Возникновение Древнейшей Правды

1. Общественно-экономическая и политическая обстановка в первой половине XI в.

Итак, нами установлено, что уровень правового развития Руси был, как и следовало ожидать, достаточ­но высок в Киевском дофеодальном государстве. В других наших работах мы старались показать, что в княжение Владимира и Ярослава произошли те серьезные изменения в общественно-экономическом и политическом строе, которые характерны для пре­вращения дофеодального государства в феодальное. В XI в. процесс отделения ремесла и торговли от сель­ского хозяйства стал более интенсивным, распростра­нившись уже не только на земли полян, северян, но и на земли других славянских племен. Все более и бо­лее росла и ширилась внутренняя торговля, уве­личивалось число городов. Процесс разложения первобытной общины, начавшийся у восточного сла­вянства уже давно, продолжал все более и более уси­ливаться. Усиливался рост крупного феодального зем­левладения. Свободные общинники и вообще свободные производители постепенно превращались в феодально-зависимое и крепостное население. Феодальный способ производства, существовавший в дофеодальный период Киевского государства, превратился в господствующий. Оформился феодальный строй, при котором, как указывал товарищ Сталин, «... основой производ­ственных отношений является собственность феодала на средства производства и неполная собственность на работника производства, — крепостного, которого феодал уже не может убить, но которого он может про­дать, купить» ¹.

¹ История ВКП(о), Краткий курс, Госполптпздат, 1938, стр. 120.

250

25!

Нами в специальных работах; ¹ было установлено, что в XI в. наблюдался интенсивный рост княжеских зе­мельных владений, княжеского домена. Захватывая большие земельные пространства, князья созда­вали там центры своего феодального властвования, так называемые села и города-замки. Основными спо­собами образования княжеского домена были экспро­приация общинных земель и захват никем не занятых пустошей. Но наряду с этими способами необходимо указать на постепенное втягивание в систему доме-, ниального владения крупных владений, возникших внутри разлагавшихся сельских общин, путем пре­вращения землевладельцев в княжеских вассалов, а общинhkkqb— в феодально-зависимое сельское население.

С момента принятия христианства начало разви­ваться церковное землевладение. Подобно князьям, церковные учреждения— митрополичьи _и епископские кафедры и монастыри — экспроприировали земли и занимали пустоши. Наряду с этим церковное землевла­дение развивалось и благодаря пожертвованиям кня­зей и бояр, а также благодаря покупке и мене.

С XI в. стало усиленно развиваться и боярское землевладение. Боярство имеет два источника своего происхождения: с одной стороны, боярами становятся княжеские дружинники, осевшие на земле: с другой стороны, в бояр превращаются местные землевладель­цы, возникшие внутри разлагавшихся сельских об­щин и вошедшие в состав княжеского вассалитета'. Превращаясь в вассалов, обе группы не только полу­чали от князей села, но и сами экспроприировали земли общинников и захватывали пустоши. Словом, возникает феодальная поземельная'собственность. По мере роста крупного, феодального землевладения, с XI в. все более и более развиваются формы феодальной эксплоа­тации. Источники происхождения этой эксплоатации многочисленны и разнообразны. ФёодальнО-зависи-

¹ См. Очерки но истории феодализма в Киевской Руси, М., 1939; История государства и права СССР, ч. 1, изд. 2, М., 1947; Общественно-политический строй и право Киевского государства, М., 1949, и др.

'252

мое население растет все более и более.Один из обыч­ных способов установления феодальной зависимости — это превращение холопов (рабов) в крепостных. Рабы сажались на землю и должны были обрабатывать гос­подским инвентарем отведенный им участок. Холо­пам, посаженным на землю, предоставлялась некото­рая самостоятельность, и они могли оставлять себе определенную долю продукта. Другим способом пре­вращения сельского населения в феодально-зависимое население было закабаление. Одним из способов пре­вращения свободного человека в феодально-зависимого является патронат—система феодальной защиты. В ус­ловиях разложения общины массы свободных общин-пиков теряли свою экономическую самостоятельность, принуждены были выходить из общины и искать приложения своим рабочим рукам. Вместе с тем они стремились найти защиту у наиболее влиятель­ных феодалов, начиная с князя, митрополита н епис­копов. Феодалы охотно оказывали им защиту, включая патронируемых в состав своих люден и изымая их из общей юрисдикции. Это делалось далеко не бескорыст­но: отдавшиеся иод покровительство обязывались ра­ботать на феодала. По мере усиления процесса феода­лизации эти люди в первую очередь делались феодаль­но зависимыми крестьянами. Среди подобных элементов надо указать на изгоев, т. е. выходцев из общины или из какой-либо группы населения, задушных людей — холопов, отпущенных по завещанию, прощенников — неоплатных должников, превращенных в холопов кре­диторами и затем прощенных ими или по завещанию или при жизни господина.

К установлению феодальной зависимости вел и наем, поскольку в ту эпоху нанимались обычно люди, лишенные средств производства, а наниматели ста­рались обратить их в феодально-зависимых людей. Но основная масса свободных общинников стала превращаться в феодально-зависимое население путем превращения дани в феодальную ренту. Кроме то­го, феодалы, несомненно, закрепощали крестьян без всяких юридических оснований, актами грубой силы.

253

С ростом феодального землевладения, с увеличением числа феодально-зависимых людей постепенно начи­нали организовываться феодальные сеньории с феодаль­ными центрами — селами и с многочисленной фео­дальной администрацией: тиунами, сельскими старо­стами, рядовичами.

Как было уже указано, в XI в. наблюдалось даль­нейшее усиление процесса отделения ремесла и тор­говли отземледелия. Число ремесленных изделий быстро увеличивалось. Росла и ремесленная техника. Разви­тие ремесла вело к оживлению внешней и внутренней торговли. Все это создавало предпосылки для возник­новения феодальных городов. Стали возникать города-замки, центры феодального властвования над окру­жавшей их сельской округой. Число их в XI в. растет все более и более, а затем эти города-замки превра­щаются в центры ремесленного производства и тор­говли. Феодалы были заинтересованы в росте городов и содействовали их возникновению путем предостав­ления льгот поселенцам-горожанам, в частности, путем временного освобождения их от платежа дани (так называемые свободы, или слободы).

С возникновением и развитием феодального способа производства наблюдается возникновение и оформле­ние класса феодалов и феодально-зависимого кресть­янства.

Общий ход развития и оформления класса феодалов характеризовался следующими основными моментами: а) консолидацией всех крупных землевладельцев в один класс; б) постепенным втягиванием их в отноше­ния вассалитета; в) постепенным оформлением этого класса в правовом отношении, закреплением за ним особых привилегий. По мере того, как класс феодалов оформлялся, им было усвоено особое название бояр.

Как было указано, одной из основных групп бояр­ства являлись крупные землевладельцы, выросшие из княжеских дружинников. Процесс разложения кня­жеской дружины начался уже давно. В XI в. он уси­лился. Уже при князе Владимире не вся дружина жила при его дворе. С расширением боярского землевладе­ния, по мере того, как боярские села располагались по

всей территории княжений, связь дружинников с князем и с княжеским двором все более и более ослабевала и скоро свелась только к съездам на княжеские совеща­ния. Боярство, вышедшее из дружины, стало постепен­но ассимилироваться с боярством, возникшим вне дружинной организации.

С разложением дружины дружинные отношения стали перерастать в вассальные. Бояре, выходцы из родоилеменной знати и разбогатевших общинников, за свою вассальную службу получали иммунитет — освобождение от дани и от подсудности княжеским судьям. Боярин, выходец из дружины, получал от князя землю за свою службу.

