![]() Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
Глава, избежавшая запятых
бегающий. бегающий кто-то. следы штукатурки на его подошвах. следы его подошв на куполах церквей. внутри куполов. в купели. необходимость пережить. необходимо. так ли уж это необходимо? бегающий. но колени скованы морозом. но живот отвис и цепляется за провода. цепляется за вздорные крест о вья соборов. но шея выгнута и обряжена в низкие тучи. кто-то. трудно пережить почти невозможно. и горит свет. всюду. ходят и выключают свет чтобы не нагорало много чтобы не платить много денег. задёргивают плотнее шторы. поправляют криво стоящую обувь. и горит свет. всюду. пережить. ходить с мешком на голове. и пугать хохотом. прохожих. пугать себя. пережить. не принимать на ладонь падающую сверху серную кислоту. отворачиваться. нельзя. не-пережить-не. но – если возможно. кто-то. и ещё один. и ещё несколько силуэтов. но – дальше. и ещё дальше – ещё. и ещё двое. розовый цвет на камне. и голубой. садовые ножницы. - …взяв от взаимодействия только игру – им хочется выигрывать. им не хочется проигрывать. половинки лиц с одной бровью в тусклом воздухе. тусклый воздух – половинками-крохами – в мисочке для овощей. проигрыш. гротеск алкогольного спазма. зуммер в виске. зиккураты. взяв. рассеяв. колокол на башне. башня. птицы в озеркаль е ослепших ногтей. рассе я ние. повесть. выкрик в оплёске пот о в. блуждание. чаша прижатая к жадь ю губ. губы. немота. -
некий человек стоит по колени в шампанском. он очень доволен. иногда он пляшет и брызги шампанского разлетаются во все стороны. всем кто стоит по сторонам. и ему благодарны. признательны. он очень доволен. ну ещё бы! и выражение лица его – благополучно. горд. статичен. по колени в шампанском. но: размокают голени и ступни. размокают. ему признательны. валится глиняная фигурка. глинище. валится фигурка – грядущих штрихов лепнов е ние. -
сме ю н смеялся целый месяц. потом он стал печ а льцем и целый месяц – неподвижен – смотрел в угол. разные были в доме. хитин и ситец они носили и по-разному речев а ньем расцветали. но одинаково: указывали пальцем. отвергали. и со стен проступали очами и были зорки. он был тем. и этим. внимание не транжирил и устремлялся к цели. удары тяжёлыми руками. плевки на впалые щёки. мимо. мимолётно. близко близко! внимание не транжирил и устремлялся к цели. как он ту цель угадал?.. что она ему?.. но: внимание не транжирил. и устремлялся к цели. всё ближе. ближе. -
«мне жалко моё бедно человечество. оно обеднело словом. оскудело разумом. зачерствело и вылиняло душой. оно бежит со всех ног. во все стороны. бежит. спотыкается. и опять бежит. не умолкает. многоголосит. мне жалко. мне безумно жаль. как так вышло? почему произошло? …но вот ведь: произошло нагрянуло взмыло клекоча и растряхивая оперенье. так вышло. и умысла – не имело. взмыло клекоча и растряхивая оперенье. но – …» -
её глаза прозрачны. её глаза просвечивают на солнце. насквозь. трепещут. подёрнулись пыльной плёночкой. дребезжат. зачем? она плачет. она смотрит в себя и плачет. зарёвана вся. плачет. бедованье на верхушке раскрытого подсолнуха. куда? её глаза прозрачны. я свободно прохожу сквозь них. я иду по тропиночке и солнце тропиночку эту освещает без всяких помех. я иду. стараюсь не топать ногами и оглядываюсь по сторонам. - привет! -
второе межглавье
«…веется по земле дребёзглая пластиковая метла, приводя землю в какой-то, ведомый одним людям, порядок. поднимается пыль. кашляют птицы, оглушённые шаркающим метельным стоном. вьётся по земле метла, нанизывая на жёсткие прутья листья, окурки, дождевых червей… и ещё кого-то… веется, ширит зам а х… все печали и радости пришедшие в утро – застревают в частом стремительном сите метлы. все печали и радости… моросит дождь. заштрихованное моросью летнее солнце почти обиделось, почти повернулось спиной. - неведомо какой год, в неведомо каком мире… утро.» -
7 - …мозаика
