![]() Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
Новый протокол в одежде
Из всех нововведений на рабочем месте мало что привлекло столько внимания, сколько либерализация официального стиля одежды. Пример, поданный в свое время мелкими фирмами Калифорнии с их хронически расслабленным стилем, подхватили повсюду. В конце 1980-х корпорация IBM, всегда требовавшая от сотрудников галстука и белой (не голубой или полосатой) рубашки, признала неформальный деловой стиль пригодным не только для " неформальных пятниц", но и на каждый день. По данным обзора заработных плат Information Week приблизительно для четверти специалистов по информационным технологиям возможность носить на работе " повседневную одежду" имеет решающее значение. Как отмечалось в New York Times, этот сдвиг " осложнил жизнь тем, кто когда-то считал себя застрахованным от промахов в вопросах вкуса" — теперь уже нельзя рано поутру просто сдернуть с плечиков темный костюм и повязать галстук1. Торговля одеждой тоже пережила катаклизм. Поставщики стандартной деловой униформы, вроде компании Brooks Brothers, бросились в срочном порядке менять свой имидж. Согласно материалу из газеты Philadelphia Inquirer в феврале 2001 года, 60% товаров на полках магазина Brooks Brothers в центре Филадельфии можно было отнести к " нуво-повседневному стилю": свитера с V-образным вырезом, кожаные куртки и другие привычные элементы свободно-деловой манеры одеваться; за три года до этого 90% ассортимента составляли " обычная деловая одежда" и " консервативно-неформальные" брюки хаки и рубашки поло4. Между тем, фирма Banana Repuhlic, долгое время известная как производитель повседневной одежды, неожиданно обнаружила, что ее модели стали восприниматься как нормальное деловое платье, и не преминула этим воспользоваться. Фирма заключила партнерские соглашения с такими компаниями, как Home Box Office, First Boston и Credit Suisse, предлагая бесплатные консультации по протоколу свободного стиля и скидки на свою продукцию, включая бесплатную подгонку; в некоторых офисах открылись передвижные мини-магазины, где вместе с бесплатными напитками можно было получить советы из области моды5. Фирменные магазины и всевозможные журналы активно занялись консультированием по подбору гардероба. Новый протокол вызвал бурную реакцию со стороны тех, кому его приметы пришлись не по вкусу. В конце 1990-х газета Wall Street Journal поместила серию статей о женщинах, чей внешний вид был признан " чересчур рискованным" для офиса6. Газета USA Today выступила с критикой свободной формы одежды как средства снижения стандартов, обвиняя ее в " расслаблении Америки" 7. " Кое-кто из наших мужчин носит одежду только двух видов: или костюм, или лохмотья" 8, — сказала корреспонденту New York Times директор одной фирмы. Самые ожесточенные отзывы пришлись на долю небольших новых компаний, которые в этом вопросе дадут сто очков вперед всему, что можно увидеть в IBM или какой-либо юридической фирме. Обратная реакция тоже не редкость. Как выразился юрист из Калифорнии в интервью Wall Street Journal в марте 1999 года: " Приятно наблюдать здесь коллег с восточного побережья. Одни, в костюмах, ведут себя как британские путешественники, настаивающие на том, чтобы переодеваться к обеду в самом сердце Африки. Другие сбрасывают с себя все и пытаются подражать аборигенам" 9. Что же происходит на самом деле? Вспомним для начала, что прежде чем изменился служебный протокол в одежде, за стенами офиса манера одеваться постепенно становилась все более непринужденной. В первые десятилетия XX века мужчины надевали костюмы и галстуки даже на бейсбольные матчи, а женщины красовались на пикниках в длинных платьях и изящных шляпках. Когда эта норма ушла в прошлое в силу многочисленных социальных причин, костюм сохранил свою функцию деловой униформы, но вне работы его носят все меньше. К началу 1990-х неофициальный стиль одежды проник в церкви и даже на свадьбы и поминки. Несмотря на это, почти до конца столетия " форма" выглядела уместно на работе, потому что в большинстве своем профессиональная жизнь была организована по образцу военной карьеры: чтобы поступить на службу, человек надевал форму. Достигнув высокого положения в компании, он получал право на форму более высокого класса, отражавшую его статус " высокого должностного лица". Непринужденный стиль сумел завоевать популярность отчасти по очень простой причине — благодаря своей практичности, но важную роль сыграло также усиление позиций креативной деятельности в нашей экономике. Статус перестал ассоциироваться с тем положением, которое человек занимал в фирме, будь он представителем " командного звена" или, на уровне рядовых сотрудников, хорошим исполнителем. Статус отныне связан с принадлежностью к креативной элите, а