Внутренняя структура и точки эволюции

Это понятие играет ключевую роль в «Протестантской этике». Слово «дух» означает не что иное, как совокупность этических или этически окрашен­ных норм, регулирующих весь уклад жизни²¹. Вебер определяет его не столько операционально, сколько контекстуально, предупреждая читателя, что «ка­питалистический дух» прояснится постепенно, по мере движения теорети-

²⁽¹ Вебер М. Указ. соч. С. 49. ²¹ Там же. С. 74.

ческого анализа. Действительно, концептуализация данного понятия разво­рачивается у Вебера и набирает содержательную мощь только к концу «Про­тестантской этики».

Обобщая отдельные высказывания Вебера, можно представить некую систему положений, в совокупности раскрывающих «капиталистический дух». В одном случае он представляет собой «определенный стиль жизни, нормативно обусловленный и выступающий в «этическом» обличье... тип восприятия и поведения»". В другом случае он говорит о «комплексе связей... которые мы в понятии объединяем в одно целое под углом зрения их куль­турного значения»²³. В иных фрагментах речь идет о специфическом этосе, правилах житейского поведения и «этике», об этически окрашенных нормах, регулирующих весь уклад жизни²⁴, об определенном строе мышления²⁵. Ха­рактеризуя «традиционалистское» хозяйство и соответствующий ему этос, или дух, Вебер пишет: «В основе подобного хозяйства лежало стремление сохранить традиционный образ жизни, традиционную прибыль, традицион­ный рабочий день, традиционное ведение дел, традиционные отношения с рабочими и традиционный, по существу, круг клиентов, а также традици­онные методы в привлечении покупателей и в сбыте — все это... определяло «этос» предпринимателей данного круга»²⁶.

Своего обещания, что «полное теоретическое определение нашего объекта будет... дано не в начале, а в конце нашего исследования»²⁷, Вебер так и не сдержал. В заключительных разделах «Протестантской этики» понятие «ка­питалистический дух» не разворачивается в строгую систему. Как и раньше, встречаются его синонимы — образ мыслей и хозяйственный этос²⁸, профес­сиональный этос²⁹, капиталистический этос³⁰ и т.п. Лишь в статье «Протес­тантские секты и дух капитализма», написанной после завершения главного труда, в 1906 г., Вебер, разъясняя последствия распространения пуританской этики, приводит мысль, которую за неимением ничего другого можно счи­тать выполнением обещания: «Ибо... не этическое учение религии, а то эти­ческое отношение к жизни, которое поощряется в зависимости от характера и обусловленности средств к спасению, предлагаемых данной религией, яв­ляется «ее» специфическим «этосом» в социологическом значении этого сло­ва»³¹. Как видим, речь идет здесь о религиозном, а не о хозяйственном этосе, что далеко не одно и то же.

Суть капиталистического духа, по Веберу, сформулировал Бенджамин Франклин. Содержание этого исторического документа сводится к следую­щим положениям:

время — деньги;

кредит —деньги;

²² Вебер М. Указ. соч. С. 80.

²³ Там же. С. 70.

²⁴ Там же. С. 73-74.

²⁵ Там же. С. 85.

²⁶ Там же. С. 87.

²⁷ Там же. С. 70-71.

²⁸ Там же. С. 205.

²⁹ Там же. С. 203.

³⁰ Там же. С. 193.

³¹ Там же. С. 290.

деньги способны порождать новые деньги;

тот, кто платит точно и в срок, всегда может занять деньги у своих дру­зей;

положение в обществе помогают завоевать пунктуальность и справед­ливость;

аккуратность и пунктуальность в выплате прошлых долгов создают имидж честного человека, благодаря которому можно рассчитывать на будущие кредиты;

веди точный счет своим расходам и доходам, остерегайся считать сво­ей собственностью все, что ты имеешь, и жить сообразно с этим.

Вебер пишет, что мысли Франклина пропитаны «духом капитализма», его характерными чертами³². Но это не означает, что в них содержится все то, и з чего складывается этот «дух». Таков лишь низший, нерелигиозный слой «ка­питалистического духа», его практическая философия. По существу, это максимы житейского поведения предпринимателя, т.е. этически окрашен­ные нормы, регулирующие уклад жизни. Их Вебер называет специфическим смыслом «духа капитализма», так как он присущ только современному (ев­ропейскому и американскому) капитализму, но не присущ его историческим предшественникам. Капитализму, существовавшему в Вавилоне, Индии, Китае и т.п., не хватало именно того своеобразного этоса, который обнару­живается у Франклина, отмечает Вебер³³.