грузная ростепель – это она прохожд а ется. и собирает – она же – в лукошки сор перепутий. странно… приятно… но так переменчиво вьются синицы! это – к добру. это – к бравым тул е ньям ст о жьим. к окопч е нью прил о котного напева. ты, в угр е ве рождённый, в укр ы ви сомлевшей волны – не спеши остужать, не спеши осушать невзросленье распелёнутых крыл! не спеши… эта странная м а ревь не затронула гнёзд твоих, не слизнула окалины зорь, не порушила расстояний… как же так получилось…? как же так получилось? не спеши… -
«всё – по своей сути-сущности-явности – одно, – утверждала Гора. – вот: есть ладонь и есть свет. но центр, из которого изошла ладонь и изошёл свет, – один. …но быстр и мся, быстр и мся, быстр и мся ударяясь спиной и грудью; быстр и мся-кр у жимся в предпочтениях многолич и нных. и, в конце концов, отдаём предпочтение себе. и себя – сами того не желая, но догадываясь об этом – лишаем судьбы»… -
это вьюга. и что бы ты ни сказал – всё проявится тут же, предстанет в волокнах набатов и будет равн о колыбели. и будет равн о колыбели всё выстроенное тобой, принятое, согретое. -
…и спросила Кружевная Цапля у Собирателя Следов: – зачем ты собираешь следы? …они глубоки, они огромны! наверное, это красиво… но они окамен е лы! и окаменели – да! – задолго до твоего рождения… – вот потому-то, – ответил Собиратель Следов. – именно поэтому; следы глубоки и огромны, и окаменелость их – твёрже стали, твёрже и звонче северного ветра! – но я вижу, – сказала Цапля, – твой заплечный мешок обилен собраньем следов; и – обилье удерживая – лямки взрезали тело твоё, изломал плечи… ты сгорблен. шаг твой тяжёл. – допустим… – ответил Собиратель Следов. – …и что? – как что! как что! – загорячилась Цапля. – вот у меня есть лапки и они оставляют следы… мои лапки – мои следы! и я их не собираю, хотя они легки и изящны. я любуюсь ими. и всякий может ими любоваться, если кому взбредёт в голову подобная блажь! а ты… – ты собираешь чужие, – да такие грузные, такие старые… и вовсе не замечаешь своих. куда же это годится?! – я Собиратель Следов, деточка, – сказал Собиратель Следов. – так перестаньте им быть! – заявила Кружевная Цапля. – ну, и кем же я буду, перестав быть самим собой? – спросил Собиратель Следов. – вы станете самим собой, перестав быть кем-то ещё, – ответила Цапля. -
«бу-у-ух!» - вбухнулось топорище в ствол. и не желало топорище беды и боли стволу. и не ждал ствол беды и боли от топорища. какая-то сила соединила их в этом. именно в этом. именно так. …о-ох… -
…мы приходим в мир, но появление наше – неожиданность… неожиданность… не построен дом. не застелена постель. не подвешен над огнём котелок. никто не спешит обнять и расцеловать. никто не торопится возликовать, радостно смеясь и грохоча всевозможными литаврами. никто не задыхается от восторга. и спят светлячки, оставляя ночь в одиночестве… и волны сливаются с берегом не отчуждая границ… мы приходим в мир – не находя, мы уходим из мира – теряя. сплошная нервотрёпка и бредятина… но вот ведь: приходим – уходим, уходим – приходим… застрявший в водоворотах речных кусочек коры, с памятью прежне-цветения… -
«– приветствую тебя!» – сказал человек – человеку. «– приветствую тебя!» – сказал волк – волку. «– приветствую тебя!» – сказал цветок – цветку. «– приветствую тебя!» – сказала память – памяти. - что же дальше? - что же раньше приходит, – тепло или холод? хохот или плач? и куда приходят они? …и зачем? -
и сказал Дождливый День: – мне нестерпимо понятие «судьба». мне нестерпимо оно! – но будем надеяться… – вздохнул Дождливый День, – будем надеяться, что… – нет! не смей! – закричал Дождливый День. – пожалуйста, не смей! и – истончился в вечер. и – пропал совсем. -
и припал в тот день к плечу острому – острый древесный лист. и попросил о помощи. и прижался крепко-крепко, не желая больше несчастий… и не было больше несчастий, никогда. - и не было больше несчастий.
