Экономическая жизнь второй половины XIII — XIV в.

Экономическая и градостроительная политика золо­тоордынцев в Поднестровье. Степные районы Северного Причерномо­рья непосредственно входили в состав Золотой Орды, став районами монгольских ко­чевий. Поэтому экономический и социальный уклад населения Приднестровья испы­тал на себе воздействие золотоордынских форм феодализма.

Местная аристократия была частично вырезана монголами, и завоеватели сами стали элитой. Общины кочевников, обитавших в степях Причерноморья до прихода монголов, попали в зависимость от ордынской аристократии. Эта зависимость выра­жалась в даннических отношениях и носила характер внеэкономического принужде­ния. Вот почему золотоордынцы, заинтересованные в регулярном получении дани от местного населения, стремились к обеспечению экономически стабильной обстанов­ки в завоеванных ими регионах.

Сведения о сельских поселениях Поднестровья в золотоордынский период край­не скудны. Куда полнее данные о городах, которые уже длительное время являются объектом археологических исследований. Достаточно хорошо изучены такие ордын­ские города Западного Поднестровья, как Старый Орхей, Костешты, однако о город­ских центрах Днестровско-Бугского междуречья, которые пока не подвергались серь­езному исследованию, имеется лишь фрагментарная информация.

На месте возникновения ордынских городов Поднестровья немонгольская город­ская традиция отсутствовала. Каких-либо объективных предпосылок для появления этих
городов не было. Непосредственной причиной служила градостроительная активность ханов, типичная для всей территории Золотой Орды. Новые города служили для золо- тоордынской верхушки не только объектами наживы, но и административными цент­рами, позволявшими более эффективно управлять завоеванными землями.

Быстрое возведение городов как бы на «пустом месте» осуществлялось силами при­шлого населения - ремесленников и рабов, согнанных монголами из других районов Золотой Орды. В Поднестровье внезапное возникновение ордынских городов в сере­дине XIV в. было связано, скорее всего, с переселением большого числа городского населения из Поволжья. Правда, это переселение не носило принудительного характе­ра со стороны ордынской администрации. По предположению исследователей, оно было вызвано пандемией чумы, свирепствовавшей в низовьях Волги в конце 40-х - начале 50-х годов XIV в., которая и заставила большие массы горожан сняться с насиженных мест в поисках более безопасного района для проживания.

Золотоордынские города: Старый Орхей, Костешты. В на­стоящее время археологами достаточно хорошо изучены два крупных золотоордынских городских центра: городище Костешты, остатки которого находятся у с. Костешты в долине р. Ботна, и городище Старый Орхей, расположенное в излучине р. Реут - пра­вого притока Днестра, между селами Требужены и Бутучены. Никаких сведений об этих городах в письменных источниках нет. Однако полученные в результате раскопок ма­териалы позволяют характеризовать их как довольно крупные ремесленные, торговые и административные центры. Археологические находки свидетельствуют о том, что Ко­стешты находились в некотором отдалении от основных караванных путей, а Старый Орхей являлся одним из наиболее значительных городов не только Поднестровья, но

и Золотой Орды.

Точные названия обоих золотоордынских городов неизвестны. По мнению ряда исследо­вателей, которое разделяют не все ученые, го­род, находившийся на месте городища Старый Орхей, носил название Шехр ал-Джедид, или Янги-Шехр, что означает Новый город. Эта гипотеза основана на изучении найденных в Старом Орхее монет, место чеканки которых обозначено как Шехр ал-Джедид (Янги-Шехр).

Одноручный кувшин. Керамика Старого Орхея

Для материальной культуры Старого Ор- хея и Костешт, как и для других городов Зо­лотой Орды, характерно смешение хозяй­ственных и культурных традиций местного населения с традициями монголов и покорен­ных ими народов. Особенно ярко сочетание разных традиций проявляется в домострои­тельстве. Археологи обнаружили в Старом Орхее остатки монументальных каменных построек - мечетей, церквей, дворцового зда­ния, бани, которые были окружены жилища­ми рядового населения и ремесленными ма­стерскими. Среди городской застройки най­дены остатки оснований круглых юрт, допол­нявших восточный облик города. Топография Старого Орхея, его капитальные сооружения
и жилища, орудия труда и предметы быта, по заключению исследователей, находят аналогии в золотоордынских городах Поволжья, Крыма, Закавказья.