Известно, что бояре имели свою дружину. Процесс отрыва боярских дружинников от боярского двора, конечно, также должен был иметь место. Боярский дружинник оседал на земле и из дружинников превра­щался в подвассала, обязанного нести у боярина воен­ную службу и входить в его ополчение.

Наряду с возникновением вассалитета образова­лись группы дворцовых слуг (в западно-европейском средневековье эта группа называлась министериалами). По мере того, как дружинники оседали на земле, двор­цовую службу стали нести княжеские холопы, тиуны. Верхушка этих дворцовых слуг получила название огнищан. Оформляющийся класс феодалов, естествен­но, стремился выделиться из массы населения всякого рода привилегиями. Соответственно с этим стал офор­мляться и класс феодально-зависимого сельского на­селения из тех разнообразных элементов, которые нами были перечислены.

Постепенно в обществе Киевской Руси стали вы­деляться и горожане. Поскольку в дофеодальный период городское население — руссы занимали господ­ствующее положение, ибо они под руководством кня­зей собирали дань с покоренного населения, то в пер-пые века городское население отличалось от сельского. Оно не платило дани, к нему не относились те ограни­чения в правоспособности, которые стали устанавли­ваться в отношении зависимых групп сельского на­селения.

254

255

В связи с изменениями в общественно-экономическом развитии происходят весьма крупные изменения к политическом строе, в результате которых дофеодаль­ное государство превратилось в феодальное.

В досоветской историографии, как общее правило, Киевское государство XI—XII вв. не рассматривалось как разновидность феодального государства. Естествен: но, что не был поставлен вопрос о классовой, феодаль­ной его сущности и вопрос о его политической форме. Существовали большие разногласия при оценке зна­чения того или иного политического органа. Но и н советской историографии многие вопросы, относящиеся к общественно-политическому строю Киевской Руси XI—XII вв., или не поставлены пли не получили исчерпывающего разрешения.

В современной исторической литературе утвер­дился взгляд, что основным моментом, определяющим образование феодального государства, является фео­дальная раздробленность. Пока нет феодальной раз­дробленности, нет п феодализма, нет. следовательно. и феодального государства.

С таким решением вопроса об образовании феодаль­ного государства и права согласиться нельзя. Раздроб­ленность государственной территории вовсе не является признаком феодализма и феодального государства. Имеются формы феодального государства, когда го­сударственная централизация достигает большого раз вития (например, при абсолютной монархии). Феодаль­ное государство — это государство, в котором феодаль­ный способ производства является господствующим, класс феодалов является господствующим классом, структура и органы государственной власти и их функции носят типично феодальный характер.

Феодальная раздробленность вовсе не является ос новным показателем или признаком перехода от до­феодального государства к феодализму, а является следствием развившихся и укрепившихся феодальных отношений. Феодальная раздробленность предопреде­ляется тем, что феодалы сумели приобрести права го­сударственной власти и тем самым ограничить централь­ную власть. А это они могли сделать тогда, когда класс

феодалов пришел к господству, т. е. когда уже воз­никло феодальное государство. Переход от дофео­дального государства к феодальному происходит не путем постепенного развития феодальной раздроблен­ности, а путем захвата аппарата дофеодальной госу­дарственности пришедшими к господству феодальными группами и приспособления этого аппарата для защиты их классовых интересов. Изучение обстановки и условий образования феодального государства показывает, что это образование сопрягается с классовой борьбой и относительной централизацией государств, становя­щихся феодальными.

Необходимо выделять особые периоды становления феодального государства. Таким периодом в Киевской Руси были княжения Владимира Святославича и Ярос­лава Мудрого.

Как было указано, феодальные элементы в Киевском государстве были уже достаточно сильны при княгине Ольге.

Феодальные группы сделали защитником своих ин­тересов княгиню Ольгу, деятельность которой, как из­вестно, высоко оценивалась летописцем, тесно связан­ным с этими группами. Княгиня Ольга провела ряд мероприятий', которые должны были ускорить развитие феодальных отношении (например, учреждение пого­стов). Она приняла христианство, которое является фео­дальной религией, и, конечно, способствовала его рас­пространению на Руси. Летописец противополагал вне­шней политике Святослава, определявшейся захватом чужих земель, политику княгини Ольги, заключав­шуюся в укреплении княжеской, феодальной власти па своей земле.

Естественно, эти выросшие феодальные группы и приняли все меры к тому, чтобы к концу X в. захватить государственный аппарат в свои руки и таким образом превратить Киевское дофеодальное государство в фео­дальное.

Непосредственно после смерти Святослава мы не наблюдаем, однако, каких-либо серьезных измене­ний в политической организации Киевской Руси.

256

257

Можно даже отметить серьезные признаки распада державы Рюриковичей. Старший сын Святослава — Ярополк сидел в Киеве, другой сын — Олег — в древ­лянской земле, а князь Владимир — в Новгороде.

Наряду с внутренней слабостью величайшая опас­ность стала угрожать основному центру Русского го­сударства — Киеву и тем землям, которые достигли определенной ступени общественно-экономического и культурного развития. Дело в том, что пока Святослав совершал воинские подвиги в Болгарии и на войне с Ви­зантией, в Черноморские степи проникло много тюркских кочевых народов: печенегов, тюрков, берендеев, черных клобуков (кара-калпаков). Византийская империя, ко­торая с возрастающим беспокойством смотрела на возник­новение в близком соседстве огромного Русского госу­дарства, стала использовать тюркские народы в сво­их целях, а именно заключать союзы с тюрками и затем натравливать их на своего могущественного соседа.

Нападения тюркских народов создали исклю­чительную угрозу для экономического и культурного развития Киевского государства. Достаточно указать, что создавалась серьезная опасность для существования такой основной артерии, как великий путь, шедший из «варяг в греки». А засорение этого пути превращало Киевское государство в настоящее захолустье и должно было повлечь за собой его упадок и полный распад.

Перед Русским государством была поставлена ди­лемма: или подвергнуться частичному завоеванию и последующему упадку и распаду, или перестроить свой политический и военный аппарат. И в русском об­ществе нашлись силы, которые это сделали. Эти силы были связаны с выросшими в это время феодальными группами. И здесь, несомненно, большую роль иг­рал князь Владимир Святославович, бывший предста­вителем этих групп. Недаром его имя так прочно сохра­нилось в народной памяти. Недаром ему и его сподвиж­никам посвящен основной цикл русских былин.

Только при учете этого внешнеполитического фак­тора, ускоряющего процесс становления феодального государства, можно понять тот переворот, который был совершен князьями Владимиром и Ярославом.

Изучая летописные данные, приходится сделать вы­вод, что князь Владимир не сразу сделался организато­ром русского феодального государства. Несомненно, его деятельность в первой половине его княжения мало чем отличалась от деятельности других дофеодальных кня­зей. Организуя свой поход на брата Ярополка, он шел во главе нанятого им варяжского отряда, т. е. им был вызван новый приток военных авантюристов, ко­нечно, мало заинтересованных в организации феодаль­ного государства. Для них война и грабеж населения во время войны были главным делом. Но и тогда, когда ему удалось утвердиться в Киеве, он не сразу установил тес­ные связи с теми феодальными группами, которые нап­равляли деятельность княгини Ольги. Доказательством этого является его первоначальная политика укрепления прежней языческой религии.

Но, очевидно, выросшие и окрепшие к концу X в. фео­дальные группы настолько были влиятельны, что Вла­димир вынужден был сделаться представителем и защит­ником их интересов. Проведенные им мероприятия, свя­занные с организацией Русского феодального государ­ства, были затем развиты и углублены князем Яросла­вом, которыц, являясь сыном Владимира и византийской царевны Анны, связанной с византийским духовенст­вом, скорее, чем другие его сыновья, мог быть защитни­ком интересов феодальных групп.

