Студопедия

Главная страница Случайная страница

КАТЕГОРИИ:

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Марта 1957 г.






 

С момента возникновения Революционного директората его лидеры не раз обсуждали вопрос о физическом устранении тирана Батисты и не раз устраивали покушения. Это выработало у него привычку к сверхбдительности: менялась охрана, засылались агенты в молодежные организации. Жизнь диктатора больше походила на жизнь затворника. Почти безвыездно он находился в военном городке Колумбия под охраной почти сорока тысяч солдат. Батиста чувствовал себя в безопасности только здесь, в казарме: он был уверен, что военные ему преданы.

Вилла Кукине, укрывшаяся в роскошной зелени живописнейшего предместья Гаваны, теперь постоянно пустовала. Съехала даже домашняя челядь. Визиты

в Президентский дворец, стоящий на оживленном Пасео Марти в Старой Гаване, были сведен до минимума. Диктатор был неуловим. Его приезд «на службу» всякий раз сопровождался таким количеством слуг и телохранителей, что их хватило бы для генерального сражения. Его кортеж проносился от казармы Колумбия на такой скорости, что отпадала всякая мысль об уничтожении тирана по пути во дворец. И все же идея убийства Батисты не давала покоя руководству Революционного директората. Она стала пунктом номер один в программе организации.

Пришлось отказаться и от штурма казармы Колумбия – на это просто не хватало сил. В Кукине Батиста не бывал. Значит, это место тоже отпадало. На митингах, которые раньше так любил устраивать Батиста, он теперь не появлялся. И как же его достать? Оставалось одно: штурм дворца. Так решила руководство Директората.

«Это был наиболее приемлемый вариант, - пишет в своих воспоминаниях Хулио Гарсиа Оливерас. – Там тоже был сильный гарнизон, но его можно было подавить, воспользовавшись фактором внезапности. Кроме того, можно было точно определить, находится ли Батиста во дворце, и быть уверенным, что удар не будет нанесен впустую».

С 1 февраля было установлено тщательное наблюдение за дворцом. Занималась этим специально подобранная разведгруппа. Выяснили, когда Батиста наведывается

во дворец, он неизменно следует одним и тем же маршрутом. Всякий раз перед этим четыре машины военно разведки дважды обкатывают маршрут, а патрульная полицейская машина занимает одно и то же место на углу улицы Белоскаин со стороны Малекона. Разведка убедилась, что все четыре машины после проверки маршрута и прибытия Батисты останавливаются поблизости от дворца, на небольшом расстоянии друг от друга.

Разработали и порядок оповещения штаб-квартиры Директората о движении кортежа Батисты и эскорта, состоявшего обычно из десяти-двенадцати машин. По пути следования было установлено три поста: два первых сразу же передавали сообщение

на третий. А оттуда информация незамедлительно поступала в разместившуюся почти рядом с Дворцом Ассоциацию торговых служащих Гаваны. Там работал свой человек, поддерживавший постоянную связь со штаб-квартирой, которая располагалась в районе Ведадо – почти по соседству. Разведка Директората имела в своем распоряжении и специальное приспособление, с помощью которого штаб мог в нужный момент настроиться на волну полицейской радиостанции. Это устройство позволяло получать информацию, что называется, из первых рук и в случае необходимости корректировать сообщения, поступающие с постов наблюдения.

Начиная с 28 февраля, слежка за дворцом усилилась. Количество контрольных постов увеличилось. Почти две недели наблюдатели не покидали своих мест ни днем,

ни ночью. Штурм был запланирован на 10 марта.

План штурма не ограничивался лишь нападением на Президентский дворец. Был предусмотрен целый ряд революционных выступлений в разных уголках столицы.

По сути, это был план захвата Гаваны. Состоял он из трех связанных между собой частей.

Первый раздел – бой силам тирании. Атака на Президентский дворец, который

с приходом к власти Батисты фактически превратился в бронированную крепость. Захват оружия, которое, как установили, было спрятано на крыше самого дворца и размещено

в крытых грузовиках вокруг здания. Захват радиостанции «Релох». Она передавала только новости и пользовалась популярностью: народ Кубы любил следить а последними известиями, особенно теперь, когда горы Сьерра-Маэстра стали очагом партизанской борьбы, а остановка в обществе все более накалялась. Обращение лидера Революционного директората Хосе Антонио Эчеверрии с воззванием к народу. Захват университета и превращение его в штаб вооруженного восстания. Создание частей народной милиции

с раздачей им оружия. На части народной милиции возлагалась задача по захвату казарм, включая Колумбию, а также других стратегически важных объектов города. Цель – взять столицу под свой полный контроль.

