Поднестровье — составная часть Европейской Сарматии

Т ерритория Приднестровья на рубеже и в первой поло­вине I тыс. н. э. продолжает оставаться ареной бур­ных исторических событий. В силу своего геогра­фического положения эти земли были частью контактной зоны между народами Центральной, Северной, Юго-Восточ­ной Европы и античным миром Причерноморья и Среди­земноморья.

В контактных зонах, в отличие от регионов, которые были центрами развития тех или иных этносов, культурно- этнические процессы имели свои особенности. С одной сто­роны, контактные зоны отличались консерватизмом, по­скольку были периферией основных массивов населения, с другой - взаимодействие различных этносов создавало здесь предпосылки для возникновения новых общностей.

Важную роль во взаимоотношениях как между близко­родственным, так и разноэтническим населением играли его контакты с античным миром, уровень и характер которых зависели от конкретной исторической ситуации.

Благоприятные климатические условия и географичес­кое положение всегда привлекали в Поднестровье различ­ные этнокультурные объединения и группировки, стремив­шиеся к нижнедунайским провинциям империи и античным припонтийским центрам. Поднестровье выполняло в этом функцию транзитной, «перевалочной» базы и плацдарма для дальнейшего броска, а Днестр - не только торгового пути, но и транспортной артерии.

Начало новой эры, по справедливому замечанию иссле­дователей, - дата достаточно условная, но тем не менее сме­на эпох произошла в 1 г. н. э. Античный мир захлестнули

серьезные перемены - Римская республика превращалась в мировую империю, устремив свою экспансию на европейский Барбарикум, который напоминал бурлящий котел.

В поле зрения римских интересов не мог­ли не попасть территории нижнего Дуная и Поднестровья. И хотя первые походы легио­нов на эти земли относятся ко времени Мит- ридатовых войн, влияние Рима в данном ре­гионе на протяжении длительного периода было непрочным.

Ситуация значительно меняется в последней трети I в. до н. э.: в 29 г. до н. э. в Риме устанавливается принципат Октави- ана Августа. К этому же времени - 29 или 27 г. до н. э. (вопрос довольно спорный) - относится и создание провинции Мёзия, бла­годаря чему началось укрепление римских позиций в бассейне Дуная и на севере при­черноморского побережья. Тем не менее, по мнению исследователей, первые годы и даже десятилетие после введения принципата римское правительство не имело четко вы­работанной программы в отношении этой территории.

Однако к 15 г. до н. э. принцепса вынуждают рассчитаться с ветеранами, которые привели его к власти, а для этого необходимы были новые земли. У Августа созревает дерзкий план северной кампании, и не случайно в 16 г. до н. э. военные действия раз­ворачиваются по всему Дунайско-Рейнскому фронту. Кроме того, в течение всего пери­ода длительного правления Августа римляне, опасаясь постоянных набегов со сторо­ны сарматов, бастарнов и фракийцев, должны были укреплять свое владычество на чер­номорском побережье и нижнем Дунае.

В сферу имперских интересов попадают и античные центры левобережья Нижнего Подунавья - Тира и ряд других, где римское влияние ограничивалось узкой примор­ской полосой и носило характер военной оккупации. И все же эти города, вероятнее всего, стали составной частью Римской империи, о чем свидетельствует ссылка в 8 г. н. э. опального римского поэта Овидия в г. Томы (совр. Констанца) принцепсом Окта- вианом Августом.

В этот же период начали формироваться отношения между варварской перифери­ей и провинциальными центрами. Необходимо подчеркнуть, что Нижнее Поднестро­вье того времени представляло собой ближнюю периферию, которая пережила эпоху наиболее грозных и отчаянных столкновений Рима с варварами и продолжала суще­ствовать до конца IV в. н. э.

На рубеже старой и новой эры Риму пришлось столкнуться с сарматами, с которы­ми связан значительный период истории Юго-Восточной Европы. Будучи основной по­литической силой, они вместе с другими варварскими племенами представляли собой мощный барьер, противостоящий экспансии Рима в этом регионе.

Римский император Октавиан Август

С момента своего появления в степях Северо-Западного Причерноморья сарматы активно воздействуют на политическую и экономическую ситуацию. Такое влияние объясняется просто: сарматы являлись частью сложного и динамического социально-
этнического организма - населения террито­рий, примыкавших к дунайским границам Римской империи.