––––––––– - –––––––––– - –––––––––––– - –––––––––––
АНТОЛОГИЯ СНОВ
1 – пролог
усталость. пешеходная дорожка по расколу стены. домик под яблоней. яблоня. яблоки прелая листва под упр у жьем боков. кусочек утолённой меди в грязной зеленокр у жной воде. медный горн, затихающий… но и из-за затишья – бьющий в ладони. - усталость… - …и даже угретый и упокоенный в обильном жилье – не упокоен. и измёрзлая кровь ударяет копьями ледяными в распаренную кожу. …и горбятся губы, не желающие молчать; горбятся губы, нагромождаются пласт о пласт – образуя возвышенности, - кругл я тся в м а гмовой вертикали. - и – из усталости выходящие всадники – сны… -
2
…а некто – беспокойный такой, весь в пепле и струпьях – сказал: «сколько нас – столько и миров. когда мы разрываемся в клочья – мир разрывается в клочья…» …а некто – беспокойный такой, весь в пепле и струпьях – сказал: «ах, беда-горев а нье!.. ах, журчанье беззвучное слова на зубах искрошенных к ночи!..» - …чья-то доброжелательная рука толкнула его под машину. удар. (милосердие) удар. (…в клочья разрываться было уже нечему) удар. он успокоился … -
3
…лечу… лечу… лечу… лечу… лечу…! так хорошо!.. -
4 – …шарик
пузатый, как маленькая планета, и лёгкий, как дыхание любимого человека Воздушный Шарик – поднимался всё выше и выше… поднявшись совсем высоко – он стал облаком; маленьким пушистым облаком, добрым и ласковым. …и больше не опускался вниз… не поднимался вверх… он – был …из года в год, из века в век, из судьбы в судьбу. -
5 из глубины – голова… из головы – глубина… - …тише! тише… - штормит. -
6
лечу… -
7
…здесь собрались все те, кто любили друг друга. и никогда это место не было печальным. я прижимаюсь лбом к стеклу: идут, издавна ожидаемые, давно желанные. идут, взявшись за руки, улыбаясь моей – в заок о нье дрожащей – улыбке. и двери пред движением их – распахнуты. и вхождение – вхождение не сквозь, но имеющее корни. …здесь нет дурной погоды и дурных слов. здесь нет вообще ничего дурного, что вхождается и без спроса рассаживается за столом вокруг мисок с горячей кашей. здесь ничто не губит, ибо то, что губить способно – погублено в перерожденьи. мы все вместе: мы, любящие и любимые. и друг другом, как и собой – полны. руки слиты с руками, и чистота жилья – с чистотой неба и земли… - стоит ли просыпаться? -
8
…голос. и опять тот же голос. и опять – он. надо отозваться. надо пойти навстречу. встретить, понять, приголубить. голос всё громче. я лежу посреди многотр а вного, стрекочущего и гудящего поля. мне необходимо подняться. я очень стараюсь. стараюсь изо всех сил… -
9
… лечу. мне очень хорошо! куда бы полететь? ну, например – в эту сторону. или – в ту. нет! только – туда… туда… туда… туда… туда…! -
10 - …поступок …я прохожу мимо залов. окна их – терпкий каскад огней. воздух их плотный и топкий. я высоко поднимаю ноги; мои движения – движения аиста, и клюв мой обременён фыркающим, сопящим свёртком. там ребёнок… не то что бы грудной младенец, но и не слишком далёкий от младенчества. я тихонько кладу свёрток у высоких дверей, прилепленных к одной из зал, и – улетаю… - …нет, не задумываюсь о своём поступке. разве это поступок! это – то, что произошло… -
11
