Не отпускай

«Бывайте же друг другу благи, прощающие друг другу, яко же и Бог во Христе простил есть вам» Евангелие

В миг, отпустив на волю зыбки чувства,
Я выверну себя и что в груди,
И ты позволь войти с тобою в русло,
Шепни мне снова: «жду тебя, иди!»
(с)Эрнест Степке

Квартира встретила его тишиной.

На звук открывшейся двери выбежала Пятнышко, покружилась возле ног, помявкала, выпрашивая еды, но Деметру было не до неё. Он был твёрдо настроен выяснить с Перси отношения. Слишком долго они тянули, терпели, ссорились, расходились и сходились снова. В груди бухало сердце, предвкушая либо что-то хорошее, либо новую беду. Деметр понимал, что ужасно соскучился. И не только по спокойным тёплым отношениям, но и по их интимной связи. За прошедшие часы времени на общение почти не было, а проведённые урывками с Перси день и ночь только распалили жажду теплоты родного и любимого тела. Хотелось вновь вдохнуть запах сладкой мяты, почувствовать тепло кожи и как бьётся сердце в его груди…

Деметр быстрыми шагами прошёл в спальню, на ходу сбросив ботинки и куртку. Перси сидел на диване и увлечённо что-то читал в наушниках. Кажется, он даже не заметил появления мужа, и Деметр замер чуть в стороне, безмолвно любуясь любимым мужчиной. На Перси была тонкая майка, соблазнительно открывающая плечи и изящные руки с красивой мускулатурой. Плед плотно облегал чуть заметный живот, и от этой картины у Деметра защемило в груди. Задумчивое лицо омеги расслабилось, разгладились мимические морщинки, исчезли усталость и тревога, а на их место пришло умиротворение. От густых чёрных ресниц на скулы падала тень, а пухлые губы блестели, заманивая в свои сети.

У альфы мелькнула мысль, что нужно бы выпить таблетки, чтобы не наброситься и не спугнуть Перси снова, но сначала ему хотелось просто поговорить. Альфа подошёл к младшему и присел на корточки между его ног. Погладил тёплый живот, сначала через ткань, а затем, отодвинув мешающую одежду, уже саму кожу. Ощущать под пальцами зарождение новой жизни было невыносимо приятно, а знать, что там твоя плоть и кровь, восхитительно. Деметр не удержался и принялся покрывать живот нежными поцелуями. Сердце распирало от счастья и любви, заставляя понимать, насколько он слаб рядом с Перси.

— Он совсем ещё маленький, но очень скоро будет бегать по нашему дому, — произнёс альфа, и омега ласково улыбнулся и положил руку на голову мужа, — не хочу торопить события, но уже мечтаю подержать его на руках. — Деметр поднял взгляд, ловя тёплый свет своего неба. — И тебя тоже.

Персефон вздрогнул, видимо, эти слова задели его, и омега задышал глубже, стараясь успокоить горящие внутри него чувства.

— Дем, — омега провёл пальцами по лицу мужа. Боясь спугнуть нежность в глазах младшего мужа, альфа осторожно прижался щекой к холодной руке, а затем поцеловал его пальцы. — Уже поздно, пойдём спать.

— Ещё немного... — Деметр положил ладони на бёдра младшему мужу и прижался щекой к его животу.

Грудь давило от невысказанных чувств. Деметру казалось, что, не поделись он ими, его разорвёт, так много внутри было всего. Но что сказать? Как выразить всё, если он никогда не умел говорить и слишком редко признавался в ошибках, боясь просить прощения?

— Перси…

Приподняв майку с груди омеги, Деметр поцеловал тонкую полоску шрама от операции. Рубец – свидетельство их обоюдной невнимательности и самообмана.

— Прости меня, — альфа расслабился, выпуская все мысли и чувства наружу, — прости за ошибки и молчание.

— Дем, — Перси поймал ладонями его лицо и заставил посмотреть себе в глаза. Лёгкая спокойная улыбка дарила тепло, то самое, которое всегда грело душу Деметру рядом с младшим мужем.

— Я хочу поговорить с тобой и объясниться, — Деметр набрал побольше воздуха, но Перси прервал его, прижимаясь к губам и утягивая в бархатный, сладостный поцелуй.

— Давай отложим разговоры на завтра, — омега с непередаваемой нежностью посмотрел на мужа, — нам обоим рано вставать.

Деметр не хотел откладывать, понимая, что, возможно, завтра ему уже не хватить духу и слов, чтобы рассказать о долгих мучительных днях, когда он думал, что Перси живёт с другим, когда мучил сам себя недоверием.

Но заставлять Перси не хотелось.

— Пойдём со мной в постель.

— Хорошо, — Деметр замялся, — только мне надо выпить таблетки.

— Не надо, — Перси поднялся, скидывая с себя покрывало, и потянул мужа за собой. Перед тем как лечь в кровать, Перси снял с себя нижнее бельё, и Деметр с трудом смог сглотнуть, с восхищением любуясь тем, что уже много лет было только его – безупречный прекрасный стан, грациозные движения и тёплый персиковый загар. Перси был всё так же прекрасен, как и в их первую брачную ночь. Только долгая нервотрёпка и операция высосали из него силы, и сейчас в этой красоте виделась усталость.

Старательно успокаивая себя, чтобы не наброситься на Пи, Деметр тоже разделся и лёг рядом, прижимаясь ухом к груди младшего мужа. Красивая татуировка феникса, подпорченная операционным шрамом, была восстановлена, и Деметр не смог удержаться, чтобы снова не поцеловать эту чуть заметную белую полоску. Из груди Перси вырвался вздох, и Деметр, приподнявшись, стал целовать ему шею и плечи, наслаждаясь потяжелевшим дыханием и ускорившимся ритмом сердца мужа. Перси отвечал ему, пусть не движением, но телом, и это пьянило, утягивало в горячую негу возбуждения.