Ремесло в Старом Орхее представлено гончарными и ювелирными мастерскими. Отмечается высокий уровень железообрабатывающего ремесла, литья цветных метал­лов, резьбы по камню. Большой клад сельскохозяйственных орудий, найденный в Ста­ром Орхее, позволяет предполагать наличие у города значительной земледельческой округи с развитым сельским хозяйством, основанным на пашенном земледелии.

Старый Орхей и Костешты, как и многие другие города, построенные ордынцами в степных районах, пережив короткий расцвет, прекратили свое существование вместе с уходом монголов из этого региона.

Белгород-Днестровский и предпринимательская дея­тельность итальянского купечества в Поднестровье. Кроме собственно городских ордынских центров, какими были Старый Орхей и Костешты, в Поднестровье находился еще один город, который по характеру его материальной куль­туры - архитектуры, домостроительства, ремесленного производства, денежного обра­щения - относят к золотоордынским городам. Это расположенный на берегу Днестров­ского лимана Белгород, древнейший город Поднестровья, возникший еще в античный период. Белгород, в отличие от Старого Орхея и Костешт, избежал запустения после ухода из него монголов, так как был тесно связан с международной черноморской тор­говлей, игравшей заметную роль в его жизни: именно поэтому он стал широко извес­тен купцам и путешественникам разных стран. Благодаря черноморским торговым свя­зям мы знакомы с историей Белгорода конца XIII - XIV в. не только по археологичес­ким материалам, но и по сведениям, содержащимся в самых разных источниках: ита­льянских нотариальных актах, сочинениях арабских авторов, документах Константи­нопольской патриархии, русских летописях, навигационных пособиях.

С конца XIII в. итальянские, главным образом генуэзские, купцы начинают обо­сновываться в низовьях Днестра, удобно связанных с аграрной периферией. К 90-м годам XIII столетия относятся первые известия о заходе итальянских торговых судов в Монкастро (так в итальянских источниках именовали Белгород). Самое раннее упоми­нание о Монкастро содержится в нотариальном акте от 28 мая 1290 г., оформляющем сделку двух купцов в Каффе. Джакомо де Финарио, получивший в кредит от Энрико Сальваторе 800 аспров, должен был реализовать их в районе Монкастро. Спустя четы­ре года в одном из генуэзских документов 1294 г. говорится о некоем корабле, направ-

лившемся в Белгород. В конце XIII в. итальянское наименование Белгорода впервые появилось и на морской карте - самой ранней из итальянских морских карт, так назы­ваемой Пизанской, где рядом с устьем Днестра надписано название города - M. Castro.

В конце XIII в. Монкастро хотя и входил в сферу интересов итальянских купцов, но, по всей вероятности, не играл еще сколько-нибудь заметной роли в итальянской торговле на Черном море. Согласно итальянской лоции Черного моря конца XIII в., обычный путь от нижнего Дуная шел в то время прямо к Днепру, минуя город в устье Днестра.

В первой половине XIV в. заметно выросло значение Белгорода как одного из круп­ных центров черноморской торговли. Европейские и восточные купцы стали частыми гостями в городе. Название «Монкастро» можно найти на всех итальянских морских картах XIV-XV вв. Написано оно, как правило, с заглавной буквы и красными черни­лами, которые картографы средневековья использовали для обозначения наиболее важ­ных портов.

Начиная с 20-х годов XIV столетия Белгород под названием Аккерман упоминает­ся в арабских источниках. Краткую характеристику географического положения и со­става населения города дает географ из Сирии Абу-л-Фида: «Аккерман - небольшой населенный пункт на берегу Черного моря. Он находится к западу от Сару-Кермана (Херсон - авт. И.К.) и между ними 15 дней пути. Аккерман расположен на равнине. Населяют его мусульмане и неверные. Неподалеку от него впадает в море Днестр, ко­торый по величине может соперничать с Хама. Между Аккерманом и Исакчей рассто­яние в пять дней пути». Содержание этого сообщения - описание примет рельефа, раз­меров города и численности его жителей, а также определение расстояний между го­родами в днях пути - говорит о том, что сведения об Аккермане Абу-л-Фида почерп­нул из рассказов купцов и путешественников. Скорее всего, его информаторами были арабские торговые люди (возможно, даже его земляки, ибо кто, кроме них, стал бы сравнивать Днестр с довольно небольшой сирийской рекой Хама).

