Примечание к части. baesteros, которая грустит по пустякам и обращает внимание на плохих людей вокруг

baesteros, которая грустит по пустякам и обращает внимание на плохих людей вокруг. все замечательно.

Ch33

Чонин предложил ужин, но, видимо, не сильно о нем подумал. Потому что в холодильнике музыканта полнейшая пустота, в шкафах ничего нет, и вообще. Нигде ничего нет. Квартира Чонина кажется мельком живой, но больше напоминает коробку, в которой изредка спят.
Но Чонину хорошо, злобно думает Кенсу, он сейчас сидит на полу в гостиной и играется с Каем, кидая ему мячик. С сердцами в глазах и бесконечной улыбкой.
А Кенсу не знает куда приткнуться, потому что вроде бы ему рады, а вроде бы он приложение к собаке. И Кай явно очаровательнее самого Кенсу и проложил тропинку прямо к сердцу Чонина, и закрепил любовь.
Около часа Кенсу наблюдает за тем, как Чонину не надоедает лобзаться с Каем. Тот даже в туалет не уходит, все сюсюкает – слишком мерзко и сладко, у Кенсу желудок сводит и хочется пойти выблевать. Это уже даже милым не кажется.
На самом деле он ревнует, но это слишком низко – ревновать к собаке, тем более к своей. Он ведь всегда может забрать Кая и уйти.
Поэтому Кенсу уходит на кухню и заказывает по телефону еду на дом. У него осталось немного денег, и почему бы уже не потратить все до конца? Всегда можно спросить с Сехуна вдвойне или с Лухана – за то, что он слишком часто остается позже положенного времени и переутомляет себя.
Кенсу сомневается, что сможет съесть столько, сколько заказал, но Чонин тоже не выглядит пышущим силой, как и умеющим готовить. А так хоть не несколько дней он проспонсирует музыканта адекватной едой, а не рамёном умноженным на сигареты. Заботиться о Чонине приятно. И это вызывает глупую улыбочку, от которой Кенсу становится стыдно, и он снова спешит стать хмурым.

Сначала приносят пиццу, всего через полчаса, и Кенсу спешит открыть дверь, чувствуя себя хозяином квартиры. Чонин выходит в коридор, держа Кая на руках, и улыбается:
- Это наш ужин?
Что Чонин, что Кай смотрят голодными глазами, словно они дети многодетной семьи, а Кенсу их мамочка.
- Нет, это мое, а вы что делайте хотите, идите вон дальше друг друга в нос целуйте, - из Кенсу шутник плохой, а еще аура темная, и лицо кирпичом. Он сомневается, что Чонин поймет его юмор, но нет. Обиженным Чонин не выглядит, а наоборот только смеется и отпускает Кая на пол.
- Подожди я тогда руки помою, заноси коробки в гостиную.
Когда Чонин уходит, Кай сразу же подбегает к Кенсу и пытается забраться по ноге.
- И чего тебе надо, предатель? Еду учуял, так сразу меня полюбил? Хоть бы раз за этот вечер ко мне подошел.
Кенсу понимает, что ведет себя по-детски, но в каком-то смысле ему даже так нравится. А Кай только слушает внимательно и иногда вертит головой и смотрит так, что Кенсу поклясться готов: его собака считает его же и кретином. Ничего нового.
Они едят в гостиной на полу. Втроем. Словно одна большая семья. Кенсу отделяет кусочки пиццы и подсовывает их Чонину, а Чонин отламывает уголочки и скармливает их Каю, который расположился у него на ногах.
- Хватит давать ему эту гадость, - бурчит Кенсу и забирает Кая к себе. – А потом у него начнется аллергия или ожирение, и кто о нем будет заботиться и тратить деньги?
Чонин выглядит обиженным и тянет руки к Каю, предатель Кай тоже тянется к Чонину, но Кенсу пресекает все поползновения на корню, ударяя по рукам и по лапам.
- Ты слишком злобный, - говорит музыкант. – А все потому, что сам не ешь. Люди, которые мало кушают – становятся злыми и ненавидят весь мир.
Кенсу глубоко сомневается, что его характер такой, какой есть, потому что он мало ест, но не спорит. И даже благодарно принимает самый большой и жирный кусок, который Чонин щедро оставляет ему.
Чонин сегодня вообще не Чонин – слишком спокойный, практически не хмурый и разговаривает нормально, не курит. Кенсу думает, что того подменили и не может избавиться от недоверия, затаившегося где-то внутри.
- Почему ты так нормально ко мне сейчас относишься, - все же решается он, поднимая на Чонина грустный и внимательный взгляд. – Я сделал столько плохого группе, практически разрушил вас и подставил тебя. А ты сейчас кушаешь со мной пиццу и защитил тогда меня от Чондэ.