Оставив, наверное, сотню мягких поцелуев на шее, губы продолжили своё путешествие по груди омеги. Деметр целовал, покусывал, всасывал кожу мужа, радуясь усиливающимся запахом мяты, сладким вкусом на языке. От несильного укуса затвердевшего от ласк соска Перси выгнулся дугой, хватаясь руками за простыни, обхватывая стройными ногами торс мужа. Тонкое одеяло спускалось всё ниже, а за ним по пятам следовали жаркие поцелуи альфы. Персефон откинул голову на подушку, смотрел в потолок, испытывая блаженство от теплоты чужих губ и влажностью скользящего по коже языка. За прошедшие годы терзаний омега забыл, каково это, заниматься любовью, а не сексом.

Деметру нравилось слышать сиплое дыхание младшего, чувствовать, как напрягается его тело под ласками, как он разводит ноги в предвкушении проникновения. Сорвав ставшее ненужным одеяло, альфа на секунду замер, окидывая взглядом лежащего под ним младшего мужа. Щёки горели, глаза призывно блестели, так же, как и смазка на головке члена омеги.

— Посмотри на меня, — голос Деметра звучал мягко, не было больше ноток приказа, только нежность и просьба.

Перси перевёл взгляд с потолка на альфу. Голубые глаза горели в слабом освещении комнаты, омега облизывал губы, продолжая удерживать зрительный контакт. Проведя двумя пальцами по напряженному стволу к анусу, альфа медленно ввёл пальцы в омегу. Смотреть, как сменяются эмоции на лице Перси от движений внутри него, слышать тихие стоны, ловить сладкий запах мяты – всё это захватывало восхитительным чувством торжествующего счастья. Второй рукой Деметр взял член мужа и стал ласкать его, не отрывая взгляда от возбуждённого лица. Медленные скольжения отражались ярким откликом во всём теле Перси. Омега постанывал, притягивал к себе альфу ногами, его губы беззвучно просили о большем, и Деметр наслаждался этой картиной и осознанием своего полного контроля.

Вытащив пальцы из омеги, Деметр, наклонившись к подрагивающему от нетерпения члену, лизнул выступившую на кончике капельку, наслаждаясь темнеющими от страсти глазами Персефона.

— Моя сладкая мята, — прошептал альфа, вкладывая в эти слова всю свою любовь.

Пододвинув к себе бёдра омеги, Деметр осторожно толкнулся в Перси, ощущая, как плотно сжимают его тёплые мышцы, как выгибается тело под ним, как обхватывают и прижимают всё ближе стройные ноги. Слыша, как стонет Персефон, альфа не сдержался и тоже протяжно застонал от нахлынувшего удовольствия. Слишком долго они оба ждали этого прекрасного момента, когда можно будет оставить обиды и хоть немного побыть собой, открывая свои настоящие чувства и даруя друг другу силу взаимного обладания.

Медленные, неторопливые толчки, с замиранием в конце, позволяли прочувствовать всю сладость слияния. Наклонившись вперёд, альфа поцеловал Перси, заставляя дышать в одном ритме, дышать друг другом. Его прекрасный муж, его маленькая вселенная, ответил чувственно, глубоко, как и раньше, даря всего себя без остатка. Деметр ощущал, как его наполняет любовь, нежность, как разрастается в груди счастье. Страсть превратилась в горячее обжигающее тепло, что словно растопленное масло обволакивало их тела, заставляя прижиматься друг к другу всё ближе.

Перси кончил первым, громко вскрикнув и с силой сжав мышцами Деметра, утягивая его за собой. Выходить из младшего не хотелось, но Перси с трудом дышал под тяжестью альфы. Поцеловав мужа в лоб, Деметр лёг рядом, обнимая одной рукой прижавшегося к нему Пи.

— Я и забыл, каким ты можешь быть нежным, — омега погладил кончиками пальцев грудь альфы, обводя соски, очерчивая выступающие мышцы.

Деметр приподнял голову от подушки, заглядывая любимому в глаза, а затем и вовсе притянул того за волосы к себе, сердито целуя и выдыхая в губы:

— Сейчас я понял, что уже давно ревную тебя к тому парню, в которого ты так сильно был влюблён.

— И тебя не тревожит, что это ты сам? — Перси улыбнулся, продолжая смотреть в слегка рассерженные глаза подполковника.

— Я – тут. А тот, про кого ты так часто вспоминаешь, у тебя в голове.

— Понял. Больше не буду, — губы омеги разошлись ещё шире, а затем он и вовсе рассмеялся, вызывая негодование у альфы.

— Я вообще-то ожидал комплиментов, — Деметр выпустил Перси из захвата и чуть отодвинулся от смеющегося мужа.

Омега не растерялся, а обхватил альфу за шею, притягивая к себе, и поцеловал нежно, сладко, мягко поглаживая своими губами губы мужа, поглаживая их языком.

— Мы немного неправильно начали, но я рад, что ты попросил прощения. Мне тепло, оттого что ты рядом, прикасаешься ко мне и смотришь так, словно я действительно тебе нужен.

— Нужен, — Деметр наклонился и ещё раз поцеловал мужа, притягивая его к себе, зарываясь рукой в волосы. — Ты мне очень нужен...

— Тогда почему? Почему, Дем, ты… — Перси задохнулся, не находя подходящих слов для выражения своих эмоций.

