В социальной практической деятельности

Для правильного понимания практики необходимо ее представить как нечто объективное в отличие от субъективного, понятого как нечто психическое, просто человеческое. Если вывести человеческую прак­тику (практическую деятельность) из сферы материальных отноше­ний и их законов, то неизбежна ее субъективизация в указанном смысле.

Иногда противопоставление практической деятельности объектив­ному естественноисторическому процессу доводится до того. что ее относят на сторону процессов и явлений, не имеющих объективного характера. Объективное в этом случае выступает как закономерный, естественноисторичсский процесс, существующий вне и независимо от сознания человека, а практика как активная сознательная деятель­ность людей, преследующих свои цели, оставляется по эту сторону объективного процесса, причисляется к субъективно-психическому.

Из такого противопоставления следует, что ни материально-про­изводственная деятельность людей, ни их социально-историческая практика не являются объективными процессами, не входят в струк­туру объективного общественного бытия. В структуру объективного включается только нечто мертвое, овеществленное (если даже речь идет о производительном труде): географическая среда, средства общественного производства, обезличенный экономический базис, мате­риализованные продукты культуры и т.п.

Дальнейшим шагом в субъективизации практической деятельнос­ти выступает обычно ее превращение в некий центральный фактор, а в субъективизации объективных процессов, производственных отно­шений — их превращение в среду или внешние условия, в которых протекает человеческая деятельность. При этом объективное и субъ­ективное ставятся в отношение «нерасторжимого единства», в котором вес происходящее в жизни общества может осуществляться только проходя предварительно через сознание.

На самом деле практика, материальная деятельность должны быть отнесены на сторону общественного бытия и вместе с последним представлены независимыми от общественного сознания, в частности объектом познания, независимым от познания. С этой точки зрения не могут быть приняты суждения, сводящие практику, деятельность к субъективно-объективным отношениям, в системе которых якобы не существует объекта без объекта и объекта без субъекта. Понятое таким образом единство субъекта и объекта ведет к отождествлению обще­ственного бытия и общественного сознания или к их «принципиальной координации», «соотнесенности», поскольку субъект в итоге сводится к сознательному началу. Из того факта, что деятельность и общест­венные отношения не существуют без наделенных сознанием людей (субъектов), вовсе не следует, что практика не может осуществляться как объективный процесс, развиваться по законам, независимым от общественного сознания людей.

Если же в структуре практики допускается нечто отличное от психического Я, то это нечто превращается в трансцендентальный, стизийно протекающий, внеличностный процесс образования и эволю­ции норм морали, традиций, обычаев. Их трансцендентальность пре­подносится как некая вторая реальность наряду с психическим Я и только в этом смысле (в смысле общезначимости и, следовательно, надындивидуальности) допускается их объективность.

Нередко эта вторая реальность отождествляется с признаваемым материалистами вне общественного сознания существующим объек­тивным миром, с естествснноисторическим процессом При этом сама деятельность объявляется субъективным, а естественноисторический процесс — объективным моментом практики. Будто бы суть практики в том, что она содержит в себе эти два момента — естественноисто­рический процесс (ход обстоятельств) и деятельность, что практикой опосредствуется активность субъекта в создании смыслов, значений, целей и закономерности объективной реальности. В этом раздвоении практики на две реальности якобы и состоит отличие материалисти­ческого (марксистского) понимания практики от прагматистского.[263]

Одна из причин такого представления о материализме — его искаженная трактовка: будто материалисты допускают некий незави­симо от людей, от их деятельности особо существующий мир имма­нентных надличностных процессов, а человека и его деятельность считают лишь вторичным фактором, воздействующим или невоздей­ствующим на эти процессы. Вся современная политическая экономия, писал в свое время Ф. Блей, оперирует метафизическими предпосыл­ками при объяснении явлений хозяйственной жизни: она выводит законы хозяйства из его «природы», а человека делает чем-то случай­ным, не имеющим значения по отношению к имманентным законам хозяйства. Из критики подсовываемого марксизму неокантианского тезиса с трансцендентальности экономических законов Ф. Блей делает вывод в пользу субъективизма, т.е. первенства поведения людей, их сознания по отношению к объективным законам, защищает «принци­пиальную координацию» субъективного и объективного, физического и психического.

Так и отдельные современные авторы полагают, что по одну сторону находится безличный процесс, а по другую — духовная дея­тельность субъекта. Ф. Хайек, например, расширенному порядку че­ловеческого сотрудничества придает трансцендентальный характер. Этот порядок, по Хайеку, выходит за пределы нашего понимания, желаний ujiu намерении и нашего чувственного восприятия, [264] высту­пает неким естественным упорядочением, не схватываемым сознанием людей. Хайек буквально повторяет один из аргументов В.И. Ленина в пользу первичности общественного бытия (в процессе хозяйствова­ния складывается объективно необходимая цепь событий, не охваты­ваемая общественным сознанием производителей), когда пишет, что на рынке распределение ресурсов производится безличным процессом, в ходе которого индивиды, действующие в своих собственных целях, не знают и не могут знать, каков будет конечный результат их взаимодеиствий.[265]

Казалось бы, что признание социального порядка трансцендент­ным, т. е, не охватываемым сознанием и лежащим вне сознания субъекта, ставит этот порядок в зависимость от свойств самой объективной социальной реальности. Однако у Хайека вместо последней оказыва­ются правила морали, обычаи и традиции, помещаемые между ин­стинктами и разумом субъекта. Их реальность будучи трансцендентной по отношению к индивидуальному сознанию, оказывается мнимой.

Материализм двух реальностей не признает. Существует один и единственный объективный мир, отражаемый в сознании людей. Сопровождающие практику сознание, правила морали, обычаи суть лишь субъективная духовная сторона практики как объективного процесса, способа существования общества и человека.