Семья Владимира Мономаха. Блаженная княжна Анна. Св. Мстислав Владимирович великий

Никола Святоша был одним из немно­гих исключений по кротости своей среди общего беспокойного нрава князей времени киевской Руси, проводив­ших свою жизнь в беспрестанных раздорах из-за того, кому быть великим князем.

Столь же редким исключением является семья великого князя Владимира Мономаха.

Внук Ярослава, Владимир Всеволодович Мономах прославился и бранными подвига­ми за отечество, и добрым нравом, всеми си­лами успокаивая Русь и примиряя князей.

Он творил добро врагам, одаривал их; ле­тописцы славят его незлобие, покорность отцу, которого он ни разу не ослушался, щедрость, милосердие. Молясь, он проли­вал слезы. Яснее всего рисует его завещание, оставленное им детям, в котором отразились все лучшие черты тогдашнего русского князя:

Великий князь Владимир Всеволодович Мономах. 1672 г. Рисунок из Царского титулярника

«Приближаясь ко гробу, — пишет он, — благодарю Всевышнего за умножение дней моих. Рука Его довела меня до старости маститой. И вы, дети мои, помните запове­ди Божии, ходите по стопам отцов ваших. Страх Божий — основание добродетели. Ве­лик Господь и чудны дела Его! О, дети мои! Хвалите Бога и любите человека. Не пост, не

уединение, не монашество спасет вас: спа­сут вас дела добрые. Не забывайте бедных, кормите их и мыслите, что всякое достояние принадлежит Богу, а нам дано только на вре­мя. Не скрывайте богатства в недрах земли. Сиротам будьте отцами, не давайте сильным избить вдов и слабых. Не убивайте ни право­го пи виновного; жизнь и душа христианина священны пред Спасителем нашим. При­нимайте с любовью благословение пасты­рей духовных; творите им добро, да молятся за вас Всевышнему. Не имейте гордости ни в уме ни в сердце, и думайте: „Мы тленны: ныне живы, а завтра во гробе". Бойтесь лжи, пьянства и любострастия, равно пагубного для тела и души. Старцев чтите, как отцов, мудрых слушайте, старшим покоряйтесь, с равными и меньшими имейте любовь, бе­седуйте без криводушия, воздерживайтесь от смеха, старайтесь опускать очи к земле, а душу возносить к небу. В пути, на коне, не имея дела, читайте наизусть молитвы или по­вторяйте чаще „Господи помилуй! " Не засы­пайте никогда без земного поклона, а когда, чувствуете себя нездоровыми, поклонитесь в землю три раза. Да не застанет вас солнце на постели. Идите рано в церковь воздать Богу хвалу утреннюю. Так делал мой отец, так де­лали все добрые люди в мое время. Когда озаряло их восходящее солнце, они радостно славили Господа».

И дети своею жизнью оправдали такого отца, о котором летописец говорит такие глубокие и трогательные слова: «Бе нищелюбец и правдолюбец и добрый страдалец за Русскую землю».

Дочь Владимира Мономаха Марина, вме­сте со своей теткой, его сестрой Евпраксией, кончили жизнь в подвигах иночества.

В том же киевском Андреевском монасты­ре, основанном отцом Мономаха, подвиза­лась его старшая сестра, блаженная княжна Анна, прозванная Янкой. Она занималась там воспитанием девиц, обучала их грамоте, пению и рукоделиям. Она почила 3 ноября 1113 г. и причислена к лику святых.

Сын и преемник Мономаха, Мстислав, назван Великим, а церковью — Святым. С 12 лет дед послал его княжить в Новгород, где он в юности еще показал зрелую и вели­кую душу.

Князь черниговский Олег, убив его брата Изяслава, захватил его удел — Ростов и Суз­даль. Избегая мести, Мстислав, с горестью схоронив брата в Софийской церкви, по­слал сказать Олегу: «Ты убил брата моего, но на войне гибнут цари и князья; будь же доволен твоею наследственною Рязанью, и я упрошу отца моего помириться с тобой». Олег не хотел ничего слушать и мечтал за­владеть еще и Новгородом. Тогда Мстислав вооружился и принудил Олега удалиться в Муром. Великодушный Мстислав, уважая в Олеге своего крестного отца, снова предло­жил ему мир, прося только возвратить ему пленных, и умолял отца забыть поступки Олега. Мономах сознался, что сын присты­дил его своим великодушием, и написал Олегу предложение мира. Обманно приняв предложение, чтобы усыпить племянника, Олег, только что Мстислав распустил войско, пошел на него. В один день молодой князь собрал дружину и разбил Олега, который бе­жал сперва в Рязань, а потом не знал, где ему преклонить голову, и скитался в отчаянии, боясь Мстислава. И снова благородный князь послал сказать ему: «Я буду твоим верным ходатаем пред отцом, и он не лишит тебя Русской земли. Властвуй спокойно в своем княжении, только смирись». И, действительно, Мстислав вышел из Муромской области, возвратился в Новгород и примирил Олега с отцом.