Омега попытался уйти от зрительного контакта, вывернуться из крепких объятий старшего мужа. Деметр держал его крепко, но не удерживал. Высвободившись, Перси перекатился на вторую половину постели, ложась на спину и пытаясь найти в себе те самые слова, которые уже были сказаны в письме, но которые всё ещё тревожили его. Перси глубоко вздохнул, выпуская из себя глупую злость и обиду. Обиду на то, что уже давно нужно было оставить в прошлом.

— Почему я что, Перси? Что? — Деметр опёрся на локти и приподнялся на постели, рассматривая профиль мужа.

— Ничего... — Перси успокаивающе провёл мужу по груди. — Ты был прав, нам надо высказаться. И мне тоже есть что сказать. В своём последнем письме я признал, что главным виновником своих проблем был сам! Я сам. И что разочарование, как таковое, произошло не в тебе, а во мне самом, в моих чувствах и идеалах. Я разочаровался в себе, понимаешь? За то, что терпел, за то, как любил, за то, как стелился перед тобой, принимая всё как должное и не желая, и не пробуя что-либо исправлять. Умом я это прекрасно понял, но сердцу всё ещё больно. Я всё осознал, взвесил и нашёл для себя решение. И поэтому я смог вернуться, — Перси посмотрел на Деметра. Альфа внимательно слушал, не пытаясь прервать или что-то добавить, — и поэтому я могу твёрдо сказать, что люблю тебя, так как за эти пять лет возникла новая любовь, любовь к тебе настоящему, только вот я её не заметил, так как жил иллюзиями, — Перси понизил голос, словно говоря сам с собой. — Так что мне осталось только пережить момент разочарования в себе и своих фантазиях, а это оказалось очень сложно. Поэтому я прощу прощение заранее за мои глупые попытки обвинить тебя или причинить боль.

— Ты, правда, любишь меня? — Деметр уловил из сказанного самое важное и сейчас с нежностью смотрел на младшего мужа.

— Надеюсь, эта любовь не превратится в безумное поклонение, — усмехнулся Перси.

— Я постараюсь держать тебя в руках, — Деметр лёг поближе к Перси, так, что их тела соприкасались, согревая друг друга своим теплом.

— Теперь ты! — твёрдо сказал Пи.

— Ты же сам всё понял, каких ты хочешь объяснений? — нахмурился альфа.

— Чёрт, ты неисправим... — омега покачал головой. — Просто скажи мне, когда осознал, что полюбил. И почему думал, что у меня кто-то есть... и вообще, я рассказал тебе всё, что было на душе, а ты всё держишь в себе, а потом удивляешься, почему я тебя не понимаю.

— Ты прав. Я не мастак говорить о чувствах, — альфа тяжело вздохнул, опустил голову, собираясь с мыслями, — но всё, что я когда-либо тебе говорил – это правда. С самого первого дня я был честен с тобой. Не врал, за исключением того злосчастного письма с обещанием приехать, — вспоминать было тяжело, говорить ещё сложнее, но Деметр понимал, что это тот шаг, который требуется от него для сохранения их семьи и любви. — Возможно, мои действия причиняли тебе боль, но в этом не только моя вина, Перси. Ты сам напичкал мой образ неприсущими мне качествами. А я слишком долго ковырялся в себе и своих чувствах. Я не знаю, когда именно полюбил, мне было всегда хорошо с тобой, потому что ты всегда был рядом – твои письма поддерживали меня, дарили мне ощущение семьи, и я действительно всегда видел в тебе кого-то очень важного. Постоянно боялся, что ты перестанешь писать. Расстраивался, когда обижал тебя, но успокаивал себя тем, что между нами не было обещаний. А после смерти Ареса вдруг осознал, что ты единственный близкий, по-настоящему близкий человек в моей жизни, — Деметр прервался, стирая слёзы с лица Перси, — тогда я всё понял, но побоялся признаться, думая, что твоя любовь прошла. Ведь ты больше не писал мне о ней. Ну и... знаешь, поверить, что ты всё это время был один, учитывая моё непостоянство, было тяжело.

Перси поджал губы и, отведя взгляд, спросил:
— Ты ведь будешь теперь аккуратен в своих связях? Мне не хочется знать о других, поверь, это невероятно больно чувствовать на тебе запах...

— Перси! — Деметр сжал его сильнее, заставляя замолкнуть. — Никого больше нет и не будет. Я пью таблетки, когда дома не ночую. Никого и не хочется другого. Я вырос из этого, просто... пресытился. Только с тобой мне по-настоящему хорошо. Поверь.

Перси кивнул, пряча чуть заметную улыбку, и Деметр усмехнулся, понимая, что его хитрый и умный муж легко может заставить его сказать и сделать то, что нужно омеге.

— Мы оба вели себя как два барана, не высказывая то, что накопилось внутри, продолжая жить и страдать от своих иллюзий. Да, возможно, я виноват перед тобой во многом, но прошу тебя об одном, прости и отпусти это, Перси. Мы наделали немало ошибок. МЫ, Перси, но, только набив шишек, ценишь приобретённый опыт.

Посмотрев на лицо омеги, альфа заметил тонкие дорожки от слёз на скулах любимого мужчины. Стерев солоноватую жидкость с лица мужа, Деметр поцеловал высокий лоб, а затем заглянул в глаза Перси.

— И теперь, после всего, что с нами произошло, я не позволю опустить руки ни тебе, ни себе. Мы сами разрушили наши отношения, но позволь мне построить на их месте новые, — альфа поочерёдно поцеловал прикрытые веками глаза омеги. — Я не в силах изменить поступки прошлого, но дай мне изменить настоящее. Ты мне нужен, Перси, очень нужен.

