Жизнь, за которую просит Смерть.

Легкий толчок.

Что-то дернуло и потащило.

Какой-то долг… Что-то начатое… потерянное… недовершенное…

Серая мгла тумана забытья рывками расслоилась, открывая бесконечные россыпи ярких мерцающих звезд.

Парение… Легкое… Невесомое…

Она помнила его. Долгие скитания в переменчивых прихотях ветров Эндоры и Тироля, вплавили это ощущение в бездонные глубины духа Нианны.

Великая все еще спала, там внизу, в пещере, у высеченной в скале «колыбели жизни», а что-то настойчиво влекло ее на запад.

Ниа чувствовала направление. Оно, как легкое неторопливое течение реки, подхватило ее и понесло, покачивая в спокойных струнах мира, высоко над спящей Эндорой. Сейчас она не была Великой, не была девочкой из Килина и заклятым врагом Арла. Она скользила порывом ветра, бесплотным странником, не ведающим цели своих странствий и ожиданий.

Сверканье звезд и умиротворенный шелест Великого леса творили безбрежную идиллию Эндоры. Живой Эндоры.

Абсолютный покой и безразличие колдовского плавания не поколебались даже тогда, когда из-за скал Тироля, распустив огненно-красный хвост, показалась комета, показался вечно жаждущий Арл.

Ниа парила так высоко, что казалось всего одно усилие, и Предтеча окажется рядом, но почему-то он совсем не интересовал странницу.

Зато вот огни, многие, разбросанные замысловатым узором, то замеревшие, то беспокойно снующие там, внизу, Нию очень заинтересовали. Их сверкало так много, что сосчитать этот рой оказалось бы невозможно. Рой… Красный рой… Не тысячи, а сотни тысяч, может даже миллионы горели внизу в кандалах проклятья красного демона. По мере его быстрого продвижения по звездному куполу, Ниа улавливала непрерывные нити, снующие и шевелящиеся меж ним и его рабами. Нити повеления и видения.

Арл охотился. Искал, терпеливо ждал, забросив сеть в мирный океан жизни… А она здесь, совсем рядом, незримая, неосязаемая, даже не душой полной гнева и жажды возмездия, а лишь осколком духа… Плывет… Плывет… плывет куда и зачем, не зная…

Комета умчалась на запад. Оборвался каньоном Великий лес. Захолмились низинные земли, украшенные ртутным блеском извилистых рек, и вскоре твердь ощетинилась белозубыми, заснеженными клыками скал Нрады. Зов усилился, и Нианну потянуло вниз, к уже ясно различимой мерцающей точке. Словно бросок копья, вонзившегося в цель, она вдруг очутилась… среди колец…

Концентрические кольца древнего святилища пульсировали и надрывно дышали чем-то необъяснимым. Их энергия, их Фару то вздымалась, то бессильно опадала, будто предчувствуя смерть.

- «И зачем я здесь?» - абсолютно безразлично спросила Ниа.

Присутствия живых существ Великая не ощущала, а ее отрешенная упокоенность нарушалась только колыханием и подбрасыванием токов святилища. Вдруг могучая сила сдавила ее сознание и швырнула с такой силой куда-то во тьму, что Нии не удалось сообразить, где она очутилась после такого ласкового приглашения и «дружеского» пинка.

Белое, глянцевое… Она зависла у слабого, размытого, меркнущего свечения. Где-то в глубине, под толстым слоем льда едва светилось, угасая, размытое марево чьей-то маленькой жизни. Восприятие было не четким, словно Нии приходилось смотреть сквозь плотную вуаль.

- «Должно быть малыша накрыла лавина…» - вяло-сонные мысли едва копошились в восприятии Великой. – «Надо бы помочь. Для этого я здесь…»

- Для этого… этого… этого, - эхом отозвалось пространство.

- Для этого, так для этого, - Ниа попыталась приблизится, но ее что-то удерживало. Невидимая преграда мягко прогибалась, но не пропускала.

- Так, так, так! Значит, младенца не завалило. Его завалили, и накрыли защитным заклятьем! Может, неспроста? Специально? Возможно он опасен и… - леденящий холод метнул из памяти проклятое озеро у Килина, взмывающего ввысь призрака дракона, и обдал ужасом понимания принесенной беды.

– Однажды я уже освободила заточенного. И чем все закончилось? Точнее, что после этого началось?! Знай я тогда, над озером бы еще и гору с частоколом и шипами водрузила… А сейчас мне замурованного во льдах подсовывают?! Мало значит Зираиды с ее войной, Арла с его проклятьем, так еще чего-нибудь с чем-нибудь эдаким решили подмешать!!! А может, это ловушка Арла и есть? Сунь нос – его по самую шею и оттяпают! Нет уж! – твердо решила, обретая ясность мысли Ниа.

– Не в этот раз! Пусть Судьба его жизнью не моими руками распоряжается! Не хочу! Слышите! Кто бы вы ни были! Довольно! – ярость вскипала в духе Нии. Она чувствовала, как вибрирующая нить связи заставляет пробуждаться и тело.

- Да, хочу проснуться! После драки мне еще кошмаров не хватает!

- Судьба… Судьба… Судьба… - гудели скалы бесстрастным рефреном. В напряженном звучании угадывалось что-то знаемое, близкое, внутреннее.

- Иные??? Нет! Подавитесь своей Судьбой! Ее правдой! Игрушку нашли?!!! - неистовство Богини нарастало. Ярость бесплотного духа стягивала на себя энергию пространства. По льду, из воздуха, со скал начали спрыгивать сотни извивающихся колючих молний, оплетая дух Великой ярко-сияющей сферой.