и приснились мне вы, близкие … вы … кто-то из вас уже умер… – давно умер. кто-то потерялся, канул… – и дымные раскалённые полосы обозначили направленье ухода и границу промеж. но теперь: теперь мы были все вместе. и не вслаивалось между нами тягости и воровства, и не вслаивалось ост у дности и непониманья. а было, было: терпение и любовь, и прит я жность великая, и бережность несказанная. будто бы: мы собрались здесь для чего-то… – чего-то безусловно важного, само собой разумеющегося! мы собрались; но и не говорили ни слова, – как-то оно и без того обходилось… славно так… так радостно! - ох, не расходиться бы нам!.. - но вот: пробуждение… и нежелание его принять… отталкивание… сопротивление… и вновь: неумолимый, неумолимо однозначный его приход. -
12 - …общение
сегодня я дерево: тонкое, юное, в зелёных крапинках вздувшихся почек. стою себе, раскинув ветви, подставив лицо крохотным редким каплям весеннего дождя. вот и воробей уселся на мою ветку. вздохнул; перетряхнул крылышками; замер. я осмотрелся вокруг, и, не заметивши ничего такого, что могло бы мне помешать, – заговорил с воробьём. он мне ответил. слово за слово – и образовалась у нас беседа, при взаимном ощущении приятности. о, сколько я всего узнал! …выяснилось, что капли дождя, – а это знает любой птенец! – самые что ни на есть настоящие звёзды. вот только они мокрые и смешливые, потому-то сразу и не поймёшь что они такое. а ещё я узнал, что если подпрыгивать на одной лапке – можно раскачать Землю. раскачаешь ты её, подпрыгнешь повыше – и полетишь, а вдогонку тебе – Земля; летите вы рядышком: ветер гудит, облака невесть что выплясывают… и славно вам вместе! чудесно так! а ещё… но, всего не перескажешь. сегодня я дерево. и воробью это нравится. он осматривает меня со всех сторон, что-то бормочет… да нет, он уже не бормочет! – он камнем несётся к земле… в землю… и из земли – зелёным хохочущим фейерверком истекает, ширясь и трепеща, росток! юное, тонкое дерево появляется рядом с мной! и хорошо и весело нам теперь. и никто не помешает нам, пока вот так – ветвь с ветвью – соединяясь – летим – летим – летим – летим мы между звёзд! -
13
…о! …кто это? кто это? …лебеди, жёлтые лебеди выхватывают из горящих зданий своих детей… кто это?.. на бреющем полёте, на излёте ос у дороженных мускулов… миражи… колесницы… я видел мегаполисы, опадающие в зловонье собственного нутра. о, опадание! торопливость, торопливость, взд ы хательность, облегченье… я видел океаны, бьющие отчаяньем многоруким в говорливые жестяные тазы. я видел резиновые плети галактик. я трогал плети у основания и поражался негибкой ост ы лости их бессвязных маршрутов. я видел свечение пульса у белеющих в дюнах висков; бабочки-однодневки с факелами и грудью, не прикрытой ничем, помимо лунного света. - как разыскать себя? не утерять – как? как увериться? голая пр о звень степей… голое тело, не лежащее нынче нигде… мел… графика на асфальте… уши, увязшие в янтаре; в ушах – гомон… гомон, увязающий всё плотнее… гомон… и всюду: мел, покрытые мелом степи, голое бедное тело, – голое, как песчинка прижатая к январю… нагое парящее сердце… -
