Дневники 1974 года Часть 3

Творческое счастье? В чем оно заключается? Прежде всего в самой работе над каждой новой строчкой. Но счастье это неустойчиво. Бывает так: пока пишешь, кажется, что все удается, а наутро прочтешь то, чему радовалась накануне, и - хоть плачь! Но есть и другое творческое счастье, более прочное, иногда я испытываю его целую неделю - Неделю детской книги. Вы ступаешь перед детьми, и бывает достаточно произнести первые строчки стихотворении, как зал дружно читает дальше наизусть. Автору остается только молчать и радоваться.

Всегда хочу проверить - запомнили дети мои новые стихи, опубликованные, скажем, в 'Пионерской правде' (тираж ее огромен)? Говорю детям: если вы знаете это стихотворение, читайте его вслух. Всякий раз с волнением жду - подхватит зал начальные строки новых стихов? Подхватит или раздадутся только отдельные голоса? Если и таких не услышишь, значит, счастье не состоялось.

***

Счастье для поэта, когда во время работы точные слова приходит к нему сами. Встанет слово на свое место в строке и не качается. Думая о точности, всегда вспоминаю Бориса Леонидовича Пастернака. Позвонил он по телефону и не то чтобы путано, но не сразу понятно для собеседника спросил:

- Мне кажется, я не ошибаюсь... это ваши стихи мне прислали на моем переводе?.. Из детского издательства?

Оказалось, что на присланных гранках был набран перевод Пастернака, а на обороте крест-накрест перечеркнутые мои стихи, уже вышедшие в свет. Так делалось для экономии бумаги.

Конечно, мне было дорого, что Борис Леонидович прочел стихи и понял, что они мои. Но вот что я вдруг услышала от него:

- Знаете... вы работаете как жонглер.
У меня оборвалось сердце. Что он имеет в виду? Я жонглирую словами?

- Почему вы так говорите? - спросила я упавшим голосом.

- Потому что жонглер... он всегда работает точно, - сказал Борис Леонидович. И сложно, с паузами, стал объяснять мне свою мысль: если жонглер роняет атрибуты, с которыми работает, то происходит это на глазах у зрителей, и жонглер с упорством повторяет все сначала, пока не добьется полной точности. А когда у поэта 'валятся строки', то не всякий читатель замечает, а иногда не замечает и сам поэт.

Долго я сомневалась: включать ли в книгу эту дневниковую запись - слова Бориса Леонидовича, сказанные мне, - но решилась: мысль Пастернака настолько своеобразна, что нельзя оставить ее запертой в личном дневнике.

***

Не раз я замечала, что случайно сказанное слово или прочитанные в книге строчки вдруг высветят давние кадры твоей жизни и откроют для тебя их иной, более глубокий смысл.

Однажды в клубе писателей подошел ко мне Алексей Николаевич Толстой и сказал:

- У тебя, говорят, есть стихотворение о сверчке?

- Есть! - удивилась Я.

- Прочти его мне, а?

Я охотно согласилась, нашла комнату, где никого не было, Алексей Николаевич сел в кресло, и я ему прочла:

Папа работал,

Шуметь запрещал...

Вдруг

Под диваном

Сверчок

Затрещал.

Ищу под диваном –

Не вижу сверчка,

А он, как нарочно,

Трещит с потолка.

То близко сверчок,

То далеко сверчок,

То вдруг застрекочет,

То снова молчок.

Летает сверчок

Или ходит пешком?

С усами сверчок

Или с пестрым брюшком?

А вдруг он лохматый

И страшный на вид?

Он выползет на пол

И всех удивит.

Петька сказал мне:

- Давай пятачок,

Тогда я скажу тебе,

Что за сверчок.

Мама сказала:

- Трещит без конца!

Выселить нужно

Такого жильца!

Везде мы искали,

Где только могли,

Потерянный зонтик

Под шкафом

Нашли.

Нашли под диваном

Футляр от очков,

Но никаких

Не поймали

Сверчков.

Сверчок -невидимка,

Его не найдешь,

Я так и не знаю,

На что он похож.

