А.А. Соколов «Теория налогов» — М.: ООО «ЮрИнфоР-Пресс». — 2003.

Под налогом нужно разуметь принудительный сбор, взимаемый государственной властью с отдельных хозяйствующих лиц или хозяйств для покрытия производимых ею расходов или для достижения каких-либо задач экономической политики без предоставления плательщикам его специального эквивалента.

1. Из приведенного определения видно, прежде всего, что налог логически предполагает существование отдельных, частных хозяйств или, иначе говоря, налог логически предполагает существование частнохозяйственного строя. Однако для существования налога не требуется того, чтобы хозяйственный строй был строго и последовательно индивидуалистическим. Достаточно, если в хозяйстве сохраняются более или менее значительные остатки этого строя. Так, например, хозяйственный строй Союза ССР, конечно, не является индивидуалистическим строем ввиду той преобладающей роли, которая у нас принадлежит обобществленному хозяйству. Тем не менее, налоги существуют и у нас, в Союзе ССР.

Чем это объясняется? Это объясняется тем, что остатки частнохозяйственного строя (крестьянское хозяйство, кустарно-ремесленное производство, частная торговля) и у нас все еще достаточно велики. А в той мере, в какой эти остатки индивидуалистического строя у нас все еще сохраняются, все наше народное хозяйство под их давлением неизбежно принимает форму товарно-денежного хозяйства (так как связь с частным хозяйством может осуществляться только через рынок). Поэтому же и наши государственные предприятия были переведены у нас на хозяйственный расчет и приняли форму как бы частных предприятий, которые хотя и пользуются рядом льгот и преимуществ, но внешне выступают на рынке приблизительно на тех же основаниях, как и частные предприятия, в частности, подлежат также и уплате налогов.

2. Если налог логически предполагает существование частнохозяйственного строя или, по крайней мере, остатков этого строя, а частнохозяйственный строй неизбежно приводит к развитию товарно-денежного хозяйства, то не следует ли прямо сказать, что налоги это суть обязательные денежные платежи? Такое определение налогов мы находим, например, у проф. А.А. Исаева[1]. Однако оно представляется не совсем достаточным, так как, хотя новейшее экономическое развитие действительно приводит к тому, что денежные налоги становятся почти единственной формой обложения, но на более ранних стадиях хозяйственного развития натуральные сборы и повинности везде играли крупную роль. Да и в настоящее время в более отсталых странах натуральные сборы и повинности все еще сохраняют некоторое значение (в особенности в хозяйстве низших органов местного управления, сел, волостей и т.д.[2]). Наконец, опыт Союза ССР за годы хозяйственной разрухи и гражданской войны свидетельствует о том, что возможны рецидивы натурального обложения, а именно, натуральное обложение временно может снова возродиться под влиянием резкого расстройства денежной системы. Ввиду всего этого было бы правильнее не ограничивать понятие налога одними только денежными сборами. Но все налоги, в какой бы форме они ни взимались, уплачиваются либо деньгами, либо теми или иными благами и услугами, имеющими рыночную оценку. Поэтому натуральную воинскую повинность нельзя считать налогом, так как эта повинность в известных случаях может потребовать от военнообязанного лица пожертвования даже своей жизнью, а жизнь человека не имеет и не может иметь рыночной цены.

3. Принудительность налога отличает его от добровольных пожертвований. На практике, впрочем, эта разница не всегда бывает в достаточной степени уловимой, так как так называемые добровольные пожертвования нередко являются только мнимо добровольными, а в действительности носят на себе все черты принудительных сборов.

С другой стороны, принудительные сборы могут уплачиваться отдельными лицами совершенно добровольно. Например, многие плательщики с полной добросовестностью декларируют весь свой доход для целей обложения его подоходным налогом, хотя без всякого риска могли бы скрыть ту или иную его часть. Вообще рост материального благосостояния и культуры характеризуется повышением так называемой налоговой дисциплины или налоговой морали. Поэтому по мере общественного развития налоги утрачивают характер исключительной принудительности, и уплата их начинает становиться более или менее добровольной.

