цКЮБМЮЪ ЯРПЮМХЖЮ яКСВЮИМЮЪ ЯРПЮМХЖЮ
йюрецнпхх:
юБРНЛНАХКХюЯРПНМНЛХЪаХНКНЦХЪцЕНЦПЮТХЪдНЛ Х ЯЮДдПСЦХЕ ЪГШЙХдПСЦНЕхМТНПЛЮРХЙЮхЯРНПХЪйСКЭРСПЮкХРЕПЮРСПЮкНЦХЙЮлЮРЕЛЮРХЙЮлЕДХЖХМЮлЕРЮККСПЦХЪлЕУЮМХЙЮнАПЮГНБЮМХЕнУПЮМЮ РПСДЮоЕДЮЦНЦХЙЮоНКХРХЙЮоПЮБНоЯХУНКНЦХЪпЕКХЦХЪпХРНПХЙЮяНЖХНКНЦХЪяОНПРяРПНХРЕКЭЯРБНрЕУМНКНЦХЪрСПХГЛтХГХЙЮтХКНЯНТХЪтХМЮМЯШуХЛХЪвЕПВЕМХЕщЙНКНЦХЪщЙНМНЛХЙЮщКЕЙРПНМХЙЮ
кАПИТАЛИЗМ И МОНАРХИЯ 2 ЯРПЮМХЖЮ
|
|
Но ущерб от бюрократический диктатуры не ограничивается народным хозяйством. Может быть, грабеж это даже и не самая главная статья такого ущерба.
Грабеж сопровождается тем, что И.Л. Солоневич назвал " туманным предчувствием конца грабежа". Именно от этого, - подчеркивает он - идет общая для бюрократических гнезд и для ячеек ненависть.
Обыватель всегда неблагонадежен. Опираться можно только на " актив". Актив - это и есть тот загадочный для внешнего наблюдателя слой, который поддерживает власть, единственный слой русского населения, который безраздельно и до последней капли крови предан существующему строю. Бюрократический актив, низовка правящего слоя была вызвана к жизни в трех целях: " соглядатайство, ущемление и ограбление". Следовательно, соглядатайство должно проникнуть в мельчайшие поры народного организма. Оно и проникает. Соглядатайство без последующего ущемления бессмысленно и бесцельно, поэтому вслед за системой шпионажа строится система " беспощадного подавления". Ежедневную малозаметную извне рутину грабежа, шпионажа и репрессии выполняют кадры актива.
Ничего в мире власть так не боится, как оружия в руке и мыслей в голове у масс. Оружие можно отобрать. Но каким, хотя бы самым пронзительным обыском можно обнаружить, например, склад опасных мыслей?
Бюрократия создает техническое орудие духовного террора, главным принципом которого становятся запрет сочувствия какому бы то ни было иному, кроме декретированного, общественному строю и поддерживаемое террором принуждение этому строю сочувствовать, его укреплять и его всячески восхвалять.
Истребляя, не обязательно физически, враждебные бюрократии силы, победившая бюрократия обескровливает и свои собственные. Как общее правило, истребляются лучшие представители тех, у кого ещё осталась воля к свободе, воля к сопротивлению, у кого остались талант, инициатива, совесть, нормальный человеческий здравый смысл. Остаются жить пресмыкающиеся. Истребляется все то, что возвышается над пресмыкающимся уровнем. Истребляются лучшие гены грядущих поколений.
Власть теряет и так не очень то ею востребованный ресурс здравомыслящих людей, способных хоть как то нейтрализовать последствия чиновного беспредела. Остается одна сволочь. Впрочем, ни на кого другого в условиях диктатуры бюрократия опираться и не может.
В своей знаменитой книге " Россия в концлагере" И.Л. Солоневич приводит такой пример.
В 1918 году в германском Киеве ему как-то пришлось этак “ по душам” разговаривать с Мануильским, впоследствии генеральным секретарем коминтерна, а также представителем красной Москвы в весьма неопределенного цвета Киеве. Солоневич доказывал Мануильскому, что большевизм обречен, ибо сочувствие масс не на его стороне.