Обратимся прежде всего к анализу тех изменений, ко­торые произошли в Киевском государстве при князьях Владимире и Ярославе в организации и развитии фео­дального хозяйства и общества. Одним из крупнейших моментов в истории этого периода явилось то, что вся территория Киевского государства сделалась вл^ад^нием единого родд..Вдадимирй,. Йсслед6вателй7" в'" '¹частно" стй, акад. Б, Д. Греков, " признают, что Владимиру удалось почти везде (кроме вятичей) заменить «мест­ных светлых князей» либо своими мужами, либо свои­ми детьми ¹. Во всяком случае во всех более или ме­нее крупных центрах сидели его двенадцать сыновей. Но как-то до сих пор этот факт недостаточно осознается

¹ Б. Д. Греков, Киевская Русь, 1944, стр. 271.

258

в исторической литературе. А между тем ликвидация местных князей и местных династий означала не толь­ко введение единого административного и правового режима на всей территории Русского государства, но и экспроприацию всей этой территории, всей земли в пользу князя Владимира. Отныне земл5_являе1£ ^ер_б; ственностью этого рода^ княжеским^доменом^ Каждый сидевший в том или ином центре князь имел право раз­давать не только организованные им села, но и волости и погосты своим слугам и в особенности церковным уч­реждениям. По Уставу Владимира цедшшь-лшлучмла десятую_ч^ть__городов_? которые она затем иногда вы­менивала на воло_сти. Несомненно, каждый посажен¹ ный ТШщиЖиром" в~том или ином центре сын рассмат­ривал полученный им удел как вотчину и принимал меры к хозяйственному освоению ее; организовывал села вокруг своей столицы, строил города-замки для организации властвования над сельскими округами, на­ходившимися вдали от столицы. Раздел территории Киевского государства между двенадцатью сыновьями князя Владимира, опиравшимися на свои дружины и на своих слуг, должен был ускорить процесс превра­щения дани в феодальную ренту.

Другим весьма важным моментом является то, что процесс разложения дружины, начавшийся еще в IX—X вв., усилившийся при Владимире, закончился при Ярославе. Высший и средний слои дружинников осе­дали на земле и превращались в княжеских вассалов. По мере быстрого роста развития феодальных от­ношений и окончательного оформления класса феода­лов и феодально зависимого сельского населения в княжение Владимира и Ярослава происходит образова­ние феодального государства в начальной его форме — ранне-феодальной монархии.

Коснемся прежде всего тех изменений, которые про­изошли в государственном устройстве Киевской Руси (территориальной ее структуре).

Территориальная структура Киевской Руси в до­феодальный период представляет собой комплекс пле­менных княжений и княжений-наместничеств. Отноше­ния между киевским князем и местными князьями

очень хорошо подходили к формуле Маркса: или это был вассалитет без ленных отношений, или это были лены, составлявшиеся из даней¹. По мере развития фе­одальных отношений эта территориальная структура должна была усложниться. Вассалитет должен сопро­вождаться ленными отношениями, а лены теперь должны состоять из земель, пожалованных под условием воен­ной службы.

В княжение Владимира, в результате ликвидации племенных княжений (сохранилось только одно пле­менное княжение — вятичей) и княжений, во главе которых стояли «светлые князья», являвшиеся на­местниками, мы наблюдаем некоторую относительную централизацию Киевского государства. Очевидно, был такой сравнительно краткий период, когда Владимир управлял своим весьма обширным государством че­рез посредство своих мужей — посадников и тысяц­ких, а также через волостелей.

Но после того как стали подрастать его сыновья, князь Владимир стал раздавать им отдельные земли. Летопись указывает, что Новгород был дан сперва Вя­чеславу, а потом Ярославу, Псков — Судиславу, По­лоцк — Изяславу, Смоленск — Станиславу, Туров— Святополку, Владимир-Волынский — Всеволоду, Тьму­таракань— Мстиславу, Ростов — Ярославу, а затем Бо­рису. Муром — Глебу.

После смерти Владимира в результате ожесточен­ной междоусобной борьбы киевским князем сделался Ярослав. Но продолжали существовать Полоцкое кня­жество и Тьмутараканское. После смерти князя Мстис­лава Ярослав распространил свою власть над Тьмута-раканским княжеством. Был заточен уцелевший после междоусобной борьбы князь Судислав. Следовательно. Ярослав принимал также некоторые меры к централи­зации Киевского государства. После того как стали подрастать его дети, он, подобно Владимиру, стал раз­давать им отдельные земли Киевского государства, а затем, умирая, решил установить взаимные отношения своих сыновей в так называемом «ряде Ярослава». На основании этого ряда старейшинство в русской земле

¹ См. История СССР. т. I, изд. 2, стр. 85.

260

261

передавалось князю Изяславу; другие сыновья Ярос­лава, получившие отдельные области, обязаны были Изяславу послушанием. Эта территориальная струк­тура Киевского государства при князьях Владимире и Ярославе резко отличается от территориальной струк­туры IX—X вв. Она соответствовала территориальной структуре возникавших феодальных монархий, пред­ставляя собой совокупность сеньорий, связанных отношениями развитого сюзеренитета — вассалитета.

Система органов власти и управления при Влади­мире и Ярославе изменяется значительным образом. Прежде всего, эти органы стали носить ярко выражен­ный феодальный характер, а с другой стороны, функ­ции этих органов стали усложняться. Князь и в это время является военным вождем, организатором и ко­мандиром военных сил. Но его военно-организацион­ная деятельность усложняется из-за усложнения сос­тава военных сил Киевского государства. Дружина, бывшая основным ядром войска первых Рюриковичей, оседает на земле; ее место начинают занимать феодаль­ные ополчения, вооруженные отряды, приводимые вассалами. Князь, как обладатель домена, в свою очередь набирает ополчение из подвластного ему го­родского и сельского населения. Иногда князьям при­ходилось нанимать иноземные войска (варягов ■ — Вла­димиром и Ярославом, поляков — Святополком).

Поскольку усиливается давление на Киевскую Русь со стороны соседних государств и степных ко­чевников, усложняются мероприятия по защите внеш­них границ. Князьям, начиная с князя Владимира, приходится строить укрепления (города и валы) на наиболее угрожаемых местах. Но наряду с этим ук­реплялись и основные центры Руси — Киев, Новгород и др. А затем расширение и углубление феодальной эксплоатации делали необходимым организацию опор­ных пунктов для феодальной власти, вследствие чего строятся пригороды внутри отдельных земель.

В весьма большой степени усложнилась деятель­ность князя в делах внутреннего управления. Отноше­ния между киевским князем и его сыновьями (а при Ярославе ~ и с братьями) иногда были напряженными.

В интересах собственной безопасности приходилось контролировать их деятельность.

Но в особенности стала сложной деятельность князя в собственном домене, где ему приходилось назначать посадников, волостелей, тиунов и прочих многочис­ленных представителей администрации. Превращение дани в феодальную ренту и установление в городах торговых пошлин создают сложную феодально-админи­стративную систему, находившуюся под контролем князя.

По мере того, как стала развиваться с начала XI в. внешняя и внутренняя торговля, князьям приходилось организовывать строительство дорог и мостов. Много внимания приходилось уделять князьям охране тор­говых путей, в особенности основного торгового пути, шедшего в Византию.