Новгородцы любили Мстислава и доро­жили им. Когда один князь хотел прислать им, с согласия Мономаха, своего сына, причем Мстислава предполагалось пере­вести во Владимир, новгородцы ответили: «Если у сына твоего две головы, пришли его к нам. Новгороду нужен Мстислав, ко­торого ему дал его дед, а сына твоего не хотим».

Памятниками теплого усердия Мстислава к Церкви остались каменные храмы — Бла­говещенский на Городище, у Новгорода (где было пребывание князей), и великолепный собор на княжьем дворе (называвшемся Ярославово Дворище) в честь святителя Ни­колая, с его чудотворною иконой.

Однажды святитель Николай явился в видении тяжко больному Мстиславу и при­казал ему отправить в Киев послов за своею иконой, размеры и вид которой святитель показал князю. Послы отплыли, но подняв­шаяся на озере Ильмень буря задержала их на три дня у Липного острова. Здесь они нашли плывущую по воде икону — круглую, как было в видении, и того же размера. Боль­ной князь, приложась к иконе, получил ис­целение.

Икона эта поныне находится в Николо- Дворищенском соборе, а на острове князь поставил храм и монастырь, от которого остались одни развалины.

Княжа в Новгороде, Мстислав дважды разбил Чудь и завладел городом Оденпе, или Медвежьего Головой, в Ливонии.

Есть предание, что Мстислав, по приказа­нию отца, ходил к Адрианополю, завоевал Фракию, и устрашенный греческий импера­тор прислал в Киев дары: крест из Животво­рящего Древа, венец, чашу императора рим­ского, кесаря Августа, золотую цепь и бармы

императора Константина Мономаха, из рода которого была мать Владимира Мономаха.

После Новгорода, по воле отца, Мстислав перешел в Белгород, а по смерти его, в 1125 г., сел в Киеве на престоле великокняжеском. Здесь он устроил монастырь в честь ангела своего, великомученика Федора, и храм во имя привезенной из Царьграда Пирогощей иконы Богоматери.

Семь лет княжил Мстислав в Киеве. В нем была твердость отца его, соединенная с неж­ной, чувствительной душой, и он старался, не обижая князей, держать их в повиновении. Победоносный вождь, не сокрушая чужих государств, он был защитой, славой и утеше­нием собственного. При его умении править

Русскою землей, если бы он прожил дольше, он мог бы надолго утвердить в ней порядок. По характеру своему он был неудержимо милостив ко всякому, не принимал серебра и золота в руки, потому что не любил богат­ства.

Заранее узнав день кончины своей, он преставился в один из дней святой Пасхи, 15 апреля 1132 г., и положен в основанном им монастыре. Современники не только чтили его, но уже и веровали в загробные молитвы его. Он причислен к лику святых.

Сыновья св. Мстислава. Св. Всеволод псковский и св. Ростислав

В числе сыновей св. Мстислава Великого двое были святые.

Когда Владимир Мономах перевел сына своего Мстислава поближе к себе, в Белгород, — он вместо него прислал в Новго­род его сына, своего внука Всеволода (в кре­щении Гавриила).

Юный князь положил основание (или возобновил) знаменитому Юрьеву монасты­рю, заложив величественный храм св. вели­комученику Георгию и, наделив обитель уго­дьями, воздвиг также на Торговой площади храм св. Иоанну Крестителю по случаю рож­дения сына.

В 1126 г. в Новгороде наступил, как во всех северных областях, страшный двухлетний голод. От жестокого необыкновенного холо­да вымерзли озими, глубокий снег лежал до 30 апреля, вода затопила нивы и селения, и земледельцы весной увидели на полях вме­сто зелени одну грязь. Запасов не было, а цена хлеба поднялась так, что в 1128 г. ось­

мина ржи стоила по теперешним деньгам свыше двух рублей. Народ питался мякиной, лошадиным мясом, липовым листом, бере­зовою корой, мхом, древесною гнилью. Из­нуренные люди скитались как привидения, падали мертвыми на дорогах, улицах и пло­щадях. Новгород принимал вид обширного кладбища, разлагающиеся трупы заражали воздух, и не успевали их вывозить. Отцы и матери отдавали детей в рабство иностран­ным купцам. И многие граждане искали про­питания в отдаленных странах. В эти тяжкие дни Всеволод делал все, что мог, для народа и истощил на него всю свою казну, которая не могла, однако, пропитать всех.