Но вопрос остается без ответа, потому что Чонин продолжает спокойно жевать, открывая новую пиццу. Кенсу кусок в горло не лезет, потому что он снова обременен мыслями, и может только сидеть и бездумно теребить ушко заснувшего Кая.
Когда Кенсу думает, что его слова так и останутся висеть в воздухе, Чонин откашливается и забирает Кая к себе на руки.
- Ты сделал много плохого, - говорит Чонин, становясь серьезным, - но ты извинился за это, и извинился искренне. И ты рассказал нам все, пусть даже не с самого начала. Но я ценю в людях честность и ценю, когда людям хватает храбрости. Я знаю, что ты не самый бравый человек на Земле, но нашел в себе силы, чтобы предстать перед нами. И могу представить, сколько выдержки и нервов тебе это стоило. Мне понравился твой поступок, несмотря на то, что вызван он был весьма отвратной причиной.
Чонин замолкает и начинает надкусывать последний кусок пиццы, но остаток сует в рот Кенсу и ржет, как гиена.
- Тем более мне уже давно надоела вся эта тягомотина с группой, а убивать таланты парней я не хотел.
Чонин ведет себя как человек старшее и мудрее своих лет. Словно Кенсу нерадивый ребенок.
Вздыхая, он утыкается взглядом чуть ниже груди Чонина, гипнотизируя футболку, и Кая, уткнувшегося носом в живот. Наверное, это круто – уткнуться носом в живот Чонина. Кенсу хотел бы попробовать.
Возможно, в следующей жизни, когда он совершит в этой 100 добрых дел и небеса подарят ему хорошую реинкарнацию.
А пока Кенсу убирает коробки и потягивается, замечая на часах, что уже ночь и пора бы собираться домой. Но он заказал еще суши и курочку – возможно, надо будет задержаться. Конечно, если Чонин начнет его выгонять из дома, сопротивляться он не будет…
Но Чонин из дома не выгоняет. Он вообще словно забывает о существовании Кенсу и просто усаживается на диван, включая телевизор. Кай послушно спит в ногах.
Еще какое-то время Кенсу мечется из стороны в сторону, не зная, куда себя деть и что сказать, потому что разговор их закончился на приятной-неприятной ноте, да и, честно говоря, после таких постоянных и усиленных репетиций ему вообще говорить не очень хочется.
- Что ты как призрак, только угнетаешь, - бурчит Чонин, не отрывая взгляда от телевизора. – Иди садись, будем фильм смотреть.
Садиться на один диван рядом с Чонином – страшно. Поэтому Кенсу находит место в самом-самом уголочке дивана, где Чонин не достанет его и кончиком пальца, даже если захочет. Садится и вжимается, пытаясь вникнуть в фильм.
- Я заказал еще суши и курочку, - говорит он.
- С таким количеством еды можно сдохнуть, - спокойно отвечает Чонин и переключает канал.
Так они и зависают на некоторое время, в полнейшей тишине, просто глупо пялясь в экран. Но Кенсу совсем не против, ему и так нормально. Он даже немного расслабляется, позволяя себе вдохнуть спокойно и увеличиться в размерах. Теперь ноги Чонина почти касаются его бедра.

Проходит час, а заказов все еще нет. Уже приближается полночь и Кенсу думает, что возможно заказы отменили или задержали и ему бы пора собираться. Ждать-то бесполезно.
- Мы тогда пойдем, - говорит он и резко подскакивает. Но Чонин только переводит сонный и ленивый взгляд на него, зевая.
- Это куда? А как же заказ?
- Он не придет, наверное…
Чонин не выглядит убежденным, а только принимает сидячее положение и почти просыпается.
- Они всегда доставляют, если не прислали смс с отказом. Так что сиди и жди, денег у меня платить нет.
Кенсу собирается возмутиться, снова встать в позу и послать Чонина подальше, но в мыслях мелькает, что остаться на ночь тут не так уж и плохо. Он всегда хотел проводить как можно больше времени с Чонином и теперь судьба преподносит ему такой подарок. Прямо рождественское чудо.
Ночь перед Рождеством, Кай и Чонин – что может быть лучше?
- Ты странно улыбаешься, - поток мыслей рушит голос Чонина. – С тобой все в порядке?
Кенсу понимает, что слишком задумался о приятных вещах и выглядит теперь, наверное, как последнего идиота кусок.
- Конечно, просто устал немного, - совсем не врет он.
- Тогда иди в душ или можешь даже принять ванную, оставь мне только кошелек.
