Главная страница Случайная страница
КАТЕГОРИИ:
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
Уровень реализации диспозиции и санкции правовой нормы;
|
|
На уровне диспозиции правовые нормы осуществляются через усвоение их содержания участниками регулируемых общественных отношений, следование которому связано с правомерным поведением. На уровне санкции участниками регулируемых отношений применяются намеченные регулирующей подсистемой средства юридического обеспечения того, что предусматривается в диспозициях норм права.
2) уровень саморегуляции и индивидуального правового регулирования;
На уровне саморегуляции непосредственные участники общественного отношения, регулируемого правовой нормой, сообразуют собственное фактическое волеизъявление с его юридической моделью, выраженной в виде субъективного права, юридической свободы, обязанности или полномочия, действуя строго в рамках правовых требований. При этом Ф.Н. Фаткуллин считает необходимым различать простые и сложные формы саморегуляции[190].
Индивидуальное правовое регулирование является деятельностью уполномоченных на то органов и лиц, заключающейся в разрешении тех или иных юридических вопросов по существу, путем принятия индивидуального властного решения или индивидуального договора.
В качестве сложного и многоуровневого явления в теории государства и права процессы правореализации рассматриваются Ю.С. Решетовым. В частности, при рассмотрении механизма правореализации Ю.С. Решетов вводит понятие «целостные участки правомерной деятельности», отмечая, что такие «участки» расположены не линейно[191].
«Реализации права как целостной системе присущ богатый арсенал связей ее компонентов, из которых основными являются координация и субординация. При этом координация выражает упорядоченность компонентов системы по горизонтали. Здесь речь идет о взаимодействии компонентов одного уровня организации. Субординация же есть вертикальная упорядоченность, выражающая подчинение и соподчинение компонентов, т.е. взаимодействие компонентов различных уровней»[192].
Структурные уровни правореализации проявляются при реализации диспозиции и санкции правовой нормы. Связи между этими сторонами реализации права носят субординационно-структурный характер.
Учитывая, что в качестве структурных элементов правовой нормы[193] выделяют не только диспозицию и санкцию, но и гипотезу, это побуждает сказать о роли, которую они играют в реализации правовых норм. «Гипотеза нормы права не формулирует самостоятельной программы поведения для участников общественных отношений. Поэтому говорить о реализации гипотез правовых норм, наряду с осуществлением диспозиций и санкций, нельзя. Разнообразные жизненные обстоятельства, фиксируемые гипотезами, не имеют с правомерным поведением, из которого складывается реализация права, единой субстанциональной основы.
Приведенная концепция различных срезов правореализации, находящихся в состоянии субординации, позволяет сделать некоторые выводы:
1. Выделение в механизме правореализации в качестве его основных компонентов саморегулирования участниками реализации права своего поведения, индивидуального правового регулирования и реализации индивидуальных правовых актов позволило понять его внутреннее строение, рассмотреть реализацию права в горизонтальном разрезе. Выделение реализации диспозиций и реализации санкций правовых норм позволяет представить механизм правореализации в вертикальном разрезе. В силу этого механизм правореализации предстает в качестве целостного образования, сочетающего в себе связи координации и субординации. Причем основные компоненты механизма правореализации непосредственно включаются в систему как части органически целого образования. Реализация же диспозиций и реализация санкций правовых норм предстают в качестве отдельных сторон реализации норм права. Они входят в механизм правореализации не непосредственно, а через их трансформацию основными компонентами правореализации. При этом реализацией диспозиций правовых норм охватываются все основные компоненты механизма реализации права. Реализация же санкций правовых норм включает в себя их применение и осуществление правоприменительных актов. Это означает, что реализация диспозиций правовых норм отличается более богатым содержанием, чем реализация санкций правовых норм. Немаловажно и то, что саморегулирование участниками реализации права собственного поведения связано с осуществлением только диспозиций правовых норм.
