![]() Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
Неожиданное
Проснулся Вася, сердце забилось — экзамены! И нельзя было понять, радостно или тревожно бьется сердце. Было и радостно, и немного страшно, будто бродил по телу холодок. Будильник показывал ровно шесть. Мать еще спала. Обычно и Вася в это время спал. Но сегодня разве до сна! Мальчик бросился к лежавшим на столе учебникам, нашел грамматику, начал ее торопливо листать, а пальцы почему-то немного дрожали, не слушались. Вдруг Вася решительно захлопнул книгу и босой вышел на крыльцо. Глубоко вдохнул несколько раз утреннюю свежесть, и улеглась тревога, на душе стало тихо, спокойно. — Сдам! —уверенно сказал себе Вася. Утро было ясное, звонкое, как серебро. Где-то за бором всходило солнце, и небо пылало, точно раскаленное. В заревом воздухе толпились, выглядывая друг из-за друга, горы. Казалось, всю ночь они шли, и утро застало их около поселка. Будто взобравшись на плечи собратьев, могуче возвышался Бобырган. Его вершина сверкала под солнцем, предвещая хорошую погоду. Вася обрадовался, точно от этого утра зависел исход экзаменов. Взмахнув руками, он со смехом сбежал с крыльца. Росистая трава ожгла ноги холодом —на икрах сразу высыпали мурашки, побежали на спину. Будто стряхивая их, Вася вздрогнул и решительно зашагал к Леве, оставляя на дымчатой траве темную цепочку следов. А Лева уже стоял у ворот. Он с необычайным для него проворством схватил Васю за руку, и они побежали в бор. Вася вернулся с большой охапкой цветов. Когда он положил цветы на лавку, хлопотавшая около примуса Валентина удивленно ахнула: сын был мокрым до нитки. — Простудишься! — Ничего! Зато посмотри, мама, какие цветы! В школу понесем, — зябко вздрагивая, Вася побежал переодеваться. Он увидел свои праздничные брюки, рубашку и пионерский галстук. Все хорошо отглажено. Валентина накормила сына, сама повязала ему галстук и проводила за ворота. - Ну, счастливо!.. Ни пуха тебе, ни пера... Вася удивленно поднял брови. — Так всегда говорят, — Валентина улыбнулась. В этот миг сын ей показался необычайно дорогим, любимым. Она порывисто поцеловала Васю в свежую смуглую щеку, посмотрела на него и еще раз поцеловала. - Из школы обязательно зайди ко мне на работу. - Зайдем, — пообещал Вася, обрадованный лаской матери. Все утро Валентина жила беспокойством. Думы: «Как он там? Сдаст ли?»— не покидали ее даже за кормлением зверей. Встречаясь с взглядом Марии Ивановны, Валентина чувствовала, что та тоже беспокоится. Да и как не беспокоиться? Хотя Света и хорошо училась по русскому, но мало ли что может случиться. Долго ли ошибок наделать. Дети... Ржавый маятник стареньких ходиков пятаком метался из стороны в сторону, а стрелки часов, казалось, не двигались. Валентина выглядывала несколько раз из дверей, но ребят на тропе не было. Они неожиданно вынырнули из кустов совсем с другой стороны — от Катуни. Первой шла Света. Легкий ветерок шаловливо играл ее платьем и концами ленты, вплетенной в косички. За Светой, деловито о чем-то рассуждая, неторопливо следовали Вася и Лева. Когда ребята увидели Валентину и Марию Ивановну, они замахали руками и рванулись наперегонки. Лева бежал, потешно переваливаясь, и, конечно, скоро отстал. — Ну, как? — нетерпеливо опросила Валентина. Запыхавшиеся ребята не могли ничего сказать, а только смотрели друг на друга и смеялись. — Да у вас языка, что ли, нет? — с напускной строгостью спросила Мария Ивановна, сдерживая улыбку. — Написали. Проверяют в учительской. Мы ждали-ждали, а потом нас прогнали. — А чему же радуетесь? Может, двойки заработали? Вот беззаботные. — Ничего не беззаботные, мама, — с обидой возразила Света. — Мы все время беспокоились, а теперь перестали... Страшного ничего не было. Всё мы проходили. Знаем. Наверное, хорошо написали... — Наверное... — Усмехнулась Мария Ивановна и ушла в сторожку. Начала куда-то звонить. Ребята сначала не обратили на это внимания, а потом слышат: «Школу, пожалуйста. Школа!» Света первой бросилась к раскрытому окну, за ней Вася. Сзади наседал Лева. А тетя Маруся почему-то ничего не говорила. Она только спросила: «А у Васи и Левы?», потом поблагодарила и повесила трубку. Ребята уставились на парторга, не замечая, как от нетерпения все больше всовывались в окно. Вася уже лежал животом на подоконнике. Ребячьи сердца тревожно дрогнули. Неужели двойки? - Мама! — теряя остатки терпения, вскрикнула Света. - Что случилось? — распахнула дверь Валентина. - Да ничего особенного, — сказала Мария Ивановна.