Сарматы были восточными соседями скифских племен и до III в. до н. э. обитали за р. Танаис (Дон). Ранние античные авторы называли их «савроматами» (от иранского слова «саоромант», означавшего «опоясан­ный мечом»). В III в. до н. э. в античных ис­точниках появляется слово «сарматы», соби­рательное для различных близкородственных племен. Первым о «сарматах» и «Сарматии» упоминает Гераклид Понтийский (390-310 гг. до н. э.). Родство сарматов и скифов, близость их языков подчеркивает и Геродот. Язык сар­матов, как и язык скифов, принадлежал к северо-восточной подгруппе иранских язы­ков.

Археологические раскопки свидетельству­ют о том, что первоначальное формирование культуры сарматов происходило в степном По­волжье и Приуралье в VIII-VII вв. до н. э.

Древнейший период истории сарматов - «савроматский» - датируется VI-IV вв. до н. э. и характеризуется становлением и дальнейшим развитием кочевого хозяйства. В это время происходит образование союзов родственных племен, развиваются коневод­ство и всадничество, осваиваются и совер­шенствуются новые типы железного воору­жения конников и снаряжения боевых коней. К концу IV в. до н. э. союзы сарматских племен выходят на историческую арену как сильные в военном и политическом отноше­нии объединения, стремившиеся расширить свои территории.

В результате миграции начинается проникновение сарматских племен на правый берег Дона и дальнейшее их продвижение на запад, в глубь скифских владений. Этот период в истории сарматских племен носит название раннесарматского и датируется IV-II вв. до н. э. Массовый характер движение сарматов на запад приняло во II в. до н. э. К концу I в. до н. э. они прочно освоили междуречье Дона и Днепра, эпизоди­чески появляясь на правобережье Днестра и даже в низовьях Дуная.

При описании Северного Причерноморья греческий историк Страбон (64 г. до н. э. - 24 г. н. э.) размещал в степях между Днестром и Днепром «языгов, сарматов, так на­зываемых царских и ургов».

Римский император Тиберий

Судя по письменным источникам, первое непосредственное столкновение сарма­тов с римлянами произошло в 16 г. до н. э., когда кочевники впервые перешли Дунай и вторглись в Добруджу и Мёзию. Но римский сенатор Тарий Руф сумел успешно от­разить их натиск. Однако уже в первом десятилетии I в. н. э. римлянам, которые в 6-9 гг. подавляли Панноно-Далматинское восстание, пришлось срочно вернуть свои ле­
гионы под командованием Авла Цецины Се­вера в Мёзию и направить их против нападав­ших сарматов и даков.

К этому периоду относятся и свидетель­ства Овидия о пребывании на берегах Понта сарматов, которые свободно разгуливали по городу и переправлялись по льду через Дунай. Овидию даже пришлось выучить сарматский язык: «Сам я, римский поэт, нередко, прости­те, о Музы! Употреблять принужден здешний сарматский язык».

Все свидетельства начала I в. н. э. гово­рят о стремительной миграции лишь отдель­ных сарматских групп в чуждую им этничес­кую среду. Сарматские объединения - запад­ная ветвь кочевников, которая представлена языгами, роксоланами, а несколько позднее аланами, - активно втягиваются в борьбу Рима с варварами и Боспором.

Конец правления императора Тиберия (14-37 гг. до н. э.) ознаменовался тем, что объединения языгов прошли территории, за­селенные бастарнами и даками, и, преодолев с севера горные перевалы Карпат в обла­сти верхнего течения Тисы, заняли равнину между Дунаем и Тисой - Венгерскую пушту - последний островок евразийских степей.

К периоду правления императора Клавдия (41-54 гг. н. э.) относятся сообщения Тацита об участии конницы языгов в войне ставленника Рима царя квадов Ванния с гермундурами и лугиями в 50 г. н. э. С этого времени вся деятельность языгов связана с событиями в Среднем Подунавье. Следы их пребывания прослежены в археологи­ческих находках Среднего и Верхнего Поднестровья - это 7 погребений у с. Ленковцы. 10 погребений у с. Киселов Черновицкой области, а также погребение у с. Буряковка Тернопольской области.

