Главная страница Случайная страница
КАТЕГОРИИ:
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
|
Ни черта
Хорунжий Брызгалов и поручик Ивин стояли с эскадроном в резерве.Брызгалов тянул из фляжки спирт, морщился, крякал. Разговаривали о первыхвосстаниях против советской власти. -- Смотрю я, господин поручик, на здешний народ, на сибиряков, и думаю, что сволочь здесь сидит на сволочи. Все большевики. Тут пули жди и спереди исзади. Эх, вот в наших казачьих областях, там совсем не то. Казаки народдружный. Взять хоть наших уральцев. Они за крест и бороду стояли. Всестароверы, все бородачи, как один. А дрались как? Голыми руками броневики украсных крали. Рубились как? Боже мой, как ворвутся, так все метут, какметлой, -- и старого, и малого, и комиссаров, и рядовых, и врачей, и сестер, и подводчиков. -- Бросьте вы, пожалуйста, кошму свою хвалить. Знаем мы этихстаничников. Герои тоже, в тылу, за спиной у пехоты, а как на фронте набьютим морду, так они так пятки смазывают, так маштачков подхлестывают, чтотолько пыль столбом летит. Брызгалов недовольно дернул губами, но возражать не стал. -- Пришлось мне в самый переворот, во время свержения советской власти, - быть в О. Какой подъем там был, какое единение. Казалось, что проклятойреволюции пришел совсем конец. Мы, юнкера, прямо уверены были, что никакихбольше учредилок и советов не будет, а будет Его Императорское Величество, ибаста. Ивин ядовито улыбнулся. -- Какое хорошее это было время, с каким увлечением лупили мы этукрасную рвань. Патронов у нас было мало, так больше шашками рубили. Илипоставишь целую шеренгу в затылок, выровняешь почище да первому в лоб иахнешь, а пуля так всю шеренгу и снижет. Забавно. Брызгалов сделал несколько глотков из фляжки. -- Казни и наказания у нас обставлялись с особенной торжественностью.Мы старались придать им характер справедливого суда народного. Для этогонаселение всегда оповещалось, неофициально правда, что " сегодня состоитсяказнь большевика такого-то". Помню, очень интересно прошла казнь бывшегозаведующего народным образованием, какого-то студента. Вывели его из тюрьмыночью. Народу собралось масса. Конвоиры -- конные казаки с факелами; кактолько вывели его, так сейчас же и раздели, совсем донага. Повели. Брызгалов закурил. Несколько раз затянулся. -- Да, повели, а толпа плюет ему в лицо, кидает в него камнями. Одинкамень, видно, здорово стукнул его по голове, он упал. Казаки его сейчас жев нагайки взяли да стали слегка шашками подкалывать. Живо встал, пошел.Толпа все свирепеет. Факелы зловеще освещают лица. Страшно даже стало. Одинкакой-то гражданин хватил студента тростью по переносице. Он опять упал.Казаки опять давай стегать нагайками, подкалывать шашками -- не встает.Тогда один факельщик взял, да и положил ему горящий факел пониже живота.Шерстью паленой запахло, мясом горелым. Вскочил, брат, моментально и пошел.Однако уже стал качаться, как пьяный. Но куда он ни качнется, его встречаютострые концы шашек. Он вправо -- его колют. Он влево -- его колют. Шел он так, шел, весь кровью облился, как краснокожий индеец стал.Упал. Ему опять факел приложили. Нет, не встал, только ногами задрыгал, каклягушка, когда через нее ток пропускают. Жгли, жгли, кололи, пороли -- невстает. Мясом только сильней запахло. Я уже хотел пристрелить его, как вдругтолпа с ревом кинулась и буквально растоптала, разнесла его на клочки. Послев небольшой ящик сложили кучу грязного мяса и костей. -- Молокосос вы, батенька, порядочный. Такие-то вот типы, как вы, всвоем сверхусердии и создали большевизм у нас в тылу, все дело-то ипровалили, -- презрительно сказал Ивин. Брызгалов обиделся: -- Да, рассказывайте. Эти-то молокососы в то время, когда выфилософствовали да сидели сложа руки, всю революционную дрянь-то и вывели.