—У Васи —четыре, а у Левы со Светой—пять. Всем стало легко и весело, а Вася никак не мог стоять на месте. Хотелось что-нибудь крикнуть или прыгнуть, что ли. Удерживала лишь боязнь показаться смешным перед взрослыми. Поэтому Вася ограничился тем, что крепко хлопнул Леву по спине и рассмеялся. Но тут же неожиданно лицо мальчика помрачнело. Оказывается, он хуже всех получил отметку. У тех пятерки. Кольнула обида и зависть. Но это было недолго. Радость за Свету опять захлестнула в нем все мысли и чувства. Мария Ивановна, незаметно наблюдая за Васей, усмехнулась и повернулась к Леве. — Ну как? С бабушкой своей все еще не помирился? Лева смутился, начал озадаченно окрести затылок. Уж не Вася ли сказал? Ведь он, Лева, больше никому и словом не обмолвился о своих неполадках с бабушкой. Мальчик бросил на товарища испытующий взгляд, но тот даже глазом не повел и не моргнул. Значит, не Вася... Тогда Лева набрался решимости и спросил: — А кто сказал? - Да мне и говорить незачем, Варвару Акимовну давно знаю. Старуха неправду, ух, как не любит. — Не помирился, — хмуро признался Лева.- Так она ничего, а как к слову придется — опять про кошку... Обманщик, говорит. — Ну, это уж ни к чему. Как-нибудь поговорю с ней. Глаза Левы оживились. — Поговорите. Честное пионерское, теперь не буду обманывать. — Для убедительности слов Лева стукнул себя кулаком по груди и окинул всех смелым взглядом, дескать, не подумайте, что опять обманываю. Сроду не будет такого! ...Прошло несколько дней. Вася на пятерки сдал устный экзамен по русскому языку и письменный по арифметике. Оставалось устно арифметику сдать. Но она нисколько не страшила. Вася был уверен. Да и чего сомневаться, если лучше его, Васи, никто в классе арифметику не знает. Валентина, смотря на сына, тоже успокоилась. Вечером она получила зарплату. Облокотись на комод, пересчитала деньги, подумала и сказала: - Получишь завтра пятерку, куплю ботинки и хорошего сатину на рубашку. - Мама, а ножик складной купишь? В нем два лезвия, отвертка и шило. Купи, а? — Вася не спускал с матери умоляющего взгляда. — Я им рамки вырезать буду. Как Лева... - Сколько же он стоит? Дорогой, поди? - Восемнадцать рублей, — несмело сказал Вася, зная, что это большая сумма. И опять не спускал с матери умоляющего взгляда. Валентина чуть нахмурилась. «Не купит», — с упавшим сердцем подумал мальчик. Но мать после долгого для Васи раздумья сказала: - Ладно. Так и быть, разорюсь. Обрадованный, Вася решил еще раз повторить всю арифметику. Учил, а складыш не выходил из головы. А если их уж нет в магазине, все разобрали? Можно, конечно, узнать. Они там под стеклом лежат. Вася беспокойно поднялся, взглянул на часы. Прихватив учебник, он осторожно прошел мимо хлопотавшей на кухне матери. К счастью, ножи не раскупили. Они по-прежнему лежали под стеклом, маняще поблескивая. Не в силах оторвать от них взгляд, Вася долго стоял около прилавка. А потом тяжело вздохнул и вышел, успокаивая себя тем, что завтра любой из этих блестящих ножей навсегда перейдет в его руки. А до завтра не так уж долго: ночь да еще полдня, пока сдаст экзамен. И все. Придется, пожалуй, Леву пригласить, а то купишь какой-нибудь негодный. Он-то понимает в ножах. Дунет на лезвие и узнает, какая сталь. А еще на ногте пробует... Весело посвистывая, Вася вышел па берег реки. Кудлатое солнце, опускаясь к вершинам далеких гор, золотило тихую, будто задремавшую воду, над которой неизвестно откуда гулко разносился неторопливый стук моторной