Глава 3. Вонь была невыносимой, наполняла нос едким запахом каленого железа, пока он всматривался в путаницу символов

Вонь была невыносимой, наполняла нос едким запахом каленого железа, пока он всматривался в путаницу символов, покрывавших стены, потолок и пол полуподвальной комнатки. Квадратный короб злобы с бельмом грязного окна наверху. Для стороннего наблюдателя это, должно быть, выглядело воплощенным в краске бредом душевнобольного. Защитные заклинания смешивались с атакующими, некоторые круги резко обрывались россыпью клякс, но для Шерлока логика построения этих узоров была очевидна.

Он внимательно изучал их, а блоки шипели в ярости от окружавших его угроз, вызывая неприятное покалывание кожи головы. Эман висел над плечом, слабо освещая углы помещения, но не издавал ни звука – отражение полной концентрации самого Шерлока.

Джон стоял на пороге, и детектив чувствовал постоянно идущий между ними обмен энергией, пусть и не такой изматывающий, как было при попытке призыва, но не менее мощный: как раз достаточный, чтобы сила его вернулась на прежний уровень, которым он обладал до сделки с Мориарти.

А что еще лучше – чем ближе к нему оказывался Джон, тем эффективней работала их связь, поднимая обоих на новую высоту. Он ощущал, как прежде недоступные заклинания становятся частью его возможностей, и Джон уже продемонстрировал свой, пусть пока неотточенный, талант к призыву. Когда они общались с демоном на Бейкер-стрит, Шерлок сознательно отступил в сторону, позволяя другу контролировать происходящее, пока сам он лишь удерживал магическое равновесие. Осознавал ли Джон, как мало в тот момент помогал ему Шерлок, было не ясно, но действия его, хоть и лишенные изящества, были достойны восхищения.

И то, как узы вели себя, когда они прикасались друг к другу…

- Можешь мне сообщить что-нибудь полезное?

Вопрос Лестрейда, стоявшего рядом с Джоном, прервал его размышления, и Шерлок не знал – то ли злиться на инспектора, то ли ругать самого себя за потерю сосредоточенности. Он приехал сюда в надежде получить новую информацию о планах Морана, а вместо этого в свое удовольствие отвлекается на мысли о Джоне.

- Чей это был дом? – спросил он, бросая взгляд на банки с краской и засохшие, испорченные кисти на полу. – Совершенно очевидно, что владелица – молодая женщина, работала в банке, занималась инвестициями, недавно была уволена по сокращению штатов. Как ее зовут и где она сейчас?

- Пейдж Кубрик; она мертва. Получила пулю в голову в соборе.

Шерлок молча воспринял информацию и стремительно вышел из комнаты, из-за чего Лестрейду и Джону пришлось отступить в сторону. Детектив слышал, что они последовали за ним по узкой лестнице, ведущей в сам дом: старое здание викторианской эпохи, недавно перестроенное в четыре тесных таунхауса – наверняка, неоправданно дорогих и пользующихся большим спросом.

Гостиная была заставлена мебелью, явно предназначенной для большего помещения, что предполагало недавнее падение уровня доходов и ухудшение жилищных условий обитательницы, но Шерлок, проигнорировав этот факт, направился к стеллажам с книгами, встроенным по обеим сторонам камина. Внешний ряд, открытый глазам любого входящего, представлял стандартный набор беллетристики и модных новинок, что обычно скапливается на полках людей, но за ним стояли те тома, что он искал: старые, в кожаных переплетах, с обтрепанными краями.

- «Легким чтением» это не назовешь, - заметил Шерлок, проводя затянутыми в перчатку пальцами по корешкам и отмечая заголовки. – Думаю, она была адептом не Мориарти, а Морана.

- Что ты имеешь в виду? – спросил Лестрейд, покачав головой. – Хочешь сказать, что у снайпера были свои последователи?