- Послушайте, дорогой мой, - усмехнулся тот весьма презрительно, да на какого же нам черта сочувствие масс? Нам нужен аппарат власти. И он у нас будет. А сочувствие масс? В конечном счете, наплевать нам на сочувствие масс.
И Иван Лукьянович спрашивает: " Из кого же можно сколотить аппарат власти при условии отсутствия сочувствия масс? ". Ответ заключается в том, что аппарат можно сколотить из сволочи и сколоченный из сволочи, он оказался непреоборимым, ибо для сволочи нет ни сомнения, ни мысли, ни сожаления, ни сострадания: твердой души прохвосты.
Обратимся к нашим дням. 11 марта сего года в 14 регионах России прошли выборы в местные " органы народного представительства". Нет, никто иллюзий относительно того, что власть формируется в результате выборов, решительно не питает. Об умении бюрократии преодолевать даже и объективные законы известно всем. Так, уже при составлении списков партий в избирательных бюллетенях партия власти – " Единая Россия" – в результате какой-то чудесной жеребьевки заняла первое место в восьми регионах из четырнадцати. Таким образом, была " преодолена" математическая вероятность события, выражающаяся в тысячных долях процента. Как ещё задолго до этого один из главных претендентов в " благодетели человечества" сказал: " Важно не как голосуют, а как считают". Показательно другое, более важное для бюрократии. В Петербурге, не то в провинции, не то в столице, т.е. городе во всех сторон характерном для сегодняшней России, за " партию власти" проголосовало только около 40 % из около 30 % избирателей, т.е. около 12 % от общего числа последних. Процент же бюрократов чуть больше этого количества. Иными словами за бюрократию голосовали даже и не все бюрократы, власть не может рассчитывать на полную активную поддержку даже со стороны самой себя. Симптом для власти очень тревожный. И тем более актуальным является учение И.Л. Солоневича о бюрократической диктатуре.
Одним из главных выводов, содержащихся в этом учении, является вывод о неспособности бюрократии условиях собственной диктатуры, т.е. в условиях республиканских, эволюционировать в сторону общественной пользы. Иначе говоря, при республике не может быть хорошей бюрократии.
Современная российская бюрократия, её, если можно так выразиться, идеология сложилась в период системной общероссийской катастрофы. В катастрофические же периоды личной и общественной жизни действуют не призывы к рассудку, действует вопль: то ли " ура", то ли " караул". Действует психология паники. Из всей сложности психических и всяких иных стимулов, свойственных человеческому существу, остаются почти исключительно хватательные инстинкты по принципу – " хватай, что можно". Удержание схваченного осуществляется посредством террора, административного, экономического, информационного, физического, политического и какого ещё угодно. Организуя перманентный террор, все эти люди и сами живут в атмосфере неизбывного страха. Как пишет И.Л. Солоневич: " С ножом в руке и с ужасом в сердце - так и живут эти победители сегодняшнего дня. Ибо, создавая рабство, приходится подчиниться рабству и самим". Любой " новый" человек, входя в десятилетиями сколоченный аппарат, либо принимает " правила игры", либо исторгается из среды бюрократии. Его личные качества не играют никакой роли. Чиновник, который отказывается брать взятки — нарушает некую неписаную конституцию, колеблет самые устои материального существования бюрократии в целом. Для эволюции нужны компетентность и добросовестность. Никакой бюрократический аппарат не может быть построен на доверии к компетентности и добросовестности его сочленов. Аппарат должен быть построен исключительно на контроле и преданности.
Таким образом, в атмосфере грабежа никакой умственности бюрократ приобрести не в состоянии. Для того, чтобы " раскулачить" никакой умственности по существу и не требуется. Требуются стальные челюсти и волчья хватка, каковые свойства и вытренировываются до предела. Учиться, чтобы эволюционировать, этот " актив" времени не имеет.
