Наскальные знаки у деревни Бурангулово

Село Бурангулово расположено юго-западнее озера Асликуль, в 45 км. от г. Давлеканово. Здесь природа красивая, кругом большие и малые горы и холмы, степные просторы, чередующиеся лесными полосами и рощами, то там, то здесь журчат родники и небольшие речки. В деревне живут башкиры, потомки бывшего племени минцев. По легенде, рассказанной старожилом Г. Габдрахмановым, на берегу озера когда-то поселились три брата — Бурангул, и Сапай. До

поры до времени жили они вместе, на самом берегу озера и занимались скотоводством. На вершине высокого холма

М

они молились небесам, это место теперь называется — Мэсет тауы, т. е. мечеть-гора. Здесь же сохранились следы древнего кладбища, где торчат части известняковых плит от могил.

Со временем братья решили отделиться. Поднявшись на высокую гору, они осмотрели дальние просторы и определили, где кому жить, но вблизи друг от друга. И в результате обосновали большие поселения — Буранго-лово (Бурангол), Кидрячево () и Чапаево (Сапай).

Над южной и юго-восточной окраиной деревни Бурангулово величаво возвышается гора Ташлыгол высотой 150—200 метров с крутыми, покатыми склонами. Но часть горы южнее деревни разрушена, вследствие чего обнажился на верхнем горизонте известняковый пласт толщиной 4—5 метров и длиной около 150 метров (рис. 7). Известняк здесь коричневого цвета, мелкозернистый и сравнительно мягкой породы. Под влиянием атмосферных осадков поверхность скалы деформирована, образовались ступеньки, выступы, расщелины, большие и малые углубления и ямки.

Этот участок горы Ташлыгол местные жители называют «», что означает—«мыс галки».

На вопрос, откуда такое название, был получен ответ, что в расщелинах скалы гнездятся галки, хотя мы не заметили ни одного гнезда птиц. Да и едва ли они могли быть здесь, так как рядом большой массив березовой рощи.

Но скала «» знаменита как памятник,

сохранивший часть знаков и рисунков, оставленных башкирами в прошлых веках. Знаки, как и везде, вырезаны или начерчены острыми предметами, очевидно, металлическими инструментами. Часть знаков выполнена небрежно и неаккуратно, но нередки знаки с четкими и ровными линиями, с глубиной выреза до одного сантиметра. Нами зафиксированы не все знаки, а взяты на учет наиболее типичные, лучшие по сохранности, а испорченные и искаженные оставлены ввиду их неясности. Ведь не пожалели их природа, время и озорники нашего времени!

Знаки в таблице старались группировать по типам, кроме отдельных единиц (табл. IV). Большинство знаков по форме однотипные, как и на других памятниках края, но имеются типы, встречающиеся нам впервые. Прежде всего это сердцевидные знаки разной величины и различной трактовки (табл, IV, 2). Среди сердцевидных типов

изредка встречаются знаки довольно большой величины. Кроме того, здесь выделяются знаки прямоугольной, круглой или овальной формы, пересеченные вертикальными черточками, с выступающими вверх или вниз концами (табл. IV, 5). Можно еще отметить знаки серповидной и комбинированной формы. Знаки в виде прямоугольника или квадрата носят названия: окно или ворота. Некоторые из них разделены прямыми линиями на две или на четыре части. Возможно, они символизируют планы жилища или хозяйственного строения, хотя некоторые исследователи относят их к знакам письменности. Круглые или овальные знаки с вертикальными черточками, выступающими вниз, вероятно, представляют тамгу башкир — (ковш) или схематическое изображение лука и стрелы. Сложнее семантика сердцевидных знаков, часто встречаемых на камнях горы Ташлыгола. Они отсутствуют в таблицах Д. Н. Соколова, нет их и в документальных сборниках XVII—XVIII вв. по истории БАССР, и также не встречаются они в трудах Р. Г. Кузеева по этнографии башкир. Самые ранние знаки такого рода отмечены на кирпичах Топрак-Кала Хорезма, датированные С. П. Толстовым III в. н. эры (107).

С первого взгляда мы полагали, что они представляют собой очертания листьев березы, являющейся одним из атрибутов племени Мин. Но аналогию для знаков в виде сердечек можно найти и в археологических предметах Башкирии. Так, например, металлические бляшки, подвески, найденные в могильниках и курганах, опубликованные Ы. А. Мажитовым, ничем не отличаются по форме от наскальных знаков сердечек (11,. табл. I, №№ 80, 178, 194, 213, 255, 275, 306—310). Большинство из- них, по нашему мнению, может быть датировано VI—X вв. н. эры. Таким образом, существует ассоциация между археологическими памятниками и наскальными знаками Южного Урала.

