Явление XVIII

Б а р т о л о, А н т о н и о, С ю з а н н а, Ф и г а р о,

М а р с е л и н а, Б р и д у а з о н.

А н т о н и о (видя, что Фигаро обнимает свою мать, говорит

Сюзанне). Что ж, плати, плати! А они вон что!

С ю з а н н а (отворачивается). С меня довольно. Идем,

дядюшка!

Ф и г а р о (останавливает ее). Нет уж, подождите, пожалуйста.

Что такое ты увидала?

С ю з а н н а. Свою собственную глупость да твою подлость.

Ф и г а р о. Ничего похожего.

С ю з а н н а (гневно). И что ты женишься на ней добровольно,

раз ты ее ласкаешь.

Ф и г а р о (весело). Я ее ласкаю, но не женюсь на ней.

Сюзанна хочет уйти, Фигаро ее удерживает; Сюзанна дает ему

пощечину.

С ю з а н н а. Как вы смеете, наглец, меня удерживать?

Ф и г а р о (к присутствующим). Это ли не любовь? Прошу тебя,

прежде чем уходить, вглядись получше в эту милую женщину.

С ю з а н н а. Смотрю.

Ф и г а р о. И как ты ее находишь?

С ю з а н н а. Нахожу, что она отвратительна.

Ф и г а р о. Да здравствует ревность! Ревность за словом в

карман не лезет.

М а р с е л и н а (раскрыв объятия). Обними свою мать,

прелестная моя Сюзанетта! Вот этот негодник, который тебя

дразнит, -- это мой сын.

С ю з а н н а (бежит к ней). Вы его мать!

Бросаются друг другу в объятия.

А н т о н и о. С сегодняшнего дня?

Ф и г а р о. С сегодняшнего дня мне стало об этом известно.

М а р с е л и н а (в сильном волнении). Нет, когда моя душа

рвалась к нему, она не сознавала одного: побудительной причины.

Во мне говорила кровь.

Ф и г а р о. А во мне, матушка, --голос рассудка, и это он

заменял мне инстинкт, когда я отвечал вам отказом, потому что

ненависти к вам я никогда не испытывал, доказательство --

деньги...

М а р с е л и н а (передает ему бумагу). Они твои. Возьми свою

расписку, -- это тебе будет вместо приданого.

С ю з а н н а (бросает ему кошелек). Возьми и это.

Ф и г а р о. Большое спасибо.

М а р с е л и н а (в сильном волнении). В девушках я была не

очень-то удачлива, потом чуть было не стала самой злосчастной

супругой в мире, а теперь я самая благополучная из всех матерей

на свете! Обнимите меня, детки мои, -- на вас я перенесу всю

мою нежность. Я счастлива бесконечно, и как же я вас, дети мои,

буду любить!

Ф и г а р о (растроганный, с живостью). Остановись, милая

матушка, остановись, иначе глаза мои утонут в слезах -- первых

слезах в моей жизни! Впрочем, это слезы радости. Но ведь этакая

глупость: я чуть было не устыдился их. Я же чувствовал, как они

текли у меня между пальцев, -- взгляни (показывает

расставленные пальцы) --и сдуру удерживал их! Прочь, ложный

стыд! Мне хочется и смеяться и плакать, -- такие минуты в жизни

не повторяются. (Обнимает мать и Сюзанну.)

М а р с е л и н а. О друг мой!

С ю з а н н а. Дорогой мой!

Б р и д у а з о н (вытирая глаза платком). Стало быть, я тоже

ду-урак!

Ф и г а р о (горячо). Печаль! Теперь я решаюсь бросить тебе

вызов. Попробуй мной овладеть в то время, как я нахожусь среди

этих дорогих моему сердцу женщин.

А н т о н и о (Фигаро). Будет тебе телячьи нежности-то

разводить. В хороших семьях так заведено, чтоб сперва под венец

-- мать и отец, поняли? Ваши-то отец с матерью отдали друг

дружке руку?

Б а р т о л о. Руку! Да пусть моя рука отсохнет и отвалится,

если я когда-нибудь отдам ее матери такого негодяя!

А н т о н и о (Бартоло). Стало быть, вы не отец, а вроде как

мачеха? (Фигаро.) Тогда, красавец, дело у нас с тобой не

выйдет.

С ю з а н н а. Ах, дядюшка...

А н т о н и о. Как он есть ничей ребенок, стану я отдавать за

него ребенка моей сестры!

Б р и д у а з о н. Статочное ли это дело, бо-олван? Всякий

человек -- че-ей-нибудь да ребенок.

А н т о н и о. Слыхали мы!.. Не получит он ее, и все тут.

(Уходит.)