Так называемая " ротация кадров" тоже не обеспечивает никакой эволюции. Ротация эта есть нечто другое, чем замена " плохих" бюрократов " хорошими". Это, по большому счету просто смена поколений. В стихийном процессе грабежа более оборотистые энтузиасты успели уже округлить свои капитальцы и оказались склонными к покою и пищеварению. Они достигли своего и они резонно полагают, что вместе с ними достигла своих целей и остальная бюрократия. Их объявляют оппортунистами и отправляют на виселицу (в отставку, на гильотину, в подвал). Ибо есть же энтузиасты менее обротистые и менее удачливые, которые столь же резонно скажут: " А мы-то за что свою кровь проливали? " Сути дела это не меняет.
Так что шансов на эволюцию бюрократа при сохранении системы бюрократической диктатуры нет.
Тщетны также и надежды на то, что бюрократию обуздает некий " общенародный лидер". Этот " лидер" сам, пройдя соответствующую бюрократическую лестницу, принял все правила игры. Попытка изменить эти правила любому " лидеру" будет стоить его если не жизни, то " лидерства". Вся сила его власти в преданности бюрократии, а плетью, как говорится, обуха не перешибёшь.
В " Народной монархии" И.Л. Солоневич предупреждает, что именно бюрократия будет слоем, который проявит максимальную политическую активность. Этот слой на всех голосованиях - и общеимперских и местных - будет голосовать за ту партию, которая гарантирует возможно большее количество «мест», «служб», «постов» и власти. Он будет голосовать против всякой партии, опирающейся на частную и местную инициативу. И эта бюрократия в интересах своей стабилизации выдвинет очередного диктатора. Если " лидер" не захочет быть лидером бюрократическим, т.е. диктатором, эта же бюрократия его и " задвинет".
На примере своих современников Иван Лукьянович иллюстрирует это явление так: " Я склонен утверждать, что Гитлер на Германию не с неба свалился, точно так же, как Сталин - на Россию: оба они есть продукты известного исторического процесса. А исторический процесс, путем очень нехитрой техники, подбирает тех людей, какие наилучше приспособлены именно для него. Техника не хитра: миллионы преторианцев победоносной революции всегда имеют выбор между Сталиным и Троцким, Гитлером и Ремом, между десятками остальных кандидатов в гениальнейшие, еще не дошедших до последнего забега. Идет жесточайший естественный отбор: непригодное вырезывается. Остаются люди, с наибольшей полнотой выражающие вожделение победителей. Победители идут за тем, кто обещает все 100% - и уж, конечно, не через 500 лет. Вырезываются все те, кто ста процентов все-таки стесняется и кто не обещает земного рая к завтрашнему восходу солнца...
Представьте себе положение банды, захватившей власть, расстрелявшей десятки миллионов и ограбившей сотни, банды, которая может жить только единством воли, внимания, настороженности и террора. Одно, только одно мгновение растерянности или раскола, и многомиллионные массы " трудящихся" снесут все. И тогда - Троцкий и Сталин, троцкисты и сталинисты - все одинаково пойдут на виселицы, никаких иллюзий... по этому поводу нет и никогда и не было. Поэтому всякий, кто как бы то ни было " стоит в оппозиции", есть враг, есть предатель, есть объект самой нутряной ненависти. Поэтому же каждый, кто любой ценой удерживает единство, а, следовательно, диктатуру партии, а, еще раз, следовательно, и жизнь каждого участника этой диктатуры - каждого сочлена социалистической правящей бюрократии, - есть гений и спаситель".
Впрочем, и без всякого " задвигания" такой лидер и " спаситель" ничего сделать не сможет.
Картина нынешней российской действительности определяется не только директивами верхов, но и качеством повседневной практики тех миллионных “ кадров” актива, которые для этих верхов и директив служат “ приводными ремнями к массам”.Отобранное по признаку моральной и интеллектуальной тупости, прошедшее многолетнюю школу грабежа и угнетения, спаянное беспредельной преданностью власти и беспредельной ненавистью населения, среднее и низовое чиновничество образует собою чрезвычайно мощную прослойку нынешней России. Его качествами, врожденными и благоприобретенными, определяются безграничные возможности разрушительных мероприятий власти и ее роковое бессилие в мероприятиях созидательных. Там, где нужно, - пишет И.Л. Солоневич, - раскулачить, ограбить и зарезать, " актив" действует с опустошительной стремительностью. Там, где нужно что-то построить, " актив" в кратчайший срок создает совершенно безвылазную неразбериху.
