Дарующая и карающая длань

Пусть солнцем станет мне твоя улыбка,
Слезою горькой станет океан,
Пусть под ногами почва очень зыбка,
Я удержусь за черствый свой обман...
(с)Эрнест Степке

На Ивлионии не было людей. Все рабочие, которым приходилось бывать на планете, находились там в скафандрах, потому что холодный и более разряженный воздух воспринимался тяжело. Конечно, человечество привыкнет и приспособится, но на это нужно время. Пока же над строящимися городами подняли защитные купола, чтобы уменьшить уровень солнечной радиации. На станциях людей от всевозможных излучений скрывали фоновые щиты.

Сопровождая ученых, Деметр часто высаживался в поднимающихся лесах, холодных горах и у соленых морей. Планета была прекрасна и преображалась с каждым днем все сильнее. Капитана непреодолимо тянуло к этому уголку жизни, даже сухие пустыни и ледяные шапки на полюсах казались более привлекательными, чем железный корпус военной базы.

Как старший в своей дивизии, он сам составлял графики полетов и мог выбирать, куда и с кем лететь. В этот раз облет делали недалеко от того места, где в будущем поднимется третий город для Мельпомены, город, в котором Деметр и его младший муж будут жить и растить детей. Группа наблюдателей приземлилась рядом с небольшим озером и проверяла уровень каких-то местных водорослей. Деметра сопровождал Пелоп, он управлял погрузчиком и сейчас задумчиво тыкал в планшет пальцем, наблюдая, как робот выгружает аппаратуру для ученых.

— Может, прогуляемся, — Деметру было невероятно скучно. Смыслом присутствия военных во всем этом мероприятии, конечно же, был элементарный контроль, но следить за манипуляциями двух молоденьких омег, которые с восторженными лицами запихивали поросль в пробирки, было утомительно.

— Но… это наш пост? — Пелоп неуверенно поднял бровь.

— Скажем, что заметили что-то подозрительное!

Деметр махнул рукой юношам, показывая, что отойдут, на них лишь бросили взгляд и тут же вернулись к своим опытам. Капитан потащил Пелопа за собой, желая просто побродить по заболоченной кромке воды, посмотреть на странных насекомых, которые словно выпорхнули со страниц их учебников, и надеясь увидеть хоть одну рыбешку за этой странной, гладкой поверхностью.

— Никогда не думал, что вода такая, — Пелоп задумчиво шел за командиром и смотрел на озеро.

— Разве ты не видел воду?

— Нет, я имел в виду свободную, живую воду, — Пелоп остановился, снял перчатку и окунул ее в жидкость. Тут же отдернув руку, он ойкнул, а капитан рассмеялся, понимая, что так удивило парня — она оказалась ледяной. И вывел данные на планшете – вода была всего одиннадцать градусов, в то время как воздух - почти двадцать.

— Сейчас тепло? Какое время года? Будет ли теплее? — мужчина задумчиво смотрел на показатели, словно не понимая их.

— Весна, Пелоп, — Деметр со вздохом сел на мягкий земляной склон. — Скоро станет теплее, озеро наполнится рыбой, и мы будем ее ловить. Хотел бы жить рядом с озером?

— Да…

— Говорят, землю тут можно купить, — мужчина вытащил из рабочего пояса маячок и бросил рядом с берегом. — Вернёмся, узнаем, почём тут будет стоить нам домик. Не против?

Пелоп усмехнулся, сел рядом с товарищем и продолжил осторожно трогать пальцами непривычную для него субстанцию.

— Звучит здорово, я бы и Рея позвал. Весело было бы всем вместе… жить рядом.

«Возвращайтесь, романтики», — пискнул рядом с ухом передатчик, — «ваши ученые нервничают».

— Ты подслушиваешь, Тантал, — немного сердито заметил Пелоп.

— Он наш диспетчер, ему положено.

«Именно, господин капитан, а можно, я тоже с вами поживу? Рыбку буду ловить, так здорово все звучит».

— Господин, — передразнил Деметр, а Пелоп рассмеялся.

— Я тебя в гости позову, если будешь вести себя хорошо, — пообещал Плуто, и Тантал тут же залился соловьем, каким он будет хорошим, и даже обещал не обзываться.

— Смотри! — капитан отвлёк Пелопа от радужной болтовни.

Посмотрев, куда указывает Деметр, тот заметил довольно крупного зайца, что, недоверчиво поглядывая на людей, выбирался из норки. Поняв, что его заметили, он рванул в кусты и исчез, а Деметр достал сканер и быстро просветил нору.

