Критика патологической концепции глухоты 3 страница

границ диаграммы. Особый случай представляют
глухие, являющиеся к тому же членами какого-ни-
будь этнического меньшинства: они " берутся не в
билингвистической и бикультурной, а в мульти-
культурной матрице". Например, глухой афроаме-
риканец может помещаться на стыке нескольких
" культурных кругов": афроамериканской субкуль^
туры, субкультуры глухих, субкультуры черных
глухих и доминантной культуры слышащих. Глу-
хой афроамериканец Линвуд Смит подчеркивал
особость чернокожих глухих в силу того, что они
дискриминируются скорее по цвету кожи, чем по
факту глухоты. По сути дела сообщество глухих
мультикультурно внутри и бикультурно по отно-
шению к миру слышащих.

Американка Б. Кэннапел предполагает, что
определение культурной идентичности (табл. 7) у
глухих людей должно базироваться на том, как
глухие люди идентифицируют себя в терминах
языковой идентичности, персональной идентич-
ности и социальной идентичности, которые
взаимосвязаны41.

Идентификация " люди с нарушением слуха"
возникла в 1980-е гг. в среде тех глухих и слабо-
слышащих, которые хотели обозначить дистан-
цию между собой и (культурно) глухими. В России
так чаще говорят о себе выпускники массовых
школ (так называемые " леонгардовцы").

В этнопсихологии различают разные уровни
становления этнического самосознания. На пер-
пом уровне - типологическом - члены группы
" осознают общие (один или несколько) социально-
психологические признаки, но группа, которую
они составляют, не выступает для них в качестве
социально-психологического единства, общности,
несущей новое социально-психологическое каче-
ство. Такие группы объединяют лишь общие для
ее членов отличительные признаки. Второй уро-
вень - идентификационный, означенный как " эт-
ническая идентичность" - выражается в том, что
члены группы осознают свою принадлежность к
Ней и сознательно отделяют " свою" группу от
" другой" (Хотинец В.Ю. Этническое самосозна-
ние. СПб. 2000. С. 103). Нечто подобное достаточ-
но легко прослеживается и в сообществе глухих.
Часть рефлектирующих глухих с четкой Deaf-
пдентичностью считает, что члены группы " типо-
иогического уровня" - это люди, воспринявшие

ценности (доминантной) культуры слышащих и яв-
ляющиеся проводниками " идеологии слышащих"
(это явление более характерно для США и менее -
для более уравновешенных скандинавов). А " оппо-
ненты", болезненно реагируя на эти оценочные су-
ждения, возражают - и даже иронизируют над де-
монстративным выставлением Deaf-идентичности
" новых глухих", критикуют их " перегибы"; основа-
ния для критики, между прочим, имеются: в устах
некоторых глухих апология " инакости" зачастую
обращается в проповедь чуждости, а самые обыч-
ные вопросы совместного жизнеустройства индиви-
дов и групп почему-то выступают как вопросы " ди-
алога" (" конфликта") культур.

В России на " бытовом" уровне этот конфликт
описывается как " трения" между глухими и слабо-
слышащими: те, кто может говорить по телефону
и говорить " без рук", нередко смотрят на глухих
свысока, а последние сторонятся " этих снобов" и
дружат только с теми слабослышащими, которые
признают ценность жестового языка. Конфликт
между слабослышащими и глухими иллюстрирует
процесс социального сравнения, который является
основным процессом, " запускающим" актуализа-
цию и развитие социальной идентичности.