14 каждый… каждый… каждый… мы будто б домики: с крышами из усл а дных пряников, со стенами из пирогов, с окнами, где стёкла – леденец прозрачный. мы будто б домики, годные для проживания, тёплые; с постелями мягкими, с пёстрыми половиками. в каждом из нас проживают кошмары. они рождаются вместе с нами. и умирают вместе с нами. и рождаются снова. и вместе с нами проходят все стали: детство, юность, взросление, увяданье… в каждом из нас… - но наступает момент, когда мы – рождаемся, а они – нет. как долго ждать этого момента? …ах, как долго!.. но что такое «время» по сравнению с отсутствием кошмаров?! тьфу! плёвое дело!.. но такое, такое: не вынашивать в себе игольчатых липких плодов насилия и обмана, глупости и жестокости, алчности и бесстыдства! (о, как они умеют прогрызать, выкусывать нашу пряничк о вость, искрашивать нашу пирог о вость, леденцовость нашу излизывать. о, как они умеют – разрушив – вырываться на волю, обращая при этом сладчайшие остатки домиков в продуктовый резерв.) о, какое это наслаждение – не бояться, что кошмар вырвется из тебя и всё затопит… всё… всё… всё… всё затопит, и только ты – монументом на гребне колеблемым – воспрянешь над потопленьем и будешь вглядываться, вглядываться, вглядываться, не в силах даже ужаснуться, не способный лезвиями забронзовевших рук изрубить хлещущие полчища… о, какое это наслаждение: не бояться, не иметь к тому никаких причин! - но осознавать… но чувствовать шевеление… - нет! но – осознавать. но – чувствуя шевеление – осознавать, – не дать опрокинуться. твёрдо стоять на ногах. и сквозь то, что сбивает с ног – твёрдо стоять на ногах. не покачнуться; даже – когда ползком, – не покачнуться, не опрокинуться. -
15 – …к вопросу «о поэтах» …лежу в колодце. мне не слишком удобно, но – ничего, обвыкаюсь. руки под голову подложил, ногами упёрся в хлипкую колодезную стенку; смотрю наверх: там звёзды… насмотревшись всласть – переворачиваюсь на правый бок… скрючиваюсь, колени к груди прижимая, – дремлю… мокро, – толком не уснуть. к спине, перебирая лапами и бормоча, жмутся холодные жалостные лягушки. они хотят согреться. они всё время выталкивают меня из дремоты. …но они всего лишь хотят согреться. - открываю глаза… рассвет. слышу голоса людей; люди приближаются к колодцу, позвякивая вёдрами и оживлённо болтая. загремела цепь. ведёрочное днище, ткнувшееся мне в плечо, почудилось заблудившейся в утренней зябкости лошадью. я тихонько погладил его. в квадратный просвет, закрывая собой кусочек облака, просунулось сердитое кудластое лицо; просунулось – и упёрлось в меня взглядом внимательным, недобрым… – ты кто? – гулко вопросило лицо. – поэт, – ответствовал я; ответствовал смиренно, как и подобает квартирующему на дне колодца. лицо отпрянуло. – эй, бабы, – услышал я откуда-то сверху, – там поэт какой-то завёлся! а воды – нету!.. и другие голоса: – как так – нету?! – поэт?? вот ведь гадость какая! да как же он там завёлся?.. – да, небось, эта дрянь всю воду и выхлебала! вот я его сейчас!.. – ой, да что же это?! меры, меры надо принимать! лежу. нехорошо мне как-то, тоскливо. вон и лягушки упрятались, в только им ведомые убежища схоронились… в просвет, уж и вовсе темень нагнав, разом всунулось изрядное количество лиц. они были все разные, но вроде бы – и одинаковые… этот парадокс меня очень смутил. …лица бранились, показывали кулаки и тыкали в мою сторону длинными сухими палками. – ну что вы! успокойтесь! – крикнул я. – вы же сейчас развалите колодец! посмотрите: брёвна трясутся и плесень падает мне на живот… успокойтесь! вас – много, я – один; всё между нами из-за этого непонятно… выберите представителя – наиболее уважаемое среди вас лицо, разумное и достойное, – пусть он говорит. – а что с тобой говорить… – сказало кудластое лицо, то, что первым просунулось. – где вода? – да вода будет, – заверил я радостно. – вы