![]() Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
Работа с текстом
В лекции №1 мы уже говорили о том, что активной может стать любая традиционная работа. Попробуем проиллюстрировать эту мысль различными методиками изучения в классе научного и научно-популярного текста, а также методиками организации активного слушания лекций. Для начала позволим себе одно уточнение. Понятно, что основной учебный материал на уроках литературы — текст лите- ратурного произведения. Времени мало, хочется успеть порабо- тать над самим произведением, и некоторые учителя вообще отказываются от учебников (примитивных или, наоборот, слиш- ком сложных, но в любом случае — скучных) и тем более — от научных текстов Ѓбо литературеЃв. С другой стороны, может ли современный школьник адекват- но воспринять ЃбЕвгения ОнегинаЃв без лотманского комментария, а поэзию Серебряного века — без работ ЃбформалистовЃв, теорети- ков ОПОЯЗа? Мы считаем, что выработка навыков чтения и анализа учебной и научной литературы (этим мы обычно занимаемся на уроках русского языка) не должна заканчиваться в 9 классе. Анализируя тексты Шкловского, Тынянова, Якобсона, Эйхенбаума, Жирмун- ского, Виноградова, Лотмана, Эйдельмана, Гаспарова (не говоря уже о Белинском и Писареве), дети учатся понимать написанное, писать свои собственные тексты — и одновременно изучают рус- скую литературу. Время для этой работы можно найти не только на уроках литературы, но и на русском языке (не все же время у нас занимает подготовка к ЕГЭ!). «Мозаика» Для лучшего понимания учениками структуры текста мы рекомендуем использовать такой известный прием, как Ѓб мозаи- 22 Лекция 6 ка Ѓв: составление текста из предложений, абзацев. Учитель заранее готовит материал: еще не изученный текст (параграф учебника, рецензия на изучаемое произведение, небольшая научная статья) ксерокопируется и делится на маленькие фрагменты по числу учеников в классе (если текст маленький, можно объединить детей в группы по 4—5 человек и дать на группу один фрагмент). Первая задача каждого ученика: прочитать про себя свой фраг- мент (не показывая его другим!) и решить, какое место в тексте он может занимать. (Для этого ученики должны знать слова — указатели начала текста или его завершения.) Затем дети начи- нают читать свои фрагменты вслух, пытаясь сразу же, на слух, определить, в каком порядке они должны идти. Здесь вполне уместна дискуссия по поводу того, какой из фрагментов лучше сочетается с уже прочитанным. Именно в этой дискуссии, при- водя свои аргументы, дети осваивают еще один важнейший раздел синтаксиса, о котором обычно не хватает времени говорить на уроках русского языка, — синтаксис текста. После того как текст составлен, учитель предлагает сравнить полученный результат с текстом, который напечатан в учебнике. Вот так выглядит подготовленный для такой работы отрывок из главы ЃбБалЃв ЃбБеседы о русской культуреЃв Ю.М. Лотмана (перед каждым абзацем указано его правильное место в тексте): (5) Основным элементом бала как общественно-эстетического действа были танцы. Они служили организующим стержнем вечера, задавали тип и стиль беседы. «Мазурочная болтовня» требовала поверхностных, неглубоких тем, но также заниматель- ности и остроты разговора, способ ности к быстрому эпиграмма- тическому ответу. Бальный разговор был далек от той игры ин- теллектуальных сил, «увлекательного разговора вы сшей образованности» (Пушкин, VIII (1), 151), который культивировал- ся в литературных салонах Парижа в XVIII столетии и на от- сутствие которого в России жаловался Пушкин. Тем не менее он имел свою прелесть — оживленность, свободу и непринужден- ность беседы между мужчиной и женщиной, которые оказыва- лись одновременно и в центре шумного празднества, и в невоз- можной в других обстоятельствах близости («Вер ней нет места для признаний...» — 1, ХХIХХ). (2) В жизни русского столичного дворянина XVIII — начала XIX века время разделялось на две половины: пребывание дома Творческие задания при работе с текстом 23 было посвяще но семейным и хозяйственным заботам — здесь дворянин выступал как частное лицо; другую половину занима- ла служба — военная или статская, в которой дворянин высту- пал как верноподданный, служа государю и государству, как представитель дворянства перед лицом дру гих сословий. Проти- вопоставление этих двух форм поведения снима лось в венчаю- щем день «собрании» — на