В жизни многие глухие рано или поздно стал-
киваются (и не раз!) с такими ситуациями, когда
беспокоит вопрос: кто - мы? Почти каждому глу-
хому ведомо (в той или иной степени) ощущение
" расколотой идентичности", но, пожалуй, хуже
всего бывает, когда глухие люди не обладают би-
культурной компетентностью, балансируют меж-
ду двумя культурами, не овладевая в должной мере
нормами и ценностями ни одной из них. Они могут
" сливать воедино негативные образы, преподноси-
мые ему господствующим большинством, с нега-
тивной идентичностью, культивируемой в его соб-
ственной среде" (Эриксон Э. Идентичность:
юность и кризис. М. 1996. С. 316). В результате эти
маргиналы часто испытывают внутриличностные
конфликты, симптомами которых являются ощу-
щения неприспособленности, неудачливости, отчуж-
денности. Наиболее перспективной для глухих
представляются выбор сознательной - конструк-
тивной - маргинальности, выработка " гибридно-
го", синтезирующего отношения к своей субкуль-
туре и господствующей культуре, а не ассимиля-
ция или узкий " трайбализм". Глухой идентифици-
рует себя как члена двух культур - общенацио-
нальной и субкультуры глухих. В нашем понима-
нии это и есть истинная интеграция, когда члены
сообщества глухих полностью справляются с труд-
ностями жизни в " мире слышащих".

Идентичность индивида, который осознает себя
находящимся в области слияния двух культур, назы-
вают слившейся, а идентичность, обладатель кото-
рой в разных ситуациях осознает свою принадлеж-
ность к разным культурам, вернее, к их не слив-
шимся в его восприятии частям, - чередующейся. В
этом случае человек с бикультурной компетентно-
стью переключает коды в зависимости от ситуации:
в сообществе глухих так себя ведут некоторые пе-
реводчики жестового языка из семей глухих или (в
основном) люди, у которых потеря слуха не на-
столько велика, чтобы создавать им существенные
ia труднения в общении со слышащими.

Бикультурная компетентность глухих позволяет
им жить в двух измерениях, т.е. использовать раз-
ные языки, нормы и стереотипы поведения в разных
референтных группах: одни - со " своими", другие -
традиционно принятые - в коллективе слышащих, в
том числе и в семье, члены которой - слышащие:
они со своими друзьями " говорят руками", а в своих
семьях " играют" слышащих. В этом случае мы име-
ем дело с ситуативной групповой идентификацией.
Глухие в зависимости от ситуации могут более или
менее четко признавать свою принадлежность к со-
обществу глухих, переключаться с одной версии же-
стовой речи на другую.

" Внутренними" элементами культуры являются
не только грамматика, контролирующая речь, но и
правила общения, регулирующие взаимодействие,
нормы, которые руководят соответствующим пове-
дением. Обычно глухие при разговоре смотрят гла-
за в глаза, при общении со слышащими они, естест-
венно смотрят в глаза и на губы, отчего слышащие
собеседники испытывают сильный дискомфорт (и
возникает мысль о собеседнике как о невежде), -
это пример культурно-специфичного поведения.
Различия в поведении слышащих и глухих должны
быть понимаемы в культурном контексте. В семьях
глухих люди сигнализируют друг другу прикоснове-
нием (легкое похлопывание по плечу или по руке)
или движением (помахиванием) руки, чтобы другой
заметил боковым зрением. Можно топать ногой о
пол, слегка потрясти стол, а некоторых людей мож-
но звать и громким голосом. Чтобы привлечь вни-
мание на собраниях (вместо аплодисментов принято
вращать кистями поднятых рук), можно раз-два вы-
к точить и включить свет. После того, как другой
откликнулся, происходит общение иными способа-
ми - с помощью жестов. Особую роль играют при-
сущий глухим визуальный контакт " глаза в глаза",
ми новая мимика. Для глухих характерны частые
об'ьятия при встрече, касание-похлопывание по пле-
чу другого. Слышащим людям следует помнить, что
Глухой человек действует вполне правильно, даже
если его поведение не нравится. Ведь любая культу-
ра - это набор техник для адаптации к окружающей
Вреде и к другим людям.