- Один, как минимум. Кто-то, способный работать независимо от культа, возможно – использовавший часть собранной остальными силы для подпитки собственных заклинаний. – Он указал на лестницу за спиной. – Знакам в подвале не меньше недели, но не больше двух. Самые жирные кляксы, оставшиеся там, где масляная краска капала с кисти, до сих пор пахнут, отчасти благодаря высокой влажности. Криминалисты могут это подтвердить.

- А для чего вообще это было сделано? – спросил Джон, вставая рядом с Шерлоком и скрещивая руки на груди. – Для меня они выглядят полнейшей абракадаброй.

- Символы неаккуратные, начертаны второпях. – Шерлок проверил срезы одной из книг и, заметив там пятна, раскрыл том на соответствующих страницах, демонстрируя им оригинальные рисунки. – Моран чувствовал себя вполне уверенно, но потом что-то изменилось. Если строить предположения, я бы сказал, это произошло, когда Мориарти объяснил, что я – Сегрегат. Тогда он осознал, что я не просто источник энергии, но могу представлять угрозу, запаниковал и заставил своего собственного приверженца создать тот массив, что мы видели внизу. Эти знаки были предназначены сохранить часть силы Мориарти, которую Моран мог бы использовать даже в случае гибели старшего демона. Должно быть, из собора он направился прямиком сюда и опустошил их все.

- То есть он обеспечил себе что-то вроде запасной батареи, - подвел итог Лестрейд, пожимая плечами. – Но зачем оно ему? Убить кого-то? Дать тебе знать, что он по-прежнему поблизости? Какова его цель?

Захлопнув книгу, Шерлок задумался, постукивая томом по ладони.
– Демонов нелегко убить. В прежние века развоплощение означало их конец, однако сейчас они научились избегать полного уничтожения. Это как с раковой опухолью – пока вы не избавитесь от всех пораженных клеток, может произойти рецидив.

- И частица Мориарти избежала его участи? – Джон опустил голову и нахмурился, глядя в пол. – Семя. – Он сжал губы и бросил взгляд на Шерлока. – Ты?

Детектив пожал плечами, чувствуя себя неуютно от нехватки знаний.
– Это соответствует тому, что сказал нам призванный сегодня утром. Моя гибель будет возрождением Мориарти.

- Ну так не давай ему на это шанса, - ответил Лестрейд не допускающим возражений тоном. – Он же не способен выбраться оттуда, где находится сейчас, так? Морану требуется, чтобы ты сам к нему явился, значит, не делай этого. Пусть себе гниет. Он же не может оттуда навредить тебе.

Шерлок поджал губы, не желая вступать в спор. Лестрейд был магом, специализирующимся на Поиске. Обычно, если он и сталкивался с демонами – то только с уже находившимися в заточении, и пребывал в распространенном заблуждении, считая их чем-то вроде опасных животных: практически неразумных, хотя и хитрых. Если бы все было так просто!

- То, что он сейчас не способен явиться в наш мир, не означает, что он не может искать союзников или же получить доступ к требуемой ему магии. Демоны могут с легкостью перемещаться между владениями друг друга, им просто, как правило, незачем это делать. Вы видели Морана. Как думаете, насколько сильно он желает вернуть Мориарти – не саму тварь, но силу, что тот может дать? Это вопрос не сантиментов, а выживания.

Наступила тишина, прерываемая лишь звуками работы криминалистов, проводящих повторный осмотр. Место преступления было для них не новым, большинство улик собрали еще в прошлый раз, но после обнаружения подвала Лестрейд вновь вызвал экспертов.

- Что мы можем сделать? – спросил Джон, обращаясь к исключительно Шерлоку. Беспокойство было очевидно на его лице, а плечи опять приняли тот напряженный, агрессивный разворот, появляющийся, когда Джон чувствовал, что оказался в ситуации, которую до конца не понимает. – Попытаемся отыскать его и вызвать на бой – сейчас, когда он слаб, а мы… - он замолк, но Шерлок знал, о чем тот думает. Моран, возможно, находился в невыгодных условиях, но и они были не в лучшем положении, неуверенные ни в своих способностях и возможностях, ни в надежности уз между ними.