балу или званом вечере. Здесь реа- лизовывалась общественная жизнь дворянина: он не был ни частное лицо в частном быту, ни служивый человек на государ- ственной службе — он был дворянин в дворянском собрании, че- ловек своего сословия среди своих. (3) Таким образом, бал оказывался, с одной стороны, сферой, противо положной службе — областью непринужденного общения, светского от дыха, местом, где границы служебной иерархии ослаблялись. Присут ствие дам, танцы, нормы светского общения вводили внеслужебные ценностные критерии, и юный поручик, ловко танцующий и умеющий смешить дам, мог почувствовать себя выше стареющего, побывавшего в сражениях полковника. С другой стороны, бал был областью обще ственного представи- тельства, формой социальной организации, одной из немногих форм дозволенного в России той поры коллективного бы та. В этом смысле светская жизнь получала ценность общественно- го дела. Характерен ответ Екатерины II на вопрос Фонвизина: «Отчего у нас не стыдно не делать ничего?» — «...в обществе жить не есть не делать ничего». (10) Как форма дворянского празднества, маскарад был замкнутым и почти тайным весельем. Элементы кощунства и бунта проявились в двух характерных эпизодах: и Елизавета Петровна, и Екатерина II, со вершая государственные перево- роты, переряжались в мужские гвардей ские мундиры и по-мужски садились на лошадей. Здесь ряженье при нимало символический характер: женщина — претендентка на престол превращалась в императора.< …> (4) Со времени петровских ассамблей остро встал вопрос и об организационных формах светской жизни. Формы отдыха, обще- ния молодежи, календарного ритуала, бывшие в основном общи- ми и для народной, и для боярско-дворянской среды, должны были уступить место специфи чески дворянской структуре быта. Внутренняя организация бала дела лась задачей исключительной 24 Лекция 6 культурной важности, так как была при звана дать формы обще- нию «кавалеров» и «дам», определить тип соци ального поведения внутри дворянской культуры. Это повлекло за собой ритуализа- цию бала, создание строгой последовательности частей, выде- ление устойчивых и обязательных элементов. Возникала грам- матика бала, а сам он складывался в некоторое целостное театрализованное представление, в котором каждому элементу (от входа в залу до разъез да) соответствовали типовые эмоции, фиксированные значения, стили поведения. Однако строгий ри- туал, приближавший бал к параду, делал тем более значимыми возможные отступления, «бальные вольности», которые ком- позиционно возрастали к его финалу, строя бал как боре ние «порядка» и «свободы». (6) Бал обладал стройной композицией. Это было как бы не- которое праздничное целое, подчиненное движению от строгой формы торжест венного балета к вариативным формам хорео- графической игры. Однако для того, чтобы понять смысл бала как целого, его следует осознать в противопоставлении двум крайним полюсам: параду и маскараду. (1) Танцы были важным структурным элементом дворянско- го быта. Их роль существенно отличалась как от функции тан- цев в народном быту того времени, так и от современной. (7) Парад в том виде, какой он получил под влиянием своеобразно- го «твор чества» Павла I и Павловичей: Александра, Константина и Николая, пред ставлял собой своеобразный, тщательно продуманный ритуал. Он был про тивоположен сражению. И фон Бок был прав, назвав его «торжеством ничто жества». Бой требовал инициативы, парад — подчинения, превращающего армию в балет. В отношении к параду бал выступал как нечто прямо проти воположное. Подчинению, дисципли- не, стиранию личности бал противопо ставлял веселье, свободу, а суровой подавленности человека — радостное его возбуждение. В этом смысле хронологическое течение дня от парада или подготовки к нему — экзер- циции, манежа и других видов «царей науки» (Пушкин) — к балету, празднику, балу представляло собой движение от под чиненности к свободе и от жесткого однообразия к веселью и разнообразию. (12) Парад и маскарад составляли блистательную раму картины, в центре которой располагался бал. (8) Однако и бал подчинялся твердым законам. Степень жест- кости это го подчинения была различной: между многотысячны- Творческие задания при работе с текстом 25 ми балами в Зимнем дворце, приуроченными к особо торжествен- ным датам, и не большими балами в домах провинциальных помещиков с танцами под крепостной оркестр