Сад Неведения

Предисловие

Эта книга представляет собой сборник размышлений и бесед о природе опыта. Её единственная цель, если она, можно сказать, вообще имеет какую-либо цель, это посмотреть ясно и просто на сам опыт.

Обычные формулирования нашего опыта в большинстве случаев считаются настолько абсолютно верными, что не требуют никакого дальнейшего расследования. Здесь дело обстоит как раз наоборот. Абсолютно ничего не считается само собой разумеющимся, за исключением общепринятых норм языка, которые позволят нам общаться.

С раннего возраста мы вовлекаемся в формулирование нашего опыта таким образом, который кажется выражающим и подтверждающим его, и эти выражения в дальнейшем определяют способ отображения мира.

" Дэвид любит Джейн", " Тим увидел автобус". Наши ранние формулировки разделяют опыт на 'Я' и 'другие', 'я' и 'мир', на субьект испытывающий объект. С того времени наш опыт, как нам кажется, подтверждает эти формулировки.

Тем не менее, на определенном этапе нам становится ясно, что эти формулировки не выражают наш опыт, а обуславливают его.

Эта книга не рассматривает конкретные качества самого опыта. Она исследует лишь его фундаментальную природу. Что это - 'Я'? Что это - 'другое', что это - 'мир'? И что это за 'переживание', которое, кажется, соединяет два вместе?

Основным открытием всех великих духовных традиций есть тождество Сознания и Реальности, открытие того, что фундаментальная природа каждого из нас совпадает с фундаментальной природой Вселенной.

Это было выражено различными способами. 'Атман есть Брахман', 'Я и Отец мой едины'. 'Нирвана равна Самсаре'. 'Пустота есть форма', 'Я есть то', 'Сознание есть все'. 'Нет двух вещей'. 'Сат Чит Ананда'.

Каждая духовная традиция имеет свои собственные средства приближения к этому пониманию, которое является не просто интеллектуальным пониманием, а Всезнанием, находящимся за пределами ума. И внутри каждой традиции есть столько вариаций каждого подхода, сколько есть учеников.

Эта книга исследует: что же это такое, что действительно испытывается. " Какова природа нашего опыта в этот момент? " - это вопрос, который возвращается снова и снова.

Тем не менее, это не философский трактат. Это коллекция размышлений и бесед, в которой снова и снова исследуются несколько основных идей, каждый раз с несколько иной точки зрения, и по этой причине существует неизбежный элемент повторения.

В каком-то смысле эта книга написана как музыкальное произведение, в котором вновь и вновь исследуется, распознается, модулируется единственная тема. Тем не менее, каждый раз, когда центральная тема возвращается, она, как мы надеемся, накапливает глубину и резонанс за счет предшествующего созерцания.

Смысл слов не в самих словах. Их смысл в созерцании, из которого они возникают, и на которое они указывают. Текст, таким образом, выкладывается с большим количеством промежутков для того, чтобы стимулировать созерцательный подход.

Необходимо уточнить, что сделанные выводы предназначены только для выкорчевывания старых, традиционных и дуалистических формулировок, которые стали глубоко укоренившимися в то, как мы, кажется, испытываем себя и мир.

После того, как эти старые формулировки были вырваны с корнем, они не должны быть запрещены. Они по-прежнему могут быть использованы в качестве временных идей, которые отыгрывают свою функцию в некоторых аспектах жизни.

Новые формулировки, возможно, ближе или более точные выражения нашего опыта, чем старые, но их цель - не заменить старые аксиомы новыми.

Они просто ведут к открытому Непознанному, которое может быть сформулировано от момента к моменту в ответ на данную ситуацию, в том числе как вопрос о природе опыта.

Есть много способов, чтобы прийти к этому открытому Непознанному, и ликвидация в ходе исследования наших ложных представлений, которая предлагается здесь, является лишь одним из них.

Если обратить внимание на белую БУМАГУ, на которой написаны эти слова, мы испытаем странное ощущение внезапного осознания чего-то, что мы всегда считали столь очевидным и не нуждающимся в упоминании. И все же в тот момент, когда нам указали на бумагу, мы, кажется, испытываем что-то новое.

У нас есть странно знакомое переживание начала осознания чего-то, что мы на самом деле уже знали. Мы осознаем, что осознаем бумагу.

Бумага - это не новый опыт, который создан по этому указанию. Тем не менее, наше осознание бумаги кажется новым опытом.

А что можно сказать о самом осознании, которое осознает бумагу? Разве оно не всегда присутствует позади и внутри каждого опыта, так же как бумага присутствует позади, и внутри слов на этой странице?

И когда наше внимание обращается к нему, не появляется ли у нас то же странное чувство осознания чего-то, о чем мы на самом деле были всегда в курсе, но не замечали?

Не является ли это осознание самым близким и очевидным фактом нашего опыта, необходимым и в то же время независимым от конкретных качеств каждого данного опыта таким же образом, каким бумага является наиболее очевидным фактом этой страницы, необходимым, но независимым от каждого слова?