Анализ механизма правореализации в горизонтальном и вертикальном разрезах позволяет обозначить его общую и частные структуры как устойчивые и сохраняющиеся моменты данной системы. Общую структуру можно исследовать и в аспекте компонентов и в аспекте связей. При горизонтальном разрезе механизма правореализации частными структурами выступают: 1) формы правореализующей саморегуляции; 2) формы индивидуального правового регулирования; 3) формы реализации индивидуальных правовых актов. С точки зрения связей структура механизма правореализации – это отношения, существующие между разными гранями, сторонами механизма правореализации. Частными структурами здесь выступают правомерное поведение, реализующее диспозиции правовых норм, и правомерная деятельность, реализующая санкции правовых норм.
2. Реализация диспозиций правовых норм и осуществление правовых санкций – противоречивые составляющие механизма правореализации. Важной формой существования данного противоречия является взаимосвязь непрерывности и прерывности правореализационного процесса. Прерывность воплощается в делимости, дифференцированности и относительно самостоятельном существовании реализации диспозиций и реализации санкций правовых норм как качественно определенных сторон механизма реализации права. Единство же этих сторон, их взаимосвязь и взаимообусловленность выражают непрерывность правореализации, представляющей собой целостное образование.
3. Выделение реализации диспозиций и реализации санкций правовых норм обусловлено противоправным поведением. Граница между правомерным и противоправным поведением проходит там, где начинается невыполнение субъектами права своих обязанностей. Противоправное поведение сказывается на реализации права, но это не означает, что оно может быть включено в содержание реализации права. Механизм правореализации есть система, стремящаяся к достижению определенного результата, т.е. функциональная система. Поэтому правонарушения не могут стать частью правореализации. Реализация права представляет собой единство социальной предметности и правомерности в деятельности людей. При этом правомерность есть не сама деятельность в ее субстанциональном виде, а ее нормативное свойство. С помощью правомерности утверждаются четкость, устойчивость, государственная обеспеченность, определенная направленность поведения людей. Правомерная деятельность, составляющая содержание реализации санкций правовых норм, направлена на обеспечение оптимального течения реализации диспозиций правовых норм. Причем реализация правовых санкций – это не вторая стадия реализации общеобязательных велений, выраженных в виде государственно-властных предписаний, а относительно самостоятельная сторона правореализации. Реализацию диспозиции и реализацию санкции правовой нормы нельзя представлять в виде стадий ее реализации, ибо осуществление диспозиции правовой нормы делает ненужной дальнейшую ее реализацию. Невыполнение же диспозиции правовой нормы ведет к реализации ее санкции.
4. В качестве необходимого фактора целенаправленной реализации диспозиций правовых норм выступает ответственность. Речь в данном случае идет не о ретроспективном (отрицательном) аспекте ответственности, а о перспективном (позитивном). Ответственность наступает не только там, где нарушается законность и правопорядок, но и там, где совершаются поступки, которые укрепляют законность и правопорядок. Реализация диспозиций правовых норм связана с позитивной ответственностью. Реализация же правовых санкций связана с ретроспективной ответственностью. Позитивная ответственность, в которой воплощается и нравственный потенциал, подключает человека к реализации права путем сознательного и позитивно мотивированного к нему отношения. С одной стороны, позитивная ответственность есть необходимый фактор качественной правореализации, с другой – в ходе оптимизации процессов реализации права у людей воспитывается чувство ответственности, развивается их самостоятельная, инициативная деятельность в экономической, социальной, политической и духовной сферах жизни общества»[194].
Помимо структурных уровней правореализации Ю.С. Решетов выделяет функциональные уровни реализации права, наличие которых обусловлено спецификой норм материального и процессуального права. «Функциональная зависимость, существующая между материально-правовыми и процедурно-процессуальными нормами, означает производность процедурно-процессуальной правореализующей деятельности от деятельности, составляющей содержание реализации материально-правовых норм. Потребность в реализации норм материального права обусловливает процедурно-процессуальную правореализующую деятельность»[195].
Отмечая многомерность права как явления социальной действительности, Ю.А. Тихомиров справедливо отмечает возможность обнаружения в его понимании различных граней. «Одна из них отражает сочетание правовых норм и, прежде всего, материальных и процессуальных. Но последним явно не повезло в отечественном правоведении, их недооценка приводит в современный период к слабой развитости процессуальных норм внутри закона, собственно процессуальных актов и соответствующих отраслей законодательства. Между тем острая необходимость в обеспечении действия закона, всех его норм и особенно в судебной защите прав и законных интересов граждан и организаций требует мощного развития юридического процесс, его видов, опосредующих их процессуальных норм. В повестке дня – формирование процессуального права»[196].