только помогите мне выбраться отсюда, а колодец – он тут же наполнится. вы не сомневайтесь! лицо хмыкнуло и презрительно на меня посмотрело. …исчезло. поверху опять возобновились брань и угрозы. внимательно прислушиваясь – я понял: они считают это место осквернённым, а воду, даже если она и появится, – заразной. всё потому, – так кричал один из бранившихся, – что поэты – хуже чумы, что поэты – они и не люди вовсе, а так – н е люди. много ещё чего говорилось, и всё обо мне да о сложившейся ситуации: мол, нет в колодце воды – худо, а уж коли в нём мерзопакость всякая расплодилась, то вообще – ужас! поначалу я всё пытался их как-то утешать… да они не слушали. пришлось умолкнуть. так ещё некоторое время прошло. думалось мне, что вот наговорятся они вдосталь, а там, глядишь – и спустят мне верёвку. или иначе как… …рядом с моим левым боком – поднявши грязи фонтанчик – невеликий пухлый кирпич плюхнулся. – ну да что вы, право! – громко крикнул я. – ведь вы – ну вот самую малость! – и в меня бы попали! не кидайте больше, прошу!.. брань наверху затихла. и вновь, как давеча, целая куча лиц замельтешила в просвете. вот и смотрели мы друг на друга: они не улыбались, а я улыбался, стараясь быть как можно приветливей, доброжелательней… …с дружностью – очень впечатляющей и удивительной – стали кидать в меня кирпичами стоявшие наверху. …целая лавина этих прокалённых глиняных слитков вхлестнулась в колодец и затопила его. - не помню, каково мне лежалось… не знаю, каково мне лежится… как-то притупились все чувства, – ужались в задремавший комочек… лежу в засыпанном кирпичами колодце. дожидаюсь… (трудно сказать, чего именно я дожидаюсь: странствующего ли рыцаря-избавителя… или другого какого обстоятельства благоприятного… уж что-нибудь, верно, должно произойти.) - ожидаю, процарапывая как только возможно, как только возможно, как только возможно подземный ход. -
16 – …пузырёк
так: ни с того ни с сего: на золотисто-коричневой плоскости моего вечернего чая появился воздушный пузырёк. пузырёк был похож на многоногое зёрнышко ртути: проездом… в гостинице… на чемоданах… – кто вы? – спросил я его. воздушный пузырёк обернулся на мой голос. растерянно заморгал. засмущался. – о, пожалуйста, не смущайтесь! – попросил я. – скажите, может быть вам нужна помощь? или – собеседник…? располагайте мною! – спасибо… – прошептал пузырёк. – вы так малы…! вы ещё совсем дитя, – но уже странствуете, уже в беспокойстве… завязалась беседа: неторопливо, негромко, но – о многом, слово з а слово… иной раз выходило и так, что каждый беседовал сам с собою, о другом забывая... (забывая…) : я созерцал – отражённой – неподвижность своих зрачков… неподвижность потолочного склона… неподвижность времени…: я уменьшился, но – уменьшившись – расширился, распахнулся, распрост о рился… ах, как хорошо! …но: очнулся; замерцал; прислушался…: -
«и вот: пришло… я замер – торопливый – на дне пруда под блюдами кувшинок под ряской переливчатой на ощупь… я наблюдал движенье чёрных вод над рыбой скользкой над шершавой шкурой унывца-рака… приминал руками – сухими и дрожащими руками – сухой дрожащий ил… шептал: «привет вам! продолжайте путь!..» – осенним розам светлым на воде …я замер – пропуская тень врага и тенью стал и скрючился в тени я скрючился зародышем в тени зародышем – извне пришедшим к лону возрос вознёсся и – простите – здесь – в сосуде этом – я нашёл приют… пристанище… покой…» -