— Я счастлив, что ты хочешь всё изменить, потому что всё меняется, прямо сейчас, и я меняюсь… — Перси потянулся к губам Деметра, втягивая альфу в очередной безумный поцелуй. Поднявшись, Перси показательно достал свое обручальное кольцо, надел на безымянный палец и снова лег подле своего супруга, — Мне нужен ты, Дем…. я люблю тебя…

— Тогда у нас всё получится, Перси, — последний раз взглянув омеге в глаза, Деметр прижал его к себе покрепче и уснул.

Утро встретило альфу приятным запахом свежего кофе и выпечки, Перси прогуливался по квартире в приподнятом настроении и в неглиже. Деметр с трудом сдержался, чтобы не рассмеяться над детским весельем младшего мужа, потому что и сам чувствовал себя малолетним дураком, способным прыгать по комнате и драться подушками.

За завтраком омега увлёк его в разговор о последних новостях с Ивлионии – правительство выпустило постановление, что питание в садах и школах будет полноценным и бесплатным. И хотя детей и раньше обеспечивало государство, выдавая пайки, теперь их снова будут кормить так надоевшей биомассой, но на планете в массу будут включать вкусовые добавки и специи, придавать интересные формы. Биомасса содержит огромное количество питательных веществ, минералов и витаминов, позволяющих быстро развиваться растущему организму. И родителям не придётся переживать из-за того, чем питаются их дети на неделе.

Деметр невольно вспомнил, как кормили их на Каллиопе, где большая часть населения не могла себе позволить дополнительное питание в столовых. Детям выдавался стакан жидкого пайка с суточной нормой веществ, без вкуса, цвета и запаха, напоминающий по консистенции сопли и такое же по ощущениям. Но тогда они всё это ели и стояли в очереди за добавкой.

— Когда маленький Пи угостил меня пончиками, я впервые попробовал что-то сладкое, — признался Деметр.

Перси присел к нему на колени и ласково поцеловал.

— Я запомнил только твою татуировку и был уверен, что тот солдат давно летает под командованием моего отца, — а потом, наклонившись к уху, чуть слышно произнёс, — я же говорил, что нас свела сама судьба. Ты всю жизнь преследовал меня и был где-то рядом.

— Теперь буду не где-то, а в твоей постели, — довольно ответил альфа, и Перси задорно вскинул на него взгляд.

— А я буду тебя там ждать.

Чтобы лёгкое словесное заигрывание не переросло во что-то большее и не опоздать на работу, супруги быстро стали собираться. Уже на выходе из квартиры Перси всучил Деметру коробку с завтраком, но альфе негде было поесть, а идти в столовую со своей едой ему показалось странным.

— Спасибо, но не надо, — он попытался вернуть коробку Перси, на что тот удивлённо вскинул брови, и Деметр задумался, как лучше избежать неровностей в их ещё совсем молодых отношениях, пояснив: — У меня пока нет своего кабинета, я сегодня весь день буду мотаться по делам.

— Хорошо, тогда передай Танталу, он же беременный, — не стал спорить Перси.

— Откуда ты знаешь?

— Часто звонил Гео, он и рассказал.

— Чёрт, совсем забыл о нём. Как у Гео дела? — Деметру стало стыдно, что он не позаботился об омеге, хотя и обещал тому.

— Очень хорошо. Родил альфу, назвал Аресом.

— Спасибо, — Деметр обнял младшего мужа, — приятные новости. Надо будет заехать к нему после переезда.

— Обязательно. Хорошего тебе дня.

***

Сотни часов на симуляторах, прогоны, повторы, выезды и отрепетированные до автоматизма движения. Подготовка к перелёту была отточена до совершенства. И всё же когда был дан старт, и Талия двинулась к червоточине, обнаружилось множество мелких проблем и недочётов, которые пришлось спешно решать Деметру.

На подлёте к огромной дыре в пространстве у четвёртой станции отказал один из боковых двигателей, и управлять ею стало сложно. Было принято решение отправить им на подмогу тягач, а не исправлять поломку, что избавило всех от многочасовой задержки. В указанный срок станция была отправлена, и вскоре им пришло подтверждение, что Талия успешно прибыла на место назначения. Командный состав операции поздравил подполковника и закончил свою работу на этот день.

Но Деметру не дали расслабиться, ему позвонил Жан Энгер и попросил приехать на шестую станцию, чтобы стать свидетелем казни революционера. Это приглашение выглядело как приказ, потому Деметру пришлось подчиниться. Как бы сильно ему не хотелось видеть Лето и его смерть, идти против генерала он не посмел.

Прибыв в отдел заключения, где содержались особо опасные преступники, Деметр почувствовал себя крайне неловко. Он так и не смог для себя понять и принять причины, по которым Лето решил убить всех в зале совета; не понимал, зачем его старый знакомый рисковал всем, что у него было, ради неизвестности. И ещё тяжелее было принять, что осуждённый знал, что Деметр будет присутствовать в зале и, несмотря на их старое знакомство, не попытался предупредить.

Сейчас же, взглянув на поседевшего, осунувшегося майора, Деметр чувствовал сожаление, что не поговорил с ним раньше, не увидел в его провокационных речах безумной целеустремлённости и не вразумил. Лето не пытался оспорить свой приговор, который зачитывали мужчине в огромном пустом зале рядом с внешней обшивкой. Приговор тут же должен был быть приведён в исполнение.

Почему этот сильный, уверенный в себе человек, ведущий на протяжении десятилетий фениксов в бой против ксирдов и таланцев, смело сражаясь против герроков и никогда не опуская голову, твёрдо верящий в светлое будущее для Ивлионии, решил прогнуться под своих врагов? Почему Лето решил, что может выбирать за всех, что может защитить людей, и фактически выбрал плен, а не войну? Деметр старался не думать, потому что прекрасно понимал, что войну против герроков они не смогут выиграть.

