Воспоминания для двоих

Погода над стадионом была установлена солнечная, и яркое искусственное светило приятно слепило глаза, заставляя стоящих на дорожке курсантов щуриться. Почти тысяча самых успешных выпускников военных академий Мельпомены была пригашена для поддержки праздника трёхсотлетия вознесения. Солдат выстроили вдоль трибун и несколько раз повторили инструкции, которых молодым людям придётся придерживаться во время парада. Далее следовало несколько тренировочных заходов.

К девяти утра почти всё пространство стадиона было заполнено людьми – выступающими, ведущими, руководителями. Всего через три часа заполнятся трибуны, самый большой стадион Мельпомены вмещал почти полмиллиона человек.

— Курсант Оксиген? — юношу окрикнул подошедший к их руководителю ярко накрашенный омега.

Статный, худощавый в силу своего возраста альфа вышел из строя и твёрдым шагом подошёл к управляющему парадом лейтенанту. Отсалютовав ему, он повернулся к омеге.

— Моё имя Зефир, и я работаю в секретариате премьер-министра, — представился тот, — лейтенант сказал, что вы ответственный молодой человек, и я могу доверить вам важное дело, — странная хитрая улыбка на лице омеги не оставляла сомнения – дело было не из приятных, но курсант не имел права размышлять.

— Всегда готов служить.

— Прекрасно. Возьмите ещё троих своих товарищей и следуйте за мной.

Деметр Оксиген вновь отсалютовал и ровным шагом вернулся к шеренге. Выбрав ближайших в своём построении соседей, Деметр вернулся к омеге. Никого из этих ребят Деметр не знал, учился он не в самом престижном учебном заведении, и почти все её выпускники закончили с посредственными отметками. Потому из военной академии номер 416 лишь Деметра пригласили на парад в честь праздника.

— Вам будет поручено очень ответственное задание, — говорил Зефир пока вёл курсантов по лабиринту служебных помещений стадиона. Узкие переходы, сотни дверей в маленькие комнаты и снующие мимо работники – всё это сбивало с праздничного настроя, но заставляло молодых людей думать, что им предстоит что-то действительно важное.

Омега довёл юношей до обзорной ложи в верхней части стадиона и остановился перед заблокированной дверью.

— Протяните руку с чипами, господа, я передам вам доступ в закрытые части стадиона. В течение сегодняшнего дня вы будете гидами, телохранителями и сопровождающими для важных гостей праздника. Прошу быть почтительными с вашими подопечными и вести себя крайне терпимо к их желаниям, — на лице омеги вновь появилась гадкая улыбка. Предоставив юношам допуск, омега открыл комнату и пропустил солдат в ложу.

На высоких креслах рядом с обзорным окном сидели дети, и когда военные вошли в ложу, четыре маленьких головки обернулись, чтобы с нескрываемым любопытством и без малейшего стеснения рассмотреть гостей. Двое из детей поднялись. На вид им было около десяти, в дорогих костюмах, белых рубашках с плетёными манжетами и с драгоценными запонками, они выглядели маленькими лордами. Один из мальчиков подошёл к Деметру и широко улыбнулся тонкими губами, склонился в малом поклоне:

— Прошу быть моим кавалером на этот вечер, — произнёс маленький богач, и четверо курсантов гневно посмотрели на приведшего их сюда омегу.

— Мальчики, — Зефир сделал вид, что не заметил недовольство солдат, — как я и говорил, это ваши сопровождающие, пожалуйста, знакомьтесь, и они проведут вас по стадиону.

— Но, сэр, — отошёл от оцепенения один из курсантов, — мы солдаты, а не няньки. — На его руке повис мальчик лет семи и с восторгом рассматривал узкий знак отличия на груди.

— Как тебя зовут? — мальчик рядом с Деметром стал дёргать его за рукав, вызывая раздражение, — Папа звал меня " маленький Пи", я дозволяю тебе звать меня так же.

— Да, Пи, — сквозь зубы произнёс Деметр.

— Сегодня ты меня развлекаешь и подчиняешься, отец сказал, нам должно быть весело! — продолжать болтать мальчишка.