У Вебера обнаруживается двуслойная модель «капиталистического духа»: первый слой — утилитарные правила поведения, второй — религиозные нор­мы действия. Универсальность религии не вызывает сомнений: она существо­вала и по-своему оправдывала этос хозяйственной жизни в Вавилоне, Древ­нем Китае, средневековой Европе. Напротив, утилитаризм — новое явление, хотя его содержание очень древнее: честность полезна, ибо она приносит кредит, по той же причине являются добродетелями пунктуальность, при­лежание, умеренность. Оба слоя «капиталистического духа» представляют очень сложное и тонкое образование. Они легко переходят в свою видимость при неблагоприятном стечении обстоятельств. Утилитаризм означает, что быть честным выгодно. Но крайний утилитаризм говорит противоположное: если выгоду можно достичь видимой честностью, то никто не запрещает лицемеритьи притворяться. Немцы представляют лицемерами всегда услуж­ливых и улыбающихся американцев.

Крайний утилитаризм беспринципен, он движим эгоцентрическими мо­тивами жажды наживы, делания денег любой ценой. Деньги из средства превращаются в самоцель и в конце разрушают нравственные устои лично­сти. Безудержное приобретательство, алчность и жажда наживы, не скован­ные никакими нормами, существовали на протяжении всего исторического развития, пишет Вебер³⁴. Моральные ограничения действовали только по отношению к «своим» — членам рода, племени, военного или торгового объ­единения, ремесленного цеха, профсоюза, ассоциации предпринимателей-и всякий раз нарушались по отношению к «чужим». Таков авантюристичес-

³¹ Вебер М. Указ. соч. С. 290.

³² Там же. С. 73.

³³ Там же. С. 74.

³⁴ Там же. С. 79.

кий склад мышления, пренебрегающий этическими нормами, т.е. общече­ловеческими ценностями, установленными христианством.

Абсолютная и вполне сознательная бесцеремонность в погоне за наживой процветала как повсеместное явление в «докапиталистическую» эпоху. «Мы говорим о «докапиталистической» эпохе потому, что хозяйственная деятель­ность не была еше ориентирована в первую очередь ни на рациональное ис­пользование капитала посредством внедрения его в производство, ни на ра­циональную капиталистическую организацию труда»³⁵. Крайний утилита­ризм, жажда наживы, не ограниченная этическими рамками, только по видимости напоминают «капиталистический дух», а на самом деле ему про­тиворечат. Для рационального капитализма не существует другого врага, кро­ме его двойника — иррационального, алчного капитализма³⁶.

Заповеди Франклина противоречат принципам иррационального капита­лизма, так как они воплощают строгие требования протестантизма. Алчущий наживы знает только внешнюю выгоду, для него полезность измеряется ма­териальными достижениями. Напротив, внутренняя полезность заключает­ся в служении Богу и достигается на пути истинной, а не ложной доброде­тельности. Таков истинный капитализм.

Ранний протестантизм в форме кальвинизма выступил главной детер­минирующей силой в формировании «капиталистического духа». Согласно учению Ж. Кальвина, человек только успехом в деловом предприятии, дос­тигнутым честным, добросовестным и непрестанным трудом, мог подтвер­дить свое право называться божьим избранником. Свой доход надо употре­бить не для услаждений, а для новых деловых предприятий. Подобная уста­новка, считает Вебер, способствовала первоначальному накоплению капитала, помогая превращению «капиталистического духа» в капиталисти­ческое бытие. Творцом капитализма у Вебера становится одержимый трудо­вым порывом христианин, относившийся к работе, как к молитве (laborare est orare).

Обобщив значительное количество фактов, Вебер пришел к выводу, что рационально-капиталистический тип социального действия в большей сте­пени распространен в среде ранних протестантов, нежели среди католиков. Рациональное экономическое поведение базируется здесь на идее «призва­ния», которое является одним из фундаментальных компонентов «капита­листического духа» и прямым продолжением христианского аскетизма. Вот почему Вебер сделал вывод, что носителем «капиталистического духа» выс­тупают не евреи, а протестанты.

«Дух капитализма» как утвердившаяся в сознании привычка мыслить и поступать определенным образом — конечный этап длительной эволюции европейского общества, а началом его служит протестантская этика, благо­даря появлению которой в традиционном укладе жизни европейцев произош­ла подлинная революция.

^ Там же. С. 80. ⁶ Там же. С. 75.