Второе – разработка принципов предстоящего восстания: ставка принципов предстоящего восстания: ставка – только на народ, на рабочих, с которыми у Директората установились тесные связи в ходе в ходе борьбы за «сахарный дифференциал» имела принципиальное значение. Рабочим удалось отстоять положение о выплате одного процента прибыли, полученной владельцами сахарных заводов от предыдущей сафры.

Но сами владельцы в сговоре с правительством настаивали на отказе от выплаты сахарного дифференциала и тем самым ущемляли законные права рабочих. Кроме того,

в этот раздел входил отказ от любых контактов с заговорщиками из армии и политическими партиями.

Третье. Главное средство свержения военной диктатуры – вооруженное восстание трудящихся при четком соблюдении плана его осуществления.

Интересно мнение на этот счет Фауре Чомона. Он отмечает: «Мы отдавали себе отчет в том, что неудачи на первых этапах означали бы полное поражение и невыполнение всего плана. В то же время мы понимали, что благоприятное начало положительно скажется на дальнейшем ходе восстания.

Вначале операция должна была носить чисто военный характер. Необходимо было создать команды из заранее отобранных людей, которые стали бы зачинателями борьбы и пробили бы ту самую брешь, куда хлынет поток народных масс.

Первая стадия атаки – внезапное нападение на Президентский дворец, вторая – поддержка и подстраховка действий атакующего дворец отряда с целью нейтрализации наиболее укрепленных участков дворца и занятия позиций, исключающих всякую помощь диктатору извне.

В политической части план предусматривал свержение тирана, обезглавливание правительства и захват оплота диктатуры. Он строился на расчете, что министры, сенаторы и военная верхушка, лишившись опоры, будут разобщены, дезорганизованы и обратятся в бегство или попытаются укрыться в казармах. Тем самым будут созданы условия для дальнейшего расширения движения и его перерастания во всенародное вооруженное восстание».

Восстание должно было развиваться по цепной реакции: атака на Президентский дворец; рассредоточение штурмующих вокруг дворца; одновременная мобилизация сил

на штурм полицейского управления для захвата оружия (его собирались раздавать народу); захват всех полицейских участков и установление над ними полного контроля до тех пор, пока в руки восставших не перейдет вся столица.

Одновременно со штурмом дворца предстояло захватить «Радио «Релох», чтобы изложить в радиоэфире свою политическую программу и призвать народ присоединиться к восставшим. Мобилизацией масс должны были руководить заблаговременно сформированные для этой цели мобильные отряды из числа бойцов Революционного директората.

План предусматривал перекрытие туннеля под рекой Альмендарес и захват моста,

с тем чтобы преградить дорогу армейским частям в случае их перехода к контратаке.

«Наше движение, - говорит Фауре Чомон, - пользовалось поддержкой народа.

Оно было созвучно его надеждам и чаяниям, ведь в то время свержение тирании являлось самым насущным политическим вопросом. Народ страстно желал покончить

с преступной, грабительской диктатурой эксплуататоров во главе с Батистой. Поэтому наше движение отвечало желаниям самого народа, которые он хотел безотлагательно претворить в жизнь и во имя которых он постоянно оказывал поддержку Движению».

В дополнение к генеральному плану был разработан план более развернутый,

в деталях описывавший место и роль каждого бойца. 168 человек были распределены

по трем взводам, отвечавшим за захват дворца; страховку и поддержку атаки во дворец; захват радиостанции «Релох». Первая группа насчитывала 52 человека; вторая – 100, третья – 16. Первый взвод был вооружен автоматами. В распоряжение второго – самого большого – поступало лучшее из имевшегося у Директората оружия: десять автоматов

30-го калибра, десять автоматических винтовок, один автомат 50-го калибра, пистолеты

и т.д.

Всего для операции было заготовлено 220 винтовок М-1, М-2 и М-3, 13 автоматов 30-го калибра, 1 автомат 50-го калибра (его отдали группе поддержки, на которую возлагались самые большие надежды). Кроме того, в распоряжение взвода поступили пистолеты, ручные гранаты и запас динамита – все лучшее, что было на вооружении у Директората. Но именно эта группа в итоге струсила и пустила под откос всю операцию.