- Мы продолжим собирать информацию, - наконец ответил Шерлок. - Возможно…

Слова его были прерваны раздраженным фырканьем Андерсона, который заполнял какие-то бланки на планшете, а сияющий огонек души Шерлока покачивался над его плечом – словно стремясь удостоверится, что все делается верно.
– Можно убрать от меня эту чертову штуку? – потребовал он с кривой усмешкой на губах. – Мало того, что нам приходиться мириться с присутствием психа на месте преступления, так теперь еще и это? – Он ткнул пальцем в эман. – Мерзость какая!

- Оставь его в покое, Андерсон! – устало произнес Лестрейд. – От него нет никакого вреда.

- Он мне мешает! – Лицо криминалиста исказилось от злости, и прежде чем детектив успел дернуться, тот поймал эман в кулак.

Желудок Шерлока скрутило, кожу залила холодная и липкая волна ужаса, а перед глазами запрыгали черные точки. Горло сжало, как будто кто-то стискивал руки на его шее, сминая трахею и не давая сделать следующий вдох. Он почти не слышал рычание Джона и резкий, яростный хлопок, заставивший Андерсона взвыть от боли.

Неожиданно ощущение удушья исчезло, и он осознал, что стоит, покачиваясь, на том же месте. Одна рука вцепилась в полку для поддержки, а книга, которую он уронил, даже не заметив, лежала открытой у ног: переплет треснул, страницы рассыпались, напоминая крылья птицы. Лестрейд что-то кричал, но обращался он к Андерсону, или к Джону, или просто пытался навести порядок – Шерлок не мог разобрать. В ушах гудело и потрескивало, а по спине вновь пробежала дрожь.

Когда его души касался Джон, он чувствовал любовь. Сейчас это было насилие.

Шерлок пытался понять, что происходит, вглядываясь в картину перед глазами и ожидая, пока пройдет звон в ушах. Огонек сиял разгневанным красным светом. Он вырвался от Андерсона, и ожоги на ладони мерзавца явно давали понять, что душа Шерлока искала способ освободиться. Никто никогда не мог долго удерживать его эманы без разрешения, но впервые в жизни он испытал физическое влияние нежеланного прикосновения.

Андерсон был прижат к стене, спина его неловко изогнулась из-за батареи под бедрами, а предплечье Джона вжималось в его горло. Обычный прием для обездвижения противника, но его профессионализму противоречило выражение ярости на лице доктора. Лестрейд держал Джона за плечо, костяшки пальцев инспектора побелели, а губы торопливо двигались, произнося слова, что Шерлок не мог разобрать, но которые, похоже, не достигали своей цели.

- Джон.

Движение челюсти ослабило шум в ушах, и он смог услышать собственный хриплый шепот. Голос звучал болезненно тихо, и он попробовал еще раз, напрягая связки в желании достучаться до сознания друга.
- Джон! Оставь его.

Покачиваясь, он шагнул вперед, ощущая, насколько неуклюже его тело – сплошные колени и локти, - и взял Джона за запястье, вдавливая пальцы в кость в попытке привлечь внимание. Этот Джон не был врачом или даже солдатом. Исчезло все, кроме основы его природы – защищать, оставив за собой человека, потерявшего самого себя в главном стремлении – обеспечить безопасность Шерлока.

Джон моргнул, и Шерлок увидел, как к нему вернулась способность логически мыслить. На долю секунды промелькнула виноватость, которая тут же исчезла, когда друг мысленно признал свои действия оправданными, и с губ, когда он отступил от Андерсона, вновь сорвалось рычание.
– Никогда больше так не делай, - слова прозвучали как приказ, произнесенный тем жестким, командным голосом, который дает только военная служба.

- Это все он виноват! – пискнул Андерсон, держась за шею и злобно глядя на Джона, который машинально протянул руку к эману, собственнически привлекая его ближе к груди. Другая рука, сжатая в кулак, подрагивала у бедра, и Шерлок был не единственным, кто подумал, что Андерсон может сейчас очутиться на полу. Лестрейд тоже заметил это, но, в отличие от детектива, попытался вмешаться.