— Надо наших зазнаек-ученых позвать, там приплод, а значит, их старания не прошли даром, — Деметр запустил руку в земляной лаз и вытащил на поверхность маленькое копошащееся существо.

Зайчонка покрывал чуть заметный короткий пух, глазки были закрыты, а длинные уши прижаты к крохотной головке. Звереныш неуверенно тыкал мордочкой в плотную ткань скафандра в поисках пищи. Пелоп протянул к нему руку, но Деметр не позволил ему притронуться к существу без защиты.

«Хочу такого себе, миленький», — запищал Тантал и начал тарахтеть, чтобы ему зверька показали со всех сторон, Деметр поморщился.

— Сейчас отключу тебя от эфира, если не прекратишь свое высокочастотное нытье.

Пелоп надел на руку перчатку и вытащил из норы еще одного малыша.

— Он теплый. И мягкий. В учебнике все казалось таким нереальным, сказочным. Читал много, видео смотрел, но сейчас – это ведь не сон, правда? — солдат задумчиво улыбался, смотря на живое существо на своей ладони.

«Мы прилетели сюда, посадили свои деревья, вырастили своих зверей, но местные водоросли, что сейчас ваши заумные ученые собирают со дна озера, могли бы развиться в собственную жизнь. Появились бы свои зверьки и насекомые. А через миллионы лет появились бы и люди», — голос Тантала звучал немного обреченно.

— Или пауки. Как Таланцы, — фыркнул Деметр.

— Но мы действительно отобрали эту планету у самой себя, — Пелоп со вздохом вернул зайчонка на место, — с тех пор как лишились дома, мы только и делаем, что отбираем: ресурсы, воду, свет и тепло. А теперь забрали и чье-то будущее.

— Ты осуждаешь нас? — Деметр удивленно поднял брови. — Хочешь продолжить свою жизнь на станции? Хочешь, чтобы твои дети росли в железных джунглях и ели биомассу?

Пелоп и Тантал ничего не ответили. Деметр вызвал биологов, показал им нору, омеги обрадовались как дети, вытащили всех крольчат и поставили им чипы. Потом положили их на место и проследили, чтобы крольчиха вернулась. Это вмешательство в природу казалось совершенно естественным, таким же, как и заселение чужой планеты своим видом.

Оставив ученых и Пелопа в катере, Деметр на фениксе пошел на облет. Смотреть на планету, цветущую, прекрасную, рожденную из пепла их сотнями лет несбыточных мечтаний, было прекрасно. Пусть похищенная, отобранная, но она теперь принадлежала им. Ивлионцы в своем странствии из высокоразвитой культуры превратились в варваров, опустошающих вселенные, разоряющих метеоры и кометы. Наверное, их предки ненавидели бы их такими... но они смогли выжить, пусть даже такой ценой. Возможно, через столетия великая раса вновь вернет свое величие, прекратит войну с соседями и выпросит прощение у вселенной за разрушение и перекраивание планеты.

Города поднимались, устремлялись в небеса каменными стенами и стеклянными шпилями, искусственные озерца, зеленые массивы – все это выглядело безгранично прекрасно. Где-то под землей пройдут туннели с поездами, которые будут двигаться по технологии межстанционных транспортников, и попасть из одного города в другой можно будет за считанные минуты. На полях поднимались искусственные системы контроля климата, росли ангары для производства биопродуктов, и строились сотни тысяч заводов, где производились роботы, которые в дальнейшем будут производить других роботов...

Такой себе представлял Деметр их старую планету, и менее чем через год первая станция начнет новую жизнь в новом мире. Мечта исполнится, сбудутся все предсказания и пророчества – Ивлиония обретет свой новый дом...

Замерев над небольшим озерцом, где в будущем он купит себе и Перси жилище, Деметр сделал несколько снимков. Это счастливое, светлое будущее сейчас казалось более чем доступным. У их домика непременно будут светлые стены, как и лазурное небо над головой, и на этих стенах Перси сможет рисовать закаты и рассветы, цветы, листья и щебечущих птиц. Все будет именно так. А рядом с домом будут бегать детишки, гоняя по двору пятнистую кошку. Счастье – простое человеческое счастье – жизнь с семьей, любить и быть любимым. Так немного надо и так непросто его создать.