Свой арсенал оружия Директорату удалось пополнить совсем недавно, и, можно сказать, по чистой случайности. Молодые бойцы из соседней провинции Пинар-дель-Рио неожиданно для себя обнаружили ранее неизвестный тайник с оружием. Похоже, его припрятали аутентики, сторонники свергнутого Батистой президента Прио Сокарраса. Оружие удалось «реквизировать» и незаметно перевезти в Гавану как раз перед штурмом. Его доставили два бойца – Эдуардо Гарсиа Лавандеро и Эвелио Приэто Гильяуме. Это был их «вступительный взнос», в обмен на который их сразу приняли в Директорат. Вслед за ними и по их рекомендации в организацию вступили еще несколько молодых парней.

В это же время Директорат усилился за счет вступления в его ряды еще одной группы под руководством Менелао Мора Моралеса – известного своей честностью и неподкупностью гаванского адвоката. Этот человек имел славное революционное прошлое: он участвовал в революции 30-х годов, свергнувшей тиранию Мачадо.

До сих пор он состоял в партии аутентиков и занимал в ней левое крыло. А поняв, что эта партия не способна ни на какие революционные действия, покинул ее. Возглавляемая им группа выделялась своей монолитностью и решительным настроем на свержение диктатуры, безоговорочно верила в своего лидера. Руководство же партии аутентиков

не только бездействовало, но и своей склонностью к демагогии вводило в заблуждение рядовых членов и народ. Оно не являлось политической силой, способной на свержение диктатуры. «Киты» партии, включая Прио Сокарраса, предпочитали жить за пределами страны, пользуясь статусом политических изгнанников и не отказывая себе ни в роскоши, ни в развлечениях. И не была им дела до свержения диктатора.

Связующим звеном между Директоратом и группой Менелао стал его сын Альберто, находившийся в рядах Революционного директората с момента его основания и отвечавший за формирование и обучение боевых групп.

С 10 марта 1957 года в аристократический район Гаваны, в штаб-квартиру на 21-й улице, стали съезжаться бойцы. Прибыли соратники из Гуанахая (поселка близ Гаваны), вслед за ними – из Сан-Хосе-де-лас-Лахас; а затем появился другой человек, врач по профессии Умберто Кастильо. Он имел частную практику, и его приемная, по сути, была превращена в явочную квартиру подпольщиков, которые не раз спасались здесь от ареста и расправы.

Съезжались бойцы и на 6-ю улицу, где находились два конспиративных дома. Пока все шло, как было задумано. В помещениях было тесновато, но неукоснительно соблюдался четкий распорядок, о чем напоминали развешанные на стенах плакатики- призывы: «Соблюдайте тишину», «Не курите более пяти человек одновременно», «Читай, не разговаривай», «Спи», «Ходи босиком».

10 марта в штаб-квартиру сообщили: Батисты во дворце нет. Не появился он ни 11, ни 12 марта. И вдруг 13 марта разведка докладывает: Батиста приехал во дворец!

Отвлечемся ненадолго от хода событий, чтобы дать слово самому диктатору.

В 1960 году Батиста, бежавший из страны в ночь на 1 января 1959 года, опубликовал свои мемуары. В них он сообщает, что накануне 13 марта был предупрежден о готовящемся штурме Президентского дворца и «специально прибыл во дворец, чтобы дать отпор». Для придания своим словам достоверности «прирожденный руководитель вооруженных сил», как его именовала камарилья, не скупится на подробности, хотя знает, что все это ложь.

«…Я снял пиджак, развязал галстук, и надел куртку… Я был один. Нажал кнопку звонка, и вошел дежурный адъютант… Я приказал ему немедленно выяснить, что происходит. Не прошло и двух минут, как он вернулся и сообщил, что на первый этаж ворвалась группа каких-то людей, которые стреляют и бросают гранаты… Я положил пистолет на стол и стал связываться по телефону со штабами армии, военно-морского флота и полиции… Мои старания не заслуживали столь прискорбной реакции… То, что произошло, было ужасно, но конституционные гарантии должны были быть сохранены, и они были сохранены».

Никакой информацией о готовящемся штурме Батиста в действительности

не обладал. Лицемерит он, когда пишет: «Нынешние прискорбные кровавые события –

а они и не могут быть иными, когда речь идет об отпоре тем, кто нападает из-за угла, -

не застали нас врасплох. Всю прошлую ночь мы работали, принимали меры; но мы

не хотели, чтобы наша осведомленность о планах покушения на общественный порядок и стабильность нации повлияла на наших сограждан».