Реализация процедурно-процессуальных норм права не ограничивается юрисдикционной правоприменительной деятельностью, а распространяется и на иные правовые формы государственной деятельности. Функциональное взаимодействие государства и права проявляется также в деятельности связанной с формированием, ликвидацией или преобразованием органов государства, должностных лиц, иных субъектов права, в организационно-исполнительной и контрольно-надзорной деятельности.
Действие процедурно-процессуальных правовых норм должно в той или иной степени затрагивать всю правоприменительную деятельность. Конечно, процедурно-процессуальная деятельность, существование которой связано с применением диспозиций правовых норм, отличается от деятельности, сопряженной с применением санкций правовых норм. Но эти различия едва ли можно отнести к их существенным признакам. Поэтому в юрисдикционной процедурно-процессуальной деятельности возможно усматривать лишь видовую разновидность реализации процедурно-процессуальных норм.
Применение негативных санкций правовых норм связано с конфликтными формами взаимодействия людей. В ходе реализации юрисдикционно-процессуальных правил конфликтные взаимоотношения переводятся в такие рамки, которые позволяют применять государственное принуждение. Причем стороны, участвующие в процессе, не только исполняют обязанности, но и используют субъективные права, устанавливаемые процессуальными правовыми нормами. Реализация же процедурно-процессуальных норм, связанная с применением диспозиций материально-правовых норм, выступает в качестве важного специального юридического фактора действующего в направлении предотвращения возникновения конфликтных взаимоотношений.
Говоря о реализации процедурно-процессуальных норм права, можно утверждать, что это – необходимая функциональная сторона общего механизма реализации права. Поэтому, несмотря на определенные особенности, осуществление процедурно-процессуальных норм подчиняется общему ходу правореализации[197].
В юридической науке в качестве функциональных уровней правореализации рассматриваются не только воплощение предписаний норм материального и процессуального права, но и процессы осуществления международных правовых норм (наднациональный уровень) и внутригосударственных (национальный уровень).
Как справедливо отмечал Д.Б. Левин, «международное и внутригосударственное право суть две правовые системы, различные по своим основным элементам: по объекту права, по субъектам права, по структуре правоотношений и по источникам права… Именно это и вызывает к жизни саму проблему соотношения международного и внутригосударственного права, которая, в первую очередь, сводится к способам выполнения норм международного права внутри данного государства»[198].
Эффективная реализация и действие права вообще возможно только тогда, когда имеется внутренняя согласованность составляющих его систему элементов. Возрастание международных контактов между государствами, активизация процессов миграции населения, расширения культурных и хозяйственных связей, усиление взаимозависимости и открытости обществ по отношению друг к другу в целом – все это тенденции современных международных отношений. Поэтому в настоящее время эффективное правовое регулирование внутригосударственных отношений и правореализация становятся все в большей степени зависимым от согласованности норм национального права с международным правом.
Основу современной правовой системы, по мнению В.А. Бублика, составляет совокупность первичных отраслей права и вторичных комплексных образований[199]. Это положение, являющееся вектором развития системы современного права, в полной мере относится и к вопросу о соотношении внутригосударственного и международного права, в котором один уровень представляют отрасли внутригосударственного права, а другой – отрасли международного права. Одной из существенных особенностей реализации норм международного права является то, что субъекты международного права – субъекты правореализации сами принимают данные нормы и сами обеспечивают их реализацию. При реализации норм внутригосударственного права, принятых публичным субъектом, не происходит совпадения их источника и адресата[200].
В связи с традиционно сложившимся подходом к «дуализму» системы права, по смыслу которого выделяют по два направления, характеризующиеся наличием или отсутствием в регулятивной сущности правовой нормы определенных качественных черт, мало у кого вызывает сомнение деление права не только на материальное и процессуальное, внутригосударственное и международное, но и выделение сферы частного и публичного права. На наш взгляд, это позволяет выделить в качестве функциональных уровней правореализации соответственно уровень реализации норм публичного права и уровень реализации норм частного права.