— Это дети генерала, главнокомандующего и нашего премьер-министра, — тихо шикнул на солдата омега, — если дети будут хоть чем-то недовольны, вас всех лишат звания и отправят работать к утилизаторам!

Солдаты обречённо переглянулись и разобрали себе по ребёнку. Маленький Пи продолжал крутиться рядом с Деметром, и ему пришлось принять его в качестве своего подопечного. В конце концов, это был лучший вариант, чем пятилетний кроха, желающий с первой же минуты, чтобы его носили на руках.

— Хочу посмотреть стадион! — заявил Пи.

— Хорошо, — Деметр изобразил на лице глубокое послушание и вывел мальчика из ложи.

Зефир передал Деметру не только ключ доступа, но и карту, и теперь при введении точки назначения на его личном планшете вспыхивала стрелочка, указывающая направление. Этому Деметр был несказанно рад, так как в огромном здании стадиона мог и сам легко заблудиться. К тому моменту, как они вышли на беговые дорожки, трибуны уже начали заполняться, выступающие быстро собирали или расставляли инвентарь, военных убрали в дальнюю часть пространства, чтобы в начале парада они первыми прошлись по огромному полю.

Им Деметр завидовал чёрной завистью. Двадцатилетний курсант был несказанно рад, когда его выбрали для праздника, а теперь все старания пошли прахом, потому что детишкам высших государственных чинов потребовались няньки. Мальчик пожелал пробежаться по дорожкам, потоптать искусственную траву и взглянуть на установки для фейерверков. Деметр ходил следом, стыдясь своего нового назначения и старательно делая вид, что к маленькому богачу он не имеет никакого отношения. Через полчаса, к огромному облегчению альфы, их выгнали к трибунам – начиналось представление. Идти в ложу Пи отказался, но рядом с ограждениями стояло слишком много народу, потому сначала Деметру пришлось приподнять мальчишку за локти, а потом и вовсе посадить себе на шею.

Парад и выступления гимнастов и танцоров произвели на Пи огромное впечатление. Мальчик громко смеялся, хлопал в ладоши и стучал недовольного Деметра по бритому черепу. Альфа сначала ворчал, а потом и сам увлёкся представлением, забыв о сидевшем на шее проказнике. Когда в центр поля вытащили огромную сцену и начался концерт, Пи заскучал, а потом потребовал найти отдел с пищедоставкой и купить им что-нибудь перекусить.

Деметру ничего не оставалось, как согласиться, и он проводил мальчика к ресторану. Там, у общественного пульта, Пи открыл своим чипом меню, и Деметр чуть в обморок не упал от разнообразия блюд. Ему через пищедоставку можно было заказать лишь воду и биомассу с ограниченным выбором формы и вкуса.

— Хочешь свежего сока? Или пончиков с сахарной пудрой? — листал списки Пи. — Я закажу себе сахарную воду и апельсинов. Только придётся подождать, их долго передают, — со знанием дела заявил ребёнок.

— Где ты живёшь? На каком этаже? — не смог удержаться от вопроса альфа.

— На седьмом. У нас дом рядом с озером, и отец обещал когда-нибудь сводить меня на Терпсихору к морю. А ты бы хотел увидеть море?

Деметр не ответил. Он и озера в своей жизни никогда не видел и представить не мог, что это такое. А этому маленькому мальчишке, который вряд ли прикладывал в своей жизни хоть к чему-то усилие, было дано всё с рождения. Мальчишка не знал, что такое голод, что такое отсутствие воды и серый потолок над головой вместо искусственного неба. Вряд ли маленький Пи когда-либо был на Каллиопе, и Деметр туда возвращаться тоже не хотел.

— А ты где живёшь? — с детской непосредственностью спросил мальчик.

— В аду, — чуть слышно ответил альфа и предпочёл отвернуться.

— Мне очень понравилась твоя татуировка. Ты будешь служить в фениксах? — его наивность топила лёд, и Деметр понимал, что глупо обижаться на ребёнка, который случайно задел больную мозоль солдата.

— Очень на это надеюсь. Через месяц у меня начинается обязательная служба, а через два года при распределении я уверен, что попаду в фениксы.