Те декреты и прочее, которые исходят из Москвы по официальной линии, практически никакого значения не имеют.
Со стороны держиморд областных, районных и прочих " прорабатывающих оную директиву" применительно к местным условиям, одна и та же директива, родившись в Москве из одного источника, по дороге разрастется целой этакой многоголовой гидрой.
На всякое мановение со стороны верхушки власти " актив" отвечает взрывами энтузиазма и вихрями административного восторга. Каждый очередной лозунг создает своеобразную моду, в которой каждый " активист" выворачивается наизнанку, чтобы переплюнуть своего соседа и проползти вверх. Всё сразу охватывается пламенем энтузиазма, в этом пламени гибнут зародыши здравого смысла, буде такие и прозябали в голове законодателя.
Приказы, директивы, установки, задания, инструкции мелькают, как ассоциации в голове сумасшедшего. Они сыплются на " активиста" со всех сторон; по всем линиям — они создают атмосферу обалдения, окончательно преграждающего доступ каких бы то ни было мыслей и чувств в и без того нехитрую голову твердой души прохвоста. В результате блокируются даже и благие пожелания " верхов" и все реформы оборачиваются окончательным развалом.
Конечно, промежуточные держиморды об этих директивах друг с другом не сговариваются. Но когда очередная директива кончается полным крахом, возникает ожесточенный междуведомственный мордобой. Держиморды большие сваливают все грехи на держиморд мелких, а при больших масштабах разрушительных результатов своей " общественно полезной работы" – может быть и на " лидера".
Единственной возможностью ликвидировать бюрократическую диктатуру и поставить государственный аппарат на подобающее ему место служилого слоя является, по И.Л. Солоневичу, монархия. В отличие от авторов книжных либерально-демократических альтернатив, опирающихся на никогда не имевшие места в действительности умозрительные построения, И.Л. Солоневич основывается на реальных фактах русской истории. Демократизм формы правления не имеет почти никакого отношения к демократизму жизни: юридически самодержавная Россия имела, по-видимому, самый демократический в мире уклад жизни.
Под страшным давлением необходимости в России был органически выработан технически самый совершенный государственный строй. Народная психика прошла совершенно своеобразную школу и выработала совершенно своеобразный государственный строй: русская монархия, в частности, НЕ соответствовала содержанию соответствующего европейского термина.
Русский " царизм" имеет очень мало общего с европейской монархией: в Европе монархия была ставленницей феодальных верхов, в России - крестьянских низов. В Европе это была опора крупного землевладения, а в России - по формулировке В. Соловьева “ диктатура совести”. Русская наследственная монархия была заклятым врагом русской бюрократии. Сейчас она заменена диктатурой бессовестности.
Объективно политическим положением дореволюционной политической системы России было стремление монархии и массы к «демократическому самодержавию», техническая опора монархии на аристократический элемент и борьба монархии с этим элементом. Русская бюрократия пыталась остановить развитие российской монархии в сторону «демократического самодержавия», путем замены " системы учреждений" средостением между Царем и Народом.
Царская власть до таких попыток была только одним из слагаемых этой системы учреждений», и монархия не состояла " в произволе одного лица". За монархией стояла целая «система учреждений» и все это вместе взятое представляло собою монолит, который нельзя было расколоть никаким цареубийством. Исконно русское самодержавие не было ограничено цареубийством. И поэтому всякая попытка бюрократии " задвинуть" и монарха была бессмысленна. Система, где Царю принадлежала бы " сила власти", а народу " сила мнения" восстанавливалась. Например, в Смуту начала XVII века она была восстановлена снизу, даже, может быть, и вопреки сословным интересам бюрократии.
Поэтому И.Л. Солоневич особенно подчеркивает, что задача " восстановления монархии", что тоже самое – ликвидации бюрократической диктатуры, есть не только задача «восстановления монарха», но и задача восстановления целой " системы учреждений".