О добродетелях его Пролог говорит так: «Он был полон всяких благих дел: был богобоязлив и правдив, тих и кроток и равно и искренне любил всех. Уважал церковный чин и иноков, почитая их как братьев Божи­их. Заступался за сирот и вдов, миловал ни­щих и покоил недужных».

Обороняя Новгород от врагов, сиял князь и воинской славой, и победоносно ходил в Финляндию, Эстонию и Литву для охране­ния новгородских границ.

Дядя его, Ярополк, вступил в 1132 году на киевский престол, дал Всеволоду важный удел переяславльский, считавшийся первым после киевского. С сожалением прощались с ним новгородцы, упрекая его в измене св. Софии.

В то же время младший дядя его, князь ростовский и суздальский Юрий Долгору­кий, завидуя Всеволоду и думая, что Яро­полк хочет провести его в свои наследники, пошел на Переяславль. Всеволод, въехав туда утром, до обеда был изгнан Юрием. Не проливая крови, кротко принял это поно­шение богобоязненный Всеволод и вернулся в Новгород. Забыв его благодеяния и побе­ды, одержанные им для Новгорода, новго­родцы сперва не хотели принять его, говоря: «Ты искал другого княжества. Иди же, куда знаешь». Но потом одумались и послали за ним, ограничив его власть.

Через два года пришел к Всеволоду дядя его Изяслав, лишенный тем же братом Юри­ем своего удела. Новгородцы шумно вызва­лись защитить его, и Всеволод должен был вести их на Суздаль против Юрия, но, дойдя до реки Дубны, вернулся обратно. Недоволь­ные этим и ставя свою честь в возобновлении похода, новгородцы требовали, чтобы их снова вели на Суздаль. Напрасно отговари­вал их от этого предприятия киевский ми­трополит, приезжавший в Новгород. Задер­жав у себя митрополита силой, они на свят­ках, в страшные морозы выступили в поход. Через месяц на Ждановой горе произошла кровопролитная битва. Новгородцы бились крепко, пали во множестве, положили еще более суздальцев, но не одержали победы. Всеволод едва спасся с небольшим остатком дружины.

Тогда беспокойные и самовластные новго­родцы выискали за Всеволодом разные вины и торжественно осудили его на изгнание. Его заключили в епископском доме с женой, детьми и тещей (он был женат на дочери святого князя Николая Святоши) и продер­жали семь недель под стражей до прибытия новоизбранного князя.

Ярополк дал изгнаннику Вышгород, но вскоре некоторые новгородцы пришли звать его обратно. Выросши в Новгороде, Всеволод любил его, как родину, и неблаго­дарных новгородцев — как братьев. Он то­сковал вдали от Новгорода и с радостью на­правился туда.

Псковитяне приняли его с радостью, но новгородцы не хотели слышать о нем и со­брались на Псков. Тогда псковитяне зава­лили все дороги, шедшие по дремучим ле­сам, устроили окопы и так грозно готови­лись к защите, что новгородцы вернулись назад.

Во Пскове Всеволод заложил каменный храм во имя св. Троицы, поныне составляю­щий величайшую святыню Пскова. Не более года он княжил здесь, и это был год сплош­ных подвигов благочестия. Всегда набож­ный, теперь, предчувствуя смерть, он усугу­бил строгость жизни; смирял себя постом и молитвой, питал нищих, призревал стран­ников, ходил за больными, перевязывал сам их раны.

Эти христианские подвиги не были нару­шены делами воинскими: слава Всеволода сдерживала окрестные народы, трепетав­шие при его имени; никто не смел напасть на Псков, и не выдал князь никому чести вер­ного своего города.

11 февраля 1138 г., после недолгой болез­ни, он тихо почил в летах нестарых и в не­бесных селениях принял успокоение от той горечи, испытаний и унижений, какие вы­несла на земле его благородная и кроткая душа.

Когда его не стало, тогда только новгород­цы опомнились и поняли, какого праведно­го человека они гнали. Они послали в Псков протопопа от св. Софии, именем Полюда, чтобы перенести тело князя в Новгород. Но гроба не могли сдвинуть с места: князь хотел остаться там, где его при жизни покоили и любили. Горько плакали послы новгород­ские и молили дать им хоть малую часть от мощей. Тогда сам собой отпал ноготь от руки блаженного князя. В радости послы понесли эту святыню в Новгород.