Другой арабский автор ал-Омари в 1338 г. записал рассказ арабского купца Му- хаммада ал-Карбали, который сам приезжал торговать в Аккерман. По свидетельству того же ал-Омари, еще один арабский купец Хасан ар-Руми знал Аккерман как погра­ничный город Золотой Орды. Днестр, известный арабским авторам XIV в. под тюрк­ским названием Турлу, неоднократно упоминается в их сочинениях как одна из круп­нейших рек Золотой Орды.

Богатый и разнообразный археологический материал конца XIII - XV в., обна­руженный при раскопках на территории Белгорода, подтверждает данные письмен­ных источников о широких торговых связях Монкастро-Аккермана и о его процвета­нии в этот период. Белгород находился в тесном контакте с городами Крыма, прежде всего с Каффой - крупнейшей генуэзской факторией Северного Причерноморья, от­куда торговые пути вели на Восток: в Малую Азию, Закавказье, Поволжье, Сред­нюю Азию, Индию, Китай. Хотя пребывание генуэзцев в Белгороде подтверждено лишь единичными находками, археологический материал доказывает, что и запад­ное направление торговых связей Белгорода развивалось достаточно интенсивно. На территории города обнаружены предметы керамики, происходившей из Византии, Болгарии, Италии, Испании.

Основным предметом вывоза из Поднестровья было зерно. Об этом свидетельствует сообщение флорентийского экономиста Пеголотти, сведения которого о черноморской торговле были собраны в 1324-1336 гг., когда он в качестве представителя компании Барди служил на Кипре. В одной из глав своего труда «Практика торговли», которая посвящена описанию конъюнктуры торговли зерном в бассейне Черного моря, Пего­лотти дает характеристику и товару, экспортировавшемуся через Нижнее Поднестро- вье. Он сообщает, что «пшеница из Монкастро примерно такая же по качеству, как и зерно из Анхиало, и идет почти по одной с ним цене, но, хоть она и не лучше анхиаль- ской, но все же пользуется большим спросом, ибо лучше сохраняется при транспорти­ровке». Анхиальская же пшеница, с которой Пеголотти сравнивает вывозимое из Мон­кастро зерно, считалась, по его словам, лишь немногим хуже самого высококачествен­ного зерна на Черном море - каффинского. Так что в черноморской «табели о рангах» белгородская пшеница занимала высокое место.

О большом значении экспорта зерна для экономики Белгорода говорит тот факт, что в связанные с ним торговые операции втягивались даже городские ремесленники. Известно, например, что белгородский пекарь Триандаффоло Готто владел совместно с жившим в городе итальянцем судном «Св. Николай», на котором компаньоны пере­возили зерно.

Расцвет белгородской торговли зерном в середине XIV в. был во многом обусловлен экономическим подъемом золотоордынских городов в центральной части Днестровско- Прутского междуречья. Согласно данным археологических исследований, эти города были окружены многочисленными поселениями сельского типа. Занятия их жителей сельско­хозяйственным производством подтверждаются обнаруженными при раскопках семена­ми культурных растений - пшеницы, ржи, ячменя и др. В этом же районе был найден крупный клад сельскохозяйственных орудий, датируемый 60-ми годами XIV столетия, в котором обнаружено больше сотни различных орудий для вспашки, обработки и уборки полевых и огородных культур. Для лесостепной зоны, где располагались золотоордын­ские поселения, была характерна система экстенсивного залежно-переложного полевод­ства, которая обеспечивала довольно высокие валовые сборы зерна.

Местные рынки, находившиеся на захваченной ордынцами территории, были свя­заны с Белгородом общими средствами обращения - джучидскими серебряными дир­хемами и мелкой медной монетой. На период подъема итальянской торговли в Северо­Западном Причерноморье в середине XIV в. выпадает и массовое поступление монеты в денежное обращение из глубинных районов ордынской территории. Это свидетель­ствует о том, что юго-восточная часть Днестровско-Карпатских земель, входившая в состав Золотой Орды, находилась под сильным влиянием международной черномор­ской торговли.