- Достаточно, Андерсон. Что на тебя нашло?

- На меня? Да он же…

- Стоп! – Лестрейд встал между ними и понизил голос. - Включи здравый смысл. Ты знаешь, что нельзя трогать порождения чужой магии, что бы они из себя не представляли, и как бы назойливо себя не вели. Это верный способ напроситься на неприятности. Иди разберись со своей рукой и возвращайся к работе.

По виду Андерсона было ясно, что ему очень хотелось вступить в спор, но злость, написанная на лице, сдерживалась неуверенностью, основанной на оправданном страхе, и, стоило Джону встретиться с ним взглядом, как криминалист сдался, заметно струсив.
– Псих, - выплюнул он и торопливо ушел, без сомнения, в поисках сочувствия и поддержки у остальных членов команды Лестрейда, пока сам инспектор повернулся к Шерлоку и Джону.

Плечи его поникли, а лицо было мрачным.
- Ты не должен был так поступать, - со вздохом сказал он и поднял руку, когда Джон попытался запротестовать. – Я знаю… знаю. Он схватил душу Шерлока, и мне остается только представлять, насколько это было мерзко. Если бы Шерлок кинулся на него, то я бы не стал его удерживать, но он остался на месте. Вместо этого на Андерсона бросился ты. Не желаете объяснить, что это все значит?

Шерлок увидел, как Джон стиснул челюсти и склонил на бок голову, а потом, отбросив сомнения, требовательно спросил.
– И что? Я должен был просто стоять, пока он?.. – слова застряли у него в горле, и Шерлок осознал, что не только он почувствовал труднообъяснимую вспышку гнева от прикосновения Андерсона. Должно быть, Джон ощутил что-то благодаря узам, но если Шерлок оказался беспомощен – парализован отвращением – Джон отреагировал словно пистолет со взведенным курком, живое воплощение ярости и мести.

- Андерсон причинял мне боль; Джон все равно что вмешался в обычную драку.

- Шерлок, это ведь совсем не то, что нанести удар… - запротестовал Лестрейд, но голос его тут же оборвался, стоило Шерлоку поднять руки и размотать шарф. На ткани были видны тонкие дорожки крови – Андерсон оставил свои отметины. – О Боже.

Шерлок почувствовал на своей шее холодные пальцы Джона, и ему передалась их легкая дрожь. Быстрый взгляд в зеркало на противоположной стене дал представление о нанесенных повреждениях: четыре царапины и постепенно расплывающиеся синяки под ними, как будто с силой отдернули стиснувшую горло руку, и ногти проскребли по коже.

- Но как? – вопрос Джона прозвучал напряженно и хрипло. – Я думал, не играет роли, если кто-то пытается поймать один из твоих эманов. Я думал, тебе невозможно причинить вред подобным образом.

- Это был не просто один из моих эманов, - тихо напомнил Шерлок, – а единственный, что у меня остался. А по поводу «как» - злой умысел. Андерсона бесило мое присутствие, и его раздражение проявилось вот таким образом, – он указал на свою шею, и, ощутив под ребрами слабое натяжение зарождающегося заклинания, быстро схватил Джона за запястье. – Не стоит пытаться исцелить их сейчас. Есть вероятность, что на дом наложены другие активные заклинания, которые могут вмешаться в процесс.

Джон неохотно опустил руку и бросил через плечо взгляд на Лестрейда.
– Думаю, Андерсон получил по заслугам, ты так не считаешь? Я увожу Шерлока домой, где смогу заняться его ранами, - он сердито посмотрел на детектива, который уже открыл было рот, чтобы запротестовать. – Давай без возражений, пожалуйста?

В голосе Джона было нечто большее, чем подразумевали его слова, и Шерлок, помедлив, без особого желания согласился.
– Дайте мне знать, если обнаружите что-то еще, - бросил он Лестрейду уже на полпути к выходу, когда ответ инспектора заставил его задержаться.