Во второй половине I в. н. э. очередная сарматская волна прокатилась по всему Северному Причерноморью - на историческую арену выходит новое мощное сармат­ское объединение аорсов и роксоланов. Все северопонтийские полисы оказались в их окружении, кроме того, значительные массы кочевников сосредоточились в непосред­ственной близости от провинции Мёзия. У роксоланов в это время уже существовала царская власть, которая, вероятно, была наследственной, о чем свидетельствуют как письменные источники, так и археологические находки.

С серединой I в. н. э. связывается еще одно весьма примечательное событие, кото­рое не нашло должного отражения в письменных источниках, но было установлено по нумизматическим данным. На землях к западу от Днепра в начале 50-х годов возник­ло мощное политическое объединение, просуществовавшее около 30 лет. Это царство Фарзоя и его преемника Иненсимея, которые чеканили в Ольвии собственную монету.

Ранние монеты относятся по времени к периоду, предшествовавшему монетной ре­форме Нерона (64 г. н. э.), а последние были выпущены при Веспасиане или Тите до 82 г. н. э. Характерная черта этих монет - наличие на них тамгообразных родовых знаков. Неоспоримым свидетельством того, что Поднестровье входило в состав цар­ства Фарзоя-Иненсимея, являются археологические находки предметов, помеченных их тамгами.

Первое изделие с тамгой схемы Фарзоя было найдено у с. Грушка Каменского райо­на. Тамга располагалась на серебряной бляхе подперсья и происходила из частично разрушенного погребения. Вторая находка относится к богатейшему неограбленному по­гребению у с. Пороги Ямпольского района Винницкой области: на роскошной поясной фурнитуре, шейной золотой гривне, мече и серебряном кубке располагались тамги схе­мы Иненсимея. Это позволило исследовате­лям связать данное захоронение с ним самим или же с ближайшим его родственником.

Определить принадлежность Фарзоя и Иненсимея к какому-либо объединению не представляется возможным, однако есть предположение, что сам факт существования царства крайне тревожил римлян. Этим, по­жалуй, объясняется и акция Тиберия Плав- тия Сильвана, назначенного новым легатом Мёзии. Об акции становится известно из его эпитафии, где наряду с послужным списком содержится ряд интереснейших сведений из истории Северного Причерноморья.

Как следует из эпитафии, в 57-67 гг. н. э. защита провинции была значительно ослаблена отправкой V Македонского легиона в Армению на помощь Цезанию Пету для укрепления его влияния. Другие источники устанавливают более точную дату от­правки войск: конец 61 - начало 62 г. Лишенный основной силы, Плавтий Сильван вынужден был действовать на свой страх и риск: проведенная им кампания блестяще удалась летом-осенью 62 г. Все эти события описываются следующим образом: «От­правив большую часть войск в Армению, он все же сумел подавить начавшиеся было волнения сарматов, перевел их на свой берег реки (Дуная), царей, прежде римскому народу неведомых или враждебных ему, дабы они склонились под его знаменами. Воз­вратил царям бастарнов и роксолан их сыновей, а царю даков - братьев, взятых ранее в плен или захваченных врагами, и принял от некоторых из них заложников, чем ук­репил мир в провинции и раздвинул ее пределы, ибо осадой заставил царя скифов от­ступить от Херсонеса, что находится по ту сторону Борисфена (Днепра). Первым он доставил из этой провинции великое количество пшеницы, чем пополнил хлебные за­пасы своего народа».

Судя по тексту эпитафии, бастарны, роксоланы и даки являлись союзниками Силь­вана, так как им были возвращены заложники, а сарматы Фарзоя и скифы, состояв­шие, очевидно, в коалиции, выступали в роли противников.

Причина «волнения сарматов», по всей вероятности, заключалась в существовании самого царства Фарзоя, чеканившего собственную золотую монету, что расценивалось как политический акт и символизировало независимость государства. Поэтому вполне можно допустить, что среди «неведомых прежде царей», которых Сильван привел в Мё- зию и заставил склониться перед римскими знаменами, находился и Фарзой. Это собы­тие подтверждается и прекращением после 62-го вплоть до 69 г. чеканки его монет.

Плавтий Сильван также раздвинул пределы провинции, «ибо осадой заставил царя скифов отступить от Херсонеса». Следовательно, римские войска по пути к этому го-

Император Веспасиан Император Тит

роду форсировали Днепр, а значит, не миновали Тиру и Ольвию, где были оставлены гарнизоны. Все Северо-Западное Причерноморье после этих событий вошло в состав провинции, правда, на короткий срок, всего на 6-7 лет, так как в Риме после само­убийства Нерона в 68 г. началась гражданская война, в которой мёзийские войска при­няли активное участие и покинули в основной массе не только северопричерноморские города, но и саму провинцию.