Добровольные пожертвования иногда взимаются под предлогом предоставления жертвователю того или иного эквивалента (реального или мнимого), например, портрета, открытки, книжки и т.д., но могут взиматься и без всякого эквивалента. Уже из самого понятия «пожертвование» вытекает, что оно не окупается полностью, так как иначе оно превратилось бы в цену. Таким образом, добровольное пожертвование отличается от налога своей добровольностью (если, разумеется, эта добровольность не является только мнимой), но сближается с ним своей безэквивалентностью или неполной эквивалентностью. Поэтому глубже и принципиально важнее налог, как принудительный платеж, которому не противостоит специальный равноценный эквивалент, противопоставлять не добровольному пожертвованию, а цене, как добровольному платежу, которому всегда противостоит равноценный эквивалент[3]. Нужно, впрочем, иметь в виду, что между налогом и ценой тоже нельзя провести вполне отчетливой границы. Например, монопольная цена носит явно налогообразный характер. Далее, функции цены и налога, как это будет показано ниже, тесно переплетаются друг с другом, вследствие чего цена иногда переходит в налог, а налог выступает в роли простого заместителя цены. Но все-таки противопоставление налога цене представляется более глубоким и полным, чем противопоставление его добровольному пожертвованию. Посмотрим теперь, что нужно разуметь под принудительностью налога. Принудительность налога не всегда выражается в том, что на плательщика возлагается прямая обязанность уплатить данный налог. Например, налоги на товары не являются принудительными в этом смысле, ибо от самого плательщика зависит покупать или не покупать товары, обложенные акцизом, как равно и на предшествующей стадии, при авансировании налога производителями или продавцами товара, формально опять-таки от них самих зависит производить данный товар или не производить, заниматься его продажей или не заниматься. Но в этом смысле и все так называемые прямые налоги тоже могли бы быть признаны факультативными. Возьмем, например, подоходный налог. Он принудительно взыскивается с лиц, доход которых превышает определенный прожиточный минимум. Однако от каждого плательщика зависит извлекать доход или не извлекать, увеличивать его или не увеличивать. Или возьмем промысловый налог. Он принудительно взыскивается с владельцев торгово-промышленных предприятий. Однако каждый владелец торгово-промышленного предприятия может отказаться от своего предприятия и таким образом освободиться от платежа промыслового налога. Если мы будем рассуждать таким образом, то мы, очевидно, должны, будем придти к заключению, что все налоги — факультативны, так как в крайнем случае плательщик может покончить жизнь самоубийством и таким образом «уклониться» от платежа каких бы то ни было налогов и сборов.

Следовательно, принудительность налога нужно понимать в каком-то ином смысле. В чем же она выражается? Принудительность налога проистекает из того, что налог никогда не вырастает сам собой из процесса ценообразования, но всегда навязывается обороту извне. Возьмем какой-либо перелагаемый налог, например, — акциз. Акциз входит в себестоимость товара наряду о прочими ее элементами, но его существенная особенность заключается в том, что в то время как прочие производственные издержки непосредственно проистекают из производственного процесса, акциз не вытекает непосредственно из этого последнего. Например, расход на сырье, превращающийся в доход производителей и поставщиков сырья, является необходимым элементом себестоимости, который с необходимостью, вытекает из производственного процесса и который поэтому будет всегда входить в нее без всякого принуждения с чьей-либо стороны. Расход на наем рабочей силы, превращающейся в доход рабочих, тоже с необходимостью вытекает из производственного процесса. То же самое нужно сказать и о других производственных расходах. Акциз же, поступающий в доход государства, не вытекает непосредственно из производственных отношений и потому всегда входит в себестоимость по внешнему принуждению. Равным образом и уплата таких налогов, как подоходный налог, никогда не может быть мотивирована какими-либо производственными или рыночно-меновыми отношениями. Разумеется, с течением времени налог как бы органически врастает в систему рыночных отношений и цен. Но все же он всегда держится на принуждении, а не на естественных процессах ценообразования. Таким образом, принудительность налога выражается прежде всего в том, что налог никогда не вырастает сам собой из процесса ценообразования, но всегда декретируется извне.