Наиболее полное воплощение капиталистический дух нашел, согласно Веберу, в американском капитализме. Итак, он начал свое путешествие нц европейском континенте, а завершил его на американском. Наилучшим выразителем зрелой формы капиталистического духа как раз и является Б. Франклин. Вебер очень высоко оценивал достижения американского об­щества. В 1904 г. он был приглашен в США для чтения курса лекций. Из своей поездки он вынес массу впечатлений. Одним из самых сильных оказалось зна­комство с системой Тейлора и движением «научный менеджмент», которое практически, на деле революционизировало американское производство. Система научной организации труда воплощала тот идеал рациональности, о котором так много размышлял Вебер. Несомненно, размышления о соци­ально-экономической, а также о социально-политической системе Амери­ки (которая демонстрировала достаточно зрелые плоды демократии и легатьного типа господства) повлияли на социологический строй мышления Вебера. Документ, составленный Франклином, относится к числу важнейших первоисточников, которым Вебер придавал особую ценность. В нем соеди­нились высшие ценности политической демократии и высшие ценности экономической рациональности не только американского, но и европейского капитализма. Именно его надо считать, если речь идет о документальных источниках, зрелым выражением «капиталистического духа».

Исходная и самая ранняя точка эволюции «капиталистического духа» так­же зафиксирована документально — это «Напутствие христианам» англича­нина Ричарда Бакстера, которого Вебер считал одним из самых выдающих­ся среди всех известных духовников, служивших парламенту, О. Кромвелю и Реставрации³⁷. Бакстер дал наиболее последовательное изложение идеи профессионального призвания в английском пуританизме³⁸, подобно тому как Франклин дал наиболее последовательное и систематическое обоснова­ние идеи денежного успеха (или деловой ответственности человека перед другим человеком) американского прагматизма³⁹.

Одним из конституирующих элементов современного «капиталистичес­кого духа», по мысли Вебера (и не только его, но и всей современной куль­туры), является «рациональное жизненное поведение на основе идеи «про­фессионального призвания», которая возникла из духа христианской аске­зы⁴⁰. В основе аскетизма лежит религиозная оценка неутомимого, постоянного, самодисциплинированного, систематического мирского про­фессионального труда в качестве самого верного способа утверждения воз­рожденного человека и истинности его веры, что должно было служить мощ­ным фактором распространения того мироощущения, которое называется «духом капитализма»⁴¹. Аскетизм утверждал ограничение досуга внутренней религиозной работой по нравственному самоуглублению, ограничение по­требления пределами удовлетворения разумных (рациональных) потребно­стей. Практическим результатом аскетической бережливости было накопле-

³⁷ Вебер М. Указ. соч. С. 185.

³⁸ Р. Мертон связывал подъем науки в Англии XVII в. с условиями, которые определялись господ­ством пуританских ценностей в обществе того времени.

¹⁹ Подробнее об идеях капитализма Р. Бакстера см.: Кравченко А. И. Социология Макса Вебера: труд и экономика. М., 1997. С. 115-117.

⁴⁰ Вебер М. Указ. соч. С. 205.

⁴¹ Там же. 198.

ние капитала, который не расходовался на приобретение предметов роско­ши, но производительно использовался в качестве инвестируемого.

Пуританин был не только первым профессионалом, который заставил производительно трудиться руки и мозг. Он был первым капиталистом, за­ставившим производительно работать пребывавшее прежде в бездеятель­ности богатство. Только работающее богатство можно называть капита­лом. Революцию, совершенную пуританами, будет легче понять, если вспомнить историческую обстановку в Англии XVII в. Чтобы повысить социальный статус, зажиточные и богатые англичане стремились воспри­нять аристократический образ жизни, тратя нажитые состояния на приоб­ретение земли, т.е. собственность выводилась из сферы капиталистического предпринимательства.

Исторические выводы Вебера несколько позже со всей убедительностью подтвердил выдающийся французский историк Люсьен Февр. В статье «Об­щий взгляд на социальную историю капитализма» (1922) он, опираясь на разработки бельгийского историка Анри Пиренна, проследил генеалогию капиталистических династий, проана­лизировал законы смены поколений европейской буржуазии и установил, что не с XVII, а с XI в. каждое новое поколение богачей, которые создали ка­питал на торговле, спекуляциях, предпринимательской деятельности, дос­тигнув зенита своей деятельности, выходили из схватки — покупали земель­ные владения и укрепляли социальное положение браками с представителями знати⁴². Подобная практика была распространена по всей Европе.