Деметр вернулся на базу и сразу пошел в отдел планирования поселений. Участок земли и постройка на нем дома стоили пять тысяч кредитов, и альфа, недолго думая, открыл их с Перси общий счет, куда пересылал свою зарплату. У него на счету за долгие годы службы накопились приличные сбережения, но на строительство бы не хватило, и он надеялся, что Перси потратил не все деньги, что он пересылал ему. Увидев накопленную сумму, Деметр был изумлен – почти десять тысяч, словно Перси ни разу не прикоснулся к деньгам, что передавал ему муж. Этих средств хватило бы, чтобы купить дом на седьмой без дотаций. Альфа поверить не мог, что все это время его младший муж ни разу не воспользовался счетом. Неужели Перси не нуждался в этих деньгах. Или?

Неприятная мысль резанула по сердцу. Деметр с нахлынувшим сожалением осознал, что все это время Перси содержал кто-то другой. Другой альфа рядом с ним в постели, в его спальне, в мыслях, в желаниях. Пока Деметр пытался разобраться в своих чувствах, Перси просыпался в объятиях любовника, принимал его деньги и готовил для него ужин. За сожалением пришли боль и опустошение, в голове холодный шум стирал все мысли, казалось, весь прежний романтический настрой смылся, и осталась лишь военная оболочка.

Деметр оплатил участок и постройку. Для капитана дом обещали построить в спешном порядке, с автономной системой электроснабжения, солнечными батареями и очисткой воды. Только провод пищедоставки придется ждать дольше, пока не будет закончена постройка городской системы. Альфа только кивал и ставил галочки в указанных местах, после перевода денег он еще долго смотрел на четырехзначную цифру на их с Перси счету и пытался решить, как с этим жить дальше.

После Эола Перси охладел, возможно, разлюбил или просто решил скрывать свои чувства, но это неприятно давило на самолюбие. Деметр был уверен, что никогда не влюбится в Перси, что будет без зазрения совести пользоваться пылкостью омеги и наслаждаться его чувствами, но вышло все наоборот. Впрочем, расстраиваться тоже было глупо – когда Деметр приезжал, Перси исправно отдавал ему и себя, и свои эмоции. Омега был нежен, ласков и никогда не давал повода для расстройств или разочарований. Возможно, Деметру стоило довольствоваться тем малым, что имел... но хотелось тех прежних горячих чувств, которые он не ценил раньше, хотелось любви Перси.

Прожив в М31 почти четыре месяца, Деметр понимал, что скоро ему придется сообщить, что поддержать Перси он не сможет, и ближайшую течку младший муж проведет без него. И что сделает Перси? Поедет в больницу или не будет мучить свое тело и душу и отдастся тому, кто уже много лет рядом... кому? Не Деметру...

Деметр хотел связаться с Перси, объясниться, но вместо теплых слов рождались слова страха. Альфа написал письмо своему мужу, надеясь, что тот получит его до того, как будет слишком поздно. Альфа писал эти несколько строк больше часа, а потом оставил на сервере дожидаться связи:

«Я приеду к тебе, обещаю. Хочу, чтобы в эти дни ты был только со мной. Не ходи никуда ни в коем случае. Ты должен ждать меня дома!»

Когда все коммуникационные датчики запищали, извещая об открытом канале, Деметр выключил оповещение. Слишком долго он тянул с признанием, слишком долго испытывал сердце Персефона, и сейчас, наверное, был для него последний шанс дать Перси знать, о том, как он для Деметра важен. Негнущимися пальцами альфа набрал еще одно послание.

«Я люблю тебя. Пусть тьма, разделяющая нас, будет моим наказанием».

Через несколько минут капитану пришел ответ, но Деметр не решился его открыть.

Перси наверняка узнал, что Деметр так и не покинул базу, не явился и обманул. В который раз обманул его, и в ближайшие три дня не будет поддерживать младшего ни телом, ни духом. Что мог написать ему Перси? Осудить за прежние ошибки и укорить новой? Так и не прочитав послания, капитан перенес его в закрытую папку.

Если бы не прежние измены и жестокие слова, Перси сохранил бы свои чувства, и сейчас бы Деметр мог быть счастливым. Но все случилось как случилось. Прошлого не изменить. Сейчас хотелось отключиться, выкинуть страшные мысли из головы и запрыгнуть в феникс, нарушая уставы и приказы, помчаться через галактики на встречу с любимым. Почему так сложно делать такие простые вещи? Почему...

***

У Перси был первый день течки, а у Деметра выпал выходной, и вместо привычных занятий капитан бесцельно сидел в своем номере. Тело альфы, словно привыкшее к расписанию, не подчинялось даже таблеткам. Всё казалось каким-то ватным и тяжелым, мысли крутились и рвались на полуслове. Он старался не думать о младшем муже, но картинки с Перси и каким-то альфой словно намеренно появлялись перед глазами и болезненно ранили.