— Я тоже, — подарил альфе он свою чудесную улыбку, — хочу служить в фениксах.

Деметр ласково потрепал его по волосам и принял из его рук загадочный пакет с мягкими пахучими кружочками. Пи назвал их пончиками, но Деметр про себя именовал необычное лакомство «кольцами счастья». Ему показалось, что ничего вкуснее он в жизни не ел.

После перекуса Пи не пожелал возвращаться к трибунам, а указал альфе на закрытую ложу в верхней части купола. Туда они добирались почти два часа, обходя весь комплекс, понемногу разговаривая, обсуждая школьную программу и детские книги. Несмотря на большую разницу в возрасте, Деметру показалось, что мальчишка не по годам умён, прекрасно образован и начитан.

Когда они пришли к выбранному месту, концерт уже закончился, и начался футбольный матч. Пи не ошибся, и небольшая ложа пустовала, создавая интимную обстановку своей тишиной и покоем. Мальчик прижимался руками к окну, всматриваясь в фигурки на земле, что бегали под ним на расстоянии сотен метров, и фыркал, когда кто-либо из игроков пропускал хороший мяч.

— Любишь футбол? — поинтересовался Деметр, умирая от скуки.

— Да. Очень. Я играл в детской команде, но когда мне исполнилось десять, омег из команды перевели в художественную группу, — в его голосе послышалось разочарование.

— Ты омега? — без особого любопытства спросил альфа, не желая быть невежливым – задавать подобные вопросы было бестактно.

— А разве не видно? Я очень красивый, нежный и ласковый! — Пи показал язык и снова прижался к стеклу. — Мне уже двенадцать, и вскоре у меня появится свой запах. Отец говорит, что сейчас я пахну своим папочкой, как и все дети, но я его не чувствую, и мне, правда, не хватает его запаха…

— А где твой папа?

Пи вздохнул, отвернулся от окошка, и его огромные голубые глаза наполнились непередаваемой печалью.

— Его украли таланцы, — произнёс он так, что Деметра окатило ледяной волной ужаса. Он слышал о таланцах немало и смотрел обучающие фильмы в академии. И при мысли, что неудачная встреча с паукообразными инопланетянами может привести не просто к смерти, а к пленению, где пауки съедают своих жертв заживо, пальцы свело судорогой. Солдату хотелось воевать и защищать своих людей. И первыми он бы уничтожил таланцев.

— Соболезную, — ответил ошарашено альфа.

— Он погиб четыре года назад, без него мне очень плохо, а отец стал совсем злой. Папа говорил, что они истинная пара и их великая любовь будет длиться вечно, но ничего вечного не существует.

Деметр лишь хмыкнул, он был уверен, что истинная пара - это сказки, придуманные для маленьких омег из бедных районов, чтобы они могли надеяться, что когда-нибудь встретят своего принца, и тот увезёт их на Терпсихору.

— А ты, видимо, не веришь в вечную любовь? — не нашёлся, что ещё спросить, альфа.

— Возможно. Я не хочу загадывать и сначала намерен стать отважным солдатом, и открыть планету, где все мы в будущем будем жить! — гордо заявил ребёнок, заставляя Деметра рассмеяться.

— Это прекрасная мечта, я надеюсь, что она исполнится!

— А какая у тебя мечта?

— Я хочу стать генералом фениксов, — с усмешкой произнёс Деметр, он был уверен в том, что добьётся своего, и твёрдо шёл к цели.

— Ха! — громко и пренебрежительно сказал мальчик. — Этого тебе точно не дано. Чтобы стать генералом, нужно быть по-настоящему сильным, отважным и великим воином.

— Думаешь, я не справлюсь? — Деметр наигранно принял вызов.

— Нет, вытатуировать на затылке феникса недостаточно, чтобы управлять флотом!

— Может, ты дашь мне хотя бы шанс? — Деметр улыбнулся, смотря, как задорно загорелись глаза у мальчишки.

Протянув ему открытую ладонь, мальчик хитро усмехнулся, показывая ровные белые зубы.

— Вот, бери, не жалко! — произнёс он, и Деметр, удивлённо вскинув бровь, пожал открытую ладонь.

