Оля, 1980 год. Следующим уроком была история

Следующим уроком была история. Как во сне я перешла изкабинета в кабинет. Вернее, Ира меня перевела, я б не справилась. Шум, гам, тарарам… Все галдят так, что у меня уши заложило. Что ж это за люди такие, онивсе время разговаривают! И не просто разговаривают, они кричат, стараютсяпереорать друг друга. Более того, они почти не ходят шагом, все как оглашенныеносятся по школе, сбивая всех на своем пути. Если б не Ира, меня б, наверное, уже и в живых-то не было. Пару раз она меня вытащила из-под ног безумныхстаршеклассников, дальше я шла по стеночке, озираясь по сторонам. Хуже «Дарк Мортал» ей богу…

Историк мне сначала даже понравился. Он не кричал и не орал, а довольно тихо что-то рассказывал. В-принципе, ничего нового и страшного. Таже, что и у нас, история древней Греции. Но потом он решил проверить домашнеезадание. Я ничего плохого не подозревала ровно до той секунды, когда онсклонился над журналом и произнес протяжно:

— К доооске пооойдеееет…

По классу пронесся судорожный вздох, и воцарилась мертваятишина. Прям как у нас бывает, только еще и комики не тренькают.

Историк еще секунду поводил пальцем по списку, а потомсказал, как выстрелил:

— Архипов!

— Уффф! – выдохнул класс.

Со второй парты встал мальчик и пошел к доске. А я всяпохолодела…Неужели и здесь мне не избежать экзаменов! Мне стало так страшно, что первые пару минут ответа Архипова я просидела, уткнувшись носом в парту, ипытаясь собрать замороженные от страха мысли. Потом в голове потихоньку сталопроясняться, и я с огромным удивлением услышала, что Архипов довольно бойкочто-то у доски рассказывает. Так у него это здорово получалось! Вот бы и мнетак научится, я б тогда эти экзамены одной левой! Я прям заслушалась, таккрасиво он говорил.

И вот он закончил, а историк скучным голосом говорит:

— Садись, Архипов, пять!

Я чуть не подпрыгнула. Как пять? Да за такой ответ нужно«десять» ставить! Я б две «десятки» поставила. У нас так во всей школе никто неответит! Да у нас учителя хуже рассказывают!

— Сколько? – возмущенно вырвалось у меня.

Ирка толкнула меня локтем, а историк поднял на меня голову исказал:

— Воробьева, ты хочешь продолжить? К доске!

Я не знаю, зачем я туда пошла. Нужно было остаться на месте.Но я, как во сне, встала и вышла. И даже развернулась к классу лицом. И дажеподняла глаза. И все… Дальше я помню только ужас. Я понимала, что я стою здесьодна, а на меня все смотрят. Что я в идиотском платье, которое мне не идет, ана коленях у меня пузырятся колготки. Что я должна что-то говорить, но что?

— Воробьева, продолжай. С того места, где Архиповостановился…

Я молчала как истукан.

— Архипов, расскажи Воробьевой, что ей говорить.

Архипов встал и сказал:

— Рассказ о культуре Древней Греции, а следующий пункт впараграфе про историю олимпийских игр.

— Понятно? – спросил меня историк.

Я кивнула. И продолжала стоять. Мне стало жарко.

— Воробьева, ты готова к уроку?

Я мотнула головой, уткнувшись взглядом в пол.

— Тогда садись, два.

По рядам пошло удивленное гудение, а я бросилась на своеместо. Только б от этой страшной доски подальше, двойка меня совершенно неволновала.