- И тебя это тоже касается. Ты не обязан пытаться одолеть Морана в одиночку, понимаешь? И, Шерлок? – он указал на ярко сияющий эман, чьи кроваво-красные тона постепенно стали сменяться более солнечными. – Может быть, в другой раз тебе не следует держать ее на виду. Лучше не рисковать, что кто-то еще навредит тебе.

- Может быть, в другой раз тебе следует держать идиотов, вроде Андерсона, подальше от места преступления, - огрызнулся в ответ Джон, не скрывая раздражения. Лестрейд в изумлении поднял брови, и Шерлок увидел, как друг, громко выдохнув, наклонил голову и пробормотал неискренние извинения.

- Давайте, отправляйтесь домой и разберитесь с повреждениями. – Лестрейд сделал шаг назад, а Шерлок обнаружил, что Джон стиснул его руку так крепко, что и там могут появиться синяки. Но, несмотря на всю силу этой хватки, он вел детектива за собой аккуратно, мимо инспектора, чьи подозрения, судя по его внешнему виду, так и не улеглись окончательно, и наружу, на тротуар перед домом.

Стоявшая на ступенях Донован бросила на них ядовитый взгляд, но Шерлок проигнорировал ее, пытаясь понять мужчину рядом с собой. Джон двигался несколько неестественно, не хромал и не выглядел пострадавшим в драке, но шагал резко и агрессивно, словно стремился дать выход бурлящему в крови адреналину. Вдобавок он держался вплотную к Шерлоку, настолько близко, что им обоим было неудобно идти, и детектив подождал, пока они окажутся на достаточном расстоянии от Салли, прежде чем слегка отстраниться со словами:
- Я в порядке.

- Врешь, - с вызовом ответил Джон, выпячивая подбородок как человек, нарывающийся на ссору, а потом глубоко вздохнул. – Ты не «в порядке», Шерлок. Он прикоснулся к тебе и причинил боль.

Шерлок заметил в потоке черную крышу такси и поднял руку, стараясь не обращать внимания, как подрагивают мышцы, пока машина подъезжала к тротуару. Эман устроился у шеи Джона, почти спрятанный за воротником, но обычное связанное с этим чувство довольства и счастья исчезло, стоило огоньку стать незримым. - В будущем нам надо заставлять его скрываться из виду, когда находимся на месте преступления. Я не осознавал, что это может оказаться слабым местом.

- Мне следовало держать его ближе к себе. Так ведь будет безопасно?

- Люди редко пытаются схватить то, что не могут видеть, - логично отметил Шерлок, дав указания водителю и плотнее закутавшись в пальто. Дрожь пробегала по телу, словно смычок по струнам скрипки, заставляя чувствовать себя маленьким и слабым. В глубине он был потрясен контрастом: когда к его душе прикасался Джон, ощущение было утонченным - ласковое и заботливое, но вмешательство Андерсона оставило после себя кровь и синяки. Хуже того - оно вызвало непреходящее ледяное омерзение.

Джон дернулся к нему, но тут же прервал свое движение и вновь сел прямо, словно на параде. Весь его гнев ушел, лицо было зеленовато-бледным, лоб наморщен в расстройстве, а рот плотно сжат. Но когда Шерлок протянул руку, он, не скрываясь, отстранился.

- Не надо. Я… я не… - Джон прикусил губу, а потом стиснул челюсти и взглянул на Шерлока. – Если я сейчас прикоснусь к тебе, то уже не смогу остановиться, а я не думаю, что ты этого хочешь. – Шерлок молча смотрел на него, и он нахмурился и добавил. – Так ведь?

Когда детектив не ответил, Джон покачал головой, вздохнул и уставился в окно.
– Я был готов оторвать ему голову, - признался он. - И это было не желание утихомирить обидчика; я хотел причинить ему боль.

- Но ты этого не сделал, - заметил Шерлок. – Должно быть, узы заставили тебя реагировать так сильно. Обычно ты не демонстрируешь подобной агрессивности, даже когда я в опасности. – С противоположной стороны сиденья не донеслось ни звука, и детектив заинтригованно поднял бровь. – Верно?