В реальных правоотношениях публичное и частное право в большинстве случаев оказываются «перемешанными»: в отраслях права одновременно наличествуют элементы, одни из которых относятся к частному праву, другие – публичному (например, публичные договоры в гражданском праве). Процессы интеграции приводят к тому, что наблюдается своего рода «приватизация» публичного права и «публицизация» частного права. Складываются комплексные образования, в которых в разных пропорциях присутствует одновременно публично-правовые и частноправовые начала (предпринимательское право, корпоративное право, морское право, банковское право, земельное право и др.). И хотя в каждом конкретном случае можно определить, какие из элементов относятся к публичному праву, а какие – к частному, всё же предельно строгой классификации достигнуть невозможно[201].
В самой правовой норме изначально заложено, относится ли она к частному праву, либо носит публично-правовой характер. Следовательно, субъект правотворчества в норме права определяет направление правового регулирования, будет ли отнесено то или иное отношение к публичной сфере или к частной. Исходя из такой трактовки и признавая отсутствие «чистых» отраслей права, правовая сфера того или иного правоотношения может быть определена не по тому критерию, к какой отрасли относится тот или иной правовой институт – к отрасли, входящей в частное или публичное право, а оценивается сам характер этого отношения – публичный он или частный[202].
Исследуя природу публичного права, Ю.А. Тихомиров полагает, что сопоставление двух подсистем права должно осуществляться не столько путём их разграничения, сколько посредством нарастающего взаимопроникновения принципов, институтов, норм, в основе которого лежит меняющееся представление о соотношении личности, общества, власти[203]. Так, в семейном праве по причинам фактического неравенства участников семейных отношений, необходимости дополнительной защиты недееспособных и нетрудоспособных нуждающихся членов семьи, важности четкого установления начала и конца таких семейных отношений, как брак, усыновление, родительские правоотношения, – в семейном праве всегда присутствовало значительное публично-правовое начало[204]. Таким образом, по мнению Ю.А. Тихомирова, путём публично-правовых норм в сфере частного права отражается и закрепляется публичный интерес.[205]
Особенности правового регулирования публично-правовых и частноправовых отношений с неизбежностью сказываются и на процессе реализации норм публичного и частного права. В качестве творческого задания для самостоятельной работы предлагается выявить особенности реализации указанных видов правовых норм.
Следует отметить, что процессы правореализации осуществляются не только на функциональном и структурном уровнях, но и имеют определенные особенности, связанные с формой государственного устройства. Основой выделения территориальных уровней правореализации является федеративное устройство России, необходимость разграничения предметов ведения и полномочий между Российской Федерацией и субъектами РФ. В качестве территориальных уровней реализация правовых предписаний могут быть выделены федеральный, региональный, муниципальный и локальный. Территориальные уровни реализации правовых норм в различных сферах общественной жизни, с одной стороны, можно рассматривать в качестве самостоятельных уровней правореализации, с другой стороны, наблюдается тесная связь этих уровней с функциональным и структурным уровнями правореализации.
Все вышеперечисленные уровни в процессе правореализации «накладываются» друг на друга, что обусловлено как сложностью общественных отношений, различных социальных практик, так и необходимостью комплексного правового регулирования. В результате реализации норм разных территориальных уровней, относящихся к отраслям материального и процессуального права неизбежны юридические коллизии и дефекты. В качестве примера рассмотрим реализацию отдельных норм трудового права в ходе гражданского процесса.