Можно полагать, что на скале * », кроме

отдельных тамг, были более или менее стройные строчки, выражающие какие-то мысли и сообщения, но смытые и уничтоженные временем. Едва ли может быть случайностью то, что в одном месте группы знаков поставлены рядом и на одном уровне. К такой мысли нас приводит одна из таких строчек надписи, в подлинности которой едва ли можно сомневаться. Здесь приводим ее полностью:

Разумеется, расшифровать содержание надписи мы не беремся.

Отличие ее от других знаков в том, что знаки здесь вырезаны в одну строчку, один за другим в определенном порядке, выполнены достаточно аккуратно и старательно, с узким и глубоким нарезом. Большинство знаков с интересным и красивым округлением на концах в виде небольших шариков. Округления на знаках, очевидно, имели какое-то значение, а не были игрой или баловством резчика¹.

Знаки с округлением на концах изредка встречаются на предметах Хазарии, отмеченные А. С. Плетневой, и на сосудах Салтово-Маяцкой культуры, опубликованные К. И. Красильниковым.

Общий обзор наскальных знаков позволяет утверждать, что уже VIII—IX вв. у местных племен, т. е. предков башкир, были группы знаков, означающие какие-то события, явления и представления об окружающем мире. Быть может, в результате сложной и кропотливой работы в будущем удастся их расшифровать. Это будет трудная, но огромной важности работа.

На той же скале горы Ташлыгол, кроме знаков, встречаются резные рисунки разных видов и неодинаковой степени сохранности.

Как только мы подошли к скале «Мыс галки», мой проводник Нуриахмет воскликнул: «Смотри, — говорит, — «Сэмрегош»—то есть, сказочная птица. От неожиданности я растерялся.

На части скалы с крутым вогнутым углом плоскости изображение большой птицы, кажется, галки? Выполнено оно тонкими резными линиями, наподобие лощения, с удивительным искусством исполнения и точностью в деталях композиции (Рис. 8, 1). Как ни странно, мы не поверили глазам. Любой современный художник мог бы позавидовать творчеству древнего исполнителя графики.

Птица нарисована в фас, с широко распахнутыми крыльями и прямо вытянутыми по вертикали ногами и шеей. Голова повернута влево. Впечатление — птица, летящая вверх. Изображения, к сожалению, мы не смогли сразу сфотографировать, т. к. фотограф заболел и не смог присутствовать при этом удивительном явлении. Но я сумел начертить карандашный рисунок этого феномена, хотя в трудных условиях. На другой день мы снова пошли

Надпись испорчена царапинками позднего времени. Постарались превратить ее в современную фамилию.

Рис. 8.1— изображение птицы на скале «Сэукэ мороно»; 2— изображение коня на скале горы Балгажи у дер. Кидрячево

с намерением сфотографировать увиденное, но рисунка не нашли. Быть может, это связано с погодой, следующий день был пасмурный. Очевидно, изображение с тонкими штрихами, на коричневато-сером известняке проявляется при определенных свето-теневых условиях. Если так, то в этом секрет и оригинальность творения. Рисунки мы даем здесь по моим карандашным наброскам.

Как известно, в Прикамье и Приуралье широко был распространен в древности культ пернатых, особенно хищных птиц. Этот вопрос достаточно освещен в археологической литературе. У башкир сохранилось много легенд и сказок, связанных с мифической птицей — Сэмрегош. Кроме того, одним из атрибутов родо-племенных групп башкир были орлы, коршуны, соколы, ястребы и даже вороны. А Ибн-Фадлан писал о культе журавля у башкир.

На скале присутствуют и загадочные изображения, выполненные также посредством резьбы, но более глубокими и широкими очертаниями (рис. 9).

Сердцевидные знаки могли символизировать человека и представителей других видов фауны. Так, например, большой сердцевидный знак на скале превращен в голову человека с глазом, носом и ртом (рис. 10, 4). Но некоторые из них имеют аморфные очертания, которые можно толковать по-разному. Один из них (рис. 9, 2) представляет собой, очевидно, схематический образ птицы с повернутой влево головой (высота 70 см). На это указывает кончик крыла птицы, выступающий снизу, с правой стороны фигуры. Примечательность ее в том, что она насквозь пронизана стрелой. У стрелы ромбовидный наконечник, с орлиным пером в конце черенка. Фигура испорчена надписями позднего времени, и озорники умудрились нарисовать наган внизу, с левой стороны.

Первая и третья аналогичные фигуры нам кажутся более загадочной композицией (рис. 9, 1, 3). Общие очертания у всех фигур одинаковые, с различием в размерах. Но верхние выступы можно толковать, как схематическая голова птицы с длинной шеей или же можно понимать, как ручки кинжалов, воткнутых сверху в сердцевидные фигуры. Впрочем, и третья фигура пронизана стрелой, как вторая, с той же стороны и с таким же наклоном. От стрелы остались чуть заметные следы.

Эти фигуры, выполненные в крупном плане, символизируют, вероятно, больших птиц, возможно, дроф, с длинной шеей, которые в степях Южного Предуралья обитали раньше стаями.