Сравним поведение слышащих и глухих людей в
публичных местах, допустим, в театре. Если в фойе
беседуют двое слышащих, а к ним подходит третий,
знакомый с одним из них, - что происходит дальше?
()дин из участников беседы здоровается с третьим,
представляет его своему собеседнику (имена, род за-
нятий - допустим, главврач в поликлинике и доцент
такого-то института). Начинается ничего не знача-
щий разговор о погоде, политике, новостях культур-
ной жизни. Постепенно " второй" и " третий" " при-
ступают к делу" и выясняют, чем могут быть полез-
ны друг другу, обмениваются телефонами на тот
случай, если одному нужно будет вылечить зуб, а
другому - подготовить сына к поступлению в уни-
перситет. Беседа недолгая, процедура прощания
скорая: " Созвонимся". А что происходит в фойе Те-
атра мимики и жеста? " Третий" может прервать бе-
седу, обняться с знакомым (иногда даже хлопнуть по
плечу незнакомого ему " второго"), спросить:

- А кто это?

- Он из 101-й школы. Борисов. Можно просто:
)дик (добавляет жестовое прозвище).

А Вы откуда (" Второй" спрашивает
тьего")?

Из 22-й школы. Рыженко Сергей (показыв;
ет жест " рыжий" - свое жестовое прозвище).

Далее часто идет выявление общих знаком:
(" Знаешь Мирзояна, он в твоей школе училе
Вот... я с ним работаю вместе", " Ага! Мирзоян, т
кой (рисует жестом тяжелый подбородок), да?
школе такой веселый был, умора. Он женат? "
так далее). Затем не тратя времени на светску
беседу новые знакомые могут быстро договорит:
ся о " взаимовыгодном сотрудничестве". Прощанп
может растянуться на два-три часа, вскакивая в ва<
гон последнего поезда метро, Сергей через стекло
" кричит" Эдику: " Я забыл сказать...". Слышащим
в голову не придет называть при знакомстве шко
лы, в которых они учились, а вот для глухих и сла-
бослышащих это - важная информация: 101-я
школа обучает глухих, свободно владеющих жео
товым языком, а в 22-й занимаются слабослыша
щие " оралисты", многие ее выпускники поступают
в вузы, - видно, кто есть кто, а кроме того, легко
обрисовать круг общих знакомых. Глухие скорее
назовут фамилию другого, чем имя: имена часто
совпадают, а фамилии - редко, не будешь путать,
да и по губам легче различить " Астафьева" и " Би-
анки", нежели " Виктора" и " Виталия". Общение
со " своими" для глухих - в радость, оттого и про
щаться не торопятся, да и по телефону просто та
не позвонишь.

У глухих принято давать друг другу жестовы
" имена": Сахарова - жест " сахар", Паленный
" огонь" (подпаливающий что-то снизу), Бойцов

солдат", Скрипов - " скрипка" и т.д. Жесты дают-
ся и по другим признакам: отмечаются те или иные
особенности внешности (" косой", " очкарик", " хро-
мой", " лопоухий", " усатый", " чернявый", " бога-
тырь" и т.д.), часто проскакивающие у человека в
разговоре жесты становятся его " визитной кар-
точкой" (первый председатель ВОГ П.А. Савель-
ев - " пустяки"), может указываться и специаль-
ность, подмечаются также особенности характера
или поведения (" любопытная", " деликатный" и
т.д.). У одного из лидеров Общества глухих
ИМ. Буслаева было жестовое имя " наручные ча-
сы", т.к. он одним из первых в Обществе стал но-
сить часы на руке взамен карманных. Иногда жес-
товые имена родителей наследуются глухими
детьми.