- Та первая ночь, когда мы встретились, - коротко напомнил Джон, понизив голос до напряженного шепота, от которого у Шерлока зашевелились волоски на шее. – Я убил таксиста и ни секунды не сожалел об этом. Я всегда стремился защитить тебя, но на этот раз было по-другому. – Джон опять покачал головой, и несчастным голосом вновь произнес свои прежние слова. – Он прикасался к тебе.

Шерлок промолчал, понимая, что самоповторение не являлось признаком обычной невнимательности Джона к тому, что он говорит. Это была констатация факта, врезавшегося в память, беспокоящего его так же сильно, как и самого Шерлока. И детектив не мог разобраться, доволен ли Джон своей атакой на Андерсона или пребывает в ужасе от нее.
– Он покусился на нечто существенное, через что мы двое связаны друг с другом. Твоя реакция абсолютно оправдана, и потом, ты же не схватился за пистолет.

- Мне это и в голову не пришло. Я просто хотел заставить его отпустить эман, – Джон сглотнул, ерзая на сиденье, пока кэб парковался у тротуара. – Хотя твоя душа, на самом деле, сама с этим справилась, но он все же… - Губы его сжались в тонкую полоску, и бросив взгляд на повреждения на шее Шерлока, он вылетел из машины, оставив детектива расплачиваться с таксистом. Впрочем, он не бросился в квартиру, а остался ждать на ступенях – маленькая нахохлившаяся фигура.

На этот раз Шерлок не стал медлить или же давать Джону шанс остановить его. Возможно, он не мог понять чувства друга из той путаницы различных предположений, что доходили до него, инстинкт подсказал, что делать. Переплетя свои пальцы с пальцами Джона, Шерлок подтянул его ближе, подумав, что плевать он хотел на приличия – пусть хоть половина населения Лондона, если желает, увидит их объятия на пороге собственного дома.

Несколько секунд Джон неподвижно стоял в кольце его рук, а потом постепенно начал расслабляться. Окаменевшие мышцы обмякли, одна рука скользнула между пуговицами пальто детектива и легла поверх сердца, как щит над биением пульса. Словно якорь, удерживавший Шерлока на месте, не дававший погрузиться в ледяное ощущение, оставленное неожиданным нападением Андерсона. Шерлок чувствовал ответное облегчение в теле Джона, как будто тот обрел в его объятиях опору против нахлынувших страхов.

- Я думал, он заберет тебя, - признался Джон, в чьем голосе смешались боль и смущение.

- Андерсон? – неверяще спросил Шерлок, скользя губами по лбу Джона в неосознанной попытке его успокоить. – Прошу тебя! Он бы не осмелился.

- Знаю, - слабый и усталый смешок сорвался с губ Джона. – Знаю, просто... – он покачал головой, сделал шаг назад и потянул Шерлока за собой. – Мне казалось, что он может разорвать их, если как следует постарается, я имею в виду – узы. И я не мог позволить этому случиться.

У Шерлока защемило сердце при мысли о том, что эта связь между ними – пока еще новая и неокрепшая – оказалась подвергнута такому риску: не только магические, но и обычные человеческие отношения, в которых они делали первые неуверенные шаги. Едва они поднялись в квартиру, он сбросил пальто, снял свободно висевший на плечах шарф и вновь взял Джона за руку, проводя большим пальцем по узловатым костяшкам.

Сотни слов вертелись на кончике языка, от ласкового утешения до горячего отрицания возможности подобного исхода, но правда была в том, что он не мог знать наверняка. Связь между ними возникла с завидной легкостью - нечто, сформировавшееся в горячке мгновения: нужное слово в нужное время. И кто может гарантировать, что ее нельзя точно так же вмиг разорвать?

В итоге он смог лишь кивнуть головой, показывая Джону, что тот не одинок в своих страхах. Ни один из них не выбирал этого сознательно, но, хотя узы между ними существовали пока еще совсем недолго, Шерлок знал, что никогда не отступится и не позволит никому повредить их.