— Благодарю, — ответил альфа и поклонился.

Пи кивнул, явно довольный ответной игрой взрослого.

Матч закончился, и на вновь выставленной трибуне появился красивый высокий мужчина с рыжей шевелюрой. Перед ним замаячил и замер сенсорный микрофон, и мужчина стал зачитывать яркую эмоциональную поздравительную речь в честь праздника.

— Это Эрнест Степке! — восторженно произнёс Пи, вжимаясь в стекло всем телом.

— Политик? — Деметр слышал о нём вскользь и много неприятного. Про Степке говорили как про революционера, требующего равенства для всех жителей станций Ивлионии. Но для тех, кто живёт на нижних уровнях, это казалось несбыточными сказками, а для тех, кто занимал высшие этажи – разлагающей ересью.

Речь аристократа зажигала, люди аплодировали, свистели, заставляя волноваться охрану. Деметр почти не вслушивался, но каждое слово болезненно ударяло в сознание – мужчина с яркой внешностью буквально впечатывал свой образ, мысленно заставлял слушать и принимать. Заставлял быть участником своей собственной революции.

— Степке не политик, он великий поэт и философ. Конечно, в последнее время он слишком сильно увлёкся пропагандной деятельностью, и отец говорит, что он плохо кончит. Но разве не прекрасны все его мечты и желания? Он предлагает делиться с ближним, заботиться о тех, кто в этом нуждается, и помогать страждущим. Если бы деньги, которые сейчас тратятся на улучшение жизни Клио, тратились на переселение бедных районов Каллиопы, мы все бы только выиграли.

Деметр нахмурился. Речи мальчика и политика на трибуне вызывали какую-то неприятную тупую боль в груди. Вряд ли богатый красивый аристократ и такой же мальчишка хоть что-то знали о бедности, о безнадёге, что охватывала жителей первой станции. О том, как сложно заставлять себя двигаться, когда ты понимаешь, что являешься человеческим мусором. Что правительство держит тебя в живых только для того, чтобы население вымирающей цивилизации не падало ниже определённой отметки. Все высокие деятели громко кричали о том, что каждому каллиопцу выдают норму еды и питья, у них есть свой квадратный метр и выход в виртуальную сеть. У них есть всё, что требуется для жизни, но нет самой жизни. Потому что у них нет будущего и надежды.

Тяжёлые мысли Деметра прервал звонок коммуникатора, и Пи тут же ответил. Громогласный голос альфы заставил мальчика съёжиться, и он втянул голову и плечи. Видимо, родитель Пи действительно был с тем суров. Кем именно являлся устрашающего вида альфа на вифоне мальчика, Деметр не знал – он не видел в лицо ни одного из старших офицеров.

— Отец требует, чтобы я вернулся в общую ложу. Вскоре он увезёт меня домой, — понурив голову, произнёс Пи.

— Я провожу тебя.

Обратный путь они прошли намного быстрее. Пи теперь больше молчал, посматривал в обзорные окошки на начавшееся светопредставление и тяжело вздыхал. Скорее всего, отец не оставит ребёнка на вечернюю программу, которая была больше рассчитана на взрослых. И Пи не увидит фейерверков, что будут выпущены в честь трёхсотлетия в космосе.

— Спасибо тебе за прекрасный день, — вежливо произнёс маленький омега и снова поклонился.

— И тебе спасибо, — пожал плечами Деметр и чмокнул мальчишку в лоб.

Пи, покраснев, заёрзал ножкой и хитро усмехнулся.

— Ты похитил мой первый поцелуй! — сказал он, задорно посматривая на альфу. — Теперь ты обязан на мне жениться!

— Непременно, — хохотнул альфа, — позвони мне через десять лет.

Отсалютовав, Деметр направился к выходу, надеясь, что ему позволят остаться до конца шоу и, может, перепадёт от какого-либо офицера кружечка сидора.

— Подожди, ты так и не сказал, как тебя зовут, — крикнул ему вслед Пи.

— Это не важно, — ответил альфа и помахал ему на прощание рукой…

Через две недели Эрнеста Степке казнили за подрыв государственных устоев и измену родине.

***