Pound; 5. Дополнительные статьи к Правде Ярославичей

В составе Краткой Правды после Правды Ярослави­чей идут статьи разного содержания, из коих численно преобладают статьи о краже имущества и скота (ст. ст. 28 (29), 30 (31), 34 (35), 35 (36), 36 (37), 37 (38), 38 (39), 39 (40).

Вопрос о происхождении этих дополнительных статей к Правде Ярославичей был впервые поставлен в специальной литературе М. Н. Тихомировым ^а. По его мнению, эти дополнительные статьи первоначально были не связаны с Правдой Ярославичей. В основании их лежали какие-то особые записи, в некоторых своих частях близкие Древнейшей Правде. Н. М. Тихомиров, основываясь на сходстве дополнительных статей с Древнейшей Правдой, считает возможным настаивать на их новгородском происхождении. Главным доводом его является наличие статьи о краже ладьи, сена и дров. Он полагает, что упоминание о ладье ведет нас

¹ М. А. Дьяконов, Очерки, стр. 42—43.

² М. Н. Тихомиров, Исследование, стр. 67—70,

302

М-

303

К новгородским пределам с развитыми водными путями, а особая забота о сене и дровах, возможно, характернее для русского севера, чем для юга. Далее, по мнению М. Н. Тихомирова, для характеристики новгородской окраски этих статей показательно наличие статьи о муке огнищанина и смерда. М. Н. Тихомиров пола­гает, что эти дополнительные статьи возникли не ранее последней четверти XI в., во всяком случае позже написания самой Правды Ярославичей.

Коснемся прежде всего обстановки и предпосылок происхождения этих статей.

После издания Правды Ярослава процесс феодали­зации в Киевской Руси стал еще более расширяться и углубляться. Удельный вес боярского землевладения стал расти, стало расти и политическое влияние боярства.

Существовавшее после издания Правды Ярослави­чей законодательство не могло удовлетворить боярство. Оно касалось только княжеских дворцовых слуг и охраняло только княжеское имущество. Жизнь и имущество бояр охранялось на основании общих норм. Естественно, что основной задачей уголовного зако­нодательства после издания Правды Ярославичей яв­лялось распространение ее норм на боярство. Надо было чтобы и имущество бояр было охранено более высокими санкциями против воров и грабителей. Яро-славичи или их непосредственные преемники стали или издавать отдельные постановления об усиленной охране имущества, или выносить судебные решения, которые затем обобщались в законодательных нормах. Так, появились статьи об установлении штрафа в выс­шем размере (12 гривен) за увод чужого холопа или рабы (28 (29) Акад.), за кражу скота — коня, вола и имущества из клети (30 (31) Акад.), ладьи (34 (35) Акад.), домашних птиц (35 (36) Акад.), пса, ястреба и сокола (36 (37) Акад.), сена и дров (38 (39) Акад.), овцы, козы или свиньи (39 (40) Акад.). Все эти нормы защищали от посягательств имущество не только князей, но и всего населения, в первую очередь, иму­щество боярства. Очень характерно, что в законода­тельстве затрагивается вопрос о соучастии. Очевидно, в условиях обострения классовых противоречий, кража

имущества стала производиться скопом («шайкой»), В ст. 30 (31) Акад. и 39 (40) Акад. устанавливается, что каждый из соучастников должен платить одинако­вый и притом повышенный штраф. Если кража коня, вола или имущества из клети совершалась одним лицом («един будеть крал»), то взыскивалось гривна и трид­цать резан, а если в этой краже виновны несколько лиц, то каждый из участников платил уже по три гривны и по 30 резан. Такое же повышенное взыска­ние должны были платить и участники в краже овцы, козы или свиньи. Принимались также меры против истребления межевых знаков. Среди дополнительных статей имелась статья, которая давала право постра­давшим расправляться с ночными ворами (ст. 37 (38) Акад.). Некоторые статьи по своему смыслу непосред­ственно примыкают к Правде Ярославичей, как бы являясь логическим продолжением этой части Крат­кой Правды. А именно, ст. (31 (32) Акад.) об усиленной охране княжой борти (истребление каралось штрафом в размере 3 гривен) и о защите представителей княже­ской дворцовой администрации — огнищан, тиунов, мечников, а также смердов — основной рабочей силы княжеских доменов — от «муки без княжа слова», при­чем устанавливается разное наказание для преступни­ков, в зависимости от положения пострадавшего (12 гривен за огнищан, тиунов, мечников и 3 гривны за смердов).

Мы считаем, что М. Н. Тихомиров прав, когда го­ворит, что эти статьи не составляли какого-либо от­дельного памятника. Слишком эти статьи были разно­шерстны и не совсем была выдержана система наказа­ний. Они были, вероятно, приобщены к тексту во время составления и окончательного отредактирования Крат­кой Правды.

Присоединяемся мы к М. Н. Тихомирову в реше­нии вопроса о времени происхождения дополнитель­ных статей. Конечно, они, будучи дополнительными статьями к Правде Ярославичей, должны появиться позднее этого памятника. Тем решительнее мы должны подчеркнуть наше несогласие с ним в отношении места возникновения этих статей.

304

305

Мы только что установили, что характер дополни­тельных статей такой, что они не могут быть сочтены нормами обычного права. Эти статьи содержат совер­шенно новые постановления в развитие норм Древней­шей Правды и Правды Ярославичей. Они в основном продолжают развивать ту же линию, что и эти памят­ники: защиту княжеских людей и княжеского имуще­ства. Подобного рода статьи могут появиться только как законодательные нормы. А если это так, то они могли возникнуть только в столице Киевского госу­дарства, причем они могли явиться или постановлениями великих князей, своего рода их новеллами, или их судебными решениями.

Доводы, которые приводит М. Н. Тихомиров в за­щиту новгородского происхождения их мало убеди­тельны.

Он указывает прежде всего сходство дополнительных статей с Древнейшей Правдой, которая, по его мнению, возникла в Новгороде. Далее, имеется статья, устана­вливающая наказание за похищение дров и сена; осо­бая забота о сене и дровах является более характерной для севера, чем для юга.

Среди дополнительных статей имеется статья, пред­усматривающая похищение ладьи, что ведет нас к нов­городским пределам с развитыми водными путями. Наконец, статьи знают огнищанина и смерда.

Но только ли жителей Новгорода могли интересовать дрова и сено? В Киеве бывают значительные морозы и без отопления зимой киевляне не могли обойтись. Не­сомненно, климат в Киеве не мог так быстро измениться, чтобы жители Киевской земли в эпоху Краткой Русской Правды не нуждались в дровах для отопления. Точно так же и скот в Киевской земле не мог кормиться зимой на подножном корму. М. Н. Тихомирову должно быть известно, что снежный покров в Киеве иногда не усту­пает новгородскому. Следовательно, сено здесь являет­ся также необходимым продуктом, как и в Новгороде. Наконец, Киев стоит отнюдь не в пустыне, а на берегу Днепра, причем недалеко расположено устье Десны. Главное же, Киев находился на великом речном пути, шедшем «из варяг в греки».

Следовательно, интерес к ладьям в Киеве должен быть не меньшим, нежели в Новгороде. Наконец, огнищане и смерды—группы населения, которые, по общему мнению, существовали во всех частях Киевской Руси. Слабость доводов М. Н. Тихомирова не дает нам возможности присоединиться к его мнению о новгородском про­исхождении дополнительных статей к Правде Ярославичей.