Воспользовавшись благоприятной для себя ситуацией, сарматы Фарзоя в союзе с даками и бастарнами зимой 67-68 гг. вторглись в Мёзию, где, по словам Тацита, «из­рубили две римские когорты».

Однако следующий зимний поход 9-тысячной тяжело вооруженной конницы ока­зался для роксоланских катафрактариев неудачным: в Мёзии случайно находился III Галльский легион, который перебрасывался из Иудеи в Италию одним из претенден­тов на престол - Веспасианом Флавиём. Не ожидавшие встретить здесь войска и вы­нужденные спешиться из-за глубокого снега, сарматы были наголову разбиты и отбро­шены к Дунаю.

Тем не менее в этом же году сарматы вновь нападают на провинцию. В борьбе с ними гибнет легат Мёзии Фонтей Агриппа. И только легату Рубрию Галлу, который был назначен Веспасианом (69-79 гг.), удалось вытеснить воинственных пришельцев за Дунай и укрепить свои границы.

В 69 г., на 21 году своего правления, Фарзой возобновил чеканку монет в Ольвии, на которых он изображен уже постаревшим, бородатым. Чеканились эти монеты на про­тяжении 10 лет. В самом конце 70-х годов царство перешло к Иненсимею, но ненадол­го. К 83 г. Иненсимея, очевидно, уже не было в живых, так как греческий философ Дион Хризостом, который в это время посещал Ольвию, застал город освободившим­ся от власти «скифских царей».

Военные действия конца 60 - 70-х годов, несомненно, связаны с событиями в са­мой империи, и сарматы, видя слабость позиций Рима в регионе, не преминули этим воспользоваться.

Император Траян Дакийский царь Децебал

После стабилизации положения в империи при Веспасиане начинает укрепляться дунайская граница. Здесь размещаются I Италийский, VII Клавдиев, V Македонский и V А1аМае (Жаворонка) легионы. При образовании в 86 г. провинции Нижняя Мёзия на этих территориях остались I Италийский и V Македонский легионы со вспомога­тельными частями. Кроме того, к ним была присоединена нижнедунайская флотилия, что делало силы римлян довольно значительными. Во всяком случае до 89 г. данные о военных конфликтах между римлянами и сарматами отсутствуют.

В 89 г., как сообщает Светоний, император Домициан направил против сарматов вой­ска «после того как ими был уничтожен легион вместе с легатом». В 92 г. военные дей­ствия завершились победой римлян. В знак победы над сарматами император преподнес лавровый венок Юпитеру Капитолийскому. Этим эпизодом было зафиксировано после­днее столкновение сармат с Римской империей в I в. По словам Сенеки, «Дунай разгра­ничивает сарматские и римские пределы, а также сдерживает сарматские вторжения».

В результате всех этих событий территория междуречья Дуная и Днестра прочно заселяется сарматами, а к концу I в. н. э. завершается образование «Европейской Сар- матии» - понятие, введенное Клавдием Птолемеем. На картах «Географического руко­водства», составленных им в середине II в. н. э., через всю Восточную Европу протя­нута эта надпись. По всей вероятности, за весь период своего обитания в северопри­черноморских степях сарматы стали такой значительной силой, что информация о них достигла Александрии Египетской, где жил и трудился Птолемей.

Вся история Европейской Сарматии (а Поднестровье было ее составной частью) связана с постоянными походами, набегами и переселением кочевников. Сам тип ко­чевого хозяйства не мог существовать без хорошо организованного военного дела, по­зволяющего охранять кочевья, отчуждать у более слабых соседей пастбища и скот, взи­мать дань с земледельцев, совершать стремительные набеги на территорию Римской империи. Кочевали сарматы преимущественно в меридиональном направлении: зимо­вья кочевников находилось на юге в степи, весной и летом они доходили до зоны ле­сов, а затем возвращались назад.