За стеной конвоя стояли близкие Лето люди, там же был его младший муж с детьми. И пожилой беременный омега заливался слезами, умоляя пропустить его к альфе, чтобы просто попрощаться. Осуждённый не смотрел в сторону младшего и, когда майора повели к шлюзам с прозрачными стенами, стал отчаянно и яростно зачитывать строки из «Вечного цветения».

Слова о свободе и равенстве, сильные слова сильного лидера, погибшего таким же образом восемнадцать лет назад. Степке мог бы повести за собой массы, подарить многим утешение и надежду, но слишком сильно спорил с правительством. Конечно, не пытался убивать или притеснять существующий строй, но, настраивая против правящей коалиции толпу, Степке стал опасен. И его казнили.

Палачи подвели майора к перегородкам, и створки шлюза открылись. Мужчину подтолкнули в переходник и сняли кандалы, позволяя отправиться в свой последний путь свободным. О такой ли свободе говорил Степке?

Никто из живущих на восьми станциях не был свободен. Все и каждый в отдельности – маленькие шурупчики в огромном механизме, без которых вся эта безумная система не будет работать. Все ивлионцы зависимы от добытчиков ресурсов, от работы кислородных насосов, от подающих биомассу пищедоставок, от решения правительства: быть рабами или умереть свободными. Эта зависимость, длящаяся уже четвёртое столетия, отбросила ивлионцев с их прежнего уровня развития в тёмные времена, когда они убивали друг друга ради власти и наживы.

Человечество постоянно развивается, эволюционирует, медленно, но верно поднимаясь по спиральной лестнице времени. Как так вышло, что сильная и могущественная цивилизация, подчинившая себе пространство и гравитацию, не смогла удержаться на прежней ступеньке и кубарем скатилась вниз? Смогут ли они снова подняться на ноги, двинуться вперёд и не вернуться во времена ядерного противостояния? Возможно, там, на далёкой планете, не выдержав испытания медными трубами, ивлионцы уничтожат друг друга и обретённую новую Ивлионию.

— Аполло! — выкрикнул Лето, бросаясь в последнее мгновение к закрывающимся дверям.

Омега рванул через заграждение, крича от отчаяния и боли, отталкивая от себя руки детей и охрану.

Внешние створки шлюза раскрылись, и тело Лето вылетело в черноту вакуума, оставляя его младшего мужа вдовцом, а детей сиротами.

Как сильно нужно было верить в свои идеи, чтобы пожертвовать благополучием любимого, оставить его на попечение столь ненавистного правительства? Без поддержки старшего мужа Аполло Тартар, муж предателя, будет отправлен на пожизненные принудительные работы на нижние уровни Каллиопы. Получит общую комнату в бараках и минимальную дозу еды и воды. Вряд ли лучшей участи удосужатся их дети. Избалованные богатой жизнью на шестой, смогут ли они выжить в адских условиях умирающей станции? Стоили ли решения Лето жизней его детей и мужа? Стоила ли свобода Ивлионии жизни всех тех людей, кого в погоне за своей правдой убил Лето?

Не дождавшись окончания церемонии, Деметр покинул залу и, набрав Рея, попросил собраться где-нибудь на пятом и выпить. Товарищ обрадовался и уверил, что всех позовёт. После этого Деметр позвонил младшему мужу, с удивлением обнаружив несколько пропущенных вызовов с его номера.

— Привет, милый, что-то случилось? — сразу поинтересовался альфа.

— Нет. Просто скучал. А что с тобой? — встревоженный голос Перси напомнил Деметру, где он находится и почему. Неудивительно, что муж заметил его состояние, наверное, все переполняющие его чувства сейчас были у альфы на лице.

— Не придавай значения. Я хочу пригласить тебя вечером посидеть в компании Рея и Пелопа, хочу немного отвлечься. Сегодня был трудный день.

Перси ответил согласием.

Через три часа Деметр выбрал столик в «Немезиде» и заказал всем друзьям напитки. Подполковник попытался расслабиться, но разговор не клеился. Вскоре Рей отошёл встретить младшего мужа, а Пелоп отлучился в уборную. Оставшись за столом один, Деметр хотел позвонить Перси, но к нему подошёл красивый, с роскошными светлыми волосами и длинными ногами омега. Пробежав пошлым взглядом по фигуре подполковника, незнакомец присел рядом с Деметром и положил ухоженные руки с длинными тонкими пальцами на стол.

— Почему такой красивый альфа в этот вечер один? — спросил омега ласково.

— Я не один, а с друзьями, — Деметр с любопытством осмотрел юношу – ухоженный, явно из богатой семьи и очень красивый, он мог легко найти себе тут пару.

— Тоже не плохо. Позволишь, я составлю вам компанию?

— Мы с младшими мужьями, — усмехнулся Деметр и, помахав тому ручкой, выпроводил из-за стола.

— Ничего себе, — раздалось над ухом, и подполковник от неожиданности чуть не подпрыгнул.

— Тантал! Тупица, я ж мог тебя пришибить! Не подкрадывайся, — зарычал он на омегу.

— Ты отшил такого красавца. Раньше бы свой шанс не упустил.

— То было раньше.

— Люди не меняются, — рассмеялся омега, хитро подмигивая подполковнику, — хоть убей, не верю, что ты своему омеге не изменяешь.