Это, - говорит И.Л. Солоневич в книге " Народная монархия", - не может быть достигнуто никакими " писаными законами", никакой " конституцией". Монархия Российская может быть восстановлена только волей народа — и больше ничем. Если эта воля будет монархической, то и ее органы будут тоже монархическими. Чисто техническая задача будет состоять в том, чтобы не возникло никакого " средостения" - сословного, чиновного, партийного или какого-либо иного.
Поэтому, прежде всего, необходимо установить основные принципы и идейно оформить тот будущий правящий слой страны, который был бы одинаково предан и Царю, и Народу, который — организованный в " систему учреждений" — реализовал бы эти принципы на практике и который стал бы действительно " опорой Престола".
Государственный аппарат в условиях, исключающих принцип бюрократического произвола, уже не будет притягательным для одной только сволочи. В него со спокойной душой пойдут и люди порядочные, нравственно здоровые, сочетающие профессиональную компетентность с моральной добросовестностью, люди веры и долга. Более того, они будут иметь возможность выдавливать из состава служилого слоя ещё на что-то надеющуюся сволочь.
В связи с этим основная проблема восстановления устойчивой монархии заключается в организации этого слоя. И так как во внутринациональной борьбе никакой слой нации никогда не действует из чисто альтруистических соображений, то этот слой должен быть поставлен в такие условия, при которых СВОБОДА его деятельности совпадала бы с реальными интересами страны.
Такими условиями являются: монарх, не обязанный своей властью бюрократии, а, следовательно, не связанный кастовой солидарностью чиновничества; контроль за деятельностью чиновничества снизу, обеспечиваемый возможностью апеллирования поданных к верховной власти; самоуправление составляющих нацию корпораций, т.е. развитым гражданским обществом; прямая связь верховной власти с нацией, гарантирующая силу верховной власти и нейтрализацию бюрократической " похоти власти" опорой монарха на " мнение земли".
Система монархических учреждений должна начинаться с территориального и профессионального самоуправления (земства, муниципалитеты, профсоюзы) и заканчиваться центральным представительством, составленным по тому же территориальному и профессиональному принципу, а не по принципу партий[102].
Гарантией, против диктатуры бюрократии может быть только монархия и только в ее опоре на народное самоуправление, причем монархия, как установление, стоящее над всеми классами и слоями нации, может, принимать меры против бюрократического перерождения самоуправления (например, профессионального) и ставить этому самоуправлению твердо очерченные рамки, а самоуправление — контролировать государственный аппарат страны и не давать ему возможности перерождения в диктатуру чиновничества.
Во все века человеческой истории и у всех народов человечества всегда шла борьба между религиями и сословиями, классами и профессиями, группами и интересами.
Признание неизбежности этой борьбы, обусловливает стремление иметь Одного Человека, который стоял бы НАД этой борьбой, а не был бы результатом борьбы, каким является всякий диктатор, или бессильной случайностью в этой борьбе, какой является любой президент.
Итак:
1) необходима законно наследственная, нравственно и юридически бесспорная единоличная монархическая власть, достаточно сильная и независимая для того, чтобы:
а) стоять над интересами и борьбой партий, слоев, профессий, областей и групп;
б) в решительные моменты истории страны иметь окончательно решающий голос и право самой определить наличие этого момента.
2) необходимо народное представительство, которое явилось бы не рупором «глупости и измены», каким стало наше недоношенное заимствование из Европы в лице Государственных Дум всех созывов, а народное представительство, которое отражало бы интересы страны, ее народов и ее людей, а не честолюбивые вожделения или утопические конструкции. Обе формы Верховной Власти необходимы одинаково:
1. Для того, чтобы обеспечить страну от крепостных прав под любым их номером, для предупреждения каких бы то ни было попыток навязать стране какое бы то ни было социалистическое или бюрократическое " дворянство".
2. Для того, чтобы обеспечить стране эквивалентную ей вооруженную силу, следовательно, и внешнюю безопасность.