Гораздо меньшая, чем у земледельцев, потребность кочевников в рабочей силе удов­летворялась в основном за счет бедных членов сообщества, что позволяло сарматской знати отчуждать значительную часть прибавочного продукта и сосредоточивать в сво­их руках большие богатства. Однако главным источником обогащения сарматской зна­ти была не эксплуатация бедных сородичей, а война, которая приносила и доходы, и богатство. В сарматском мире сложились особые аристократические отряды тяжело во­оруженных конников - катафрактариев: их можно сравнить со средневековыми дру­жинами витязей или рыцарей, основным занятием которых была война. Снаряжение, вооружение и тактика боя катафрактарийцев значительно отличались от принятой у ко­чевников, что сильно поразило римлян при первых же столкновениях. В сарматских аристократических погребениях I в. н. э. постоянно присутствуют детали снаряжения - чешуйчатые панцири, конская катафракта, шлемы, длинные мечи и копья, что так не похоже на захоронения рядовых общинников с короткими мечами, кинжалами и нако­нечниками стрел.

Помимо продажи в рабство пленников, еще одной формой внешней эксплуатации как сарматских, так и несарматских племен было данничество. Весьма важным источником обогащения сарматской аристократии служили дары и денежные субсидии, которые она получала от римлян. Клиентские связи между сарматами и Римом, сложившиеся к кон­цу I в., были жизненно необходимы и для варваров, и для римлян как в сфере полити­ческих и военных, так и в сфере экономических отношений. В обязанности клиентов входили требования не вступать во враждебные империи союзы, не совершать против нее военных действий, а также принимать на себя удары рвавшихся к Дунаю племен. Особых почестей были удостоены сарматские цари - они получали богатые дары, иног­да им жаловали римское гражданство и даже оказывали военную помощь.

В целом отношения с сарматскими племенами для Рима в конце I - начале II в. складывались достаточно благоприятно. Главным его противником на дунайских гра­ницах становится окрепшая Дакия, против которой и были направлены основные дей­ствия империи в этом регионе. Дакийские войны, которые вел император Траян

(98-117) в 101-102 и в 105-106 гг., привели к разгрому непрочной державы Децебала и образованию новой провинции Дакии. Из кратких сообщений древних авторов извест­но, что в 102 г. конница роксоланов прини­мает участие в походе на Нижнюю Мёзию.

Пребывание сармат на территории При­днестровья в I - начале II в. подтверждается археологическими находками. Наиболее ран­ние сарматские захоронения, датируемые 40-70 гг., были исследованы у современных сел Грушка Каменского района, Красногорка и Токмазея Григориопольского района. Па­мятники у сел Коротное и Парканы Слобод­зейского района, близ г. Тирасполя и у пос. Слободзея приходятся на конец I - начало II в. К этому периоду может быть отнесено и недавно исследованное впускное захоронение у с. Мокра Рыбницкого района. Среди погре­бального инвентаря, найденного в женском захоронении, следует отметить бронзовый ^Сармагский ^катафр^актарий браслет со змеиными головками, браслет из

Инвентарь из впускного сарматского захоронения у с. Мокра Рыбницкого района

пронизей в виде жуков-скарабеев из египетского фаянса, гончарный сероглиняный по- зднеантичный кувшин и золотое височное кольцо.

К середине II в. по степям Северо-Западного Причерноморья прокатилась новая и последняя волна сарматского нашествия, которая связывается с аланами. Несмотря на то что аланские племена упоминаются в трудах древних авторов первой половины I в., заметную роль в истории они сыграли позднее. Значительная часть аланов переселя­ется в Днестровско-Дунайское междуречье в период правления Антонина Пия (138-161) и Марка Аврелия (161-180). Античная история говорит о них как о силь­ных, храбрых «много конных воинах». Аммиан Марцелин отмечает живущих возле Днестра «европейских алан». В конце II в. они занимают господствующее положение среди сарматского населения Поднестровья и прилегающих к нему территорий.

Название «алан» встречается и в многочисленных разноэтнических племенах, при­нимавших участие в Маркоманнских войнах (166-180), основным театром действий которых были среднедунайские провинции.

Значительная часть сарматских памятников в низовьях Днестра и Дуная относит­ся к концу II - III в. Среди них выделяются и аланские, для которых, по мнению ис­следователей, характерны центральные подкурганные захоронения в больших квадрат­ных ямах с деревянными срубами, золотые украшения в так называемом золото-бирю­зовом стиле, бронзовые литые котлы с зооморфными ручками, деревянные сосуды и
импортные изделия из Парфии и Ближнего Востока. Многие археологи обращают вни­мание на сходство причерноморских курга­нов, интерпретируемых как аланские, и по­гребальных памятников предшествующего времени, связанных по происхождению с Се­верным Афганистаном и Большими Алтай­скими курганами.