— Ты так решил, лишь потому что я без метки? — сердито прищурился Деметр. — Конечно, люди не меняются. Вот Рей, когда долго домой не приходит, ни одной текущей задницы не пропустит. Но раз Айтер его не пометил, значит, не считает нужным. И в дела Рея мне лезть неохота. Он никогда не был принципиальным или щепетильным, и если какой парень сам к нему лезет – грех не воспользоваться. Но я не он. И может, совести у меня нет, но вот врать себе я ненавижу. Или думаешь, что если муж не узнает – то всё можно? Я-то знать буду, и от самого себя тошно станет. А я себя люблю, делать себе плохо не буду.

— Неплохо выкрутился, — отмахнулся Тантал, показывая, что не верит.

— Я не хочу причинять боль самому себе тем, что вру любимому человеку. Поверь, это достаточный сдерживающий фактор. Если есть риск потерять то, что тебя полностью устраивает, нахера рисковать ради сомнительного удовольствия? Ни один случайный любовник не даст мне то, что сейчас есть у нас с Перси. А мне с ним и душе хорошо, и в постели он идеальный.

— Чем это идеальный, — скривился Тантал, — я помню – запросы у тебя всегда были не велики.

— Да ты просто сам как бревно вечно был.

— Я хорош в постели! А ты просто ханжа, удовольствие доставлять не умеешь и только о себе и заботишься! — тут же встрепенулся омега.

— Что за шум, а драки нет? — к их столику вернулся Пелоп и посмотрел сначала на младшего мужа, а потом на друга, но оба отвели взгляд и промолчали. — Ну и ладно, — немного надулся мичман. — пошли, Тантал, потанцуем, а то скоро пузо на лоб полезет, двигаться толком не сможешь.

— Ты, как всегда, любезен, — усмехнулся омега и принял поданую мужем руку.

Деметр не хотел оставаться один, но к столику вернулся Рей с Айтером, и старый друг тут же утянул подполковника в нейтральные разговоры о последнем футбольном матче.

Айтер в новой беременности стал ещё больше непривлекателен, но Рей всё также смотрел на него с нежностью и, постоянно обнимая, создавал иллюзию безупречной влюблённой пары. А может, так оно и было, и случайные пассии альфы были для него лишь способом снять напряжение, и это никак не отражалось на увлечении своим омегой. Может… а может, и нет…

От мыслей Деметра отвлёк появившийся в клубе Перси. Омега сразу привлёк голодные взгляды к своей лощёной фигуре, красиво уложенным каштановым волосам и аристократическим правильным чертам лица. Деметр невольно улыбнулся, заметив его. Только взглянув в его ярко-голубые глаза, альфа почувствовал восторг, и в груди яростно застучало сердце. Не позволяя более никому пялиться на своего омегу и избавляя себя от уколов ревности, подполковник вышел к нему навстречу и, придерживая за руку, проводил к столу.

Персефон непринуждённо развеял обстановку, идеально поддерживая беседу, дружелюбно общаясь с малознакомыми ему людьми, и под конец вечера отправился танцевать с Деметром, доказывая старшему мужу, что умеет исполнять не только бальные па на аристократических приёмах, но и знает простые танцевальные движения. Ближе к ночи Деметр распрощался с товарищами, полностью забыв о неприятностях сегодняшнего дня.

До дома решили прогуляться пешком, несмотря на то, что до блока, где располагался их корпус с квартирой, идти было около часа. Деметр посчитал, что необходимо выветрить алкоголь. Пешеходных путей на станции было немного, и они несколько раз заплутали, выбрав не тот отсек. Но это нисколько не расстроило, Деметр чувствовал необыкновенную лёгкость в груди, когда рядом был Перси. Омега шутил, улыбался, временами проверял поцелуем, насколько альфа протрезвел, и со смехом ускользал из его полных желания объятий.

Если бы Деметра спросили сейчас, счастлив ли он, то альфа, не запнувшись ни на секунду, ответил, что счастлив, как ребёнок.

***

Домой вернулись после полуночи, но, вместо того чтобы быстро лечь спать, они неспешно ходили по квартире, общались и, казалось, просто не собирались заканчивать этот день. Расставаться им не хотелось, не хотелось просто отпускать руки и разойтись в разные комнаты. Но альфа всё же сделал над собой усилие и направился с душ. Выйдя из кабинки, Деметр переоделся в домашнее и направился на кухню, где Перси приготовил травяной чай и лёгкую сдобу. Остановившись в дверном проёме, альфа наблюдал, как Персефон неторопливо, напевая себе под нос песенку, раскладывал пончики по тарелкам. Сев напротив суетящегося омеги, подполковник подпёр подбородок рукой и с улыбкой стал рассматривать младшего мужа.

— Не смотри на меня так, — Перси поставил тарелку перед Деметром, усаживаясь напротив и пряча лицо от пристального взгляда мужа.

— Как? — Деметра смешила эта ситуация. Альфа чувствовал изменения, произошедшие в их отношениях, ощущал, как затягивалась между ними образовавшаяся ранее пропасть.

— Как будто видишь меня впервые.

— Возможно, я был слеп ранее, а теперь вот прозрел, — Деметр заглянул Перси в глаза и столкнулся с озорными огоньками в голубых глубинах.

Не выдержав серьёзности, с которой говорил старший муж, Персефон засмеялся, широко раскрывая рот и запрокидывая голову.

— Ну, знаешь, я тебе комплимент пытаюсь сделать, а ты… — но в ответ послышался ещё один взрыв хохота со стороны омеги. Деметр встал со стула, решительно двинувшись в сторону мужа. — Сам напросился!

Подхватив смеющегося омегу на руки, Деметр отодвинул со стола тарелки, укладывая на прохладную поверхность Персефона. Задрав ткань майки и оголяя живот, Деметр принялся щекотать мужа, заставляя того брыкаться, сотрясаться всем телом, хохотать всё громче и громче. В какой-то момент поменялся смысл движения рук, пальцы задержались, заскользили по коже, вызывая совершенно другие ощущения у омеги. Деметр прижал Перси своим телом и, продолжая гладить нежными прикосновениям, стал покрывать поцелуями его шею и плечи.