Обе формы Верховной Власти должны... в одинаковой степени черпать свою силу и свою устойчивость не в " средостении между Царем и Народом» и не в " оторванности интеллигенции от народа", а в " системе учреждений", организующих традиции, мнения и интересы народных масс во всех формах местного, профессионального и национального самоуправления. Необходимо возвращение к аксаковской формуле: " Народу — сила мнения. Царю — сила власти".
* * *
Все это нам необходимо вовсе не для защиты абстрактного принципа монархии или абстрактного принципа парламентаризма или абстрактного принципа демократии, свободы и прочего, и прочего.
Это необходимо для совершенно конкретной задачи: защиты свободы, труда, жизни, инициативы и творчества — каждого народа империи и каждого из людей каждого народа.
ДЕМОГРАФИЧЕСКИЙ ВЫЗОВ И ПРОБЛЕМА БЮРОКРАТИИ
Самой острой проблемой современной России называют проблему демографическую. Действительно, население нашей страны сокращается за год почти на один миллион человек. Казалось бы, власть предлагает способы решения вопроса – от поощрения иммиграции в Россию до материального поощрения рождаемости. Но вряд ли, это сколько-нибудь поможет.
Наблюдаемое сведение демографического кризиса современной России исключительно к проблеме материальной поддержки глубоко ошибочно. Низкая рождаемость характерна сегодня не только для семей с малым достатком, но и для вполне благополучных российских семей. А разве наши родители, наши бабушки и дедушки жили в более благоприятных с имущественной точки зрения условиях? И дело здесь не в доступности контрацептов. При ежегодном количестве учтенных абортов в 4 миллиона (многие врачи говорят, что официальную статистику по количеству абортов следует умножить вдвое) и средней по России естественной убыли в 0, 7 – 1 млн. человек в год, можно с уверенностью утверждать, что количество зачатий вполне обеспечивает естественный прирост. Так что причины лежат в иной плоскости.
Демографический кризис лишь одна из сторон кризиса духовного. Казалось бы, семья, с точки зрения нормальных нужд, живет в достатке, позволяющем содержать большее количество детей. Но, в погоне за удовлетворением зачастую сфальсифицированных, искусственно культивируемых потребностей, она сама себе представляется недостаточной. Эгоизм, стремление " пожить для себя", и крайний меркантилизм, игнорирование ценностей духовных и гипертрофированная переоценка благ материальных – вот одни из главных причин демографической проблемы. Их только деньгами не одолеть.
Тщетно заботиться о предоставлении какой-то материальной помощи для решения проблем с народонаселением, если не будут перекрыты бурные потоки безнравственности, льющейся с экранов телевизоров, репродукторов радиоприемников, страниц газет, журналов, книг, даже из компьютеров и мобильных телефонов, если не будет оказано настоящее сопротивление информационному террору, развязанному против нас под предлогом " свободы слова".
Можно ли верить, учитывая всё это, искренности власти, провозглашающей свою озабоченность демографией и, в то же время, препятствующей духовному образованию наших детей? Ведь для неё грех - за пределами сферы государственного действия.
Но настоящая проблема не в нежелании власти достойно противостоять демографическому вызову, а именно в неспособности.
Самый опасный для России аспект демографического кризиса властью игнорируется. Дело не в том, что мы прошли середину демографических ножниц, когда смертность уже превышает рождаемость. Дело в том, что середину эту прошли далеко не все российские регионы и не все российский народности. И не все, мягко говоря, к этой середине приближаются.
Естественная убыль характерна для коренных русских областей. В инонациональных, нерусских регионах наблюдается естественный прирост. Причем, прирост этот соразмерен естественной убыли русского народа. В Дагестане, например, естественный прирост составляет примерно 10 % в год. В Чечне, несмотря на последствия двух войн, – 20 %. У других нерусских этносов никаких признаков демографического кризиса, в большинстве своём, тоже не замечается. А ведь средний уровень доходов там, как правило, не выше, чем в коренной России. Так что, когда нам говорят о среднероссийской убыли в 1 миллион, мы должны понимать, что " русская убыль" гораздо больше. Иными словами, российские демографические ножницы – это, на самом деле, именно " русский крест".