или даже под скрипку, на которой играл немец-учи тель, проходил долгий и многоступенчатый путь. Степень свободы бы ла на разных сту- пенях этого пути различной. И все же то, что бал предполагал композицию и строгую внутреннюю организацию, ограни чивало свободу внутри него. Это вызвало необходимость еще одного эле- мента, который сыграл бы в этой системе роль «организованной дез организации», запланированного и предусмотренного хаоса. Такую роль принял на себя маскарад. (9) Маскарадное переодевание в принципе противоречило глубо- ким цер ковным традициям. В православном сознании это был один из наибо лее устойчивых признаков бесовства. Переодевание и элементы маска рада в народной культуре допускались лишь в тех ритуальных действах рождественского и весеннего циклов, кото- рые должны были имитиро вать изгнание бесов и в которых наш- ли себе убежище остатки языче ских представлений. Поэтому европейская традиция маскарада прони кала в дворянский быт XVIII века с трудом или же сливалась с фольк лорным ряженьем. (11) От военно-государственного переодевания следующий шаг вел к маскарадной игре. Можно было бы вспомнить в этом отношении про екты Екатерины II. Если публично проводились такие маскарадные ряженья, как, например, знаменитая кару- сель, на которую Григорий Орлов и другие участники явились в рыцарских костюмах, то в сугубой тайне, в закрытом помещении Малого Эрмитажа, Екатерина находила забавным проводить совсем другие маскарады. Так, например, собст венной рукой она начертала подробный план праздника, в котором для мужчин и женщин были бы сделаны отдельные комнаты для пере- одевания, так чтобы все дамы вдруг появлялись в мужских ко- стюмах, а все кавалеры — в дамских. < …> Мы привели здесь такую большую цитату потому, что далее будем неоднократно показывать разные другие методики на примере этого же текста. «Прогнозирование» На ЃбмозаикуЃв похоже Ѓб прогнозирование Ѓв текста. Лучше все- го суть этого приема описана в методических пособиях Г.Г. Граник 26 Лекция 6 и С.М. Бондаренко. Опишем самый простой вариант Ѓбпрогнози- рованияЃв текста параграфа. Все ученики закрывают текст плот- ным листом бумаги (или просто своими тетрадками). Открыва- ется название параграфа. Желающие высказывают свои предположения о содержании текста. Учитель просит детей сдви- нуть листки вниз на определенное количество строчек, соответ- ствующих первому абзацу. Они читают абзац, делают устный или письменный прогноз о содержании второго абзаца — так идет медленное чтение всего текста. Здесь важно не спешить, дать ученикам возможность обсудить свои варианты, сравнить с тек- стом учебника. «Задание для Золушки» Вариантом ЃбмозаикиЃв можно считать и более сложное задание, которое мы назвали Ѓбзадание для ЗолушкиЃв. Детям предлагается текст, составленный учителем из двух реальных текстов, написан- ных на одну тему (например, отрывки из статей В.Г. Белинского и Д.И. Писарева о ЃбЕвгении ОнегинеЃв) разными авторами, или одним автором — на близкие темы. Работая индивидуально или в группах, дети должны разделить тексты и объяснить свое решение. Онегин есть самое задушевное произведение Пушкина, самое любимое дитя его фантазии, и можно указать слишком на немно- гие творения, в которых личность поэта отразилась бы с такой полнотой, светло и ясно, как отразилась в «Онегине» личность Пушкина. Здесь вся жизнь, вся душа, вся любовь его; здесь его чув- ства, понятия, идеалы. Оценить такое произведение — значит оценить самого поэта во всем объеме его творческой деятельности. В этом романе поэт становится лицом к лицу с современной дей- ствительностью, старается вдуматься в нее как можно глубже и, по крайней мере, не истощает своей фантазии в эффектных, но совершенно бесплодных изображениях младых черкешенок, влю- бленных ханов, высоконравственных цыган и неправдоподобно гнусных изменников, которые «не ведают святыни и не помнят благостыни». Эта поэма имеет для нас, русских, огромное исто- рическое и общественное значение. В ней Пушкин является пред- ставителем пробудившегося общественного самосознания. Онегин — добрый малый, но при этом недюжинный человек. Он не годится в гении, не лезет в великие люди, но бездеятельность и пошлость жизни душат его; он даже не знает, что ему надо, чего Творческие задания при работе с текстом 27 ему хочется; но он знает и очень хорошо знает, что ему не надо, что ему не хочется того, чем