люди креативных профессий не носят униформу. Они используют одежду в качестве средства самовыражения, как художники, или одеваются как ученые — скромно и практично, сосредоточившись целиком на своей творческой задаче. Иначе говоря, они выбирают форму одежды по собственному усмотрению. Весной 2000 года в Сиэтле я зашел вечером в местный филиал Barney's, магазин одежды высокого класса. Магазин был полон молодыми профессионалами, которые бродили между вешалок, потягивая охлажденное белое вино и минеральную воду10. Менеджер, женщина за тридцать, одетая в черный костюм, сказала, что работает в магазине со дня его открытия. За последние несколько лет она заметила значительную перемену в привычках покупателей, принадлежащих к креативному классу Сиэтла — в особенности тех, кто работал в компании Microsoft, известной как рай для " ботаников". С тех пор, как открылся магазин, продажи традиционных мужских костюмов, равно как и типичной униформы " очкариков" — брюк хаки, пуловеров, синих блейзеров — падали год от года. При этом высоким спросом пользовались вещи нью-йоркского стиля: черные брюки, майки Helmut Lang, верхняя одежда и туфли Prada, а также дизайнерские сумки. Вкусы становились более изощренными, более урбанистическими. Отмечая предпочтение, которым стали пользоваться вещи Prada и других ультрасовременных дизайнеров среди руководителей Microsoft, автор статьи в Wall Street Journal (сентябрь 2000 года) окрестил новую моду " шик для программистов". Похоже, сотрудники высокотехнологичных компаний не желают быть ни солдатами, ни " ботаниками". Они хотят одеваться как успешные художники-космополиты, соответственно своему положению в креативном авангарде экономики. Креативная экономика уже не имеет единого протокола в одежде, допуская широкий выбор. Как-то летом 2000 года я сидел в конференц-зале одной из известных юридических фирм Вашингтона и оглядывал присутствовавших. На одном был деловой костюм; на другом — блейзер и светлые брюки. Третий явился в мешковатых джинсах, майке и с парой роликовых коньков в руках. У девушки в короткой юбке и смелой блузке оказалась серьга в языке. Разговор как раз зашел о протоколе одежды, и когда кто-то обратил внимание на разнообразие стилей, нам вдруг стало очевидно, что до этого момента мы практически не отдавали себе отчет, как по-разному все выглядели. Каждый был вполне доволен своим внешним видом и не особенно интересовался одеждой соседа. Развитие нового протокола идет в направлении отсутствия определенной нормы или, точнее, в сторону разнообразия и терпимости. Пожалуй, единственное различие, возникшее в результате выработки новых норм, существует между теми организациями, что поощряют подобное разнообразие и теми, что стараются ему воспрепятствовать. Последние рискуют проиграть, поскольку они ограничивают для себя потенциальный контингент творческих талантов. Города и регионы с тем же успехом могут утратить конкурентоспособность, если они не уделяют новой культуре должного внимания. Однако большинство сумело приспособиться. Меня часто приглашают выступать перед ассоциациями производителей, членами торговых палат, группами лидеров местных сообществ и т. д. Годами я приходил на подобные собрания в официальном костюме и галстуке, но в последнее время все изменилось. Если выступление касается изменений в культуре и условиях труда, многие организаторы теперь могут напрямую предложить: " Не могли бы вы надеть что-нибудь неформальное, чтобы придать силу своим словам? " Все же бывают исключения. Зимой 2001 года я должен был выступить на встрече ведущих политиков и бизнесменов крупного города. Примерно за неделю до назначенной даты мне учинили настоящий допрос по электронной почте относительно формы одежды и содержания моей речи. Некоторые считали, что я обязан надеть костюм и галстук и воздержаться от упоминания таких " спорных" предметов, как гомосексуализм. В связи с этим один из членов организационного комитета так ответил своим встревоженным коллегам: «Я переговорил с д-ром Флоридой, и он заверил меня, что нет причины для беспокойства. Его речь будет целиком состоять из фраз на диалекте эбопике, а наряд — из розовой пачки и гигантского сомбреро. В заключение он растопчет электрическую лампочку, завернутую в белую салфетку. Единственное, о чем он просит — это соблюдение правил фэн-шуй, чтобы расположение предметов в комнате помогало созданию положительного эффекта»12. Разговоры по поводу норм в одежде по большей части упускают главное. Вопрос не в том, как люди выглядят, а в терпимости к различиям и оригинальности на рабочих местах, что, в свою очередь, полностью совпадает с новой ролью креативности и потребностью креативного класса в гибких условиях труда и возможности выражать себя в индивидуальной манере одеваться.
|