Следует также отметить, что обычно при зна-
комстве или рассказе о других глухие указывают
па степень их слуховой потери: " он не может гово-
рить по телефону, т.к. он " мало-слабослышащий"
(жестом), " она может, т.к. она " прилично слабо-
слышащая" (жестом). Любопытно, что такие оп-
ределения противоположны тем, которые эти сло-
на имеют в словесном языке. К. Пэдден и Т. Хэм-
фриз усматривают здесь " A Different Center" (центр
различения), принятый у Глухих людей: не слыша-
щий, а Глухой берется как " норма", т.е. слыша-
щий - это максимальное отклонение от нормы
(" центра"). Мало-слабослышащий - это малое от-
клонение от Глухого, и термин используется для
описания тех, кто имеет незначительные остатки
слуха. Прилично-слабослышащий - это тот, кто
заметно отклоняется от нормы, т.е. тот, кто слы-

шит вполне прилично (Padden С, Humphries Т. Dei
in America: Voices from a culture. Cambridge: Harvard
University Press. 1988. P. 41).

Культура глухих является предметом исследо*
ваний лингвистов (У. Стоку, М. Бреннон, Г.Л. Зай|
цева и др.), этнографов (V. Janesick и др.), антропсЛ
логов (S. Carmel, N. Grace, С. Padden и др.), социО,
логов (Y. Andersson, L. Jacobs, P. Higgins и др.), ис
ториков (J. Gannon, J.V Van Cleve и др.), культуро*'
логов (В. Bahan, К. Jankowsky и др.).

У глухих есть свой фольклор: бытуют истории
рассказы, анекдоты, байки, отражающие реалии С
модели психологической реакции тех или ины
людей с недостатками слуха. Устный фолькло'
глухих примечателен. В их рассказах о том, как
жить, чтобы " выжить", " не пропасть", выражены
не только убеждения в необходимости защитья
своего жестового языка, но и еще - защиты само^
го существования жестового языка и своего способ
ба жизни перед лицом мощного давления в пользу
речи и жизни в терминах мира других.

В американском сообществе глухих широко
известна следующая история.

В годы Гражданской войны 18-летнего Джо-\
шуа Дэйвиса, жившего близ Атланты, когда от
охотился на белок, арестовали солдаты из армии}
Севера. Дэйвис указал на уши и жестами показал},
что не слышит, ему не поверили. Солдаты решш
ли, что Джошуа - шпион, и поволокли его к бли-
жайшему дому. Соседи пытались заверить сол-
дат, что он действительно не слышит, но без ус-
пеха. Солдаты стали готовить веревку. Но тут
к ним прискакал на коне офицер, который, выслу-

ав солдат, обратился к Джошуа и продактили-
Щ »вл: " Ты глухой? " Глухой ответил жестами на
тот вопрос и следующий - о школе. Офицер при-
Шиал освободить его. За обедом в доме офицер
объяснил, что у него есть глухой брат в Илли-
цойсе. Дэйвис позже переселился в Техас, стал
фермером, вырастил 7 детей, 5 из которых были
$лухими, а один - слабослышащий. Прожил он
$4 года. А если бы Дэйвис не знал жестового язы-
ка, то ничего этого не было бы!

В фольклоре глухих имеет место скептическое
отношение к мотивам и намерениям слышащих,
Когда слышащий человек начинает искать кон-
такт с глухим, последний обычно настораживает-
ся - что же " этот слышащий" хочет от него. Глу-
хие не всегда доверяют даже переводчикам, осо-
оепно, когда те малокомпетентны или имеют не-
важную репутацию: будучи уязвимыми, они боят-
СИ попасть в неприятные истории или быть выста-
вленными в ложном свете. В США распространен
следующий анекдот:

" Поймав глухого грабителя банка, полицей-
ский привлекает к допросу переводчика, чтобы
выяснить, где спрятаны похищенные деньги.
Глухой жестикулирует, переводчик говорит:
" Он не знает, о чем вы говорите". Спустя пол-
тора часа упорных отпирательств шериф при-
ставляет дуло пистолета к голове грабителя:
" Не скажешь - пристрелю! " Переводчик пере-
дает угрозу, и напуганный глухой тут же отве-
чает: " Они спрятаны под лестницей в моем до-
ме". Шериф насмешливо спрашивает перевод-
чика:

Ну, что он сказал?

- Он утверждает, что не боится умереть"