливаетесь на месте, живете в мире социальной и психологической смерти. Главным содержанием обучения становится то, что названо социальными технологиями. Есть понятие социальных технологий, которое можно описать так — это учение об использовании естественных и искусственных структур и закономерностей организации коллективной и индивидуальной деятельности человека на возможно большем числе социальных практик. Как я понимаю, человека надо учить тому, как реализовать потенциал силы своего «Я» в его действительной жизни. Понятие «карьеpa» приобретает тогда смысл не личностного везения или случайности, а «Я»-усилия по самореализации в продуктивном виде деятельности — творчестве собственной жизни среди людей. В нашей культуре существуют примеры таких видов обучения, когда, пройдя его, человек приобретает то качество интеллектуальной деятельности, которое позволяет ему решать жизненную задачу принятия решения о карьере как задачу смысла жизни. Идея этого обучения принадлежит Г.С. Альтшуллеру. Я остановлюсь на ней подробнее, чтобы вы увидели средства и способы его мышления как собеседника, создающего, проявляющего интеллектуальные способности другого человека. Конечно, это не единственный текст, где описывается путь построения жизненной стратегии, выбор судьбы или жизненной линии. Понятия, которые употребляют при описании, бывают разнообразными. Мне представляется важным обсудить саму возможность мышления о жизни как целостности, о которой можно думать, к которой можно относиться как к собственности, придавая ей ту ценность, которую человек может выстроить сам. Это та возможность создания, которая позволяет человеку ощущать свое «Я» сильным и бесконечным, т.е. быть творческой личностью. Итак, Г С. Альтшуллер считает, что материальные богатства определяют кинетическую энергию общества, духовные (число творческих личностей) — его потенциальную энергию. Независимая жизнь «Я» среди людей начинается с выбора достойной цели, как пишет Г.С. Альтшуллер, с выбора Великой Достойной Цели. Он описывает ее главные свойства: цель или средства ее достижения должны быть новыми; она должна быть направлена на развитие жизни; она должна иметь выход к глобальным проблемам; цель должна быть эквивалентна жизни, а так как жизнь конечна, нет смысла тратить ее на достижение мелочей — приходится делать выбор между числом целей и их значимостью; цель должна быть индивидуальной, не массовой, не стереотипной, в ней должна присутствовать та «ересь», которая сразу не воспринимается окружающими; из-за своей еретичности цель не вызывает конкуренции, поэтому можно работать по ее достижению, полагаясь только на себя; она — личная цель одного человека (реже — группы единомышленников); такая цель не должна зависеть от присутствия в жизни человека каких-то привходящих обстоятельств; человек может рассчитывать только на себя. И последнее, цитирую текст работы Г.С.Альтшуллера и И.М. Ветркина: «Так вот, я уверен, что, выбирая достойную цель, надо стремиться к тому, чтобы цель была явно не по силам, чтобы она заведомо превышала возможности и способности человека, за нее берущегося. Это не означает, что цель останется недостигнутой: человеку доступно все. Но достижение такой цели — это спор человека с самим собой. Самая тяжелая битва, которую человек должен выиграть. И выиграет, совершив «почти невозможное». Тем дороже победа. Достижение таких «непосильных» целей — это вклад в копилку ориентиров человечества; трудно сказать, что ценнее — непосредственно полученные результаты или сам факт того, что человек не испугался, не отступил... Как найти эту цель? Я не знаю ответа, знаю только, что в нашей культуре есть удивительное произведение «Философия общего дела» Н.Ф. Федорова. Он видел, по-моему, путь личного поиска Великой Цели и оставил его для нас всех открытым. Это борьба со смертью. Видов смерти на сегодняшний день так много, и люди так искусно умеют (уже или еще?) увеличивать их число, что борьба с каждым из видов смерти представляется Великой Целью. Перечислю несколько видов смертей: биологическая; психологическая социальная; экологическая; радиационная; культурная; научная; голодная; информационная и т.п. Думаю, что поле для выбора достойной цели более, чем широкое. Кстати, в работе Н.Ф. Федорова описаны и многие способы достижения цели. Один из них — это выработка, создание мышления о жизни через изучение ее. Вернемся к работе Г.С.Альтшуллера, который говорил о том, что в своем развитии творческий человек растет от достижения производственных, конкретно практических целей до глобальных, а развитие его целей идет как бы в обратном направлении: глобальные цели превращаются в конкретно практические, бытовые, ежедневные дела со своими целями. Он считает, что развитие целей жизни творческой личности идет так: от выработки общей концепции, общей методологии, общих принципов жизни, к практическому применению этих идей. Г.