Реализация правовых норм различных отраслей права осуществляется в соответствии с закрепленными в Конституции РФ положениями о разграничении предметов ведения и полномочий между федеральными и региональными органами государственной власти. В соответствии со ст. 72 Конституции РФ трудовое право находится в совместном ведении Российской Федерации и ее субъектов. Тогда как в ст. 71 Конституции РФ гражданское процессуальное право отнесено к компетенции Российской Федерации. Поэтому общие способы реализации норм трудового права, основанные на правилах гражданского процессуального законодательства, могут появиться исключительно на федеральном уровне. Хотя материально-правовые нормы могут быть созданы и на региональном, и на местном, и на локальном уровнях. В результате образуется разрыв между материальными нормами трудового права и общими процессуальными способами их реализации. Способы, разработанные на федеральном уровне, далеко не всегда приводят к эффективной реализации норм трудового права на региональном уровне. В связи с чем требует корректировки соотношение общих и специальных гражданско-процессуальных способов с материальными нормами трудового права. Поскольку работник и работодатель де-юре лишь на момент заключения трудового договора выступают в качестве равноправных сторон, а де-факто состоят в отношениях субординации, постольку в ходе реализации норм трудового права в процессе гражданского судопроизводства от правоприменителя требуется не только «системный взгляд» на ситуацию, но и понимание целостности процесса реализации, где с неизбежностью пересекаются не только территориальные, функциональные и структурные уровни, но и интересы работодателя-собственника, наемного работника, общества и государства.
Исходя из анализа различных «срезов» процесса реализации норм права, следует отметить, что уровневый подход является достаточно перспективным в исследовании указанных процессов и позволяет изучать сложные, многогранные явления правовой действительности объемно, «трехмерно», в проекции.
Применение уровневого подхода возможно не только собственно к процессу реализации норм права, но и к исследованию, например, реализации правовой политики[206].
Правовая политика организована и проявляется на двух уровнях – внутреннем и внешнем[207]: она не только производна от государственной политики и имеет внутреннюю уровневую организацию, но и проявляется внешне, воздействуя на различные сферы общественной жизни на нормативном и индивидуальном уровнях, внутригосударственном и международном уровнях, в частноправовой и публично-правовой сферах, в отраслях материального и процессуального права.
Выявление различных срезов реализации правовой политики возможно по различным основаниям. В частности, для уяснения «технологии» развития правовой политики возможно выделение следующих уровней.
1. Концептуальный уровень – разработка теоретических основ и научные исследования, позволяющие сформулировать и обосновать основные цели, задачи и принципы правовой политики[208].
2. Нормативный уровень – разработка, принятие и совершенствование нормативных правовых актов, направленных на реализацию целей, задач, принципов правовой политики российского государства. Данный уровень реализации правовой политики непосредственно связан с правотворческой деятельностью различных субъектов правовой политики, что детально исследовано в юридической науке[209].
3. Управленческий уровень – управление процессами реализации правовой политики, которое включает в себя организацию правоприменительной практики; меры, направленные на повышение эффективности средств, форм и методов ее реализации, что в последующем позволит определить пути и способы преодоления конфликтов в правовой сфере, устранить препятствия на пути оптимального развития правореализации[210].
4. Идеологический уровень – правовая политика проводится в условиях сформировавшейся в обществе правовой культуры и является отражением, развитием этой культуры; она адаптируется через сложные механизмы социокультурного взаимодействия личности и власти с помощью правовой культуры как одного из главных факторов этого процесса. Не случайно в качестве одной из форм реализации правовой политики, наряду с правотворчеством и правоприменением, в юридической литературе выделяют правовое воспитание[211].
Таким образом, учитывая, что большинство явлений государственно-правовой действительности являются сложно структурированными, многогранными, многоаспектно проявляющимися, необходимость использования уровневого подхода в их исследовании носит объективный характер вне зависимости от того, носит ли он самостоятельный характер или выступает в качестве элемента системного подхода, или части междисциплинарного подхода. Несмотря на то, что наличие различных уровней (элементов, связей и отношений между элементами и т.д.) обуславливает выделяемая многими авторами иерархичность системы[212], на наш взгляд, возможно обоснование и использование уровневого подхода в качестве самостоятельного при исследовании государственно-правовых явлений и процессов. Однако это потребует более глубокой теоретической проработки, поскольку «любые общенаучные методологические принципы и подходы, прежде чем они начнут играть конструктивную роль в специальных науках, должны пройти своеобразную переплавку, в результате которой они становятся не внешними той или иной конкретной дисциплине, а имманентными ее предмету и сложившейся в ней системе понятий»[213]. В тоже время неопределенность методологического статуса уровневого подхода не препятствует его эффективному использованию в конкретно-научных исследованиях.