Ночь меж скал в мрачном ущелье озарилась сапфировой, мерцающей и трещащей палитрой. Голубоглазая смерть расправляла складки своего плаща-савана, превращая их в грозные крылья неотвратимости.

Лучистая пульсация бриллиантового узника медленно угасала, с каждым ударом все меньше и меньше вздрагивая светом. Мерк свет жизни, готовясь уйти в бархатные материи небытия.

Немым закроет рот,

Слепым погасит зренье

И оглушит глухих,

Похитив бытие.

И погребальный звон

Утратит миг рожденья,

Отправив мир страстей

В Вселенной забытье.

Она удавит стон

Неслышным наважденьем

Без света, без тепла

Без правды и мечты.

И отворит ключом

Замшелых врат скрипенье,

Прикажет за собой

Идти… идти… идти…

Хозяйка-Смерть вольна

И в выборе и в страсти,

И в танце под луной

Ее незримый лик

Прекрасен лишь для тех

Кто с пустотой согласен

Чей звездный свет любви

Во мраке не поник.

Касанье тихих губ

Уносит в отраженья –

То Смерти поцелуй –

Блаженство и покой

Раскроет тайну тайн

Вселенной зарожденья

И ты поймешь зачем

Ты здесь стоишь Изгой…

Скалы вибрировали ритмом, настойчивым, уверенным, безмолвным. Казалось, слова стихов рождаются в разуме Великой беспричинно, забрасывая и без того нецельный дух в какое-то коварное наважденье.

Изгой… Изгой… Изгой – как горечь от яда на губах.

- Я сожгу это проклятье вместе с этой жизнью, что так настойчиво пытается вырваться наружу! С той жизнью, за которую пришла просить САМА Смерть! – Богиня явно ощущала в белоснежном морозном пейзаже ее леденящую волю.

- Любовь… - единым выдохом вибрация скал оборвалась, и в ущелье затопила давящая тишина.

- Да, что ты, Смерть, вообще знаешь о любви?!!! – бросила горькую ярость Нианна на черные скалы и белые снега вокруг. – Твой удел лишь убивать! – и внутренним шепотом добавила: - Как и мой! Будь я проклята!

Ослепительный свет, висевший сферой в ущелье, рванулся кипящим лучом в ледяные торосы, проплавляя лед.

- Жизнь, за которую просит Смерть, не ступит на эту землю!... Не ступит!... Никогда!!! – горело пламя ненависти и боли в душе Великой. – Я не дам тебе, Судьба, и тебе, Смерть, сплести кружева новых ужасных событий!

Нианна тянулась к замирающему свечению в ледяной толще, дабы оборвать его немедленно. Лед кипел и плавился, шипя потоками пара, но вот защитный барьер только прогибался под натиском Великой.

- Я все равно дотянусь!

По энергетическому барьеру заструилось золото искр сопротивления и принялось стекаться в ту точку, куда била Нианна. Атака и противоборство заклятья уже боролись в небольшой пещере всего в нескольких метрах от пульсирующей, опасной, по разумению Богини, жизни.

- Ниа! Ниюшка! – Великую дернуло и затрясло. Все поплыло и закружилось. – Ниюшка, очнись! Очнись! Просыпайся! – кто-то настойчиво тряс ее за плечо. – Ну же!

Девушка открыла глаза. Она лежала на толстом слое мерцающего мха. Над ней склонился зеленокожий юноша с крыльями за спиной, из-за которых выглядывало перепуганное лицо Чари.

- Слава Звездам! Пришла в себя, - Дрел облегченно улыбнулся.

- Дрел… ты… - Ниа непонимающе хлопала глазами. – Кошмар…

- Я кошмар? – Дрел с вопросом на лице обернулся к возлюбленной. – Да нет, скорее ты – кошмар.

- Что? – Ниа рывком села.

- Ну, я хотел сказать – тебе приснился кошмар, а то, что подаренный тобой домик исчез в мгновенье ока, и мы с Чари больно саданулись об пол – это так, пустяки… мелочи… Нам не привыкать. Правда, милая?

Чари чирикнула что-то утвердительное, прижимая собранную с пола одежду к груди.

- Ой! Я… я виновата! Я, наверно, вам все испортила, друзья. Я не хотела, честно. Просто сон… Смерть… Горы… - остатки яростного натиска еще кружили вихри в душе Нии. – Я испортила вашу первую ночь вместе после стольких лет! Я… Я устала, - в глазах девушки билась мольба.

- Смерть. Ее было слишком много. И даже поспать тебе, бедняжка, она не дает, - Дрел сел рядом, обняв ее за плечо. Большой, теплый, могучий.

Чари тут же умостилась к нему под бок, немного ревниво положив руку на его коленку.

- Тебе нужно выспаться. Без снов, без кошмаров… Просто выспаться, - Дрел встал. – Ложитесь с Чари рядом. Постели и дома не обещаю, но сон будет крепким, а тепло вокруг уютным.

Чари упрашивать не пришлось. Она тут же прижалась грудью к Нии и укрыла ее белым крылом, гладя ладошкой по руке и урча что-то успокаивающее.

Дрел присел чуть в стороне, глядя, как две подружки жмутся друг к другу, и запел. Густой, сочный голос плавил и кружил магической песней воздух, унося пассажами мелодий души подруг в глубокий мирный сон.

Приоткрытые глаза Нианны еще улавливали, проваливаясь в забытье, зелено-желтое, словно завитки колдовского дыма, течение песенной магии друга, оставшегося оберегать их сон…

Сон… без сновидений…