Что можно говорить об этих изображениях вообще?

Если принимать во внимание фигуры, пронизанные стрелой, то можно полагать, что они представляют декоративную сцену жертвенного обряда или символизируют его. О практике такого обычая в северной и Восточной части Европы более обстоятельно написано в работе В. И. Кулакова «Птица-хищник и птица-жертва в символиках и эмблемах IX—X вв». (107).

И можно еще полагать, что они связаны с магическими упражнениями древних обитателей края, с целью обеспечения удачи на охоте. Выше мы отмечали магическую сцену, связанную с рыболовством, а здесь отражается обряд, связанный с охотой на крупных птиц. Что ж, сюжеты дополняют друг друга. •

На этой же скале рядом с перечисленными фигурами присутствует изображение в форме древнегреческой амфоры без ручек, сюжет которого остается открытым, (рис. 9, 4). Возможно, резчик не смог завершить задуманного, и сюжет остался нераскрытым.

Не менее интересны здесь сюжеты фигур, связанные с человеком. Они отмечены нами в пяти местах, с изображением головы человека с длинной шеей. Выполнены они посредством выреза острым предметом и имели выпуклую форму в виде барельефов. Но время, осадки и другие атмосферные явления размывали и разрушали их до неузнаваемости.

Исполнены они неаккуратно, грубо, с искажением пропорции, т. к. здесь представлены не реальные типы человека, а объекты культа. Характерным для этих скульптур являются длинные подвески, висящие на шее, круглые в сечении и с округленным концом. Надо полагать, что они вырезаны из дерева (рис. 10, 1, 2).

Сначала мы были озадачены и не смогли представить суть изображения, Потом вспомнили сообщения Ибн-Фадлана о том, что некоторые башкиры носят на шее деревянные амулеты в виде фаллоса. Когда Ибн-Фадлан с удивлением спросил: «Почему башкиры почитают фаллос своим господом», т. е. культом, то один башкир дал ему следующий ответ: «Потому, что я вышел из подобного этому и не знаю относительно себя самого иного творца, кроме этого» (115).

Таким образом, данный культ как бы олицетворял самого человека, как главного производителя материальных и духовных ценностей и всего человеческого рода.

На территории г. Уфы найден бронзовый предмет с характерным признаком культа фаллоса, антропоморфные амулеты с подчеркнутым фаллосом найдены среди материалов Бахмутинского и Турбаслинского могильников.

Краевед М. Ф. Чурко в своей работе в 30-х годах писал: «...в одной из волостей восточной Башкирии был найден любопытный предмет — фаллос» (33).

Так что этот культ имел широкое распространение в среде племен Южного Приуралья еще с времен глубокой древности.

Амулеты в виде фаллоса, по словам Ибн-Фадлана, носили только мужчины, как отличительный признак и культ мужественности.

А чем же отличались женщины?

На этот вопрос отвечает изображение женского портрета на скале с подчеркнутыми на груди овальными кругами, что является одним из главных признаков женского тела (рис. 10, 3).

2 Заказ 676

Рис. 10. 1-2—мужские барельефы с подвесками на шее; 3—изображение женщины; 4-5— изображения карикатурного характера; 6— сердцевидная фигура, превращенная в маску (см. стр. 33)

|

Женский портрет, хотя и не отличается Оригинальностью, но лицо выполнено относительно реально, глубоко' просверленные круглые глаза, прямой нос и умеренно закрытые губы. Лицо овальное, тип башкирской женщины. На голове прослеживаются какие-то штрихи то ли от волос, то ли от шапки. На щеке с правой стороны четыре круглые ямки, спускающиеся сверху вниз, быть может, показатели подвески или серьги.

Не является ли эта фигура своеобразным почитанием культа женского пола?

Кстати, башкирские женщины до утверждения ислама имели такие же права, как мужчины.

На скале фигурируют еще другие рисунки в виде человеческой маски. Они выполнены грубо, уродливо, и можно толковать их по-разному (рис. 10, 5, 6).

Как мы полагаем, все эти интересные отпечатки Ташлыгола связаны с предками тех же башкир, которые живут здесь в настоящее время. В связи с этим представляют интерес известняковые плиты с тамгами старого кладбища д. Бурангулово. Кладбище расположено в 200 метрах от деревни, за небольшой речкой, на косогоре невысокого холма. Кладбище разделяется на две части — старое и новое. Захоронение покойников производится только в новой части кладбища, а старое заброшено. На участке старого кладбища беспорядочно торчат необработанные и бесформенные известняковые плиты, с тамгами покойников. На каждой плите По одной тамге и только на двух плитах по две тамги (табл. V). Предположительно кладбище относится к XVII—XIX векам. Как видно на таблице, однотипность тамг кладбища и наскальных знаков очевидна. Это уже прямое доказательство того, что творцами знаков и рисунков на скале были далекие предки современных башкир.