Дополнительные уроки

Уроки, которые моя мать сумела вынести из иного мира, на этом не закончились. Ей показали, насколько бессмысленно скорбеть по усопшим. У усопших есть только один повод для огорчения: страдания тех, кого они покинули на Земле. Ушедшие хотят, чтобы мы ликовали по поводу их ухода, чтобы мы «торжественно возвещали об их возвращении домой», ибо после смерти мы оказываемся там, где всегда хотели быть. Ведь мы, оставшиеся, горюем о своей утрате, о том, что в нашей жизни исчезло то место, которое некогда занимал в ней умерший. Независимо оттого, казалось ли нам его присутствие приятным или неприятным, это был один из наших уроков. Когда ж человек умирает, мы теряем данный «источник обучения». Надо надеяться, что мы либо успели научиться тому, чему должны были, либо еще сможем это сделать, размышляя о жизни умершего, о том, как она переплеталась с нашей. Мама осознала, что для нашего вечного сознания отрезок времени с того момента, когда мы покидаем небеса ради земного развития, и до возвращения обратно продолжается не дольше, чем щелчок пальцами; она поняла, что все мы снова окажемся вместе очень быстро — «и глазом моргнуть не успеешь». Тогда-то мы и поймем, что все было задумано именно так.

Еще ей показали, что, какими бы ужасными и несправедливыми ни казались вещи, происходящие с людьми здесь, на Земле, Бог в этом не виноват. Если убивают невинных детей, если хороший человек умирает после долгой болезни, если кого-то ранили или покалечили, это не следует связывать с какой-то виной или грехом. Все это наши уроки, которые мы должны усвоить, — часть божественного замысла относительно нас, и мы сами дали согласие на то, чтобы проработать их до конца. Это уроки, которые необходимы для нашей эволюции, — и для тех, кто их дает, и для тех, кто получает.

Если взглянуть на вещи более широко, управляет этими событиями и контролирует их именно та личность, которая их переживает. Действие иди, вернее, его отыгрывание на сцене жизни — это всего лишь наша оркестровка событий. Осознав это, мама увидела, насколько неуместно задавать вопрос вроде «как Бог допускает такие вещи», а также, исходя из подобны событий, сомневаться, существует ли Бог вообще. Теперь моя мать понимала, что на все это имеется безупречно логично объяснение. Оно было настолько безупречно, что она удивлялась, как могла не понимать этого всегда. И теперь, увидев целостную картину, она осознала, что все — все — именно таково, каким и должно быть.

Еще моя мать узнала, что война — это временное состояние варварства, то есть невежественный и нелепый способ устранять разногласия, и что наступит такой момент, когда война исчезнет совсем. Души, с которыми встретилась мама, считают, что присущая человечеству привычка воевать не только примитивна, но и просто нелепа. Подумать только: молодых мужчин отправляют вести битвы, затеянные стариками ради получения новых территорий! В один прекрасный день человечество пристально посмотрит на самую идею войны и спросит: «Зачем?» Когда наберется достаточно продвинутых душ, которые будут наделены достаточно мощным для разрешения всех проблем интеллектом, войнам вообще придет конец.

Еще она поняла, почему людей, которые, казалось бы, совершали при жизни «ужасные» вещи, в мире ином принимают без осуждения. Поступки «злодеев» стали уроком для них самих, — уроком, который мог помочь им стать более совершенными. Они должны были развиваться начиная с уровня, который каждый из них выбрал сам. Конечно, потом им придется возвращаться на Землю снова и снова, пока они не усвоят знание, вытекающее из далеко идущих последствий их собственных действий. Они будут проходить цикл рождений и пере- рождений столько раз, сколько им будет нужно, чтобы пройти свой путь развития и в конце концов вернуться Домой.