Является ли само это осознание такой же поддержкой и сущностью всякого опыта, как бумага является поддержкой и сущностью всякого слова?

Нужно ли к этой странице добавить что-то новое для того, чтобы увидеть бумагу? Нужно ли что-то новое добавить к этому существующему опыту, чтобы осознать осознание, которое является его поддержкой и содержанием?

Когда мы снова вернемся к словам, заметив бумагу, теряем ли мы из виду бумагу? Разве мы не видим теперь обоих, явно обоих, одновременно, как одно? И разве мы не всегда уже испытывали их, как одно, не осознавая этого?

Точно так же, заметив осознание сзади и внутри каждого опыта, теряем ли мы из виду это осознание, когда мы вернем центр нашего внимания к объективной стороне опыта? Разве мы не видим теперь обоих, явно оба, осознание и его объект, одновременно, как один? И не было ли так всегда?

Влияют ли сами слова на бумагу? Имеет ли значение для бумаги, что сказано в словах? Влияет ли содержание каждого опыта на осознание, в котором он появляется?

Каждое слово на этой странице на самом деле состоит только из бумаги. Оно выражает только природу бумаги, хотя может описывать луну.

Каждый опыт выражает только осознание или сознание, хотя сам опыт бесконечно разнообразный.

Осознание или Сознание - это открытое Непознанное, на котором написано каждое переживание.

Оно настолько очевидно, что даже не замечается.

Оно так близко, что не может быть известно как объект и в то же время всегда известно.

Оно так близко, что каждый опыт, как крошечный, так и огромный, совершенно насыщен и пронизан его присутствием.

Оно настолько любящее, что все сотворенное, которое только можно себе представить, содержится безоговорочно внутри него.

Оно настолько открыто, что принимает в себя все вещи.

Оно так просторно и неограниченно что в нем содержится все.

Оно настолько присутствующее, что абсолютно каждый опыт вибрирует его веществом.

Только на это открытое Непознанное, источник, вещество и судьбу всего опыта, указывается здесь, снова и снова и снова.

Руперт Спайра, 1 октября 2008 г.

Сад Неведения

Абстрактные концепции ума не могут воспринять Реальность, хотя они есть её выражением.

Двойственность, раскол на субъект / объект присуща концепциям ума. Например, когда мы говорим о «теле» мы имеем в виду объект, который в свою очередь, предполагает субъект. Если мы исследуем этот объект мы обнаруживаем, что он не существует как таковой и является на самом деле лишь " ощущением".

Тем не менее, " ощущение" - все еще объект и дальнейшее изучение показывает, что оно на самом деле сделано из " понимания, чувствования", из " вещества ума", а не чего-либо физического.

Тем не менее, " понимание, чувствование", в свою очередь обнаруживается сделанным из " знания". И если мы исследуем " знание", мы находим, что оно сделано из сознания.

Если мы исследуем сознание мы находим, что оно не имеет никаких объективных качеств. И все же это то, что мы непосредственно знаем о своем бытии. Это то, что мы называем " Я".

И если мы исследуем " Я", мы находим его сделанным из...

Абстрактные концепции ума здесь терпят крах. Они не могут идти дальше. Там нет подходящего названия того, в чем растворяется ум. Мы приблизились к предельной простоте непосредственного переживания.

Эта де-объективизация процесса кажущейся инволюции (свертывания), через которую то-что-не-может-быть-названо убирает свои проекции ума, тела и мира, и вновь открывает себя как единственное содержание неразрывной совокупности опыта.

То-что-не-может-быть-названо, абсолютная пустота, в которую сворачивается ум, потом проецирует себя внутри себя, обратно по той же траектории кажущейся объективации, чтобы воссоздать внешний вид ума, тела и мира.

То-что-не-может-быть-названо, и тем не менее, которое иногда называют " Я", Сознание, Бытие, Всезнание принимает форму мышления, ощущения или восприятия, чтобы казаться умом, телом или миром.

Это процесс кажущейся эволюции, через который то-что-не-может-быть-названо рождает ум, тело и мир, при этом никогда не становясь чем-нибудь кроме себя.

Этот процесс раскрытия и свертывания есть танцем Единства, то-что-не-может-быть-названо принимает очертания и растворяется, вибрируя в каждом нюансе опыта и растворяя себя в себя - прозрачное, открытое, пустое и светящееся.

Ум пытается описать модуляции этой пустоты проявляющей себя как полноту опыта, и эта полнота признает себя как пустота, зная все время, что делая это, она будто держит свечу на ветру.

Ум описывает имена и формы, через которые то-что-не-может-быть-названо преломляет себя, для того, чтобы сделать себя похожим на два, на много, для того, чтобы сознание / бытие появились как сознание и бытиё.

Используя одни и те же имена и формы, ум описывает видимый процесс, посредством которого то-что-не-может-быть-названо обнаруживает, что оно никогда не станет чем-нибудь другим, оно всегда только само и само и само.

Каждое утверждение, которое здесь сделано, временно верно по отношению к одному утверждению, но ложно по отношению к другому. Тем не менее, оно никогда не верно абсолютно.