я не стал допивать вечерний свой чай. я поставил чашку рядышком с постелью, у изголовья. пройдёт совсем немного времени – и золотисто-коричневая плоскость исчезнет: высохнет… улетучится… высохнет, улетучится – вровень с чаем – и моё земное обличье… опустеет чашка, и опустеет постель: опустеют вровень… и полетим мы с пузырьком по иным приютам… по дороге дальней, доброй и злой… и полетим мы, полетим – вздымаясь и упадая… и полетим мы, полетим, полетим… но уже – вместе. -
17
и приснился мне я. и снова приснился. - и снова. - …разный всегда, не всегда знакомый, но всегда – я. -
18
…я им говорю: – «…каждое утро, когда солнце и луна стукаются лбами, многом и льная лава асфальта – застывшая в форме улиц, переулков и площадей – обращается в книгу. очень умную книгу. немного печальную. …и лепечут, грохочут, дрожат квадрильёны страниц! зовут к чему-то!» я им говорю… а они ухмыляются – даже смеются! – широко распахивая многозубые пропасти ртов. а они ухмыляются, и всплёскивают руками, и раскачиваются всем телом. я им говорю: – «…ночами… ночами… ночные облака – проплывая мимо – не принимают никаких причудливых обличий; они остаются теми, кто они, собственно, и есть: Удивительными Существами. им ничего не стоит взять тебя на руки и унести на край света. им ничего не стоит душу твою отмыть от горечи и убрать из сердца стрелу. облака проносятся над тобой – вместе с тобой, – проносятся, исцеляют, переполняют пушистостью драгоценной! облака…» я им говорю… а они хохочут, повизгивая да по полу ножищами топоча заливисто и безоглядно. я им говорю: – «…море – это одеяло. достаточно поверить в него, завернуться, закутаться, замотаться – и чудесные сны (приходящие ниоткуда… но – приходящие! приходящие!) станут плоть от плоти твоей. это может послужить началом невиданных ураганов; ураганов, не несущих беды, чистых, осиянных любовью!..» я им говорю… а они катаются по полу в истерике громкогл а сой, с у дорожье животов приминая пляшущими руками. а они говорят: – «ну, насмешил! ну, уважил! не мало ещё дураков по земле гуляет, но этот – из самых забавных!» и ещё: – «довольно! – кричат, – потешил, и – хватит. да ведь что же это: так-то и всех переморишь! довольно, - шумят, – придурью нас мурыжить! дай отдохнуть, а то и вправду подохнем!»… - я выхожу на улицу. я иду по бульвару-странице… к облаку руки протягиваю… прижимаюсь щекою к морю… я проплываю чем-то бесплотным, невидным, неявным… но – прикасаюсь, – прикосновенье так долгожданно! -
19
…по серёдке, по самой серёдке, где ветер и сахар… где сладость не имеет ступенчатости, но – вся, сразу… где сразу всего не истратить, не избыть, не покинуть спиною… туда! …но теперь – одиноко. (тихонько… тихонько…) теперь – одиноко, и жгучие плети ссых а нья раскинули танец закатный – далёкий… – на остриях стрел. …туда! …вообще, совершенно, совсем не имеет значенья и права: доберёшься ль ползком – ты ползи! – или будешь доставлен крылами! вообще не имеет значенья!!! - но теперь – одиноко. и брови подъяты к вершинам, где дрожат ледники, где лавины быстры и обширны, где приют заметён. но и так: не один; даже если приют заметён, даже если сбивается взгляд о кромешные свет и тьму. по серёдке… по самой серёдке… не оглядываясь, не торопясь вперёд… - но теперь – одиноко… только это совсем не имеет значенья. вообще. никакого. не один, но – ОДНО. не один.
|