С другой стороны, мы не должны забывать, что налог не является и не может являться единственным мотивом поведения людей. Например, вопрос о том, следует или не следует стремиться к увеличению своего дохода, следует или не следует заниматься тем или иным промыслом, решается каждый раз под давлением целого ряда мотивов и обстоятельств, а не только под давлением факта существования или отсутствия налога. Так, увеличение расходов на содержание своей семьи, заставляет человека стремиться к увеличению своего дохода. Увеличение дохода является для него в данном случае прямой необходимостью, является такой задачей, от которой он не может отказаться только из-за того, что ему придется платить налог. Другими словами, в принудительности налогов нельзя видеть какой-то внешней механической силы, которая проявляется совершенно независимо от воли людей. Принудительность налогов не исключает мотивации людей, но она основывается на необходимости и целесообразности, именно, такого, а не иного их поведения при данных условиях.

С этой точки зрения и налоги на товары тоже должны быть признаны принудительными налогами, так как, под давлением потребности люди бывают вынуждены покупать подакцизные товары и таким образом уплачивают налог, хотя никакой добавочной выгоды они за это не получают и, следовательно, никакого добровольного побуждения к его уплате у них не может быть. Принудительность налогов на товары, пожалуй, не выражается так открыто, как принудительность так называемых прямых налогов. Она — тоньше, чем принудительность так называемого прямого обложения. Но все же она существует, хотя она и маскируется свободной мотивацией людей.

4. Для понятия налога существенно, именно, отсутствие индивидуального или специального эквивалента. Сумма, полученная от налога, может получить вполне производительное назначение, и в результате этого для всего общества в целом может получиться польза, более или менее эквивалентная сумме платежа. Если господствующий класс облагает самого себя, то он делает это, конечно, ради собственных интересов. Но если при этом отдельные плательщики не получат специального или, индивидуального эквивалента, равноценного их платежу, то налог и в этих случаях будет носить характер налога. Другими словами, наличность общей эквивалентности услуги (в отношении целой группы плательщиков) при отсутствии ее индивидуальной эквивалентности (в отношении отдельных плательщиков) еще не лишает налог характера налога. Нужно, впрочем, иметь в виду, что безэквивалентность налога может и не быть полной, так как, во-первых, деятельность государства, осуществляемая за счет налогов, может приносить прямую выгоду отдельным плательщикам. Например, допустим, что государство организует за счет налогов бесплатную медицинскую помощь населению. В таком случае плательщики, пользующиеся этой бесплатной медицинской помощью, будут получать некоторую компенсацию за уплаченные им налоги. Во-вторых, в тех случаях, когда круг лиц, с которых взимаются налоги, сравнительно не велик, а суммы, полученные от налогов, производительно обращаются на нужды тех же плательщиков, налог сравнительно быстро и сравнительно полно компенсируется теми услугами и выгодами, которые плательщики получают от деятельности соответствующего публично-правового органа. Так, именно, обычно обстоит дело в местном обложении, которое поэтому и строится в значительной мере на принципе услуги-возмездия (Leistung und Gegenleistung). Правда, принципиально, и местные налоги являются безэквивалеитными налогами с частнохозяйственной точки зрения. Но на практике этот разрыв между платежом и эквивалентом в местном обложении может в значительной мере устраняться. Вследствие этого местные налоги являются как бы переходной ступенью от строго безэквивалентных налогов к сборам пошлинного характера. Особый случай мы имеем в примере нашего окладного страхования. Наше окладное страхование является обязательным, т.е., следовательно, осуществляется принудительным порядком. Процедура по исчислению и взысканию страховых взносов в сущности ничем не отличается от процедуры по исчислению и взысканию налогов. Но государство, в лице Госстраха, возвращает населению почти все те суммы, которые оно с него взыскивает по окладному страхованию, и были даже годы, когда по некоторым видам страхования (кроме страхования от огня) оно добавляло к ним часть своих средств[4]. Спрашивается, что же в таком случае представляют собой взносы по окладному страхованию, носят ли они характер налога или нет? Исходя из того, что только наличность специального или индивидуального эквивалента лишает налог его характера как налога, мы должны были бы признать, что страховые взносы представляют собой налог, так как не все застрахованные получают эквивалент за свои платежи, а только те из них, которые пострадали от несчастия. Действительно, нельзя не признать того, что взносы по окладному страхованию носят в известной мере характер налога. Но так как все взносы по страхованию закрепляются за определенным назначением, а именно все они идут на выдачу страховых премий, вследствие чего все эти суммы не выходят из замкнутого круга лиц, то случаи получения эквивалента в пределах этого круга оказываются настолько частыми, а связь между платежом и эквивалентом настолько наглядной, что это в значительной степени смягчает налоговый характер страховых взносов, тем более, что принудительность окладного страхования преследует скорее воспитательные, чем фискальные цели[5].