С. Альтшуллер пишет о «хитрости» современного конкретного производства, состоящей в том, что его развитие открывает широкие возможности для выбора новых достойных гуманных целей. Развитие самого производства непосредственно связано с развитием культуры — этот факт отрицать нельзя. За счет развития производства увеличивается число творческих личностей. В идеале, когда каждый человек имеет личную достойную цель, производство не должно быть производством различных видов смерти, оно не должно быть военным вообще. При личной достойной цели человек не может позволить себе быть придатком машины, бездумным орудием приказа. Это — мечта, одна из основных линий эволюции, которую можно увидеть сегодня. Выбор достойной цели сопровождается «Я»-усилиями по ее достижению. Эти усилия организует сам человек, планируя свою жизнь: как работу по достижению цели, планируя ее ежедневно, так как это позволяет распределять силы во времени. Отдых – это только смена занятий. Это известно давно и может быть использовано (и используется Творческими людьми) как движение к цели. Учет времени жизни через его упорядоченность - это одно из условий движения к цели, это создание главной линии жизни и следование ей. Творческий стиль жизни формирует у человека новые ценности и новые критерии жизни. Они могут по-разному восприниматься окружающими, но это только показатель разного знания о жизни как целостном явлении. Люди, выбравшие великую цель своей жизни, следующие ей, знают о ней другое, чем те кто их оценивает. Жизненные планы состоят из следующих блоков (их можно использовать как набор — выбирайте и стройте свою карьеру, свою судьбу): получение образования, по возможности более широкого и глубокого; получение направленной информации, непосредственно относящейся к поставленной цели и ближайшим смежным областям; анализ информационного фонда; систематизация наблюдений и вывод объективных закономерностей; физические упражнения; изучение языков; систематический самоотчет о движении к цели. Для творческого человека творческая работа является столь же естественной, как дыхание. Ее отсутствие воспринимается как недостаток воздуха. Все написанное может вам показаться очевидным и банальным как прописные истины взрослых, которым они сами не следуют. Поверьте, следуют. Следуют те, кто понимает законы жизни и берет на себя нелегкий труд ответственности за нее, получая как награду достойно прожитую свою собственную жизнь в каждом ее дне. Тогда человек может сказать другим, надеясь на понимание, на возможность понимания, что часы нашей жизни - это единственное богатство, которым мы владеем от рождения и которое вообще есть в жизни. Когда это понимаешь, вырабатывается то отношение к служебной перспективе (карьере в чистом виде), которое становится ожиданием радости от творческого труда и созданием этой радости как реализации цели. Человек стремится не к наслаждению властью наверху пирамиды служебных отношений (с нее рано или поздно придется спускаться), а к радости от творческого труда. Г.С.Альтшуллер называет самым свободным человеком того, кто ценит каждую минуту своего времени, потому что он — его единственный распорядитель и хранитель. Он говорит о том, что такого человека трудно заставить отступить от дела, его нельзя купить. Цитирую: «Они не продаются, такие люди. Их можно сломать, как, наверное, и каждого, но нельзя заставить или купить. Все самые страшные трагедии человечества связаны не с именами отдельных кровавых тиранов-человеконенавистников, а с толпами их прислужников. Да, сатрапы ужасны, но во сто крат ужаснее люди, готовые за умеренную плату исполнять приказы тиранов. Институт тирании, политической и научной, культурной, не менее отвратителен, чем институт рабства. Человек рожден быть свободным, рожден иметь собственное мнение, и не клипу человеку становиться рабом, пусть даже и хорошо оплачиваемым» (3, с. 81). Конечно, чтобы выдержать воздействие других людей, противостоять силе других «Я» силу своего, надо уметь держать удар, как говорит Г. С. Альтщуллер. Надо уметь сопротивляться. Сопротивляться другим и себе, той своей Тени, которая в юности приводит к колебаниям и противоречиям чувств и настроений, влияющим на принятие решений об осуществлении своей жизни, на построение планов и их реализацию. Сопротивляться тем другим людям, кто торопит вас повзрослеть и приобрести уравновешенную трезвость взгляда на жизнь, предлагая довольствоваться приспособлением к обстоятельствам. Можно уступить — это выбор каждого человека. Однако в юности выбор цели и следование ей — это жизнь в согласии с законами своей собственной жизни. Когда они нарушаются, возникает ситуация, которую хорошо характеризует пример с мальчиком, которому очень хотелось поскорее увидеть цветок, и он раскрыл бутон своими руками. Нет ничего удивительного в том, что этот цветок погиб, и листья его быстро осыпались. У «Я» есть свои законы, которые нельзя нарушать, чтобы не разрушить его самого. Такие законы известны сегодня как выбор жизненной стратегии, как постановка Великой Жизненной Цели |как стратегии мышления. Выбор велик; если вы им не пользуетесь, то это уже ваш выбор. В конечном счете это выбор между рабством и свободой, между психологической жизнью и психологической смертью. Можно расширить эти понятия и показать их так:
|