![]() Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
Кривой дорогой
Вторую неделю Валентина занималась па курсах. С ней в группе были люди из Свердловской, Омской, Курганской, Новосибирской, Томской и других областей и краев. И будто каждый из них привез что-то свое. Свои дела, обычаи, даже говор. Преподавали молодые работники московского института. Один из них очень заинтересовался работой бригады Марии Ивановны. Говорил, что об этом он обязательно напишет в журнал. «Хорошее начинание нужно применить во всех звероводческих хозяйствах». На занятиях Валентина узнавала много интересного, ранее совсем неизвестного. Ей было радостно и в то же время возникала досада, что столько лет работала на звероферме и не знала нужного. И Валентина еще старательней слушала лекции, читала и перечитывала учебники. Но иногда, смотря на преподавателя широко открытыми глазами или склонясь над книгой, она невольно задумывалась о Якове и сыне. При этом становилось до слез обидно, стыдно и болело сердце. Как она могла обмануться в своих чувствах? А возможно, Яков не такой уж плохой? Ну, взял деньги. Что же особенного? Он же сказал... Валентина начинала подробно припоминать свои отношения с Яковом, его поступки, слова. И вдруг спохватилась: «Зачем я утешаю себя? Не тот он человек. И нечего о нем думать. Заниматься надо...» Иногда Валентина случайно встречалась с Яковом на улице. Шофер виновато отводил в сторону глаза, а Валентина краснела и, опуская голову, ускоряла шаги. Миновав Якова, опасливо оглядывалась. Казалось, люди, увидев их, могут что-нибудь заподозрить, подумать, что они опять вместе. А она больше не хотела этого. Пусть болит сердце — все равно... Сердцу не привыкать болеть. Успокоится... На курсах Валентина познакомилась с девушкой Ритой. Худенькая, живая, с пышными белыми волосами, она отличалась словоохотливостью. Ее торопливая речь с мягким произношением «р» была приятной, как детский лепет. Рита много рассказывала о родном совхозе, а затем стала посвящать подругу в свои сердечные дела. Слушая ее, Валентина стала замечать, что Рита судит обо всем легко, беззаботно. Это сначала насторожило Валентину, а потом стало вызывать неприязнь к новой подруге. Однажды, когда Валентина с Ритой возвращались с занятий, за спиной, совсем рядом, неожиданно и резко рявкнула автомашина. Подруги бросились с дороги. А машина остановилась, открылась дверца кабины. — Испугались? — спросил Яков, улыбаясь. В город поедешь? К вечеру вернемся. Валентина растерялась, покраснела и никак не могла найтись с ответом. Хотелось проявить настойчивость, чтобы Яков раз и навсегда понял, что тогда у гаража у нее была не вспышка гнева, а твердое решение окончательно разойтись с ним. В то же время будто кто посторонний толкал Валентину к кабине и шептал: «Поезжай. Поговорите. Может, все выяснится... Помиритесь». Пока Валентина мучилась в сомнениях, Рита бросила на подругу короткий, извиняющийся взгляд и, бережно поддерживая длинное платье, начала забираться в кабину. Машина ушла, а Валентина долго стояла у дороги и никак не могла понять происшедшего. Оказывается, не ее приглашал Яков. А она переживала, думала... В этот вечер Яков вернулся из города, когда уже смеркалось. Только успел поставить в гараж автомашину, прибежала из конторы посыльная. — Павлюков, тебя Мария Ивановна вызывает. — Орловская? — Яков покосился на девушку. Зачем я ей понадобился? Я человек беспартийный... Никакого отношения к ней не имею. - Это ты ей скажи. Мне-то чего говоришь? — девушка усмехнулась и, взмахнув рукой, убежала. В кабинет секретаря партийной организации Яков зашел вкрадчиво. А когда увидел сидевшую в конце стола Валентину — растерялся. Подумал: «Зачем она тут? Вот еще не хватало...» Яков присел на предложенный Орловской стул и всеми силами старался напустить на себя безразличие. Но это плохо удавалось. В его взгляде то и дело проскальзывала беспокойная настороженность. Валентина, опустив голову, смотрела себе в колени. Мария Ивановна покопалась зачем-то в ящике стола, затем задвинула его и окинула Якова внимательным, изучающим взглядом. — Павлюков, у тебя в родной деревне осталась мать? — Осталась, — подтвердил Яков, и взгляд его, устремленный на Марию Ивановну, поспешно перескочил на пол. — Оказывается, помнишь... А я думала, совсем забыл... Вот посторонние люди сообщают, что она болеет, нуждается. А ты, не то что помочь, письма не напишешь. — Некогда писать... Работы много... А помощи она не просит. Попросит — помогу. II нечего меня тут укорять. Я не заслужил такого. Поинтересуйтесь, как работаю, — Яков решительно вскинул голову, но встретив презрительно-холодные глаза Марии Ивановны, пришел в замешательство. — Где старухе тебя найти, если ты хуже перелетной птицы. Мать давно потеряла тебя.— Мария Ивановна замолкла, с трудом подавляя охватившее ее возмущение. Затем спокойно сказала: - Тех, кто забывает о своем долге, не только укоряют, а судят. Так поступим и с тобой, если не образумишься. Вот все, что я хотела тебе сказать. Яков встал и, надевая кепку, двинулся к двери. Мария Ивановна тоже встала из-за стола. — А работой, Яков, никогда не козыряй. Душу надо иметь. «Как школьника учит», — думал Яков, все более раздражаясь. Он зло пнул крутившуюся около крыльца конторы собачонку. Та, взвизгнув, отскочила и с удивлением и обидой смотрела вслед Якову, который размашисто зашагал к общежитию. «Матери надо написать, — думал он. — Правда, нехорошо получается. И денег можно немного послать». А в кабинете Марии Ивановны после ухода Якова стояла некоторое время тишина. — Зачем вы меня пригласили? - спросила, наконец, Валентина, по-прежнему не поднимая головы. — Чтобы свидетелем разговора быть? Убедиться? — Нет, я хотела сказать, что мы решили назначить тебя бригадиром. С норкой будешь работать.— Мария Ивановна повернулась к Валентине.
|