Очарованный хаосом

Со студенческих времен в Лондоне начала 50-х Джорджа Сороса волновал вопрос о том, как устроен этот мир. Тогда он наде­ялся не только обдумать коренные вопросы бытия, но и внести ощутимый вклад в сокровищницу человеческих знаний.

Его наставник Карл Поппер вдохновлял его и дальше мыслить так же широко, разрабатывать всеобщую философскую систему. Она могла бы облагодетельствовать и все человечество и тех, кому удалось со постичь. По словам его давнего друга Байрона Вина, Сорос пришел к выводу, что «чем лучше удастся определить свою цель с помощью теории, тем проще достигнуть ее на практике».

Иногда интерес Сороса к философии приводил его к более осязаемому вопросу об устройстве финансовых рынков. Но для уяснения его теории о рынках придется начать с общей теории Сороса о жизни и человеческом обществе. Одно слово является ключевым для его образа мышления — ощущения.

Многие люди задают себе одинаковые вопросы: что же такое жизнь? для чего я живу? как устроен окружающий меня мир — большой мир, вроде Вселенной, Разума, Человечества? Человек задается подобными вопросами, как правило, раз или два, а потом живет своей обычной жизнью, занимаясь житейскими проблемами, вроде содержания семьи, зарабатыванпя на жизнь, и забывает об ожидаемых ответах.

Однако для философов ответы на подобные вопросы являются делом всей жизни. А Джордж Сорос стремился стать философом. Вряд ли интерес Сороса к философии был вызван каким-то определенным событием; он жил в нем с раннего детства. В предисловии к своей книге «Алхимия финансов», изданной в 1987 году, Сорос пишет: «С тех пор, как я осознал сам факт своего существования, я страстно желал постичь его и считаю понимание себя основной проблемой, которую и нужно решать».

В этом-то вся сложность. И все же разгадка тайн нашей жизни, как и предполагал юный Сорос почти что с самого начала, оказалась практически неразрешимой задачей. По одной простой причине: уже чтобы приступить к изучению того, кто мы такие, нужно посмотреть на себя объективно. Но дело в том, что этого мы сделать не можем. Для Сороса это оказалось трагическим откровением.

«Мысли являются частью предмета мышления; стало быть, наше мышление не имеет независимой точки отсчета, по которой мы можем его оценивать. Ему не хватает объективности». Сорос написал в предисловии к «Алхимии» эту фразу, выражающую всю суть его теоретического анализа. Не имея независимой точки отсчета, люди не могут вылезти из своей оболочки, не могут взглянуть на мир иначе, чем через свои искривленные линзы. В начале 50-х Сорос понял, что «почти все наши взгляды на мир в какой-то мере ошибочны или искажены». Поэтому он решил выяснить, как эти искажения влияют на ход событий.

Вооружившись общими идеями об устройстве мира, Сорос вскоре приступил к изучению устройства Уолл-стрит.

Проблема заключалась в том, что предыду­щие теоретики рынка ценных бумаг решили, будто курс акций определяется в основном ра­циональным путем. Поневоле станешь рацио­нальным! Думать иначе, действуя на рынке, в условиях постоянного риска, было бы невыно­симо.

Приверженцы рационального мышления ут­верждали: если инвесторы располагают всеми сведениями о компании, каждую акцию последней можно оценить в соответствии с ее истинной ценой. Во всеоружии знаний инвесторы ведут себя рационально и, если есть выбор, выбирают наилучшие акции. А курс акций всегда можно рационально соотнести с ожидаемыми доходами компании.