5. Налог взимается государственной властью на установленных законом основаниях. Существование налогов, в особенности же существование развитой налоговой системы, всегда предполагает существование более или менее организованной государственной власти, выполняющей известные публично-правовые функции. «Разбойничья» шайка, останавливающая проезжих на большой дороге, не есть власть, выполняющая публично-правовые функции. Поэтому те поборы, которые она устраивает, должны быть названы не налогом, а грабежом. Однако в некоторых случаях власть, более или менее организованная и выполняющая те или иные публично-правовые функции, может быть совершенно чуждой населению, с которого она берет налоги. Такова, например, власть завоевателей, которые смотрят па покоренную страну только, как на источник наживы. Поборы, взимаемые такими завоевателями, в отличие от регулярных налогов, могут быть названы контрибуцией или данью.

И в пределах каждой данной страны при обострении классовых противоречий всегда имеются классы, которые видят в своей государственной власти своего рода злую мачеху и в глазах которых взимаемые ею налоги являются тоже своего рода контрибуцией или данью. В частности, в периоды революций победивший класс может облагать побежденный класс особыми экстраординарными налогами, носящими характер конфискации и имеющими целью ослабить силу побежденного класса (например, у нас — силу буржуазии).

6. Налоги взимаются по общему правилу для покрытия государственных расходов. Но в некоторых случаях они вводятся не по фискальным соображениям, а для осуществления тех или иных целей экономической политики и государственного управления вообще. Так, например, таможенные налоги вводятся не столько ради фискальных целей, сколько в целях защиты туземной промышленности от иностранной конкуренции. Вообще налоги могут служить орудием не только фискальной, но и общей народно-хозяйственной политики. Иногда налоги преследуют санитарно-гигиенические цели (усиленное обложение фосфорных спичек, специальное обложение фальсифицированных продуктов). Банкнотный налог (налог на выпуски банкнот, превышающие определенный контингент) имеет своей целью задержать слишком быстрый рост денежной массы и т.д. При этом мыслимы и такие случаи, когда налоги совершенно не обращаются на покрытие государственных расходов. Например, теоретически мыслим случай установления налога исключительно с целью извлечения излишнего количества денег из обращения, когда, следовательно, полученные суммы не расходуются на нужды бюджета[6].

Ввиду этого нельзя было бы сказать, что налоги, вводятся только для покрытия государственных расходов. Не является существенным признаком для налога, также то, на какие цели полученные суммы расходуются. Здесь мы имеем такие возможности:

а) полученные с помощью налогов суммы обращаются на чисто производительные цели, например, расходуются на постройку железных дорог или вкладываются в произ­водство национализированной промышленности;

б) или обращаются на удовлетворение различных культурно-социальных потребностей, как народное образование, организация медицинской помощи населению и т.д.;

в) или идут на содержание административного аппарата, а также па военные надобности;

г) или, наконец, расходуются совершенно нерационально на какие-либо ненужные цели.

Правильное использование налоговых поступлений является постулатом, но не признаком, входящим в самое понятие налога.