Мы пощады никому не давали, не только большевикам, комиссарам, но и простосоветским служащим. Мы рассуждали так: раз служил у красных, значит, помогалим, а раз так, то башку долой. Рубили всех: машинисток, конторщиков, рассыльных. Всех в одну кучу, как капусту. -- Ну вот, теперь и жните, что посеяли. -- А что же очень нос-то на квинту вешать? -- задорно поднял головухорунжий. -- Ну, разобьют нас? Ну что же. Сам себе пулю пущу в лоб, и ладно. Покрайней мере буду знать, что не даром жил, кое-что для родины сделал. -- За это вы не беспокойтесь. Наше поражение давно предрешено. Мы несумели использовать восставших волжан, уральцев, уфимцев. Мы забыли, что всеони восстали против красных потому только, что за людьми не разглядели идеи, приняли разных уголовных преступников, проходимцев, пролезших к власти, заподлинных сеятелей идей большевизма. Казалось, нам нужно бы учесть это. Мыдолжны были понять, что массы идут защищать нас по недоразумению. Мы должныбыли быть очень хитрыми и осторожными, чтобы дурачить их до конца, уверять иделать вид, что идем защищать какую-то свободу. Но мы поступили совсеминаче. Мы вообразили себя победителями, распоясались и начали насиловать играбить в тылу жен, сестер, отцов, матерей и братьев тех самых солдат, которые на фронте по своему недомыслию защищали наши шкуры и карман. В первой линии огонь усиливался. -- Э, да что говорить, чепухи, безобразия, недомыслия у нас хотьотбавляй. Ведь вот, к слову сказать, наш закон о земле прямо-такиполитическая глупость. Красные его у себя полностью перепечатывали и кричаливо всю ивановскую, что вот, мол, товарищи, смотрите, за что белые воюют. Анаши финансовые операции? Позор! Офицер махнул рукой. Брызгалов молчал, с тревогой прислушиваясь кперестрелке. Ему казалось, что огонь белых начал ослабевать, стал совершеннобеспорядочным. Наблюдатель, сидевший на дереве, соскочил вниз. -- Господин поручик, так что красные с правого фланка обошли наших, апяхота, котора была у нас на фланке, по своим же жарит. Наши бегут. Нервная гримаса скривила лицо Ивина. -- По коням! Садись! -- Брызгалов допивал фляжку. -- Ни черта, мы их сейчас сомнем. Ивин неохотно выехал вперед эскадрона. -- Шагом маарш! Эскадрон стал подтягиваться к месту боя. Выехали на опушку. Красныебыли хозяевами положения. Их пулеметы дождем обсыпали отходящие цепи белых.Цепи партизан продвинулись значительно вперед, и эскадрон выехал им как разво фланг. -- Шашки вон! -- машинально как-то командовал Ивин. -- Ура-а-а! -- первый закричал Брызгалов, сильно хлестнул нагайкойсвоего вороного. Эскадрон бросился в атаку. До вражеских цепей ему нужно было проскакатьс полверсты по снежной равнине. Красные заметили гусар, встретили ихдружными залпами. Первыми же пулями, Брызгалов был убит. Взмахнув руками, онсвалился с седла, но нога у него увязла в стремени, и вороной, испуганнохрапя, поволок его в сторону красных. Под Ивиным ранило лошадь, онасвалилась набок, придавив ему ноги, и он никак не мог из-под нее выбраться.Расстояние между темной, плотной цепью красных и лавой эскадрона сокращалосьмедленно. Снег оказался очень глубоким. Лошади гусар вязли по брюхо. Рядыатакующих редели заметно. Не дойдя до противника, эскадрон повернул обратно.Атака не удалась. Ивин видел, как в лесу последним скрылся толстый вахмистр.Офицер приложил револьвер к виску, нажал гашетку. Дернувшись в сторону, голова поручика расцвела алым цветком маленькой кровавой ранки. Лицо сталоодного цвета со снегом. Лошадь храпела, харкала кровью, но встать не могла.
ВИЛЫ
Данная страница нарушает авторские права?