Так вот. 13 марта на рассвете на рассвете Фауре Чомон и Луис Гомес Вангуэмерт отправились в последнюю разведку и неожиданно для себя обнаружили барьеры, установленные на подступах к дворцу. Это вызвало смятение: машинам к воротам не подъехать, а значит, ворваться во дворец, как было задумано, не удастся. Вот тебе и на! Но очень быстро разведка убедилась, что эти барьеры устанавливают только на ночь, когда во дворце находится Батиста, чтобы шум машин не мешал ему отдыхать.

С вестью о том, что Батиста находится во дворце, разведчики возвратились в штаб.

Ясно было одно: раз Батиста на месте, надо готовиться к штурму «Дома трех грошей». Такое шутливое кодовое название получили накануне штурма Президентский дворец и операция по его захвату.

Уверенности, что диктатор пробудет во дворце весь день, не было. Что делать, если вдруг придет сообщение о его отъезде? Штаб решил не подвергать бойцов лишним испытаниям и в случае необходимости начать со штурма главного полицейского управления – разумеется, оставив в силе все остальные пункты плана.

У этого плана изначально был крупный изъян: не предусматривались действия отряда на случай неудачи. Другими словами, отсутствовал план организованного отступления. Что это: новый недосмотр или абсолютная уверенность в победе?

План предусматривал даже такой вариант: если Батисту не удастся обнаружить, сжечь сам дворец.

Накануне Фауре Чомон побывал на радиостанции «Релох», которой заведовал его родной брат Флореаль. Разговор между двумя братьями был лаконичным, они легко поняли друг друга.

- Через несколько дней произойдут важные события. Кроме всего прочего, есть план захвата телецентра.

- Слушай, на телецентре передачи ведутся не всегда из одной и той же кабины. Может случиться так, что в момент нападения передача будет идти из кабины с двойной дверью. А она запирается изнутри. Туда слишком трудно проникнуть: двери массивные и прочные.

Кроме того, нападение на телецентр могло оказаться бессмысленным, если не знать точно, когда и какой диктор будет передавать последние известия или рекламу. Это те передачи, которые привлекают больше всего слушателей.

- От телецентра лучше отказаться, - посоветовал Флореаль.

Решено было захватить именно «Релох» а не «Прогресо», потому что только «Релох» вещает на всю Гавану.

- Хорошо. Я пришлю к тебе людей, и ты им покажешь все ходы и выходы. Объясни им обстановку.

Вскоре на «Релох» прибыл Хулио Гарсиа Оливерас. Его кандидатура на участие

в штурме дворца была отклонена Карлосом Гутьерресом Менойо без обсуждения. Будучи на голову выше всех своих соратников, он с первых же минут схватки мог стать удобной мишенью для противника.

В его высоком росте я имела возможность убедиться 26 июля 1967 года, во время открытия памятника вьетнамскому герою Нгуен Ван Трою на границе с военно-морской базой Гуантанамо. Стоило среди присутствующих появиться высокой статной фигуре Оливераса, как сразу со всех сторон послышалось: «Хулио Гарсиа!», «Оливерас!»

Отклоняя кандидатуру Оливераса, Гутьеррес Менойо заметил:

- Ты будешь хорошей мишенью и быстро лишишься головы! А она нам еще пригодится!

Была отклонена и кандидатура Ассефа, больше известного как Мавр.

Оба вошли в группу по захвату радиостанции. Накануне они прибыли на «Радио Релох». Флореаль их встретил, все растолковал. Они несколько раз спускались и поднимались на лифте, изучили лестничный пролет и обстановку в целом. Хулио Гарсиа Оливерас как военный инструктор был обязан все это тем, кто шел на штурм радиостанции. Трудности, однако, возникали из-за того, что согласно плану сам он

в момент нападения обязан был оставаться на улице, неподалеку от входа в студию, чтобы обеспечить безопасный отъезд Эчеверрии и его товарищей сразу после окончания радиообращения к народу.

После согласования всех обстоятельств Флореаль и его напарник Сото дежурили на радиостанции каждый день, не подавая виду, что они ждут решающих событий.

 

 


Поделиться с друзьями:

mylektsii.su - Мои Лекции - 2015-2024 год. (0.011 сек.)Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав Пожаловаться на материал