7. Из предшествующего изложения видно, что, с одной стороны, налог является как бы носителем коллективистического начала, но, с другой стороны, он предполагает существование индивидуалистического хозяйственного строя или, по крайней мере, остатков этого последнего. Цена же есть символ частнохозяйственного строя, но если в составе государственного бюджета возрастает удельный вес тех доходов, которые получаются государством в форме цены, т. е. в форме так называемых неналоговых доходов, то это свидетельствует о расширении обобществленного хозяйства. Именно таково положение вещей у нас, в Союзе ССР. Если даже и в бюджетах частнокапиталистических стран доходы от эксплуатации собственных имуществ и предприятий играют известную роль, то у нас, где государственное хозяйство далеко вышло из рамок чисто финансового хозяйства, и где оно стремится охватить собой все народное хозяйство, удельный вес этого рода поступлений естественно должен быть особенно значителен. Однако рыночное «равенство», характерное для капиталистического строя, выражающееся в том, что цена на рынке устанавливается в одном размере для всех, как для капиталистов, так и для рабочих, терпит изменение в советском строе путем внесения классового принципа и в эту область хозяйственных отношений (внесение классового принципа в железнодорожный тариф, классовая дифференциация платы за древесину и т.д.). А это в сущности превращает цену в налогообразный платеж. Другими словами, дальнейшее развитие неналоговых доходов в нашем бюджете еще не будет устранять из него элементов налога.

8. Что касается социального значения или содержания налога, то в приведенном определении оно вытекает опять-таки из указания на то, что налоги взимаются государственной властью. Из того, как мы смотрим на социальную природу государственной власти, логически вытекает и наш взгляд на социальную природу налога. Согласно учению о классовой борьбе государственная власть является носительницей классового начала. С этой точки зрения и налог тоже, очевидно, является орудием классовой политики. Но средством для осуществления классовой политики служит не только налог, а и целый ряд других хозяйственных институтов, как банки, кредит и т.д. Поэтому задача определения налога должна заключаться в том, чтобы наметить такие признаки налога, которые отличают это орудие классовой политики от других ее орудий.

Таким образом, налог характеризуется двумя основными признаками: а) принудительностью и б) отсутствием специальной возмездности. В отличие от этого сборы пошлинного характера, имеют, туособенность, что здесь платежу всегда противостоит известная услуга, известная специальная выгода. Предельной границей для высоты пошлинного сбора должна служить ценность услуги или размер специальной выгоды, так как, если сбор превышает эту границу, он превращается в налог. Но пошлинный сбор может и не достигать этого предела, т.е. может быть меньше предоставляемой выгоды. На практике, впрочем, размер выгоды, оплачиваемой пошлинным сбором, далеко не всегда поддается определению. Как, например, определить размеры выгоды, получаемой плательщиком от регистрации его брака или перемены фамилии и т.д.? Поэтому на практике удобнее пользоваться другим критерием для отграничения пошлинного сбора от налога, а именно себестоимостью услуги, т.е. стоимостью ее для государства или другого органа публично-правового характера, который ее оказывает. Пошлинный сбор не должен превышать себестоимости услуги, так как, если он ее превышает, то с точки зрения этого второго критерия он превращается в налог. Но пошлинный сбор может и не достигать себестоимости услуги.

Разумеется, указанные два критерия не совпадают друг с другом и даже могут войти в коллизию между собой. Например, в одних случаях размер выгоды, получаемой от услуги, может превысить себестоимость этой последней, вследствие чего и пошлинный сбор может превысить себестоимость услуги, не утрачивая при этом характера пошлинного сбора. В других случаях, наоборот, выгода может оказаться меньше стоимости полученной услуги, и тогда даже пошлинный сбор, не превышающий себестоимости услуги, по существу может оказаться налогом. Несмотря на несовпадение этих двух критериев, ими приходится пользоваться одновременно ввиду того, что первый из них (размер получаемой специальной выгоды) не отличается достаточной определенностью, а второй (себестоимость услуги) не способен уловить размера выгоды, получаемой плательщиком от данной услуги.

Если размер пошлины отстает от размера получаемой выгоды, то в таком случае ее отличие от цены становится совершенно очевидным.