Пожалуй, первыми ее нарушили голландцы, которые, по мнению Вебе­ра, ссылающегося на английских писателей-меркантилистов XVII в., на­житое состояние не вкладывали в землю, не приобретали на нажитые ка­питалы дворянские владения и титулы, а инвестировали их в промышлен­ность. Голландцы практически поняли то, к чему теоретически призывали английские пуритане, — они поняли «дух капитализма». По мысли Февра, «дух», или сознание, современного капитализма сводится к тому, чтобы делать деньги не для того, чтобы их тратить и жить широко и беззаботно (это было бы полным отрицанием капиталистического духа), а деньги для того, чтобы сберечь их, чтобы, ограничив, если нужно, свои потребности, вложить побольше денег в дело и снова заставить их работать, воспроизво­диться и умножаться⁴¹.

Таким образом, сущность «духа капитализма» состоит в том, что экономи­ческие законы и соответствующая им новая религиозная доктрина (протестант­ская этика) мотивировали, стимулировали, заставили, наконец, производи­тельно работать не один, а два фактора — труд и капитал, рабочих и предпри­нимателей. Причем их функционирование теперь происходило (или должно было происходить) в едином ритме, по одним законам. Векторы экономичес­кой активности верхов и низов, труда и капитала действовали в одном направ­лении только после переворота, совершенного протестантской этикой.

Февр Л. Бои за историю. С. 198. ⁴³ Там же. С. 200.

Именно в XVII в., и Вебер здесь прав, происходит духовная революция. Спекуляция на бирже и изматывающая работа на шахте в одинаковой мере стали именоваться профессиональным долгом человека. Люди не «вкатыва­ли», они служили Богу, выполняли свое призвание. Само слово «профессия» (Beruf), впервые появившееся влютеровском переводе Библии, наполнилось новым смыслом: «Зов Бога». Своим трудом человек заявлял не о своих успе­хах, а о славе Божьей.

Заметим, что техническое содержание труда ничуть не изменилось: в XVII в. авангардные технологии не внедрялись, труд не механизировался. Напротив, вви­ду углубляющейся специализации он спи еще сложнее, интенсивнее. Тем не менее трудиться европейцы стали иначе, по­скольку изменился смысл труда: он слил­ся с изменившейся целью существования, которая заключалась в подчинении воле Божьей, служении общему благу и одно­временно славе Божьей. Бог избирает тех. кто честно трудится. Теперь трудиться оз­начало быть избранным. Через труд дости­гается спасение. «Только тот, кто работа­ет, зарабатывает. Кто работает, тот богате­ет или может разбогатеть. Как теперь относиться к богатству? Проклинать его? Да, если богатство влечет за собой празд­ность. Да, если богатый бросает трудить­ся ради наслаждений. Не богатство — зло, а безделье и наслаждения. Работать ради обогащения — зло? Нет, если человек тру­дится в поте лица своего не ради презрен­ных радостей плоти и греха, а чтобы ис­полнить всемогущую волю Господа на сво­ем месте и в своей профессии, ведомый Его рукою. Отсюда до заключения, что человек, преуспевающий в делах. благословен Богом, остается один шаг. Известно, что пуритане сделали его очень скоро», — пишет Л. Февр в статье «Капитализм и реформация»⁴⁴.

Анализируя последствия распространения протестантской этики, не стоит забывать о кардинальной трансформации социально-психологического кли­мата в обществе. Она выражается в том, что бедные перестали завидовать богатым, ибо богатству, добываемому в поте лица и с риском для жизни. никто не позавидует, но легко добываемое богатство осуждалось. Нравствен­но уравнялись все категории населения как избранные Богом. Экономичес­кое неравенство сохранялось. Однако богатство как таковое не осуждалось. значит, оно сохранило привлекательность для тех, кто его пока не имел, но надеялся, был способен и хотел трудиться. Богатство сохранилось в качестве стимула для вертикальной мобильности, если она совершается легальным

⁴⁴ Февр Л. Бои за историю. С. 214.

путем, т.е. самым демократичным и общедоступным. Стало быть, формиро­вание массового среднего класса было не за горами.

Нравственный климат оздоровлялся (а его необходимо было оздоровить, поскольку Европу со времен заката античности захлестывали волны разврата, грабежей, спекуляций, непомерной жажды наживы и алчности) еще и тем, что труд, получивший самую высокую из всех возможных форм освящения, пре­вратился в мерило ценности человека и его деятельности. Незаработанные день­ги, равно как и неработающие капиталы, осуждались. Надо согласиться с Февром в том, что речь идет не просто о любви к труду, а о культе, религии труда⁴⁵.