Кто-то открыл его дверь и проскользнул внутрь. Деметру даже не нужно поднимать голову, он узнал Тантала по запаху. Видеть его не хотелось, так же, как и других.

— Зачем пришёл? — подавленное настроение Деметра сквозило в каждой букве.

— Принёс вискаря, — омега с довольной улыбкой показал бутылку, но, заметив по лицу альфы, что ему тут сейчас не место, повернулся к дверям.

Но вместо того чтобы уйти, Тантал почему-то остановился и сел рядом с Деметром на постель.

— Чем сегодня недоволен?

— Тобой, — буркнул альфа, спихивая бывшего любовника с постели.

— Рассказывай, — Тан умел быть назойливым, и Деметр вдруг почувствовал, что ему необходимо выговориться. Пусть это будет похоже на жалобы или нытье, альфа знал, что Танталу можно доверять.

— У Перси сейчас течка. А я здесь.

— И? Переживаешь, что у него кто-то на стороне? — омега словно угадал его мысли.

— Заткнись, — Деметр сжался почти от физической боли, даже слушать это было больно. — Я просил его ни к кому не ходить, но Перси наверняка сообщили, что меня не будет, и это были просто глупые попытки удержать его. Хочу к нему, нет сил. Без него так хреново, что выть хочется.

— Ты наконец понял вашу связь, — с умным видом выдал Тантал, — вы уже давно вместе, и у тебя наконец-то проснулись чувства.

— У меня давно проснулись чувства! — рявкнул альфа, и омега засмеялся в голос.

— То-то ж ты такой нелюдимый стал. Влюбленный тиран мучается от загулов своего муженька. Это просто умопомрачительно!

— Замолчи, или я тебя сейчас задушу, — Деметр завалился на кровать, прижав к себе многострадальную подушку, и попытался успокоиться. Но стоило закрыть глаза, как он видел рядом с собой Перси – сладкого, мягкого, изнывающего от желания и с обжигающе горячей кожей. Хотелось прижать его сильнее, почувствовать запах мяты на губах, почувствовать жар его тела и проникнуть внутрь… Деметр, не сдержавшись, застонал от безысходности.

— Ты бесчувственный сухарь, Деметр. А Перси – топленое молоко. Любой сухарик в молоке становится мягким, — с улыбкой изрек Тан. — Ты сказал ему о своих чувствах? Или так и продолжаешь изображать из себя сурового непробиваемого солдата?

— Когда мы только поженились, Перси был влюблен в меня. Но потом... потом я просто все испортил, — Деметр тяжело вздохнул, вспоминая все грешки и преступления, — временами мне казалось, что он все еще меня любит, но с тех пор как я переспал с этой потекшей шлюхой, он ни разу больше не сказал мне об этом...

— Ты изменил Перси с парнем в течку? Ну, ты мудак! Как он еще не развелся с тобой?

— Ты совсем не помогаешь, — устало и обреченно прошипел Деметр.

— А я что, должен тебе помогать? — Тантал открыл бутылку и, сделав несколько глотков, протянул ее альфе. — Знаешь, как омеги течку воспринимают? Как самое большое проклятие и благословение. Во время нее желание столь велико, что готов лечь под кого угодно. Если не происходит соития, то от боли кажется, что можно умереть. Потому в медицинских центрах в нас и суют эти штуки, наполненные гормонами, чтоб немного успокоить. Но все равно больно. В душе больно, потому что это время, когда надо быть со своим альфой, когда можно по-настоящему открыться, кому доверяешь. Ведь в тот момент омеги совершенно беспомощны, неспособны себя защитить и если проводят ночь с любимым, то обязательно рожают ему ребенка. А в древние времена, если у омеги не было партнера, он отправлялся в храм, где другие омеги помогали ему своими членами. У таких омег был особый сан, их почти святыми считали за то, что другим омегам помогают. Раньше это было единственное спасение. Тебе не стоило так плохо думать о своем муже, он не стал бы отдаваться любовнику. Одно дело просто секс, а эструс совсем другое. Скорее всего, он сейчас преспокойно отдыхает в больнице и уверен, что та пластиковая хуйня в его заднице и есть его любимый муж.

Деметр лишь тяжело вздохнул. Может, Тантал и прав, может, Перси действительно смог сохранить свою любовь и не станет смеяться над внезапно проснувшимися чувствами Деметра. Его младший муж всегда был тактичен и вряд ли позволит себе издевки. Но мысли все равно возвращались к тому, что Перси вызовет к себе другого партнера. И от этого было тошно. Если бы все еще была открыта связь, Деметр бы вызвал медицинский центр и велел им насильно увести Персефона в больницу, лишь бы он не достался кому-то еще.