При князьях Владимире и Ярославе развивается судебная функция княжеской власти, которая выража­лась в организации судебных органов и в отправлении суда. Юрисдикция князей стала расширяться. Сейчас князья непосредственно судят население главного го­рода, а княжеские судьи — все остальное население. Организация сложной сети финансовой и судебной администрации, установление принципов феодального судебного права — все это возможно было провести в жизнь только путем законодательства. При Владимире и Ярославе стала развиваться законодательная функ­ция князей. Князья не только устанавливают «уставы и уроки», но и изменяют путем издания законов основ­ные принципы уголовного права и процесса IX—Хвв. Как указано, по рассказу летописи, Владимир дважды изменял основные принципы карательной политики. Л при Яросдав-е- появился первый юридический сбор­ник — Русская Пг^вда. Путем издания законов князья устанавливают размеры судебных пошлин, а также и вознаграждение административных лиц.

Князья Владимир и Ярослав после принятия хрис­тианства всячески способствуют устроению церкви, соз­дают мощную экономическую базу для духовенства, установив так называемую десятину. Наконец, Влади­миру и Ярославу надо было много внимания уделять

262

263

налаживанию отношений с окружающими странами, на­до было сноситься с иноземными властями.

Все это позволяет нам сделать вывод, что кня­жеская власть при Владимире и Яро­славе стала качественноотличаться от власти первых князей — Рюрико­вичей, что она в основном стала соответствовать по своему объе м у и функциям власти ранне-феодаль­ных монархов.

В IX—X вв. деятельность князей направлялась со­ветом, состоявшим из наиболее видных дружинников — представителей родо-племенной знати и представителей княжеской администрации — тысяцких, соцких.

При Владимире и Ярославе, по мере разложения дружины и превращения дружинников в вассалов и по мере оформления класса феодалов —бояр, состав совета изменился. Княжескими советниками являются наиболее влиятельные бояре и представители церков­ной иерархии. Поскольку установление новых, вассаль­ных принципов службы совершалось под старой обо­лочкой дружинных отношений, то памятники продол­жают говорить о совете князей с дружиной, но это уже не дружина, а возникающая феодальная курия.

Весьма большим изменениям подверглась система органов управления при Владимире и Ярославе.

В Киевской Руси в дофеодальный период существо­вала так называемая десятичная система управления, которая была своего рода военно-административной системой управления. Тысяцкие были начальниками гарнизонов, расставленных в основных центрах Киев­ской Руси, а сотники были их помощниками. По мере развития процесса феодализма эта система должна была перерасти в систему феодальной администрации. Естественно, что, превращаясь в феодальный аппарат, должностные лица этой системы (тысяцкие, сотские, десятские) должны были изменять свои функции. Так, тысяцкие постепенно превращаются в своего рода командующих войсками того или иного княжества, в силу чего они стали с течением времени именоваться воеводами.

С другой стороны, при Владимире и Ярославе создается новая система управления — дворцово-вот-чинная, которая затем стала покрывать десятичную. Сущность этой системы заключалась в том, что отделы управления княжеского двора являлись отделами уп­равления и всего государства и что во главе этих от­делов стояли особые должностные лица, назначавшиеся князем (как мы уже упоминали, в западно-европейской исторической литературе их именуют министерналами).

На местах же возникает система управления, ко­торая в развитом своем виде стала в XIV—XVI вв. именоваться системой кормления.

При первых князьях — Рюриковичах все основные вопросы управления, которые превышали компетен­цию тысяцких и соцких или же носили общий для всего государства характер, решались князем вместе с дру­жиной. Непосредственными исполнителями были дру­жинники — члены старой дружины, княжие мужи, а по менее важным делам — тиуны, мечники, детские, отроки.

После того как основной контингент дружинников (в особенности их верхний слой) стал отрываться от княжеского двора, оседать на землю и дружинные от­ношения стали перерастать в отношения вассалитета — основными административными княжескими агентами сделались низшие дворцовые слуги, большей частью набиравшиеся из княжеских холопов, — тиуны, меч­ники и т. д.

Обычно эти дворцовые слуги специализируются по отделам княжеского хозяйства. Так, появляется тиун огнищный, тиун конюший и т. д. К XI в. княжеские тиуны стали играть крупную роль не только в управле­нии княжеским хозяйством, но и в общей администра­тивно-финансовой и судебной организации. В XII в. из этих княжеских тиунов, которые стали смыкаться с боярством, возникают дворцовые чины: дворецкие, стольники и т. д.

При князьях Владимире и Ярославе окончательно оформляется и система местного управления. В горо­дах должностными лицами являются посадники, а в волостях — волостели. Посадники, в отличие от ты-

264

265

сяцких, которые, очевидно, стали сосредоточивать в своих руках военно-административные функции, были полномочные представители княжеской власти. Бу­дучи представителем князя в городе, посадник выполнял функции самого князя: он и судил, и собирал дань и разные пошлины, и ведал полицейскими делами, од­новременно руководя военными силами города. Во­лостели являлись также полномочными представите­лями княжеской власти в волостях и выполняли, по­добно посадникам, все административные и судебные функции. Содержание посадников и волостелей скла­дывалось от отчисления княжеских доходов и корма.

Посадники и волостели стали иметь помощников в лице тиунов и рядовичей, которые, вероятно, назна­чались из числа принадлежащих им рабов. Были у них помощники и по специальным отраслям управления — вирники, мостники и пр. Все эти административные лица содержались за счет кормов от населения и раз­личного рода поборов. njv При Владимире и Ярославе произошли, несомнен­но, крупные изменения и в источниках княжеских до-2соддв. По мере развития феодальных отношений дань стала превращаться в феодальную ренту. Устанавли­вались дополнительно к дани и другие сборы. Так, па­мятники говорят о полюдье и о даре. Под полюдьем понимался первоначально объезд князьями подвластной им территории для выполнения ими правительственных функций, судебных и финансово-административных. При этом объезде они взимали с населения разного рода поборы, которые носили добровольный характер и на­зывались даром. В конце концов возник новый вид побора, называвшийся «полюдьем даровьным».

Устанавливались в это время и судебные пошлины: виры[^[_дродажи. Но одним из крупнейших источников княжеских доходов являлись доходы с тех владений князей, где были организованы села. Зависимое кресть­янство этих сел должно было снабжать княжеский двор различного рода продуктами.

При Владимире и Ярославе изменилась весьма сильно и военная организация. При первых князьях Рюриковичах, в частности при Святославе, войско

состояло из двух основных частей — из дружины и народного ополчения.

Поскольку при Владимире и Ярославе окончательно определился процесс разложения дружины и превра­щение дружинников в вассалов, войско стало со­стоять из так называемых феодальных ополчений, т. е. из ополчений великокняжеских вассалов (из ополче­ний сыновей и братьев великих князей и бояр) и из народных ополчений, которые, как о том рассказывает летопись, продолжали созываться. Наиболее крупные бояре стали иметь свою дружину, т. е. могли органи­зовывать свои ополчения и являться с ними на войну.

Вес это показывает, что при Владимире и Яро­славе политическая структура Киевского государства подверглась весьма серьезным изменениям. Киевское государство из дофеодального государства преврати­лось в феодальное не только по классовой своей сущ­ности, но и по политической форме, которая в своем законченном виде известна под названием ранне-фео­дальной монархии.

Одним из крупнейших этапов в процессе пере­хода от дофеодального общества к феодальному яв­ляется, несомненно, принятие христианства. Христи­анство являлось господствующей религией в Визан­тии, в которой закончился переход к феодализму. Ви­зантийская церковь представляла собой развитый феодальный организм. Принятие христианства при Владимире имело своим последствием не только ук­репление организуемого феодального государства, но и вместе с тем внедрение феодальной идеологии. Приня­тие христианства из Византии всячески способствовало развитию культурных связей Киевской Руси с этим крупнейшим мировым культурным центром и развитию феодальной культуры.