Не снимая одежду ни с себя, ни с Персефона, Деметр только чуть припустил штаны с обоих, предоставляя свободу страдающим частям тел. Прижавшись лбом ко лбу всё ещё тихо смеющегося омеги, альфа сжал два члена вместе, обхватывая головки рукой. С началом движений смех затих, Перси замер с приоткрытым ртом, смотря в синие глаза мужа. Деметр чувствовал, как усиливаются ощущения, натягивается пружина внизу живота. Дыхание стало глубже, ласки требовательнее, и Деметр вдыхал аромат мяты, ловил чуть солоноватый вкус кожи младшего мужа, понимая, что этот воздух только для них двоих, и что дышать Перси - это и есть его простое и столь необходимое счастье.

Ощущая приближающийся конец, альфа потянулся к сладким губам, чтобы в следующий момент вскрикнуть от боли.

— Ай! — подполковник отскочил от мужа, пытаясь отцепить запрыгнувшую на его ногу кошку.

Видимо, Пятнышко решила воспользоваться моментом общей занятости, чтобы стащить сладкий кусочек сдобы под шумок. Но первой ступенькой пути к долгожданному деликатесу кошка неудачно выбрала ногу Деметра, за что, собственно, сейчас и расплачивалась. Оторвав комок шерсти от пострадавшей конечности, альфа запустил кошку в дальний угол комнаты, а затем перевёл взгляд на брошенного в такой ответственный момент мужа. Персефон опять смеялся, держась за живот обеими руками. Деметру захотелось легонечко стукнуть Перси по его прекрасной попке, чтобы неповадно было потешаться над неприятностями мужа, да ещё и в такой ситуации. Но, видимо, существует ещё какой-то баланс в этой вселенной, так как в следующий момент раскачивающийся в разные стороны омега упал со стола на пол. Приземлившись на пятую точку, Персефон ошарашено замер, выпучил от удивления глаза и уставился на кинувшегося к нему Деметра.

— Не ушибся? — альфа принялся осматривать омегу, ощупывать руками, словно тот грохнулся как минимум с третьего этажа станции.

Как только схлынула первая волна испуга за беременного мужа, пришло осознание комичности данной ситуации. Сев между широко расставленных ног омеги, Деметр засмеялся, вызывая сначала улыбку на лице Перси, а затем и его смех. Прижав омегу к груди, альфа чмокнул того в лоб.

— Люблю тебя, — заглядывая Перси в глаза, произнёс Деметр.

— Хочу тебя, — выдохнул ему в губы омега, а затем стал спускаться поцелуями от подбородка к всё ещё стоящему члену старшего мужа.

Деметр закатил глаза от удовольствия, стоило губам Перси коснуться головки. Облокотившись на многострадальный стол спиной, альфа наслаждался движениями горячего рта. Думать не хотелось, что-то решать - тоже. Чувствуя приближающийся оргазм, в голове мелькнула мысль, что надо бы встать пораньше, чтобы завтра утром успеть вернуть младшему мужу должок…

***

Разделят нас границы и законы,
Раскинут прочь жестокие слова.
Но ты замри, ведь важно только кто мы,
А не клеймо, что ставит нам толпа.

И сотни лет бесплодных ожиданий
Вернутся счастьем в долгожданный миг,
Дари себя, дари любви желанной,
И я отдам все то, чего достиг.
(с)Эрнест Степке

Второй день переезда был намного спокойнее. Эвтерпа без заминок добралась до червоточины и перешла на другую сторону. Плато с пятой станции тоже было доставлено. Деметр был доволен работой своей команды. Освободившись, Деметр позвонил Перси и попросил закончить дела пораньше, так как альфа купил для них билеты на последнюю постановку «Вечного цветения». А зная, как любит его младший муж этот роман, Деметр приложил усилия для получения хороших мест.

Представление было великолепным. Слушая актёров, повторяющих слова знаменитого поэта, Деметр вспомнил, почему сам перечитывал роман столько раз – эта идеальная сказка подходила всем, и каждому дарила что-то своё, что-то особенное, заставляя любого чувствовать себя героем этой драматической истории.

Супруги покинули зал в романтически приподнятом настроении. В транспортной капсуле Перси задумчиво вздыхал, то и дело трогая пальцами пиджак старшего мужа, и время от времени касался его щеки губами.

— Ты очень красивый, Перси, — Деметр отвлёк омегу от его раздумий, и тот улыбнулся.

— Правда? — игриво приподнял он брови.

— Да, правда. Но, уверен, ты и сам знаешь.

Перси хитро улыбнулся.

— Ты сегодня тоже выглядишь безупречно. И даже галстук смог завязать.

— Только сегодня? — Деметр показательным жестом поправил узел, с которым провозился час.

— Не только, — быстро смирился Перси. — Очень хочу нарисовать тебя. Вечер ведь свободный? Попозируешь мне немного?

— Хочешь нарисовать меня в костюме и с галстуком на шее? — поинтересовался альфа, вспоминая, как когда-то Перси предлагал нарисовать его обнажённую натуру.

— Нет…

Перси полулежал на диване, рядом валялись мелки и карандаши. Омега старательно выводил пока ещё нечёткие линии портрета сидящего рядом Деметра. Альфа, устроившийся рядом с Персефоном, гладил лежащие на своих коленях щиколотки, не сводя при этом взгляда с младшего мужа. В синих глазах рядом с огоньками нежности плясали искорки веселья. Смотреть на увлечённого Перси было занимательно, впрочем, смотреть на него любого - одно удовольствие. Не удержавшись, Деметр пощекотал голую ступню омеги, вызывая у того смех.

