Нива» и псы

Лейтенант Альтобелли шел вперед, понимая, что совершает глупость. Колумбия бросил его. Сказал, что вернется к месту на­падения на группу и вызовет помощь, включив аварийный мая­чок. Альтобелли знал, что Колумбия ничего не включит, а пря­мым ходом направится к Периметру и уже там врубит маячок. Вот только не факт, что он ему поможет — сам по себе военный сигнализатор вещь не такая уж редкая, он доступен тем же стал­керам, бандитам, да вообще кому угодно. Конечно, их группу ждут обратно, но... ждут ли ее?

Препятствовать военному сталкеру лейтенант не стал. Зачем? У него были свои планы, у Колумбии — свои. Группа как таковая все равно накрылась, и справиться в одиночку Альтобелли имел шансов ничуть не более, чем вдвоем.

Лейтенант едва не споткнулся о крупную «медузу» и чертых­нулся. Мысли подобрать артефакт у него даже не возникло — лейтенант, хотя и часто имел дело с этими штуками, старался без нужды к ним не прикасаться. К тому же лишний груз был ему со­вершенно ни к чему.

Он посмотрел на карту. Так, вот искомый ориентир — три­ангуляционная вышка на холме. Значит, нужно взять немного северо-западнее... Лейтенант свернул с тропы и пошел по ста­рой пахоте, которую много лет назад развалил тракторный плуг, но никто ничего посеять в нее уже не успел. Несмотря на многолетние дожди, замывшие глубокие борозды, идти бы­ло тяжело, но Альтобелли решил не сворачивать с курса без особой нужды, выбрав точку направления — некое сельскохо­зяйственное орудие, стоявшее на дальнем краю поля, у лесо­полосы.

Лейтенант вспоминал, как в первый раз приехал сюда, под­писав долгосрочный контракт. Шесть лет назад? Нет, чуть мень­ше. Он сменил другого итальянца, Россано, который возвращался домой. Сидя в маленьком уютном баре комендатуры, Россано пил траппу и говорил:

- Парень, лучше бы ты отправился в Африку. Знаешь, с чер­ными значительно проще. У меня там служит брат, он говорит, что всего и делов-то: присмотреть, чтобы они не крали жратву со складов гуманитарной помощи, а когда эту помощь раздают — чтобы не убивали друг друга больше, чем разрешено инструк­циями. Хочешь, я замолвлю за тебя словечко? Будешь жрать ба­наны и хватать за задницы черномазых девчонок где-нибудь в Могадишо или Хараре.

Альтобелли хрустел новенькими ремнями портупеи и мял­ся, не зная, как объяснить, что он не хочет в Африку. Альто­белли хотел сюда, в Зону, и в армейской сумке, которую он привез с собой, были все переведенные на итальянский рома­ны о Зоне. Разумеется, лейтенант прочел и уйму научной лите­ратуры: чего-то не понял, в чем-то более-менее разобрался, но усвоил притом главное — ученые не знают о Зоне ровным сче­том ничего, пусть даже делают вид, что они на верном пути. Ученые всегда врут, что они на верном пути. Нужно ведь им чем-то заниматься.

Беллетристы тоже врали, но хотя бы не делали при этом вида, что кладут себя на алтарь человечества.

- Понимаешь, парень... Луиджи, да? Так вот, Луиджи, когда ты в первый раз перейдешь Периметр, ты сразу поймешь, что я тебе хотел сказать, — бубнил Россано, звеня горлышком бутылки с граппой о стакан. — Я подобное чувство испытывал только на приеме у проктолога, когда в училище поступал и медкомиссию проходил... Вижу, ты меня не слушаешь, — с горечью заметил Россано, отхлебнув глоток. — И правильно делаешь. Через это
надо самому пройти, а не слушать других. Но главное, парень, — лазай туда как можно реже. Используй любую возможность, что­бы не попасть за Периметр. А если попадешь — старайся как можно скорее оттуда свалить. Потому что я завтра уезжаю, но чувствую, что ОНА едет за мной...

На следующий день Альтобелли помог Россано загрузить ве­щи в джип, следующий на вокзал, а вечером попросился в патру­лирование за Периметр. Что он мог сказать? Насчет проктолога Россано был стопроцентно прав...

В прошлом году Альтобелли был в отпуске у себя дома, в Триесте, и встретил еще одного сослуживца, который рассказал, что видел Россано. Тот, выйдя в отставку, открыл в Парме пе­карню и процветал. Странно — Альтобелли ожидал услышать, что с Россано случилось нечто куда менее приглядное. Видимо, Зона за ним так и не доехала.

До истечения контрактного срока лейтенанту оставалось че­тыре месяца и двенадцать дней. Он аккуратно зачеркивал даты в настенном календаре, каждое первое января вешая новый рядом с закончившимся. Наверное, он мог бы попросить Колхауна по­слать не его, а кого-то из новичков. Вполне возможно, капитан бы даже согласился...