Князья Владимир и Ярослав весьма много содей­ствовали распространению христианства на Руси, содей­ствовали организации русской церкви, заботились о ее благосостоянии, принимали меры к установлению осо­бых привилегий, для чего ими были изданы два Устава (Устав князя Владимира и Устав князя Ярослава).

266

267

Образование русского феодального государства сопровождалось острой классовой борьбой. С одной сто­роны, выступали отдельные племена, где развитие феодальных отношений было относительно слабым; выступали и элементы, связанные с дофеодальной госу­дарственностью, например князь Мстислав Владими­рович Тьмутараканский, и, наконец, выступали зака­баляемые общинники, как это было в 1024 г.

Словом, при князьях Владимире и Ярославе про­изошли весьма серьезные изменения и в области эко­номических отношений, и в области общественно-по­литического строя, и в области идеологии и культуры. Киевская Русь при этих явлениях стала качественно различаться от Киевской Руси первых князей Рюриковичей, включая и Святослава. Киевское до­феодальное государство при этих князьях превра­тилось в феодальное, хотя процесс этот в некоторых своих чертах и не был полностью закончен. Только в результате превращения Киевского государства в феодальное возможна была так называемая феодаль­ная раздробленность.

Таким образом, началом Русского феодального го­сударства является не «ряд Ярославов» и последовав­ший после смерти Ярослава раздел Русского государства между его детьми, а тот переворот в экономических и социально-политических отношениях, который прои­зошел в первую половину XI в.

В специальной работе ¹ нами было установлено, что установление феодального государства вообще совер­шается в результате переворота. Такой переворот был констатирован Энгельсом и при образовании Каро­лингской империи (аграрный переворот)². Эти перево­роты сопровождались острой классовой борьбой. Об­разование феодальных государств является одним из важнейших моментов средневековой истории. Кроме серьезных внутренних преобразований, обнаруживается, как общее правило, яркая экспансия феодализирую-

¹ С. В. Юшков, К проблеме образования феодального го­
сударства (на правах рукописи), изд. Московского юридиче­
ского ин-та, М., 1948.

² См. Маркс и Энгельс, Соч., т. XVI, ч. 1, стр. 390 и ел.

288

щегося государства на окружающие страны. В резуль­тате этой экспансии, которая, как общее правило, происходит успешно, завоевываются соседние страны, или не вышедшие из стадии первобытно-общинного строя или дофеодальной государственности, или уже пережившие феодальный распад. ■

Как известно, Владимир по рекам Стугне и Трубежу построил для защиты от печенегов линию крепостей. Вот этой-то заботы о внешних границах и не проявляли прежние князья.

Вследствие мероприятий Владимира и Ярослава территория Киевского государства перестает быть неяс­ной и расплывчатой, как это было во времена прежних князей. Создается' сильный и крепкий политический центр—-Киеву-явившийся одним из крупнейших центров в Восточной Европе, из которого шли нити управ­ления над отдельными частями. По своей сплоченности и внутренней организованности Киевское государство было подобно другим государствам, превращавшимся в феодальные империи и монархии, например, феодаль­ной империи Карла Великого.

Киевское государство, превращаясь в своего рода феодальную империю, объединившую не только пле­мена восточного славянства, но и ряд финских и литов­ских племен, и сделав вассальными некоторые из тюрк­ских племен (тюрки, кара-калпаки, берендеи), ведет внешнюю политику методами и формами, которые воз­можны только для сильного, сплоченного, относитель­но централизованного государства.

Таковы изменения в общественно-экономическом и политическом строе, которые наблюдались в Киевском государстве в первой половине XI в. Эти изменения зна­меновали переход Киевской Руси к феодальному го­сударству, к начальной политической форме феодаль­ного государства — к ранне-феодальной монархии.

Естественно, что дальнейшее развитие феодальных отношений в первой половине XI в. должно было так или иначе отразиться и на системе права. Стали разви­ваться элементы феодального права, права-привиле­гии. Это феодальное право противополагается нормам права, сложившимся в дофеодальном, варварском го-

Ю — 5214

сударстве. Основным, больше того — единственным ис­точником этого нрава было обычное право. Теперь^ же, когда в Киевской Руси решительно перестраивается политический аппарат, приобретают значение законо­дательство и судебная практика. Князья вносят из­менения в существовавшие до сего времени нормы права путем издания своих «уставов», своих законов. Об­разуется новое, но уже феодальное обычное право. Возникает новый источник русского права, — княжеское законодательство и судебная " " " Практика князей. Яркий пример княжеского законодательства представляет замена вир смертной казнью при князе Владимире. По мере того, как возникает феодальное право, находящееся в противоречии с существовавшим обычным правом варварского дофеодального госу­дарства, возникает совершенно настоятельная необ­ходимость его обнародовать, чтобы сделать известными его основные положения массам. Следовательно, воз­никает потребность в издании особого сборника, в котором были бы изложены эти новые положения. В рассматриваемый период не было необходимости в со­ставлении обширного сборника, в котором нашли бы место все действующие нормы всех отраслей права — и государственного, и административного, и семейного, и наследственного, и т. д. На первом этапе издаются новые нормы, относящиеся к уголовному праву и час­тично к процессу. Именно здесь, в этой отрасли права, возникают в первую очередь нормы, принципиаль­но отличные от норм обычного права, действовавшего в IX—X вв. Уже давно в литературе обращено внима­ние на то, что первые законы в первую очередь касаются уголовного права. Нами указано, что уровень пра­вового развития Руси был достаточно высок, во всяком случае намного выше, нежели это представ­ляло большинство историков и историков права. Еще во времена Олега существовала особая система права— Закон русскШ! Но-трудно думать, что по всему прост­ранству Руси сидели княжеские судьи и выносили при­говоры по всем возбужденным делам. Можно пола­гать, что княжеские судьи сидели только в наиболее крупных центрах и решали только наиболее Серьез-

ные дела, например по обвинению в убийстве или в разбое. Изучая размер вознаграждения за убийство (т. е. вергельда) у разных народов, нетрудно устано­вить, что он колебался в зависимости от местности и времени. Так, не был одинаков вергельд у отдельных германских народов. Наблюдались большие колебания размера вознаграждения за убийство (удовлетворение за кровь) в Грузии — в законах Георгия V, в законах Беки и Агбуги и ■ в особенности в законах Вахтанга. Колебался размер куна и в Казахстане. В особенности разнообразен был размер взысканий за другие преступ­ления. Вполне естественно, что киевские князья после установления княжеской юрисдикции по всем делам и повсеместного учреждения (в городах и волостях) судебных мест в первую очередь должны были устано­вить единую систему наказания, т. е. единый размер виры за убийство и других денежных взысканий за другие виды преступлений по все­му пространству Киевской Руси. С другой стороны, до расширения объема княжеской юрисдикции можно сомневаться, что денежные взыс­кания за иные виды преступлений поступали князю. Вероятно, они шли пострадавшему. Необходимо было ввести штрафы за эти преступления, шедшие теперь уже князю дополнительно или, вернее, параллельно с вознаграждением пострадавшему.

Далее, пришедший к господству класс феодалов, желая защитить от посягательств свое имущество, стремится установить новые составы преступлений, ко­торые не были ранее известны. Многие посягательства на имущество не считались преступными и не облага­лись наказаниями.