Немаловажное значение для изучения аланских памятников в Приднестровье име­ет курган у с. Мокра. Насыпь его была вы­сотой 3 м, диаметр - 50 м, погребальная ка­мера прямоугольной формы размерами 3, 4 х 3, 2 х 2, 2 м. Вокруг нее сооружена гли­няная площадка диаметром 33, 5 м, на кото­рой совершалась заупокойная тризна - ее следы сохранились до наших дней. Погре­бальная камера перекрыта двумя накатами толстых плах. В центре ямы установлена колода, выдолбленная из цельного ствола де­рева, в которой находился погребенный.

Несмотря на то что курган был ограблен еще в древности, в погребальной ка­мере и в колоде сохранился многочисленный погребальный инвентарь: предметы, связанные с культом огня у сармат и аланов, - глиняные лепные курильницы, в ко­торых сжигались травы и семена ароматических растений. Интересен бронзовый котел-кубок на конической ножке с зооморфными ручками в виде скульптурных фи­гурок горных козлов. Вся внешняя поверхность кубка была покрыта орнаментом в виде вертикальных валиков. Кубок также использовался для воскурения. Для этих же целей служил и бронзовый светильник, выполненный в подражание античным образцам.

Детали ларца из слоновой кости. Погребение 2, курган II у с. Мокра Рыбницкого района

Кроме изделий, связанных с культом огня, найдены предметы, изготовленные в римских провинциях и попавшие к варварам либо в качестве военных трофеев, либо в результате торговых связей. К ним относятся бронзовый таз полусферической формы и бронзовый галло-римский тонкостенный узкогорлый кувшин с крышкой. Гончарная краснолаковая миска могла попасть как из провинции, так и из северопричерномор­
ских античных центров. К изделиям собственного производства относятся плохо со­хранившиеся деревянные сосуды в виде бочонков.

Наиболее ценные и интересные вещи были обнаружены в полуразрушенной коло­де: полихромные стеклянные бусы, а также бусы из янтаря, коралла и агата, разнооб­разный стеклянный бисер, служивший для украшения костюма. Многочисленные зо­лотые бляшки, нашивавшиеся на одежду, выполнены в виде полых полусфер и напо­минают чешуи злаковых растений или стилизованные цветы. Одежду украшали нашив­ки с корпусом в виде колокольчика с дисковидной подвижной подвеской и прямоуголь­ные бляшки со стилизованными фигурками, изображающими лежащую лошадь.

Из ювелирных украшений сохранились изящной формы парные золотые перстни с камнедержателем-амфоркой, корпусом которой служит миндалевидное зерно бирю­зы. Интересен спиралевидный золотой перстень, края которого оформлены в стилизо­ванную композицию в виде головок дракона, декорированных гранатами и голубой пастой.

Большой удачей стала находка остатков ларца из слоновой кости с рельефными резными изображениями Эрота-Купидона - шаловливого посланца Афродиты с мла­денческого до отроческого возраста. Шкатулка, судя по всему, была изготовлена в мас­терских Боспора и повторяла с определенной «провинциальной вуалью» великолепные античные образцы. Анализ погребального инвентаря из кургана у с. Мокра говорит о том, что он характерен для лиц высокого социального ранга, т. е. для аланской арис­тократии.

Появление в первой половине III в. в Северо-Западном Причерноморье готов рез­ко подорвало господство аланов, привело к смене этнополитической ситуации в регио­не, а также к серьезным мировым потрясениям в масштабах того времени. Однако аланы не сходили с исторической арены довольно значительное время - они занимали не последнее место в руководстве армии готов, участвуя во всех походах на империю.

Гуннское нашествие также втянуло алан в свое движение. Позднейшие римские историки рассказывают о действиях их конницы. Аланы прошли через всю Европу, про­никли на Рейн, Британские острова, в Галлию и Испанию, переправились в Африку и постепенно растворились среди других народов.

Небольшая часть алан, сохранившая свои этнические признаки, обитала в Буджак- ской степи вплоть до XIII в.