Татарский и молдавский торговые пути. Золотоордынское ку­печество, получавшее немалые выгоды от контроля над торговлей в нижнем течении Днестра, занимало важные позиции на так называемом татарском торговом пути из стран Центральной Европы в Крым. Этот путь шел из Львова по Подолии и далее вниз по Днестру до нынешних Бендер, откуда после переправы через реку по степям Север­ного Причерноморья вел в Крым. Завоевание монголами степей Северо-Западного При­черноморья поначалу превратило днестровский путь, издавна являвшийся важной тор­говой магистралью, в непривлекательную, полную опасностей дорогу. Район Верхнего Поднестровья стал ориентирован в основном на обслуживание торговых отношений за- падноукраинских и русских земель со странами Центральной Европы. Нижнее Подне­стровье, и прежде всего Белгород, тяготело к черноморской торговле.

По наблюдениям археологов, в середине XIV столетия ареалы монет, использовав­шихся в качестве средства обращения в золотоордынских областях Приднестровья, с одной стороны, и Юго-Западной Руси - с другой, сомкнулись на среднем Днестре в районе го­родов Старый Орхей и Костешты. Это свидетельствует о том, что торговое движение по Днестру начало восстанавливаться. Однако этот процесс не набрал силу, поскольку кон­троль над торговой магистралью осуществляли золотоордынцы. Условия торговли, на­вязываемые торгово-аристократической верхушкой золотоордынских городов Поднестро-

Серебряные монеты Старого Орхея (по материалам С.А. Яниной)

вья, судя по всему, не вполне устраивали купцов Галичины, Подолии и стран Централь­ной Европы. При раскопках Старого Орхея и Костешт обнаружены лишь немногочис­ленные монеты XIV в., которые могли поступить туда через Верхнее Поднестровье из стран Центральной Европы и западноукраинских земель. Можно заключить, что торго­вое движение в районе верхнего течения Днестра в XIV столетии было менее интенсив­ным по сравнению с экономической активностью купцов в низовьях реки.

Вытеснение золотоордынцев из степей Днестровско-Дунайского междуречья в 60-70-е годы XIV в. и упадок ордынских городов Поднестровья не привело к сокра­щению торговли через Белгород. Дальнейшему ее развитию через этот порт способ­ствовало образование Молдавского княжества, на время стабилизировавшее полити­ческую обстановку в регионе и вызвавшее перемещение международных торговых пу­тей в Юго-Восточной Европе, которое привело к замене татарского торгового пути мол­давским. По молдавскому пути восточные и европейские купцы везли свои товары из Каффы через Белгород и Сучаву во Львов, Краков и другие города Центральной и За­падной Европы. К Белгороду сходились и основные торговые пути из Северо-Запад­ной Руси, Белоруссии и Украины, через него следовали многие путешественники и паломники к святым местам Константинополя, Афона, Палестины.

По мере развития торговли по молдавскому торговому пути окрепли и приобрели стабильный характер связи между Белгородом и Каффой. Вывоз продовольственных товаров, прежде всего зерна, из Белгорода удовлетворял потребности Каффы в прови­анте. В свою очередь, торговля восточными товарами - шелками и другими дорогими тканями, пряностями, лимонами, рисом, вином и т. д., которая шла транзитом через Приднестровье, приносила большие доходы господарской казне. В частности, одним из пунктов сбора торговых пошлин был Тягянякяч (впоследствии - Тигина, совр. г. Бен- деры). Здесь взимали также плату за перевоз через Днестр и таможенный сбор, по­скольку этот пункт был расположен на границе между Молдавским княжеством и Ве­ликим княжеством Литовским.

Транзитная торговля восточными товарами, которая велась через Днестровско-Кар- патские земли, имела чисто посреднический характер и не оказывала заметного влия­ния на развитие производительных сил региона. Подъем в XV в.сельскохозяйственно- го и ремесленного производства, наоборот, стимулировал развитие внутренней торгов­ли, формировал широкий слой потребителей не восточных предметов роскоши, а сель­скохозяйственных и ремесленных орудий труда, других массовых товаров. Их ввоз в регион обеспечивался благодаря связям со Львовом и трансильванскими городами, прежде всего с Брашовом, с украинскими и русскими землями, а не за счет торговли с итальянцами. В составленном в конце XIV в. «Списке русских городов дальних и ближ­них» назван ряд приднестровских городов, хорошо известных на Руси: «волошские» города Белгород и Черн на берегу Днестровского лимана, «польские» города Бакота на Днестре, Каменец и Скала на его левых притоках, «киевский» город Хотин и «волын­ский» Галич.