Наконец, князья, расширяя объем своей юрисдик­ции и организуя многочисленный судебный аппарат, были заинтересованы в ликвидации всякого рода са­моуправных действий

Словом, после тех изменений в политическом ап­парате, которые были произведены Владимиром и Ярославом, естественно было ожидать издания особого княжеского постановления, в котором были разреше-

, 270

10*

271

ны те вопросы, которые были поставлены общим хо­дом развития уголовного права и которые были необ­ходимы для судебных органов. И это постановление было издано. Ему усвоено в историко-юридической науке название Древнейшей Правды.

2. Обзор взглядов о происхождении Древнейшей Правды

Вопрос о происхождении Древнейшей Правды, как мы знаем, оживленно обсуждался в исторической лите­ратуре. Для того, чтобы обосновать свои взгляды на этот вопрос, нам надлежит подвергнуть критическому обзору имеющиеся мнения. Их можно разделить на пять основных групп:

1) По взглядам Тобина и Гетца, Древнейшая Правда, являясь памятником, содержащим право народных общин, возникла в докняжеское время (VIII—XI вв.).

2) По взгляду Г. И. Шмелева, Древнейшая Правда возникла в княжение Владимира Святославича.

3) По взглядам В, И. Татищева, Н. ML Карамзина, И. Д. Беляева, П. И. Беляева, И. А. Стратонова, И. И. Яковкина, Б. Л. Черепнина и др., Древнейшая Правда —это грамота, данная Ярославом Новгороду в благодарность за ту помощь, которая была ему ока­зана Новгородом во время борьбы со Святополком за Киевский стол.

4) По взглядам М. Н. Тихомирова и других исто­риков, Древнейшая Правда возникла в тридцатых годах XI в., причем одна часть историков местом возникнове­ния ее считает Киев, а другая часть—Новгород.

5) Имеются исследователи, которые отодвигают про­исхождение Правды Ярослава к еще более позднему вре­мени, например Максимейко, который настаивал, что вся Краткая Правда (т. е. первая и вторая часть) составлена одним лицом во второй половине XI века.

Обратимся прежде всего к оценке взглядов Гетца на происхождение Древнейшей Правды, развившего взгляды Тобина.

Среди главнейших доводов в пользу раннего про­исхождения Древнейшей Правды Гетц выдвигает:

1) умолчание о князе, 2) упоминание о некрещенных варягах и колбягах («крещения не имея»), 3) упомина­ние о Законе русском в русско-византийских договорах и близость его норм к нормам Древнейшей Правды, 4) элементарность общественного устройства — Древ­нейшая Правда знает только две группы населения: свободных (мужей) и рабов.

Взгляды Гетца на происхождение Древнейшей Прав­ды подверглись со стороны всех русских историков и историков права *, которые явились авторами рецен­зии на его труд, посвященный Русской Правде, реши­тельной критике.

В частности, они единодушно не согласились с ос­новным положением Гетца о том, что Древнейшая Прав­да является совершенно самостоятельным произве­дением, возникшим в IX, а возможно и в VIII веке.

Среди основных критических положений русских историков на взгляды Гетца о происхождении Древней­шей Правды надо указать на следующие:

1. Гетц совершенно не ставит существенного, мож­но сказать, основного вопроса в общей проблеме о про­исхождении Древнейшей Правды, а именно, — вопроса о том, когда и при каких условиях она возникла. В его работе имеются только самые общие указания о происхождении этой редакции раньше договоров Руси с греками. Но кому надо было формулировать и обнародовать нормы древнерусского права IX в., по­чему и как они дошли в составе Краткой Правды ив летописи, — все это остается загадкой для читателя. А без решения этого вопроса многие соображения Гет-

¹М. Ф. Владимирекий-Буданов, Daa Rus-siche Recht—Русская правда, Киев, 1911; А. Е. Прес­няков, Рецензия на книгу Гетца «Das Russische Recht», вып. I, II. (Журнал Мин. Нар. Проев., 1912, ноябрь); Л. В. Флоровский, Новый взгляд на происхождение Рус­ской Правды, Одесса, 1912; М. А. Дьяконов, Рецензия на 1 том книги Гетца «Dae Russische Recht» (Изв. отд. русского языкам словесности АН, т. XVI (1911), кн. I); A. H. Филип­пов, Русская Правда в исследованиях немецкого ученоге (Юрид. вестник, 1914, кн. VII).

272

273

ца о происхождении Древнейшей Правды останутся совершенно неясными.

2. Против тезиса Гетца о том, что в Древнейшей
Правде нет следов уголовно-карательной деятельности
князей, Владимирский-Буданов ¹ привел в своей ре­
цензии перечень многочисленных данных о том, что с
именем Ярослава связывается установление многих
норм Древнейшей Правды и существование определен­
ной карательной системы. Достаточно указать на статью
Пространной Правды: «По Ярославе же пакы — сово-
купишаеся сынове его и отложиша убиение за голову,
но кунами ся выкупати, а иное все, якоже Ярослав су­
дил, такоже и сынове его уставиша».

Как пример законодательства Ярослава, нашедшего свое отражение в Правде Ярослава, Владимирский-Буданов приводит статью Пространной Правды, по ко­торой «Ярослав был уставил убити, но по нем сынове его уставиша на куны». Где же это установил Ярослав, спрашивает Владимирский-Буданов и отвечает: «в ст. 16 Древней Правды (где слово «бити» равно «убити»)².

3. Владимирский-Буданов решительно опровер­гает взгляд Гетца о том, что статьи Древнейшей Правды имеют дело не с уголовными штрафами, идущими кня­зю, а с вознаграждением потерпевшему. Им приведены исчерпывающие соображения о том, что 40, 12 и 3 гривны Древнейшей Правды — это вира и продажа ³.

4. Русские исследователи, в частности Владимир­ский-Буданов, подчеркивает, что Древнейшая Правда непосредственно примыкает к Правде Ярославичей по содержанию; она дает лишь такие постановления, ко­торых недоставало в 1-й Правде ⁴. Эта органическая связь Древнейшей Правды с так называемой Правдой Ярославичей и Пространной Правдой вообще делает невозможным предположение о двухвековом разрыве между этими памятниками.

¹ М. Ф. Владимирский-Буданов, Das Rus-sische Recht — Русская Правда, Киев, 1911, стр. 19. 'Там же. •Там же, стр. 20. 'Там же, стр. 19.

Можно выдвинуть ряд и других возражений Гетцу. Так, неупоминание о князе обусловлено не тем, что князя в момент написания Древнейшей Правды вообще не было, а тем, что характер статей этого памятника — небольшое число норм уголовного и процессуального права —вовсе не требовал упоминания о князе или кня­жеской власти.

Далее, мы ранее указывали, что уровень правового развития Киевской Руси был достаточно высок, что там сложилась своя система права — так называемый Закон русский, который нашел отражение в русско-византий­ских договорах. Но этот Закон русский не представ­лял собой нечто застывшее, недоступное для дальней­шего развития. Сопоставляя те нормы русско-визан­тийских договоров, в которых получил свое отражение Закон русский, с Древнейшей Правдой, мы можем го­ворить только о близости некоторых общих правовых принципов этих па­мятников (смертная казнь за убийство, денежное взыс­кание в 5 литров за удар мечом), а не о близости и тем более о тождестве норм. Древнейшая Правда, как мы старались показать, содержала много принципиаль­но нового — унификацию наказаний, установление штра­фов в пользу князя, начало борьбы с самоуправством, что является следствием расширения княжеской юрис­дикции.

Наконец, Гетц неправильно говорит об элементар­ности, простоте социальной структуры, которая якобы является доказательством архаичности Древнейшей Правды. В ст. 1 упоминаются разные слои тогдашнего общества: русин — горожанин, как переводят это сло­во некоторые списки Русской Правды; славянин — селянин — по этим же спискам; гридин — младший член княжеского двора, вероятно, набираемый из княжеских холопов; мечник и ябетник — должност­ные лица князя, купец и, наконец, изгой—потерявший землю и средства производства человек. Древнейшая Правда, которая является памятником княжеского законодательства, упоминала только о таких группах населения, положение которых в области защиты их жизни не было урегулировано.