Невиданными ранее темпами изменяется этническая физиономия страны. Такая ситуация влечет за собой известные политические последствия. Сокращение доли русского населения, несомненно, усилит сепаратистские, центробежные тенденции. Это может привести к распаду и того малого, что осталось от России после революционно-бюрократических экспериментов 1917-1993 годов. Не видеть этого – преступление, не желать видеть – преступление вдвойне.
Что же может противопоставить этому современная власть? Зачистку рынков? Выдворение нелегальных иностранных рабочих? Всё это более популистские меры. На самом деле ничего эффективного в деле решения этно-демографического кризиса нынешняя власть не предпримет. И, не потому что не хочет, а потому что не может. Это противоречит её сущности.
Стимулирование центростремительных и нейтрализация центробежных тенденций возможны только через повышение духовно-нравственного и материального уровня русского народа. Прежде всего, конечно, уровня духовно-нравственного. Не может народ, не уважающий сам себя, не добивающийся уважения со стороны власти, претендовать на уважение со стороны других народов, тем более на такую привлекательность, которая побудила бы другие народы жить с ним в одном государстве. И пусть никого не вдохновляет, что русских в России 75-80 %. Это статика. Динамика намного печальнее. И вот именно этой динамике власть ничего противопоставить не может.
Сущность сегодняшнего российского политического режима – бюрократическая диктатура. Смехотворный порог явки избирателей, позволяющей власти утверждать о народном доверии, бюджетное финансирование лояльных режиму партий, отмена прямых выборов глав субъектов федерации, введение института самовластно назначаемых представителей президента в округах, предоставление права на выдвижение кандидатов депутаты исключительно партиям – всё это свидетельствует о том, что разыгрываемая 20 лет вчерашней совпартхозноменклатурой пьеса под названием " Уйти, чтобы остаться", заканчивается. Я совсем не для красного словца упомянул здесь старый советский термин. Дело в том, что нынешняя бюрократия плоть от плоти бюрократии коммунистической.
В указе Президента Б.Н. Ельцина № 169 от 6.11.1991 г. мы читаем: "... КПСС никогда не была партией. Это был особый механизм формирования и реализации политической власти путем сращивания с государственными структурами или их прямым подчинением КПСС. Руководящие структуры КПСС осуществляли свою собственную диктатуру, создавали за государственный счет имущественную базу для неограниченной власти.
Именно на руководящих структурах КПСС, фактически поглотивших государство и распоряжавшихся им как собственным инструментом, лежит ответственность за исторический тупик, в который загнаны народы Советского Союза, и тот развал, к которому мы пришли.
Деятельность этих структур носила явный антинародный, антиконституционный характер, была прямо связана с разжиганием среди народов страны религиозной, социальной и национальной розни, посягательством на основополагающие, признанные всем международным сообществом права и свободы человека и гражданина...
Несмотря на принятые в отношении этих структур меры, они не прекратили свою противоправную деятельность...".
И после этого, согласно действующему законодательству стаж работы в органах КПСС и ВЛКСМ включается в стаж государственной службы, дающий право на дополнительные заработную плату и пенсии. И это за наш с вами счет, за счет налогоплательщиков. С каких это пор и с какой стати руководство противоправной, т.е. преступной организацией, стало приравниваться к общественно полезной деятельности – государственной службе? Или сама эта деятельность не так уж полезна?
Не лучше дело обстоит и с нынешними партиями. Посмотрите на так называемую партию власти. Нет, это не партия, формирующая власть, это партия, властью созданная. Достаточно взглянуть на то, какова доля в этой партии мужчин и женщин. Женщин больше, чем мужчин. И соотношение мужчин и женщин примерно то же самое, что и в обществе в целом. Та же пропорция - на государственной службе. Конечно, можно " настоятельно рекомендовать" бюджетникам вступить в " партию власти". Но это - " мертвые души". Позвольте не поверить, что женщины в России интересуются политикой больше мужчин. Приостановите партийное членство для работников бюджетной сферы, и вы увидите, что в действительности останется от этого дутого миллиона " единороссов".