Но и тогда, когда размер получаемой выгоды более или менее эквивалентен пошлинному сбору, последний все-таки представляет собой особую категорию, отличную от цены. Следующие признаки и в этом последнем случае отличают сбор пошлинного характера от цены:

а. Прежде всего в отличие от цены, представляющей собой плату за частнохозяйственную выгоду, сборы пошлинного характера взимаются за такие услуги, которые хотя и создают выгоду отдельным лицам или хозяйствам, но тем не менее носят но преимуществу публичный характер, т. е, производятся государством или другими органами публично-правового характера прежде всего в интересах всего общества. Правда, в той мере, в какой публичный интерес соприкасается с частнохозяйственным интересом, а частнохозяйственный — с публичным, эта граница между услугой публичного характера и услугой частнохозяйственного характера до известной степени утрачивает свою определенность. Возьмем, например, такую услугу, как услуга, оказываемая почтой и телеграфом. Она носит публичный характер, но в то же время она, несомненно, имеет частнохозяйственное значение, так как услугами почты в телеграфа нередко пользуются для чисто коммерческих целей. При этом соотношение между публичным и частным интересом в отдельных услугах может быть различным. В одних случаях один из этих интересов решительно господствует над другим. В других случаях трудно бывает сказать, какой из этих интересов преобладает. Таким образом характер услуги сам по себе еще не может служить достаточно точным критерием для отграничения пошлины от цены. Но известным критерием в данном случае он все же является.

б. Далее, основная функция цепы заключается в том, что она уравновешивает спрос и предложение. Поэтому, между прочим, цена не может не изменяться в зависимости от рыночных условий. Правда, так называемая указная цена уже как будто бы не находится в такой зависимости от рыночных условий. Она представляется твердо зафиксированной и не меняется каждый раз в зависимости от колебаний рыночной конъюнктуры. Такой характер носят, например, наши нормированные цены, регулируемые государственной властью в плановом порядке. Такой характер даже и в частнокапиталистических странах носит по общему правилу железнодорожный тариф и т.д. Но и указная цена не может вполне оторваться от рыночных условий спроса и предложения. Если же она отрывается от них, то она перестает уравновешивать спрос и предложение, но тогда либо услуга не находит для себя сбыта, либо, наоборот, соответствующих товаров или услуг не хватает и опрос остается неудовлетворенным. Пошлина по общему правилу не ставит себе этой задачи — уравновешивать спрос и предложение. Хотя пошлина и может служить средством сокращения спроса на соответствующую государственную услугу, например, судебная пошлина может являться средством борьбы с сутяжничеством, но в этом нельзя видеть главную цель пошлины, так как государство, с одной стороны, не может и не должно воздвигать искусственных барьеров, препятствующих гражданам обращаться в его же собственные учреждения, а с другой стороны, ввиду особого характера тех услуг, о которых в данном случае идет речь, в этом даже и нет необходимости. Если и находятся люди, склонные, быть может, слишком часто приводить в движение аппарат правительственных учреждений, то, вообще говоря, услуги суда, нотариусов, канцелярий и т.п. ни для кого не заключают в себе особой приманки. К этим услугам прибегают обычно лишь в силу необходимости, так как это требуется по ходу других дел. Но сами услуги правительственных учреждений не носят характера таких услуг (вроде, например, услуг певца или музыканта), на которые может возникать усиленный спрос. Если же некоторые услуги правительственных органов, например, выдача разрешения на устройство торгово-промышленного предприятия, и открывают перспективу больших выгод, то не следует забывать, что для открытия торгово-промышленного предприятия одного разрешения правительственного органа далеко еще не достаточно. Для этого нужны еще капиталы и знания, а, кроме того, если подобное разрешение и приводит, действительно, к ряду выгод, то эти выгоды (от промысловой деятельности) будут подлежать особому обложению. Кстати необходимо отметить, что, если пошлинный сбор взимается за разрешение той или иной промысловой деятельности (например, сбор за разрешение открыть торгово-промышленное предприятие, в некоторых случаях охотничий сбор и т. п.), т. е. за разрешение такой деятельности, в результате которой появляется рыночная продукция, то такой сбор носит уже характер патентного налога, в порядке переложения по общему правилу ложащегося на продукцию.

в. Именно потому, что пошлинные сборы не являются ценой, они устанавливаются не на основе рыночных оценок, а вполне авторитарно. Поэтому же размер пошлины всегда бывает твердо зафиксирован. Он не может изменяться подобно тому, как изменяется цена в зависимости от рыночных условий.