274

275

Те же группы общества, правовое положение которых было достаточно четко определено, не упоминались в этом памятнике княжеского законодательства, так как не было нужды в этом. Наконец, тот факт, что в одной статье Древнейшей Правды упоминается о некрещен-ных варягах и колбягах, отнюдь не является доказатель­ством дохристианского происхождения Древнейшей Правды, а, наоборот, может явиться доводом в пользу христианизации всей массы русского населения. Толь­ко среди варягов и колбягов могли встречаться нехри­стиане, — о них как раз и говорит статья.

Все эти возражения показали настолько слабую аргументацию немецкого историка, что ему не была ока­зана поддержка даже со стороны буржуазных истори-ков-норманистов, например, Преснякова и др.

Переходим к взгляду Шмелева ¹, который относит происхождение Древнейшей Правды ко временам князя Владимира.

Но этот взгляд совершенно не получил самостоя­тельной аргументации. Шмелев развивает взгляд Клю­чевского о возникновении Русской Правды в церковной среде и считает, что потребность в издании особого «церковного сборника права по нецерковным делам» могла возникнуть сразу же по крещении Руси, следо­вательно, могла тогда же возникнуть и Древнейшая Правда.

Взгляды Шмелева являются простыми предполо­жениями. В наших источниках ни прямо, ни кос­венно не говорится о Владимире как составителе Древ­нейшей Правды или, по крайней мере, о Древнейшей Правде как памятнике, возникшем при Владимире.

Обратимся к разбору мнения, идущего еще со вре­мени Татищева, о происхождении Древнейшей Правды в 1016 г., когда Ярослав дал по некоторым спискам Нов­городской I летописи «Устав» и «Правду».

Это мнение является более аргументированным. Как мы знаем, к нему исследователи систематически возвращались (Н. Ланге, П. И. Беляев, А. И. Стратонов,

¹ Г. И. Шмелев, Суд в эпоху Русской Правды, Книга для чтения по русской истории, составленная под ред. проф. М. В. Довнар-Запольского, т. I, 1904, стр. 384—385.

акад. Б. Д. Греков). Это мнение основано на непосред­ственном рассказе новгородской летописи.

Казалось бы, что прямое указание летописи о со­ставлении Правды Ярославом, имя которого по летопис­ной традиции связывается с происхождением древней­шего сборника права, в подходящих для дарования особой грамоты условиях (совместная борьба с врагами) должно быть принято как бесспорный факт в истори­ческой науке. Но этого не случилось по следующим ос­нованиям: 1) Летописец, приведя текст грамоты или < *Устава» Ярослава, на самом деле воспроизвел текст такого памятника, в составлении которого принимали участие и дети Ярослава, причем окончательное оформ­ление этого памятника не могло быть отнесено ко времени более раннему, нежели последняя четверть XI в. Следовательно, в его распоряжении не было под­линного документа; 2) Древнейший список Новгород­ской 1 летописи—Синодальный не содержит текста Русской Правды.

Вот эти-то факты и заставили исследователей отка­заться безоговорочно признать факт дарования Яро­славом грамоты, т. е. Древнейшей Правды, достоверным. А затем были приведены соображения, которые сделали вообще невозможным взгляд о даровании Ярославом r 1016 г. грамоты с таким содержанием, как Древней­шая Правда.

Из текста списков, содержавших сообщение о даровании Ярославом новгородцам грамоты, нетрудно установить, что дело идет о какой-то льготной грамоте, резко выделявшей положение новгородской земли из ряда других земель, о такой грамоте, которая принад­лежала к числу «грамот Ярославлих» и на которые впоследствии ссылались новгородцы.

Но при ближайшем рассмотрении Древнейшей Правды видно, что она не может быть причислена к подобной грамоте: она ничего льготного не имела. Как раз статья первая устанавливает одинаковое наказание за убий­ство представителей всех слоев тогдашнего общества. Одинаковое наказание было установлено и за другие преступления. Некоторые исследователи видят «льго­ту», привилегии в том, что как за убийство русина,

276

277

так и за убийство славянина было установлено одина­ковое наказание (в русине они видят киевлянина, а в славянине — новгородца). Но тексты Русской Прав­ды III редакции, которые получили свое оформление именно в Новгороде, понимают в русине, как было ука­зано, горожанина, а в славянине — селянина, т. е. исходят из прежнего понимания руси и славян(VIII— IX вв.). Тождественность слова славянин слову нов­городец надо еще доказать. Прекрасно понимая, что Древнейшая Правда не содержит ничего льготного для Новгорода и новгородцев, исследователи, защищаю­щие взгляд на Древнейшую Правду как на особую грамоту, данную Ярославом новгородцам в воздаяние за их услуги, оказанные им за их помощь в борьбе с его врагами, стараются представить Древнейшую Правду как разновидность Уставной грамоты, которую стали получать некоторые местности в XIV—XVI вв. в Мос­ковском государстве Ч Такой Уставной грамотой счи­тает Древнейшую Правду и Стратонов, причем он по­лучил поддержку со стороны М. Н. Тихомирова.

Под Уставными грамотами наместничьего управ­ления мы понимаем специфические документы Москов­ского государства, относящиеся к концу XV или к первой половине XVI вв. В этих грамотах делается попытка ограничить произвол кормленщиков и уточ­нить кормы и пошлины, взимаемые ими с населения. Эти грамоты могли появиться при определенном уровне общественно-экономического развития и при опреде­ленной расстановке классовых сил, ' в частности, при начавшемся выдвижении на политическую арену по­местного дворянства.

Этих предпосылок и условий в начале XI в. не было. Речь могла итти об укреплении княжеской власти над отдельными землями. Естественно, что в период Киев­ской Руси вообще никаких «Уставных грамот» намест­ничьего управления и быть не могло.

С другой стороны, если основываться на тексте Древ­нейшей Правды, т. е. на первых 17—18 статьях Краткой

¹ П. И. Беляев, Источники древне-русских законода­тельных памятников (Журн. Мин. юстиции, 1899, № 10, стр. 80—88, 98—ПЗ).

Т

Правды, то она не имеет ничего общего с Уставными гра­мотами наместничьего управления. Она является сбор­ником уголовного и уголовно-процессуального права.

Взгляд И. А. Стратонова, несмотря на поддержку ряда крупных историков, не утвердился в советской ис­торической науке. Но нашлись исследователи, которые решились несколько иначе представить обстановку дарования Ярославом Правды. Такими исследовате­лями являются И. П. Яковкин и Л. В. Черепнин, из­ложение взглядов которых нами было дано в историо­графическом обзоре.

И. И. Яковкин считает, что Правда Ярослава была дана в целях отмежевания новгородцев от состава княжого двора и предоставлении защиты членам та­кового¹.

Взгляд И. И. Яковкина о происхождении Правды Ярослава мы принять ни в коем случае не можем по следующим основаниям:

1. Его теория происхождения Русской Правды со­вершенно не связана с историей правового развития Киевского государства. Он не показывает, каковы бы­ли правовые нормы до 1016 г. и каковы были правовые нормы в других центрах Киевской Руси, в частности в столице русского государства.