так довольна, так счастлива само- любивая посредственность. Скука Онегина не имеет ничего общего с недовольством жизнью; в этой скуке нельзя подметить даже инстинктивного протеста против тех неудобных форм и отношений, с которыми мирится и уживается по привычке и по силе инерции пассивное большин- ство. Эта скука есть не что иное, как простое физиологическое последствие очень беспорядочной жизни. Эта скука есть видоиз- менение того чувства, которое < …> обыкновенно посещает каж- дого кутилу на другой день после хорошей попойки. Какая жизнь! Вот оно, то страдание, о котором так много пишут и в стихах, и в прозе, на которое столь многие жалуются, как будто и в самом деле знают его; вот оно, страдание истинное, без котурна, без ходуль, без драпировки, без фраз — страдание, которое часто не отнимает ни сна, ни аппетита, ни здоровья, но которое тем ужаснее!.. Спать ночью, зевать днем, видеть, что все из-за чего-то хлопочут, чем-то заняты, один — деньгами, другой — женитьбой, третий — болезнью, четвертый — нуждою и кровавым потом работы, — видеть вокруг себя и веселье, и пе- чаль, и смех, и слезы, видеть все это и чувствовать себя чуждым всему этому, подобно Вечному Жиду, который среди волнующейся вокруг него жизни сознает себя чуждым жизни и мечтает о смер- ти, как о величайшем для него блаженстве; это страдание не со- всем понятное, но оттого не меньше страшное. Молодость, здо- ровье, богатство, соединенные с умом, сердцем; чего бы, кажется, больше для жизни и счастья? Так думает тупая чернь и называет подобное страдание модной причудой. Да, действительно ужасно! Таким страданием страдают в водевилях неутешные вдовы, которые во время пьесы плачут о муже и сквозь слезы кокетничают с юным офицером, а перед са- мым падением занавеси вытирают глазки платочком и объявляют растроганным зрителям в заключительном куплете, что спаси- тельное время и новая любовь исцеляют самые глубокие раны растерзанных вдовьих сердец. У этих милых вдов страдание тоже сидит в самой глубине души, так глубоко, что не может иметь никакого влияния на различные отправления физического организ- ма. Сердце вдовы разбито, но тело ее жиреет и процветает во все свое удовольствие. 28 Лекция 6 «Стилизация» От этого задания — прямой путь к практическому овладению стилем того или иного критика, ученого. Предлагаем детям по- работать с текстом ЃбБалЃв, изменив стиль одного-двух абзацев. Задание: восстановить (примерно!) авторский стиль. Вот еще вариант подобного задания: переписать данный текст так, как его написали бы разные авторы. Например, как изложи- ли бы Белинский, Добролюбов и Писарев размышления Пушки- на о драматургии (статья ЃбО народной драме и о “Марфе Посад- нице” М.Н. ПогодинаЃв). Между тем как эсфетика со времен Канта и Лессинга раз- вита с такой ясностию и обширностию, < …> мы все еще по- вторяем, что прекрасное есть подражание изящной природе и что главное достоинство искусства есть польза. Почему же статуи раскрашенные нравятся нам менее чисто мраморных и медных? Почему поэт предпочитает выражать мысли свои стихами? И какая польза в Тициановой Венере и в Аполлоне Бельведерском? Правдоподобие все еще полагается главным условием и основа- нием драматического искусства. Что, если докажут нам, что самая сущность драматического искусства именно исключает правдоподобие? Читая поэму, роман, мы часто можем забыться и полагать, что описываемое происшествие не есть вымысел, но истина. В оде, в элегии можем думать, что поэт изображал свои настоящие чувствования в настоящих обстоятельствах. Но где правдоподобие в здании, разделенном на две части, из коих одна наполнена зрителями, которые условились, etc. Если мы будем полагать правдоподобие в строгом соблюдении костюма, красок, времени и места, то и тут мы увидим, что ве- личайшие драматические писатели не повиновались сему правилу. У Шекспира римские ликторы сохраняют обычаи лондонских алдерманов. У Кальдерона храбрый Кориолан вызывает консула на дуэль и бросает ему перчатку. У Расина полускиф Ипполит говорит языком молодого благовоспитанного маркиза. Римляне Корнеля суть или испанские рыцари, или гасконские бароны, а Корнелеву Клитемнестру сопровождает швейцарская гвардия. Со всем тем Кальдерон, Шекспир и Расин стоят на высоте недося- гаемой, и их произведения составляют вечный предмет наших изучений и восторгов... Творческие задания при работе с текстом 29
|