Алкоголь совсем не помогал забыться и расслабиться. Напротив, вызывал все приятные воспоминания, все чудесные пережитые моменты в объятиях красивого и страстного мужчины. От запаха омеги, что сидел рядом, становилось тошно, хотелось выгнать того взашей, наказать за то, что все омеги тупые подстилки, неспособные держать себя в руках. А потом наказать и себя за то, что – альфа, и за то, что поддавался им столько лет.

— Свали-ка лучше, по добру...

— А то что? Завалишь? — Тантал рассмеялся, а Деметр тихо на него рыкнул. — Через два месяца я оставлю твою команду... — внезапно произнес омега.

— Что? — от удивления Деметр даже поднялся. — Вы что, все охуели? Фениксы – это единственный шанс вырваться из дыры, особенно для тебя!

— Я знаю, — Тан тяжело вздохнул, — спасибо тебе, что помог устроиться, что не бросил и был рядом всю мою военную карьеру. Но я омега, и через два месяца мне исполняется тридцать.

Тантал замолчал, а Деметр понял все и без слов. Как бы не был хорош омега на службе, как бы много не делал для государства, к тридцати он был обязан родить, или государство выдавало его замуж принудительно. Тантала ждал брачный дом, контракт с первым попавшимся свободным мужчиной, который по своему желанию или по достижению сорокалетия был вынужден искать себе мужа. Работать Танталу больше не позволят, пока тот не выполнит свой гражданский долг и не родит четверых детей. Если же окажется, что омега бесплоден, его отправят на принудительный труд, лишив всех привилегий и забыв обо всех достигнутых результатах.

— Неужели у тебя никого нет? А что насчет Пелопа?

Тантал лишь хохотнул и сделал большой глоток, скрывая перекошенное лицо.

— Можешь попробовать заделать мне ребенка, и тогда, возможно, мне дадут небольшую отсрочку, — Тан вздохнул.

— Извини, я, кажется, вырос из всего этого, и мои разум с телом сошлись во мнениях, что мне нужен лишь Перси.

— Я пошутил, Дем. Рад, что ты преодолел себя и больше не ставишь свои физические потребности выше других. Надеюсь, Перси будет счастлив с тобой и сможет тебя снова полюбить. Не так уж ты и плох. Особенно, когда не пытаешься ломать и давить. Просто люби его, показывай это, и он рано или поздно откроется тебе снова.

— Спасибо.

— Давай выпьем, Дем, за счастье, любовь, и что мой навязанный супруг будет позволять приезжать мне в твой дом на рыбалку...

Допив бутылку, Деметр выгнал Тантала, надеясь успокоиться и поспать. Омега ушел с неохотой, чувствовалось, что ему не хочется проводить эту ночь одному, но и настаивать он тоже не хотел. Оставшись за закрытой дверью, Тантал вытянул из заднего кармана вторую бутылку и зубами отвинтил крышечку. Хотелось напиться, но было не с кем.

— Что ты тут делаешь? — строгий голос вывел Тантала из размышлений, и омега, вздрогнув, поднял взгляд. Рядом с ним стоял Пелоп, и глаза альфы бешено горели.

— Да так, к капитану в гости ходил, — криво усмехнулся омега, но Пелоп от его усмешки побледнел и внезапно сильно толкнул мужчину в грудь.

— Ты же сказал, что с ним покончено? Или передумал, шлюха?

— А ты как думаешь, — Тантал откинул от себя руки альфы и пошло облизнулся, — захотелось пососать. Член у него ого-го!

Пелоп снова толкнул омегу, теперь двумя руками в грудь, чуть ли не рыча от злости. Жидкость из бутылки плеснула Танталу на руки, и он, резко дернувшись, вылил остатки альфе в лицо. Пелоп на мгновение ослеп, удивленно захлопал глазами и отступил, вытирая себя рукавом рубашки.

— Как же меня бесит твоя блядская натура! — немного остыв, проговорил альфа: — Сначала ты мне лапшу на уши вешаешь, а потом идешь ебаться к Деметру!

— Забудь, что я тебе говорил, — Тантал мрачно опустил взгляд, — не к чему тебе возиться с омегами с Каллиопы. Ты и твои богатенькие родители подберут тебе мужа, равного по сословию.

— Именно, подберут, — рыкнул Пелоп и, не оборачиваясь, быстро ушел, оставив Тантала без выпивки и без сил. Грохнувшись на пол, омега сжался в комок и тихо взвыл, кусая свои губы.