В раздумьях и механическом движении вперед Альтобелли не замечал, что у него появились попутчики. Параллельно, метрах в ста справа, бежала небольшая стая слепых псов, не приближаясь к лейтенанту, но и не удаляясь. Псы не видели в человеке ни испуга, ни враждебности и потому были весьма озадачены.

Это была юная стая — вчерашние щенки, ведомые таким же молодым псом. Старики давно уже набросились бы на человека или ушли бы в поисках иной добычи. Но эти были глупы и го­лодны, а потому продолжали бежать через заброшенную пахоту. И если бы не стая ворон, копошившаяся в старых бороздах, на которую хрипло гавкнул один из псов...

Лейтенант мгновенно обернулся на лай и дал короткую оче­редь — просто так, на слух, потому что знал, что при соприкос­новении с псами размышлять не рекомендуется. Телепаты, обла­дающие зачатками разума, слепые псы зачастую предпочитали не связываться с огнестрельным оружием, благо в Зоне хватало ме­нее опасной добычи. Справиться с псевдоплотью или кабаном, набросившись всей стаей, значительно проще, чем потерять по­ловину ее еще на подходе.

Но это были молодые и глупые псы, и они так же мгновенно помчались к стрелявшему.

Альтобелли огляделся — до края поля было рукой подать, а выбранный им ориентир оказался накренившимся на спущенных баллонах зерноуборочным комбайном с еще заметной надписью «Нива» на бункере. Лейтенант побежал к нему, спотыкаясь и по­нимая, что главное сейчас — не упасть.

Собаки прыгали через борозды, но фору в сто метров отыгра­ли как раз в тот момент, когда лейтенант взбежал по ржавой ле­сенке и захлопнул за собой дверцу кабины. Спустя восемь-десять секунд вожак врезался мордой в стекло, с визгом отлетел назад и скатился по дырчатым ступенькам вниз, сбивая своих лезущих за добычей соплеменников.

Альтобелли закрылся изнутри, использовав автомат как за­сов. Теперь можно было отдышаться. Лейтенант уселся на ист­левший дерматин кресла и сделал пару глотков воды из фляги. Видно было, как внизу бегают туда-сюда псы, поднимая уродли­вые морды и слепо глядя на Альтобелли.

- Не дождетесь, — сказал лейтенант по-итальянски, закру­тил крышку фляги и обернулся, чтобы проверить, надежно ли закрыта дверь. Опираясь лапами о стекло, на площадке снаружи стоял вожак и скалил желтые кривые зубы. Можно было при­стрелить его в упор, но это означало разбить стекло, чего делать не стоило. Псы были слепы, и для них стекло было такой же пре­градой, как и железо.

Отстрелять их отсюда, сверху? Нет, лучше подождать. Па­троны тратить попусту смысла нет, может, покрутятся вокруг и уйдут.

Альтобелли понадежнее закрепил автомат и сверился с кар­той. С такой высокой точки, как кабина комбайнера, он видел далеко, но только вперед и влево. Впереди уходила вдаль ле­сополоса, посаженная по краю поля, слева было само поле, по которому лейтенант еще недавно шел, вспоминая свой разговор с Россано. Лейтенант представил, что было бы, заведи он комбайн. Как из трубы вырвутся выхлопы солярного дыма, как завибрирует под ним жесткое кресло на пружинном амортизаторе, как закрутятся валы, как завизжат собаки, не успевшие отскочить и перемалываемые металлическими зубьями шне­ков...

Неплохо бы проверить, подумал Альтобелли. Говорят, в Зоне иногда работают совсем уж древние механизмы, которые сожрала коррозия. Здесь бывают места, где есть электричество, которое никто не вырабатывает. Есть места с телефонной связью — вот только говорить по ней не с кем, а те, кто с кем-то все же говорил по неожиданно зазвонившим в пустых квартирах телефонам, иногда сходили с ума.

Сам лейтенант ни с чем подобным не сталкивался, относя к легендам, но сейчас он попытался сообразить, как может запус­каться вот такой зерноуборочный комбайн. Чем черт не шутит. Ключа зажигания у комбайна, понятное дело, нет — это не джип. Тогда... Тогда, возможно, вот этот рычажок?

Альтобелли пощелкал — безрезультатно. Улыбнулся сам себе: ишь, захотел уехать от слепых псов с комфортом, разве что кон­диционера и стереосистемы не хватает... Оглянулся через плечо — вожак все так же стоял, безмолвно прижав отвратную морду к стеклу, по которому стекали мутные струйки слюны. Лейтенант снова с трудом подавил желание пристрелить тварь. Еще раз щелкнул рычажком на облезшей приборной панели и сам не по­верил, когда в недрах огромной машины что-то с усилием про­вернулось.