Алексей Николаевич слушал с детским вниманием, и я ждала, что он скажет. Но он сидел молча, задумавшись. Потом произнес громко, отчетливо, своим высоким голосом:

- 'Везде мы искали', - и сказал, поднявшись с кресла: - У меня был сверчок.

Больше ничего не добавил. Я хотела попросить: расскажите, Алексей Николаевич... но кто-то заглянул в комнату, позвал его.

И вот вчера в книге о6 А. Н. Толстом, в воспоминаниях Н. В. Толстой-Крандиевской, читаю:

'...Мы жили на Оке, возле Тарусы... По вечерам... когда на столе зажигали лампу и над абажуром кружились ночные бабочки, вылезал откуда-то сверчок, похожий на маленький сухой сучочек. Он садился всегда на одно и то же место, около чернильницы, и помалкивал. Когда же в стуке машинки наступали долгие паузы и Толстой в тишине обдумывал еще не написанное, сверчок осмеливался напомнить ему о своем присутствии. Возьмет вдруг и стрекотнет, и опять замолчит надолго.

- Это он те6я стесняется, - говорил Толстой, - а ко мне он уже привык. Мы - друзья'.

По словам Крандиевской, Алексей Николаевич часто вспоминал этого сверчка, его не хватало Толстому, когда он был далеко от России.

Через годы и годы поняла я смысл давней просьбы Алексея Николаевича.

***

Во время веселого спектакля люблю смотреть на зрителей. И не только в детском театре. Радостно видеть, как хохочут взрослые. На представлении в Театре эстрады, где выступал Аркадий Райкин, я, хохоча от души, нет-нет да и поглядывала на других хохочущих, и возникало теплое чувство о6щности с незнакомыми людьми. Единое настроение зала роднило зрителей. Искусство Аркадия Райкина, его мгновенные перевоплощения, переходы от острой сатиры к лиричности и даже драматизму действуют ошеломляюще. Не могу найти другого определения.

Это о6 Аркадии Райкине, а теперь об одном из его зрителей.

Молодой человек, сидевший передо мной, проявлял свои чувства так: он то сгибался от хохота, то раскачивался из стороны в сторону, хватался за голову от восторга, то, подняв обе руки высоко над головой, аплодировал, подскакивая как на пружине, то в изнеможении откидывался на спинку кресла.

Пришлось мне приноровиться к нему и тоже раскачиваться то влево, то вправо, выпрямляться, тянуться вверх, чтобы увидеть Аркадия Райкина. Женщина, сидевшая за мной, также была вынуждена наклоняться, выпрямляться и раскачиваться, что6ы увидеть Райкина. Та же судьба, наверно, постигла зрителей, сидевших в затылок друг другу, в последующих рядах: они, видимо, тоже наклонялись, качались, выпрямлялись.

Когда сзади меня раздался ропот, я осторожно дотронулась до плеча молодого человека и сказала:

- Извините... Вы мешаете...

- Кому? - удивленно спросил он.
Был ли он так поглощен искусством, что никого вокруг не видел или попросту привык не замечать ближнего - осталось для меня неясным.

***

Есть поговорка: 'Дети -цветы жизни'.

Но есть и другая:

'Это еще цветочки, а ягодки - впереди'.

Горькие эти ягодки - плоды воспитания.

***

Шла домом по Лаврушинскому переулку, ко мне обратилась молодая женщина:

- Не подскажете ли, где тут народный суд Октябрьского района?

Усмехнувшись новому, ходовому обращению: 'не подскажете ли? ' - я предложила:

- Пойдемте, суд рядом с нашим домом.

- А недалеко? А то я запаздываю, - оза6оченно сказала женщина и поторопилась о6ъяснить: -Я не судиться, меня народным заседателем выбрали.

- Народным заседателем? Ну тогда желаю вам поменьше трудных дел, а главное, не будьте пассивны, а то некоторые заседатели иногда только головами кивают.

Тут я поймала себя на том, что даю ей советы.

Женщина поглядела на меня с недоумением, наверно, подумала: 'Спросишь - как пройти, а тебя уже учат'.

Некоторое право давать советы у меня все-таки было.