Кенсу думает, что принять ванную – не так уж и плохо. Теперь более, когда ванная – самого Ким Чонина. И звучит это очень соблазнительно во всех смыслах. Так соблазнительно, что щеки вспыхивают, а в голове кружат непотребные мыслишки.
Кенсу определенно хочет принять ванну.
- Тогда я воспользуюсь твоим шампунем, - говорит он, раздеваясь до трусов и стараясь не смотреть на Чонина, снова лежащего на диване. – А полотенце…?
- Возьми в шкафу в коридоре, можешь поискать там старые вещи Минсока, вы должны быть одного размера.
На самом деле, Кенсу надеялся, что Чонин, как и во всех дорамах, предложит ему свои вещи. Но, конечно, у Чонина есть два хена, которые такие же, как и он, из расы хоббитов. И именно их одежда подойдет ему, а не шмотки, пропитанные Чонином.
Не все и сразу получаешь на Рождество, разочарованно думает Кенсу, когда набирает ванную. Но даже так, здесь все от Чонина – шампунь, мыло, гель для душа и сама атмосфера.
Кенсу погружается в воду и закрывает глаза, гадая, часто ли так делает сам Чонин и принимает ли тот вообще долгие ванные. Сам Кенсу больше человек душа, но он бы совсем не отказался долго лежать и отмокать в теплой в воде, прижимаясь спиной к Чонину.
Но думать о таком тут грешно, потому что справляться с возбуждением в чужой квартире будет уж слишком позорно, даже для такого лузера, как он.

Когда Кенсу выходит из ванной, звенит звонок, и на лице его расцветает улыбка. Он прекрасно расслабился, даже немного подремал, он чистый и спокойный. И вот заказанную еду принесли.
Но в коридоре слышится копошение, а затем маты Чонина, и Кенсу не может сдержать любопытства. Вещи Минсока неприятно прилипают к мокрому телу, а волосы еще не высохли. Не говоря уже о том, что на Кенсу сейчас позорные и извращенские шорты Минсока. Какие-то до ужаса короткие и смущающие шорты, но больше он ничего найти не смог. Возможно, как только он обсохнет, то вернется обратно в свои джинсы. От стыда подальше.
Неуверенно, Кенсу выглядывает из-за угла и видит Сехуна, который отчаянно протягивает руки к Чонину, в потугах повиснуть. Чонин сопротивляется и с лицом, словно сейчас того стошнит, пытается Сехуна от себя оттолкнуть.
Кенсу даже не знает, стоит ли ему показываться, но Кай решает все за него, когда внезапно подбегает со спины и начинает гавкать. Щенок никогда не гавкал на него, а теперь почему-то не может заткнуться.
Взгляд Сехуна, как у хищника, а улыбка, как у маньяка. Кенсу сглатывает, надеясь, что внезапно станет невидимкой. Но чудес не бывает, и Сехун его заметил, и обходит Чонина стороной.
- Кенсу-я! Я не знаю, что ты тут делаешь, хотя знаю, но я безумно рад!
У Сехуна длинные и загребущие ручонки, а еще сильные. И вообще Сехун снова охуевшая морда, и Кенсу ужасно хочется по ней врезать, когда его поднимают вверх. Он не девица, чтобы держать его на руках, и хотя бы не парень Сехуна. Но тому, видимо, плевать.
- Отпусти меня, мудила ебаный! – со всех сил орет Кенсу, стараясь выбраться из захвата.
Наверное, со стороны это напоминает ребенка, который пытается сбежать от родителя и не получить по заднице. Но в реальности это минута унижения До Кенсу, и он не знает, как ее завершить.
Спасает ситуацию Чонин и только за это Кенсу готов целовать тому ноги и руки.
- Держи себя в руках, О Сехун, - цедит Чонин, отдирая руки Сехуна от Кенсу. – Если ты платишь ему деньги, это не значит, что можешь вести себя так, словно вы с ним трахаетесь.
Сехун сдается не сразу, еще несколько мгновений показывает Чонину язык и выглядит как сущий ребенок, а затем все же опускает Кенсу на землю, но перемещает руки на плечи и становится за спиной.
Кенсу находится между двух высоких парней и чувствует себя немного неуютно. Кенсу находится между двух идиотов, которые смотрят друг на друга испепеляюще, и чувствует себя очень неуютно. Ему все кажется, что сейчас пойдут молнии и проткнут его, потому что он стоит на пути.
- Как было хорошо, когда ты не знал, что Кенсу на меня работает, - наконец, расслабляется Сехун и вздыхает. – Я мог гулять с ним, делать сэлочки и не бояться сдохнуть в смертных муках.