— Деметр! — Перси дёрнул ногой, прося остановить сладкую пытку. — Ты мне мешаешь. Пририсую тебе рога, будешь знать!

— Только попробуй, — крепко схватив младшего мужа за лодыжки, Деметр потянул Персефона на себя, притягивая омегу ближе и пристраиваясь у него между ног. — Накажу!

На пол полетели мелки и набросок, альфа, крепко схватив желанное тело, не позволял тому вырваться и понемногу щекотал того. Перси хихикал, игриво дёргался и добровольно поддавался мучительно сладким прикосновениям. Деметр наваливался на него всё больше, намеренно задевая эрогенные зоны и вжимая младшего в диван. Только доведя смеющегося под ним мужа до колик в животе и нехватки воздуха, альфа успокоился. Подполковник замер, прижимая кисти омеги к подлокотникам над его головой и заглядывая в счастливые глаза.

— Совсем скоро, Перси, у нас будет свой дом, ребёнок, счастливая жизнь в новой Ивлионии, — отпустив наконец руки омеги, Деметр задрал тонкую майку и принялся покрывать поцелуями грудь. — Дом на берегу озера, где ты сможешь купаться и играть с детьми. Не море, конечно, но мы и туда слетаем, как только родишь, и ребёнок чуть подрастёт.

— Хм, ты так говоришь об этом…

— Как?

— Словно мы уже там, и маленький Левкипп бегает по саду, играя с Пятнышком, а я сижу на веранде опять с большим животом, — Перси на секунду замолчал, задумался, усмехнулся своим мыслям, широко улыбнулся и снова взглянул на Деметра. — И ты рядом с нами. Не летаешь на своём корабле, а сидишь в кресле подле меня. Всё будет так? Скажи мне, что будет. Есть у меня хотя бы надежда на это?

— Перси… мой Перси, — костяшками пальцев Деметр обвёл скулы и подбородок Перси, заглядывая в глаза. — Нашего сына будут звать Арион. На этом различия между моей и твоей мечтой и видения будущего кончается.

— Левкипп, — продолжал упираться Персефон.

— Нет, Арион! — Деметру было в общем-то всё равно, но захотелось поупираться.

— Ладно! — с улыбкой сказал Персефон. — Если омега, то Левкипп, а если альфа – Арион, согласен?

— Ах, ты… — Деметр погрозил мужу пальцем, а затем чмокнул в нос. Альфу переполняла нежность и любовь настолько, что он сам себя не узнавал в эти дни. — Хорошо.

— Правильное решение! — потрепав Деметра по короткому ёжику волос, Персефон поднялся, выползая из-под мужчины и снова берясь за брошенный набросок. — А теперь не отвлекай меня, я хочу закончить.

— Поторопись… — устроившись так же, как и до начала щекотки, Деметр только закатил глаза. — Я очень хочу показать тебе нашу с тобой планету. Показать её такой, как ты представлял и мечтал увидеть. Эта планета, которую ты нашёл для нас с тобой, которая станет нашим домом и будущим, и я уверен, что мы будем счастливы на ней. Она прекрасна, практически такая же красивая, как и ты.

— Раньше из тебя и слова было не вытащишь, а сейчас… вечно у вас всё не вовремя, подполковник! — Перси тихо усмехнулся, скрывая игривый взор за мольбертом.

— Такие мы, солдаты, прикладом приложили разок, и тугодум! — Деметр усердно продолжал мешать Персефону, на этот раз перебирая пальцами каштановые пряди. — Нарисуешься потом, у тебя будет целый дом, стены которого ты сможешь раскрасить. А сколько новых пейзажей ты увидишь! Но это будет потом, а сейчас побудь со мной, ведь совсем скоро ночь.

Карандаш замер над листом, не доводя последнюю линию в наброске широкой улыбки модели. Персефон отложил мелки, придвигаясь ближе к мужу и устраиваясь у него на коленях. Довольный, что наконец-то отвлёк омегу от рисования, Деметр потянулся за поцелуем, но вместо нежной мятной сладости ощутил тёплую кожу пальцев.

— Я разрисую весь дом? — на свой вопрос Персефон получил утвердительный кивок, а также лёгкий укус за подушечку указательного пальца. — И изнутри, и снаружи?

— Да, все-все-все!

— Ох! — в глазах Персефона зажглись огоньки предвкушения. — А в детской нарисую полянку на опушке леса, там будет много цветов! А ёжики, кролики и маленькие зверята будут идти хороводом вдоль пола. И кроватку мы поставим у окна, чтобы, когда малыш просыпался, солнышко светило на стены, играя с цветами на полянке. Это будет очень красиво! Детскую сделаем на восточной стороне дома, а спальню - на западной. Оформим её в песчаных, тёмно-бежевых тонах, а на стене над кроватью я нарисую небо на закате. И окно! Окно обязательно должно быть большим, просто огромным, чтобы мы видели каждый закат, любовались им вместе…

Перси защебетал, рассказывая о том, как и что он хочет сделать в их новом доме. Мыслями омега был уже не здесь, а там, в саду с детьми, с Деметром, жил и радовался каждому дню. Вдыхая сладкую мяту, альфа на секунду вспомнил о недавних событиях их семейной жизни. Сердце сжало в тиски от мысли, что ещё неделю назад их брак был на краю пропасти. Но сейчас, смотря в эти счастливые глаза, прошлое казалось Деметру страшным сном. Альфа надеялся, что это был последний кошмар в его жизни.