Так как заложенный Всеволодом собор св. Троицы не был еще завершен, то пско­витяне погребли его мощи в церкви великомученика Димитрия Солунского. Че­рез 54 года они обретены нетленными, и св. князь, явившись в видении одному благо­честивому мужу, сказал: «Объяви властям, чтоб перенесли мои мощи в храм св. Троицы. Там хочу я возлечь. Господь Иисус Христос предал мне град мой Псков, чтобы хранить его от нечестивых немцев, и в нем хочу пребы­вать духом до скончания века». 1192 г. 27 нояб­ря (в этот день празднуется перенесение его св. мощей) св. мощи перенесены и открыто поставлены в Троицком соборном храме.

В 1363 г. благоверный князь, явившись со­борному пономарю, спавшему в притворе храма, сказал ему: «Завтра объяви причту св. Троицы и городским начальникам, чтобы вынесли иконы из церкви. В следующую ночь Господу угодно явить чудо над моими моща­ми». Приказание было исполнено, и ночью обрушился тяжелый свод храма и отшиб ма­лую часть челюстей благоверного князя, до­селе сохраняемую в серебряном ковчеге.

У раки св. князя стоит древняя чудотвор­ная икона его и висит огромный кресто­образный меч его с надписью на латинском языке: «honorem meum nemini dabo», то есть чести моей не выдам никому. Посещая Псков, царь Иоанн Грозный дивился разме­рам и тяжести этого меча.

Брат Всеволода, благоверный князь Ро­стислав (Михаил) Мстиславич, родоначаль­ник князей смоленских, принадлежал к чис­лу тех редких государей, которые в своем блестящем верховном сане находят более тягости, чем удовольствия. Он не искал ве­ликого княжества и, дважды возведенный на великокняжеский престол, искренне желал отказаться от власти.

Уже в престарелых годах, незадолго до смерти, всего более заботясь о судьбе своих детей, он, несмотря на слабость, поехал в Новгород, чтобы утвердить княжившего там сына своего Святослава.

За 300 верст от Смоленска встретили его смоленские послы Смоляне любили Рости­слава и вспоминали с благодарностью его правление. Он тоже любил Смоленск, где он открыл епископскую кафедру, поставил славный храм Петропавловский. Сын его Роман, внуки, епископ Мануил вместе с на­родом приветствовали старца; вельможи и купцы привезли ему подарки; Это внимание горожан было дорого князю. Утомленный путем, он не мог ехать далее Великих Лук и вызвал туда к себе знатных новгородцев. Он взял с них клятву забыть все неудовольствия на его сына, никогда не искать иного князя и разлучиться со Святославом только смер­тью. Потом он успокоенный вернулся в Смо­ленск. Жившая там его сестра Рогнеда, видя изнеможение брата, советовала ему остаться в Смоленске, чтобы быть погребенным в воз­двигнутом им Петропавловском храме.

— Нет, — отвечал великий князь, — я хочу лежать в киевской обители св. Феодора, вме­сте с нашим отцом, а если Бог исцелит меня молитвами Пречистой Своей Матери и преп. Феодосия, то постригусь в Печерском монастыре. Блаженный князь скончался 14 марта 1168 г. на пути, с тихою молитвой на устах: «Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по глаголу Твоему, с миром».

Это были его последние слова, и слезы остановились на застывших ланитах преста­вившегося князя.

Он погребен в Киевском Феодоровском монастыре.

Блаженный князь Ростислав отличался удивительным незлобием. Он все прощал другим, помня только о своих грехах, и, ис­числяя долги свои пред Богом, забывал о том, что должны ему другие. Часто он говорил игумену печерскому: «Приготовь мне келью, боюсь смерти неожиданной». Каждый пост он приобщался святых Таин, а во время Ве­ликого поста всякую субботу и воскресенье он звал к себе на обед игумена печерского с 12 братьями этой обители. Он беседовал с ними о христианской жизни и часто гово­рил им о намерении удалиться от суетного мира, чтоб мимотекущую краткую жизнь посвятить Богу в безмолвии монастырском. А благоразумный старец, преп. Поликарп, отвечал ему на это: «Бог требует от тебя дру­гих подвигов: делай правду, блюди землю Русскую».

Ростислав уступал в дарованиях отцу сво­ему, св. Мстиславу Великому, и деду, Влади­миру Мономаху, но всей душой любил ро­дину, любил мир и правду, страшился про­ливать кровь русскую.