г. Пошлинные сборы носят принудительный характер. Это вытекает уже из того, что пошлинные сборы не являются ценой. Пошлинные сборы только в том случае не носили бы принудительного характера, если бы они устанавливались на основе свободных рыночных оценок. В действительности такой свободной рыночной оценки тех услуг, за которые взимаются пошлины, как мы знаем, не происходит. Принудительность пошлин носит тот же характер, как и принудительность неокладных налогов. Кроме того, в некоторых случаях обращение в те или иные правительственные органы является обязательным. Например, является обязательным обращаться в соответствующий правительственный орган за разрешением на открытие торгово-промышленных предприятий, на выпуск акций или облигаций и т.д. В подобных случаях принудительность пошлины основывается на обязательности того акта, за совершение которого она взимается.

9. К сборам пошлинного характера относится также так называемое «специальное обложение». Под последним разумеются сборы, которые устанавливаются для целей полного или частичного покрытия издержек по предпринимаемому в публичных интересах сооружению или по поддержанию учреждений или предприятий органов местного управления, и которые принудительно взимаются с плательщиков, получающих благодаря общественным расходам этого рода особые выгоды экономического характера. При этом масштабом обложения служит, именно, размер получаемой выгоды. Проф. Селигман полагает, что сборы этого рода должны быть выделены в особую категорию принудительных платежей, так как они не подходят вполне ни под понятие налога, ни под понятие пошлины. Что специальное обложение не подходит под поня­тие налога в строгом смысле этого слова, это ясно вытекает из данного нами выше определения налога. Налог — это есть принудительный безэквивалентный платеж, а специальное обложение обязательно предполагает наличность индивидуального возмездия для плательщика. Следовательно, те сборы, которые подводятся проф. Селигманом под понятие «специального обложения», действительно, не являются налогами. Вместе с тем эти сборы не являются и ценой. От цены они отличаются прежде всего тем, что они идут на покрытие расходов по таким мероприятиям, которые осуществляются не по доброй воле плательщиков, не на основании их индивидуальной оценки ожидаемых выгод и не в тот момент, когда они считали бы для себя наиболее удобным произвести данный расход, а по распоряжению власти, руководящейся в данном случае общественным интересом и проводящей свое меропри­ятие тогда, когда она считает это нужным. Другое отличие заключается в том, что при специальном обложении сумма платежа может быть и меньше размера полученной выгоды.

Таким образом, специальное обложение существенно отличается как от налога, так и от цены. По мнению проф. Селигмана, оно не подходит и под понятие пошлины. Проф. Селигман основывается при этом па следующих соображениях:

а) специальное обложение взимается исключительно взамен специфически местных улучшений, между тем как пошлина может служить вознаграждением за всевозможные услуги государства;

б) специальное обложение уплачивается раз на­всегда, тогда как пошлины взимаются периодически, соответственно каждому повторению услуги;

в) пошлина взимается с индивида, как такового, между тем как специальному обложению индивид подлежит только, как член определенной группы населения;

г) специальное обложение должно быть всегда связано с выгодой, получаемой от недвижимой собственности, пошлина же уплачивается взамен услуги, от которой может выиграть не только недвижимая собственность, но также и движимая, или плательщик лично, без отношения к его имуществу.

Но все эти особенности специального обложения свидетельствуют только о том, что в данном случае мы имеем дело с особым видом пошлинных сборов. Выделять же его совершенно из понятия пошлины вряд ли основательно, раз основные признаки пошлины — принудительность и индивидуальная возмездность — в нем также имеются налицо[7].

10. Проф. В. Лотц высказывается против выделения пошлин в особую категорию принудительных сборов, отличную от налогов в более узком смысле этого слова. Такое выделение проф. Лотц считает ненужным потому, что и пошлинные сборы, подобно налогам, могут перелагаться. Не подлежит, конечно, сомнению, что если то мероприятие, за проведение которого взыскан особый сбор, принесло прямую выгоду плательщику, т.е. увеличило стоимость его владения, то при продаже владения цена его соответственно будет повышена. Но цена владения повысится в данном случае, именно потому, что благодаря произведенному улучшению и рентабельность или качество участка повысились. Таким образом, покупатель заплатит в данном случае больше потому, что и получаемый им эквивалент будет больше. Следовательно, переложение специального обложения не устраняет того факта, что при уплате пошлинного сбора плательщик или то лицо, на которое он переложит уплаченный им сбор, получают соответствующий эквивалент, а потому и не может служить возражением против выделения этих сборов в особую категорию сборов, отличных от налогов, как безэквивалентных платежей.