- Тебе всегда есть за что сдохнуть, - отвечает Чонин и уходит обратно в гостиную, не забывая позвать Кая за собой.
- Он просто обижен, что я разрушил вашу идиллию, - говорит Сехун на ухо, но виноватым совсем не выглядит.
А Кенсу же не знает, плакать ему или смеяться. Потому что Сехун действительно так не вовремя, но с другой стороны, рядом с ним Кенсу легче и не надо думать, что сказать Чонину и как дышать рядом с ним.
- Зачем ты вообще пришел?
Чонин разговаривает грубо и Кенсу даже хочется возмутиться, что Сехун, в принципе, такого не заслужил. Но потом он смотрит на Сехуна, который сидит на диване в ногах Чонина, который посадил его на подлокотник дивана и держит за ляжку и думает, что Сехун все вполне заслужил. Удара по морде уж точно.
- Я просто не мог не поздравить друга с наступающим Рождеством!
- Ну вот, - Чонин пихает ногой Сехуна в живот и пытается науськать Кая, - ты меня уже поздравил. Теперь вали.
Вместо того, чтобы свалить, Сехун только сильнее сжимает несчастную ляжку Кенсу и перехватывает ступню Чонина, начиная ее мять.
- Повелитель ног хуев, - бурчит Кенсу, и думает, как бы ему тихо стечь с подлокотника на пол.
- Как я могу свалить, - хныкает Сехун, - когда вы тут вдвоем. А вдруг вы наброситесь друг на друга и всю ночь будете сношаться, как кролики?
Кенсу давится слюной и почти умирает. Нет, внутри он умирает, потому что язык у Сехуна без костей. И член бы оторвать за такое, вместе с языком, и выкинуть в окно собакам. Кенсу сейчас сгорит со стыда и не знает куда деть свое покрасневшее лицо.
- Мы можем начать «сношаться» и при тебе, - лениво говорит Чонин, поднимаясь. – Посмотрю, насколько тебя хватит, учитывая, что в процессе тебе участвовать никто не разрешит. И Кенсу присунуть не удастся.
Еще немного и Кенсу сдохнет. Выпрыгнет в окно, потому что терпеть этот пиздец нет сил. Два парня с полнейшим безразличием на лице обсуждают, как бы ему присунуть, словно его тут нет. И это было бы круто, не будь так жалко и позорно.
- Слушайте, это все, конечно, круто, - надо звучать спокойно и достойно. – Но не думаю, что ночь перед Рождеством – это время, когда можно обсуждать ваши эротические фантазии. Тем более, когда я все слышу.
Чонин утыкается взглядом куда-то в пол и Кенсу не уверен, но, возможно, так выглядит смущение. О Сехуну же стыд не ведом, как и вообще капля такта.
- Если скоро Рождество, - хитро начинает тот, - ты же сделаешь мне подарок?
Кенсу вздыхает и кивает. Потому что работает с Сехуном уже несколько месяцев и знает, насколько бесполезно отказывать этому человеку. Лучше просто пережить и забыть.
- Чего тебе надобно, - устало тянет он.
- Банальный поцелуй, ничего особенного.
Ну да, думает Кенсу, могла бы быть и оргия. А тут всего лишь поцелуй.
- Хорошо, - спокойно соглашается он, и наклоняется, чтобы поцеловать.
Но губы сталкиваются с рукой и Кенсу удивлен, что рука - Чонина. И сам Чонин опасно нависает над Сехуном и выглядит, как обиженный ребенок. Вообще Кенсу собирался просто чмокнуть Сехуна и этим наебать, как обычно он и делает, но Чонин телепатией не обладает, поэтому бьет Сехуна по щеке и стаскивает Кенсу с подлокотника.
- А теперь мы будем сидеть и смотреть фильм, - спокойно говорит Чонин, - и ждать, когда придут эти блядские суши и курица. Просто смотреть фильм, а потом ляжем спать, я все понятно говорю?
Кенсу только кивает, потому что против ничего не имеет. Вот только он сидит между Сехуном и Чонином и снова чувствует напряжение. А еще ему немного больно, потому Чонин крепко держит за руку, а у Сехуна рука все так же сжимает его ляжку. И Кай решает, что его колени – самое уютное место.
Возможно, так выглядят мужские гаремы, думает Кенсу. Но это совсем не прикольно, и он хочет в туалет, а потом спать. Но страшно подумать, что случится, если он сунется в ванную или на кровать. Что там, что там его поджидают голодные игры и в роли главной жертвы, по-видимому, он сам. Поэтому Кенсу только делает дыхательные упражнения и пытается смотреть фильм. Делать-то ему больше нечего. Надо дождаться, когда два ебаната по бокам заснут.