2. Мы совершенно не можем согласиться со взглядом И. И. Яковкина об общественно-политическом строе новгородской земли. Оказывается, новгородский князь в начале XI в. обладал неограниченной по сути дела властью «домовладыки». Он мог по своему произволу истреблять людей, на которых он был раздражен. Ока­зывается, не было никакого противопоставления между князем и новгородской общиной, а такое разграни­чение произошло только в 1016 г. и, повидимому, по настоянию новгородцев.

Не было в В. Новгороде установившейся системы права до 1016 года.

Все эти утверждения И. И. Яковкина находятся в решительном противоречии с принятыми в современ-

¹ И. И. Яковкин, Договор как нормативный факт о древнем праве, стр. 23.

279

ной советской исторической науке взглядами о несрав­ненно более высоком уровне развития Киевского го­сударства.

Обратимся к разбору мнения Л. В. Черепнина о происхождении Древнейшей Правды (Правды Яросла­ва)¹. Он, как было сказано, полагает, что она была из­дана в целях обеспечения новгородцев от нападения варяжских вооруженных дружин.

Здесь прежде всего необходимо отметить, что с этими его взглядами невозможно согласиться по методоло­гическим соображениям. Как было указано, по пред­положению Л. В. Черепнина, Древнейшая Правда воз­никла не в результате роста классовых противоречий в новгородском обществе, а как результат борьбы В. Новгорода с пришлым элементом. На эту методологи­ческую неправильность справедливо указал автор ре­цензии на его труд, в котором были высказаны эти взгляды, — проф. К. В, Базилевич ². Поскольку ос­новные принципы Правды Ярослава сохраняются и развиваются в других частях Краткой Правды и за­тем в Пространной Правде, выходит, что все эти основные принципы русского права возникли в ре­зультате борьбы В. Новгорода с пришлым населением.

С другой стороны, нельзя согласиться с взглядами Л. В. Черепнина на происхождение Правды Ярослава и потому, что он не связывает ее появление с пред­шествующим правовым развитием Киевского государства и вообще восточного славянства. Более того, поскольку она, по мнению Л. В. Черепнина, является договором, то можно считать, что каждая ее норма есть резуль­тат компромисса, определенных уступок той и другой стороны. Следовательно, в других частях Киевской Руси таких норм не было.

Кроме соображений методологического порядка, — а они имеют основное значение, — к взглядам Л. В. Че­репнина о происхождении Древнейшей Правды или Правды Ярослава трудно присоединиться благодаря гипотетичности ряда его положений.

¹ См. Л. В. Ч е р е п и и и, Русские феодальные архивы XIV—XV веков, АН СССР, 1018, стр. 240 и ел. ³ Совгтская книга, 1949, № 7, стр. 69—71.

280

1. Так, он утверждает, что Правда и Устав, которые
Ярослав списал в 1016 г. для новгородцев, изложены
в 17 статьях (а по академическому изданию в 18), при­
чем иных доказательств, кроме ссылки на мнения Стра-
тонова и Яковкина, носящих такой же гипотетический
характер, он не приводит. Наоборот, есть все основа­
ния полагать, что Ярославу принадлежал Покон вир­
ный и Устав мостником.

Вполне возможно, что было много и других статей в Древнейшей Правде, которые при составлении Крат­кой Правды были заменены позднейшим материалом, в частности, нормами Правды Ярославичей.

Поскольку решение вопроса о составе Правды Ярос­лава носит гипотетический характер, то невозможно уяснить условия и обстановку ее дарования с полной определенностью.

2. Л. В. Черепнин без достаточных оснований тол­
кует рассказ летописи об избиении варягов в 1015
году.

В исторической науке никем до сих пор не оспари­валось мнение А. Е. Преснякова * о том, что избиение варягов было не делом земской общины, а княжих мужей, которые вели местную политику и боролись против преобладания пришлых людей. Это избиение виновных в уничтожении варягов Ярослав мог произ­вести при помощи той части дружины, которая, не будучи связана с В. Новгородом, стояла в стороне, или даже при помощи группы варягов, которая могла уце­леть.

Что А. Е. Пресняков правильно, на наш взгляд, пред-ставляет, кто были виновники избиения варягов в 1015 г., показывают дальнейшие события. Прежде всего, по летописи сам Ярослав называл иссеченных людей «любимой и честной дружиной». А затем, когда Яро­слав, будучи вытеснен из Киева соединенными силами Святополка и Болеслава, прибежал в Новгород, то счел свое дело окончательно проигранным и решил бежать «за море». Но, как рассказывает летопись, «по­садник Кенятин, сын Добрыни с новгордьци рассекоша

¹ А. Е.Пресняко в, Княжое ираво, СПБ., стр. 167—177.

28/

лодье Ярославе, рекуще: хочем ся и еще бити с Болес­лавом и с Святополком». Если бы избитые за расправу с варягами были действительно члены новгородского общества, то такой, можно сказать, беспримерной под­держки с их стороны Ярослав не мог найти. Ко взгляду А. Е. Преснякова о том, что избившие варягов в 1015 г. люди принадлежали к княжеской дружине, присоеди­нился и И. И. Яковкин.

Л. В. Черепнин, зная о толковании событий 1015 г. А, Е. Пресняковым, прежде чемделать выводы об условиях и обстановке, при которой возникла Правда Ярослава, должен был привести данные, опорочиваю­щие это толкование. Однако он этого не сделал.

3. Утверждение Л. В. Черепнина о том, что весь смысл появления Правды Ярослава заключался в стремлении новгородского мира оградить себя от при­теснений варяжской дружины, основано на крайнем преувеличении ее роли в жизни Киевского государства и В. Новгорода, в частности. А кроме того, в тексте са­мой Правды Ярослава должно было отразиться это стремление. Между тем о варягах, хотя и говорится в Правде Ярослава (ст.ст. 10, 11), но варяги не фигури­руют как субъекты наиболее серьезных преступлений (убийства и нанесения увечий).

Словом, взгляд Л. В. Черепнина о происхождении Правды Ярослава не кажется нам убедительным и едва ли может найти поддержку.

Перейдем к оценке взгляда М. Н. Тихомирова о происхождении Древнейшей Правды¹. Как известно, он принимает мнение И. А. Стратонова об официальном и притом новгородском происхождении Древнейшей Прав­ды. Но поскольку, по его признанию, известие об Ярос-лавовой грамоте 1016 г. не находит себе опоры, то Древ­нейшую Правду он относит к Другой дате, имевшейся в Новгородской летописи, именно, к известию 1036 г. М. Н. Тихомиров указывает, что к этому году Лаврен-тьевская летопись относит поездку Ярослава в Новго­род. Он отмечает, что Древнейшая Правда была дана под давлением обстоятельств (заточение Судислава и боязнь

¹ М. Н. Тихомиров, Исследование, стр. 48 и ел.

Ярослава встретить претендента на новгородский пре­стол).

Но и это мнение не может быть нами принято. Дело в том, что никаких прямых известий о даровании Ярославом Новгороду особой Правды, особого юри­дического сборника новгородские летописи не имеют. Речь может итти о рассказе Софийской 1 летописи под 1035 г. «Великий князь Ярослав иде в Новьгород и посади сына своего ВолодимеравНовегороде, а епис-купа постави Жиряту; и людем написа грамоту, рек: «по сей грамоте дадите дань». Следова­тельно, если и считать достоверным рассказ Софийс­кой летописи о даровании В. Новгороду Ярославом особой грамоты в 1035 г., то эта грамота могла иметь только финансовый характер.

М. Н. Тихомиров приводит ряд новых выводов в
пользу признания новгородского происхождения Древ­
нейшей Правды. М. Н. Тихомиров утверждает, что слова
Древней Правды: видок, в значении свидетель,
поручитель, извод, мьзда, скот в значении деньги,
мир — якобы новгородского