11. Таким образом, местные налоги, идущие на местные нужды, а еще более — сборы пошлинного характера (пошлины и специальное обложение) представляют собой те промежуточные формы и ступени, благодаря которым разница между принудительными сборами и ценой до известной степени сглаживается. С другой стороны, и в самой цене, как это уже отмечались выше, содержатся иногда такие элементы, которые сближают ее с принудительным платежом. Возьмем цену, устанавливаемую монополистом. Она может приносить монополисту прибыль, значительно превышающую среднюю или нормальную прибыль. Поэтому можно оказать, что монопольная цена обычно содержит в себе отчасти налоговой элемент, вследствие чего разница между налогом и ценой сглаживается и с этой противоположной стороны. Наконец, необходимо отметить еще и то, что если в роли продавца какого-либо блага или услуги выступает само государство, то цена, им устанавливаемая, обычно не носит характера строго рыночной цены, выжимающей из покупателя все, что из него можно выжать. Поэтому цены, устанавливаемые государством, правильнее называть квази (как бы) частнохозяйственными ценами даже в тех случаях, когда государство выступает на рынке; действительно, скорее в качестве частного лица. Если же, беря продажу тех или иных благ или услуг в свои руки, государство делает это в интересах всего общества, то устанавливаемая им цена приобретает характер публично-хозяйственной цены, в которой имеются некоторые черты, сближающие ее с пошлиной. Все это показывает, что не всегда бывает легко провести эту разницу даже между налогом и ценой; еще труднее провести эту разницу между ценой и пошлиной.

12. На основании указанных выше двух понятий — принудительного сбора и цены — могут быть сформулированы два основные принципа покрытия государственных расходов. Государственные расходы могут покрываться:

а) либо за счет продажи соответствующих благ и услуг по рыночным или квазирыночным ценам (частнохозяйственный принцип);

б) либо за счет принудительных сборов и платежей (публично-хозяйственный принцип)[8].

При этом при покрытии расходов за счет принудительных сборов могут применяться два способа. Иногда государственные расходы покрываются полностью или отчасти за счет платежей пошлинного характера, не превышающих размера получаемой плательщиком выгоды (промежуточный пошлинный принцип, занимающий среднее место между частнохозяйственным принципом и чистым публично-хозяйственным принципом). В других случаях расход покрывается исключительно за счет средств публично-финансового хозяйства_; получаемых, главным образом, путем налогов или налогообразных платежей (принцип чистого расхода, чистый публично-хозяйственный принцип).

В применении к эксплуатации государственных и коммунальных имуществ и предприятий те же принципы, будучи перевернуты наизнанку, принимают следующий вид. Государственные и коммунальные имущества и предприятия могут эксплуатироваться:

а) либо по принципу чистого расхода, когда, следовательно, данное благо или услуга (например, пользование мостовыми или общественным парком) предоставляются совершенно бесплатно;

б) либо по пошлинному принципу, при котором платеж может покрывать только часть расходов государства или местного управления;

в) либо по частнохозяйственному принципу, при котором благо или услуга предлагаются по цене, не только покрывающей их производственную себестоимость, но и дающей среднюю или нормаль­ную коммерческую прибыль;

г) либо, наконец, по налоговому принципу, при котором предприятие (например, водочная или другие фискальные монополии) дает прибыль, превышающую среднюю или нормальную коммерческую прибыль.

Выше, однако, было отмечено, что и при частнохозяйственной монополии монополист обычно извлекает прибыль, превышающую среднюю или нормальную прибыль. Следовательно, если государство возьмет в свои руки такое предприятие, то оно будет иметь возможность извлекать повышенную прибыль, не возлагая добавочного бремени на население. Все-таки, если предприятие, находящееся в руках государства, приносит ему прибыль, превышающую среднюю или нормальную прибыль, то мы должны считать, что такое предприятие эксплуатируется по налоговому принципу.