Когда все уроки были завершены, мама поднялась на наивысший уровень. Оказавшись там, она перестала подниматься и начала пассивно, без усилия скользить вперед. Ее неуклонно и целенаправленно влекла к себе какая-то сила. Со всех сторон мимо нее скользили восхитительно прекрасные цвета и образы. Они были подобны пейзажам, но... вот только земли там не было. Мама откуда-то знала, что это цветы и деревья, однако они нисколько не походили на то, что мы видим здесь, на нашей планете. Ее переполняло изумление при виде этих неповторимых, неописуемых форм и красок, не существующих в мире, который она покинула. Постепенно мама осознала, что она, слегка прикасаясь к поверхности, несется над чем-то вроде дороги. По обе ее стороны выстроились знакомые ей души — друзья, родственники, а также люди, которых она знала по многим другим воплощениям. Они пришли, чтобы встретить ее, помочь пройти этот и сообщить, что все в порядке. У мамы это вызвало неописуемое чувство покоя и блаженства.

В дальнем конце дороги она увидела свет, подобный солнцу. Он был таким ярким, что она испугалась, как бы не обжечь глаза. Но он был ослепительно прекрасен! Мама не могла отвести от него взгляд. Как ни странно, глазам не было больно, даже когда она приблизилась к этому сиянию. Его яркий блеск казался знакомым и каким-то уютным. Мама увидела, что ореол этого сияния окутывает и ее, и поняла, что оно — нечто большее, чем просто свет: это было средоточие Высшего Существа. Она вышла на уровень всезнающего, всепоглощающего Света, приемлющего и любящего все. Мама поняла, что теперь она Дома. Здесь она была на своем месте. Отсюда она пришла.

Потом Свет стал общаться с нею без слов. Посылая ей одну-две невербальных мысли, он вкладывал в них столько информации, что хватило бы не на один том. Свет показал ей в картинках ее жизнь — данное воплощение. Это выглядело поразительно; почти все, что она когда-либо говорила или делала, предстало перед ней ясно, как на ладони. Она смогла реально почувствовать боль и радость, которую приносила другим. В ходе этого процесса она и получала назначенный ей урок — безо всякой критической оценки. Но хотя никаких оценок ей не выносилось, мама сама поняла, что прожила жизнь хорошо.

Через некоторое время ей была послана информация о том, что ее отстают обратно. Но она не хотела уходить. Невзирая на то, что сначала мама так боролась со смертью, теперь она, как ни странно, вообще не хотела покидать это место. Она испытывала такой дивный покой — ей было так уютно в этом новом окружении, среди новых открытий и старых друзей. Она хотела бы навеки остаться здесь. Как можно было ожидать, что она захочет вернуться обратно?

В ответ на немые мольбы матери дали понять, что ее работа на Земле не закончена: она должна вернуться, чтобы вырастить ребенка. И сюда она попала отчасти затем, чтобы получить особое знание, как именно это сделать.

Вдруг мама ощутила, что ее тянет назад из средоточия Света и влечет обратно по дороге, которая привела ее сюда. Теперь она летела в противоположном направлении, понимая, что возвращается в земную жизнь. Расставание со знакомыми душами, цистами, образами и самим Светом вызывали у нее глубокую Грусть и тоску.

По мере удаления от Света те знания, которые мама получила, начали исчезать. Она знала, что запрограммирована их забыть; помнить ей было еще не положено. Она отчаянно пыталась удержать то, что еще осталось, понимая, что все это наверняка не было сном. Она боролась за то, чтобы удержать воспоминания и впечатления, многие из которых уже исчезли, ее угнетало чувство ужасной потери. Тем не менее она ощущала внутренний покой, поскольку понимала: когда ей придет время вернуться домой, ее там примут с любовью. Мама знала: уж это-то она точно запомнит. Она больше не боялась смерти.

В этот момент мама снова услышала далекий звук моторов. На сей раз они начали движение от макушки и продвигались вниз, к ногам. Сквозь грохот она начала различать голоса — человеческие голоса, — а затем и удары собственного сердца.

Она заметила, что боль почти прекратилась.

Моторы опускались все ниже, ниже и ниже: их шум все ослабевал. Скоро они совсем сошли на нет, оставалось только покалывание в подошвах ног. А потом и оно тоже исчезло. Все было кончено. Моя мать вернулась в то место, которое люди называют «реальным миром».

Врач, улыбаясь, склонилась над ней с видом величайшего облегчения.

— Поздравляю, Лоис, — _ сказала доктор. — У вас родился прекрасный мальчик.