лодки. Вася, сбежав по скользкому травянистому склону, уселся на теплый, обомшелый камень и начал старательно учить арифметику. Над головой мальчика раскинула свои корявые ветки черемуха с толстым, дуплистым и почерневшим от времени стволом. Немало черемуха пожила на свете, немало повидала. Многое она помнит, только рассказывать не умеет. Когда раскаленное небо на западе начало постепенно холоднеть и блекнуть, а из-за чащи зарослей, из-под крутых берегов Катуни поплыли, расстилаясь, редкие, легкие сумерки, Вася захлопнул учебник. Запрокинув голову и задумчиво прищурясь, он еще некоторое время сидел на камне, повторяя на память наиболее трудные правила. Вася хотел уже пойти домой, когда где-то недалеко послышались голоса. Мальчик осмотрелся — никого не было, а голоса становились все громче и внятнее. Очевидно, разговаривающие шли тропинкой, скрытой стеною густого кустарника. Один голос был басовитый, с хрипотцой и очень знакомый. «Да это же Яков», —сразу догадался мальчик. А кто с ним? Говорит мало, тихо... Скажет слово, два и молчит. Его, Васина, мать!.. Мальчик, бледнея, прижал к груди арифметику. - Бегом к реке, Яша, а? — неожиданно предложила Валентина и весело рассмеялась. Зашумели кусты. Вася хотел спрятаться, но не успел. Мать с Яковом наскочили на него. Счастливый смех Валентины сразу оборвался. - Ты что здесь? — недовольно спросила она. - Арифметику учил, — буркнул Вася и понуро побрел домой. Он лежал в постели, укрывшись с головой одеялом, когда пришла мать. Он слышал, как мать достала из шкафчика тарелки, налила супу. Потом зашла в горницу. — Иди ужинать. Вася молчал. — Надулся? Чудной... Скорей бы подрастал, смышленей становился. — Я и так все понимаю, — глухо сказал из-под одеяла Вася. Мать как-то растерянно улыбнулась, пригладила зачем-то ладонями волосы. — Ну, чего ты? Завтра сдашь на пятерку — куплю обещанное. Иди есть, — мать подняла край одеяла, но Вася зарылся лицом в подушку. — Не хочу. Утром Вася не разговаривал с матерью и даже старался не смотреть на нее, будто ее в доме не было. Он медленно, с неохотой собирал в сумку книги. А мать стояла у комода, сердито выдвигала один за другим ящики, перевертывала все в них, затем переставила рамки с фотографиями, переложила с места на место книги, подняла зеркало, посмотрела на пол. Вася украдкой покосился на мать. Видно было, что она сильно чем-то- расстроена: побледнела, закусила губу, а глаза так и бегают. Вася поспешно схватил сумку и направился к двери. — Подожди! — строго сказала мать. — Вот тут деньги лежали. Сотенной не хватает. - Куда же ты ее дела? — после некоторого молчания сказал удивленный Вася. - Ты мне брось притворяться! — крикнула Валентина, теряя самообладание. — Сами они, что ли, улетели? С инструмента до денег докатился. На по это похоже? Вася густо покраснел. - Мама, ты что? - Я же сказала — куплю нож. — Валентина сердито задвинула ящик комода и шагнула к сыну.— Чтобы деньги на месте были. Иначе домой не заявляйся. Вася видел, как вздрагивающие пальцы матери сжались в кулак. - Да не брал я!.. — крикнул он срывающимся голосом и с рыданием выбежал из дома. Валентина долго стояла посреди комнаты. Гнев быстро улегся. - Что я наделала? — растерянно проговорила она. - Всегда горячусь. Ведь экзамены может провалить. Глупая... После, что ли, нельзя было поговорить? А может, не брал он? — Валентина бессильно опустилась на стул. — Но тогда куда же они делись? И Валентина, поспешно вскочив, начала отодвигать комод, но и там денег не нашла. А Вася бежал сломя голову поселком, миновал школу и опомнился, когда его начали больно хлестать ветви. Осмотрелся, тяжело, со всхлипом вздохнул. Тихие, ласковые стояли березы, осинки, молодые сосенки. Над кустами порхали стрекозы, напоминая крошечные самолетики; гудели золотистые шмели. Все было залито солнцем, дышало спокойствием. И от этого еще горше стало на душе мальчика. Он обнял теплый, шершавый ствол сосны и опять заплакал. — Не пойду на экзамены! Вот и все... И домой не пойду!
|